– А вы что, Володьку в детсадовском возрасте не вызывали? – удивилась Рыжая. – Выключаете свет в туалете, кладете на крышку унитаза конфету и зовете: «Володька, появись!»
– Нет! – помотала головой Юлька. – Мы так не делали.
А Натусик спросила:
– А Володька – в смысле, Ленин?
– Какой Ленин! – обиделась Глашка. – Не хотите – не буду рассказывать.
– Да ладно тебе, расскажи про Пиковую Даму, – попросила Юлька.
– Чтобы вызвать Пиковую Даму, надо намылить зеркальце, замотать его красными нитками и закрыться в темной комнате. А в двенадцать ночи разрезать нитки, сказать: «Пиковая Дама, появись!» – и смотреть в зеркало. И тогда увидишь свое будущее.
– Как же его увидишь, если в комнате темно, а зеркало мылом натерто? – снова развеселилась Натусик, и Глашка демонстративно замолчала.
Чтобы спасти положение, Юлька спросила:
– Как будем гадать? На картах или с блюдцем?
– А ты умеешь на картах? – спросила Натусик.
– Ты же говорила, что умеешь!
– Ну, у нас тут все гадают... И меня бабушка научила немного. Да и как баба Тося гадает, я много раз наблюдала.
– Вот и погадай нам.
– Ваша баба Тося не умеет гадать! – встряла Глашка. – Что вы с ней носитесь: колдунья, колдунья! Она – просто выжившая из ума старуха.
– Что ты нам весь настрой сбиваешь! – вышла из себя Натусик.
– А то! Вы ерундой страдаете. Если вам нравятся парни – ходите на дискотеки, оставайтесь до утра. Там такое творится, такое!..
– Что?
– Ай, не буду я вам ничего говорить: вы еще маленькие.
– А вот и останемся!
Юлька, которая тоже считала, что все ее неудачи с Андреем – следствие того, что она не оставалась на дискотеке до утра, а потому он смотрит на нее как на маленькую, бурно поддержала Глашку:
– Да, Натусик, ты же обещала! Ты обещала, что мы будем вылезать в окно!
– Ну... – неопределенно протянула Натусик.
– Сколько можно? Жизнь проходит мимо! Глашка вон старше нас всего на год, а постоянно гуляет до утра. С Сашкой. А мы спим, как дети, в кроватках, и никто нас серьезно не воспринимает!
– Правильно говоришь, – поддержала Юльку Глашка.
– Дискотека завтра! Вот давай прямо завтра. Я все придумала: мы вернемся в десять, как обычно. А когда бабушка уснет, сбежим обратно в окно.
– Можно попробовать... – нехотя согласилась Натусик.
– Ты там своего принца встретишь! А то наплела тебе баба Катя про то, что он сам придет. На шишку надеешься?
– На какую шишку? – не поняла Глашка. – Какого принца?
Подружки объяснили.
– А над Пиковой Дамой смеялись! А сами... с шишкой! – захихикала она.
Теперь Натусик, отодвинув занавеску, оскорбленно уставилась в окно.
– Ага, сейчас он к тебе и придет! – веселилась Глашка.
Натусик зло задернула шторы и хотела было что-то сказать, как...
В окно осторожно постучали.
Она снова отдернула штору... И потрясенно обернулась на девчонок:
– Это – он.
Глава 9 Федор
Отодвинув от окна Натусика, пребывающую в полуобморочном состоянии, Глашка и Юлька с интересом уставились в ночь. За окном благодаря белым северным ночам все было прекрасно видно. И там действительно стоял какой-то парень и делал жесты, которые означали только одно: он призывал их выйти на улицу. Парень был симпатичным.
– Бежим! – скомандовала Глашка, и они на цыпочках проскользнули через бабушкину комнату за дверь.
– А баба Катя спит, да? – спросил парень.
Натусик молчала и только во все глаза смотрела на пришедшего.
– А вы, собственно, кто? – поинтересовалась Глашка.
– Я Федор, я обещал бабе Кате рыбы принести. Мы договаривались. Только я припозднился. – В доказательство своих слов он продемонстрировал пакет с рыбой, заботливо переложенной крапивой, чтобы не испортилась.
– А-а... – невразумительно сказала Глашка и толкнула в бок Натусика: твоя бабушка – ты и решай, что делать.
Но Натусик пребывала в каких-то иных сферах.
– Хорошо, давай рыбу, – решила за всех Юлька.
– А вы кто? – с интересом спросил Федор, не спеша отдавать пакет.
– Мы – внучки! В смысле, вот Наташка, она внучка, а мы ее подружки. На лето приехали. Меня Юля зовут, а это – Глаша, она дачница.
– Ах да, баба Катя говорила, что к ней внучки приехали. А я уезжал из Ольховки и забыл совсем. Я тут тоже у бабушки в гостях. Она там, напротив магазина, живет, баба Дуся.
Рассказывая это, Федор с интересом, не стесняясь, рассматривал девчонок. А те в свою очередь во все глаза смотрели на него. Он был примерно их возраста или немного постарше, среднего роста, с открытым улыбчивым лицом. От него пахло рыбой и костром. Бредни, рыбацкая куртка и панама придавали ему неуловимо героический вид. Он выглядел настоящим мужчиной, с которым можно отправиться не только на край света, но и в лес, в горы – куда угодно, и везде будешь чувствовать себя спокойно и безопасно.
«Так вот как выглядит парень Натусиковой мечты! – про себя подумала Юлька. – Неужели же она тогда на самом деле его видела на дороге?»
Между тем взаимное разглядывание затянулось. Глашка первая вышла из ступора:
– Давай рыбу. Сунем в холодильник, а утром бабушке скажем.
– Ее сегодня нужно почистить, а то она пропадет, – заверил Федор.
– А я не умею, – развела руками Юлька.
– А я не буду – у нее там кишки, – сказала Глашка.
Натусик продолжала молчать.
– Эх вы, горожане! Ладно, тащите ножи, разделочные доски, и пошли на речку. Я вам покажу и помогу, – тоном, не терпящим возражений, произнес Федор.
И тут Натусик первая рванула в дом.
У бабы Кати, как оказалось, у речки стоял небольшой столик, назначение которого девчонки сначала не понимали. А сейчас, присмотревшись, заметили, что он весь и все вокруг него в рыбьей чешуе.
Федор быстро объяснил, как правильно чистить, и теперь они втроем: он, Натусик и Юлька сидели и корпели над рыбой в шесть рук. Глашка лишь наблюдала за их работой.
А Юлька наблюдала за Натусиком, которая до сих пор произнесла от силы пару слов – только краснела и бледнела, стараясь не встречаться глазами с Федором. Юльке Федор тоже понравился, но все-таки на фоне Андрея он ей казался каким-то... простоватым. Поэтому ей оставалось только радоваться, что у подруги такой прекрасный парень мечты.
Между тем в разговоре выяснилось, что Федору шестнадцать лет, живет он в Петрозаводске, как и Глашка. Но в школу он пошел с шести лет, а потому уже окончил одиннадцать классов, сдал ЕГЭ и теперь усиленно готовится поступать на физмат.
– А ты поступай в Питере! – неожиданно для всех высказалась Натусик и покраснела.
– А я везде документы подал: и у себя в Петрозаводске, и в Питере, – спокойно откликнулся Федор. – Я пару раз ездил в Питер на соревнования. Я компьютерами увлекаюсь, а среди программистов часто соревнования проходят. Один раз я даже второе место по Северо-Западу занял! И результаты экзаменов у меня хорошие. Так что очень может быть, что и поступлю. Я в воскресенье вечером в Петрозаводск поеду и сразу – в Питер: экзамены.
– А на дискотеку ты завтра пойдешь? – спросила Юлька, видя отчаяние Натусика по поводу его отъезда.
– А вы зовете? – лукаво прищурился Федор.
– Да! – подтвердила Юлька: это ведь был парень не ее мечты, поэтому она чувствовала себя уверенно, не стеснялась.
– Тогда приду.
Рыбу они дочистили, и теперь она лежала в тазике, сверкая чистыми боками: белые плотвички, полосатые красноперые окушки, пара желтеньких подлещиков и одна небольшая с темной мордой щучка. Юлька посмотрела на рыбу и почувствовала гордость: это была первая в жизни ею лично вычищенная рыба.
Федор распрощался, а девчонки направились в дом. В комнате Натусик первым делом вытащила из-под подушки шишку и расцеловала ее.
Утром Натусик подскочила ни свет ни заря. Баба Катя уже не спала: похлопотав на кухне, она ушла на огород. Натусик стала будить девчонок:
– Вставайте, сони! Сколько можно спать? Жизнь прекрасна и удивительна!
– Конечно, удивительна, – пробурчала сонная Юлька. – К тебе-то вчера принц со щукой приходил, а нам нужно выспаться перед дискотекой.
– Вставай, вставай! Чудеса ждут!
Девчонки уступили Глашке Юлькину кровать и спали вместе. И теперь Натусик бесцеремонно выпихивала Юльку со своей кровати. Какое-то время они поборолись, но Натусик победила, и Юлька оказалась на полу.
– Замолчите, полоумные! – огрызнулась Глашка. – Знала бы, что вы в такую рань подорветесь – ни за что бы не пришла ночевать, – и положила подушку себе на голову.
Юлька неохотно натянула футболку и шорты и побрела за весело ускакавшей на речку умываться Натусиком.
Они сидели вдвоем на корточках на мостике над речкой и чистили зубы, как вдруг рядом, в траве раздались странные звуки...
– Что это? – шепотом спросила Юлька.
– Не знаю, как будто какая-то птица... – так же шепотом откликнулась Натусик.
Они встали и уставились в землю.
Баба Катя выкосила всю траву от дома до реки, но слева по самому берегу были заросли по пояс. Звуки продолжались, девчонки стояли замерев.
И вдруг из травы высунулся... маленький черный зверь. У зверька была гладкая блестящая шерстка, немного вытянутая мордочка с глазами-бусинками и длинное тело. Он издал резкий птичий звук, и из травы тут же откликнулись, а потом и показались еще два зверька. Им нужно было пройти вдоль речки дальше, но для этого требовалось пересечь открытое выкошенное пространство мимо мостика, где стояли девчонки. Зверьки боялись. Они то высовывались из травы, то ныряли обратно, продолжая переговариваться между собой.
Потом самый первый зверь принял решение, прикрикнул на остальных, и они побежали втроем вперед. А следом, отчаянно крича, выскочил четвертый, самый маленький. Он заметался, испугался бежать через открытое пространство и, юркнув к самой кромке воды, рванул по бережку и проскочил едва ли не в полуметре от подружек.
Все зверьки были такие гладкие, красивые, стремительные, что девчонки, растерявшись от их присутствия, стояли разинув рты и пришли в себя, когда их и след простыл.
– Кто это был? – ахнула Юлька.
– Не знаю... – пожала плечами Натусик.
– Ты что, не знаешь, кто у вас в деревне водится?
– Я таких никогда не видела.
– Подожди, мы же проходили на биологии... – задумалась Юлька. – Бобры? Выдры?
– Это не бобры и не выдры, – уверенно сказала Натусик. – Давай у бабушки спросим.
И, толком не дочистив зубы, они побежали искать бабу Катю.
– Это – щенки норки, – объяснила та. – Когда-то в окрестностях была пушная ферма. Норки оттуда иногда убегали. Зверь – он есть зверь: ему воля нужна.
– А какие они красивые! И несмышленые! – наперебой рассказывали подружки ей и Глашке, которую ради этого события снова попытались разбудить. – Глупенькие, мы ведь совсем рядом стояли – не научились еще людей по запаху опознавать!
– Как же можно из них, таких хороших, шить шубы? – удивилась Натусик.
– Давай дадим торжественное обещание, что мы никогда не будем носить норковые шубы? – предложила Юлька.
– Давай! И песцовые тоже!
Солнца не было, недовольная Глашка ушла домой, Юлька с Натусиком после завтрака отправились в лес по дороге к маленькому озерцу поискать землянику. Натусик с утра приплясывала:
– Нет, ты видела, видела, какой он? Он самый лучший, он самый красивый, самый умный, самый-самый. Я его именно таким себе и представляла все дни, после того как увидела на дороге. И никакого белого коня не надо, чтобы понять, что это – мой принц! – И в сотый раз спрашивала: – Как ты думаешь, Юлька, я ему понравилась?
– Конечно, понравилась! – Юльке уже надоело разговаривать о Федоре, она думала о своем, но на автоматизме отвечала: – Очень понравилась, учитывая, что ты все время краснела, бледнела, потела и двух слов сказать не могла.
– Я не потела! – протестовала Натусик. – И я знаю, что я ему понравилась. У тебя Андрей, а Рыжая – противная. Значит, ему понравилась я. Иначе зачем бы ему сидеть с нами и чистить рыбу?
А Юлька думала о дискотеке, как увидит там Андрея. Вчера вечером Глашка сказала, что она и сама – ведьмочка и знает заклинание, которым любого можно приворожить. Натусику, после того как она увидела своего принца, было все равно, а Юлька заинтересовалась. И Глашка охотно поделилась своим секретом.
– Нужно посмотреть на него, только так, чтобы он ничего не заметил, не в глаза, а куда-нибудь... в общем... На коленку. И сказать про себя три раза: «Любчик мой, голубчик мой, я – любушка твоя, съем тебя карими очами, съем тебя темными очами на век свой, аминь!» И все – дело сделано: он твой.
У Юльки глаза были не карие, а серые, но Глашка убедила, что это не имеет значения и говорить нужно именно про карие. Юлька решила, что другого выхода у нее нет, а потому изо всех сил поверила в заклинание, ведь главное – это уверенность в победе.
– А почему это Рыжая – противная? – краем уха Юлька выловила фразу про Глашку.
– Знаешь, вот честно, не нравится мне она, – созналась Натусик. – И до этого не особенно-то и нравилась, и вчера я ее подробнейшим образом рассмотрела: противная. Какая-то она... не настоящая. Врет она все.
– Так она нам ничего такого и не рассказывала!
– Все равно – врет. А тебе она нравится?
– Не знаю... – Теперь и Юльке стало казаться, что Глашка – ненастоящая.
– Может, как-то это... завязать с общением с ней? – предложила Натусик.
– Как? Компания-то одна. С Глашкой Игорь, Сашка всегда рядом, а с ними – Андрей... Интересно, а Федор твой с ними?
Вопросов было много, а ответов мало. Девчонки уже давно зашли в перелесок и ползали теперь по холмам, на солнечных склонах которых кое-где алели капельки земляники.
Юльку больше не пугали комары, в лесу она чувствовала себя спокойно и уютно. Она полюбила его запахи, звуки, пружинистый мох под ногами, неяркие краски. После города, полного машин и людей, ей уже даже стала нравиться деревенская жизнь. Некуда было спешить, рядом были речка, озера, лес. А утром, когда чистишь зубы, можно увидеть настоящих диких норок!
А сегодня вечером они пойдут на дискотеку, она приворожит Андрея, и все у нее будет просто замечательно.
Глава 10 Васек
К восьми, не спеша, как взрослые, подружки подошли к клубу. Клуб между тем был закрыт. Вокруг, на крыльце библиотеки, под елками, около магазина уже собралось большинство молодежи. На скамейках вокруг столика сидели Игорь с Ольгой, Глашка с Сашкой, сестра Сашки с подружкой, Жорик с какой-то девушкой. Ни Андрея, ни Федора не было.
– Что, танцы отменяются? – упавшим голосом спросила у Глашки Юлька, когда они подошли к своим и поздоровались.
– Тетя Женя, завклубом, еще с поля не приехала, ключ-то у нее.
Почти сразу за девчонками прибежал какой-то местный парень и кинулся к дверям клуба. Минут пять он толкал и тянул дверь на себя, упирался ногой в стенку, стучался и задумчиво чесал подбородок.
– Закрыто, наверно, – и уселся на скамейку к дачникам.
И тут же к клубу подлетел запыхавшийся местный «крутой пацан» по прозвищу Репа, которого им как-то показывала Глашка.
– Ребзя, че у меня есть! – крикнул он деревенским и завернул к парню, пытавшемуся вломиться в клуб. – Вот! – Он помахал у него перед носом серой книжкой. – Чуешь, Вован, че это?
Деревенские стали тихонько подтягиваться к скамейкам, где сидели Васек и дачники.
– Иди ты! – обрадовался Вован. – Аркашина книжка?!
– Ей-богу! Еп-ты! А там такие перлы – мама не горюй! Подвинься-ка!
– Чего уж там, на стол влезай, – сказал кто-то Репе.
Репа и правда полез на стол. Натусик с Юлькой, наоборот, почему-то встали со скамейки. Юлька и сама не заметила, откуда появился Андрей: встав, она оказалась рядом с ним...
– Народный поэт Аркаша Иволгин. Читает заслуженный артист Иван Епишин, – паясничал, стоя на столе, Епишин.
– Читай, Репа! Репа, читай! – подбадривали деревенские.
– Даешь поэзию!
Репа начал:
– Ах, откройте мне ресницы, – Вован выпучил глаза, скорчил рожу и кричал, перекрикивая смеющихся: – Я хочу прозреть!
– Или вот, – продолжал Репа:
Репа пыжился-пыжился, но ему явно не хватало артистизма, чтобы выразить весь переполнявший его смех над Аркашиными излияниями. За него, как сурдоперевод, кривлялся Вован, который, как шепнула Глашка, был его лучшим другом.
Юлька стояла ни жива ни мертва. Аркашины стихи, над которыми все сейчас смеялись, конечно, не были шедеврами, но ей нравились. Они были чистыми и искренними. Когда она слушала, ей живо представлялись «божьи колесницы» – золотые-золотые, и огненные лошади. Ей было непонятно, над чем все смеются. Юлька покосилась на Натусика – та тоже не смеялась. На Андрея посмотреть она боялась.
– Наш Алкаша... Тьфу ты, Аркаша – втюрился! – Репа помахал книжкой над головами. – Тут все остальное – про любовь!
– Даешь про любовь!
– Отдай книжку, – к столу протиснулся никем сразу не замеченный Аркаша.
– Ба, наш поэтик прибежал. О чем базар? На. – Репа сунул книжку Аркаше под нос, но, когда тот попытался выхватить ее, не отдал. – Поэзия – достояние народа!
– А икебану из трех пальцев видел? – ввернул Вован, показывая Аркаше фигу.