Обычно едва различимые, уличные звуки вдруг наполнили маленькую комнату до краев. Они волнами перекатывались из одного угла в другой. При желании можно было расчленить этот шум на составляющие: вот звенит комар, вот ветерок колышет занавеску. Все звуки гармонично переплетались, как бы сгущаясь в некий призрачный туман.
Реальность вокруг Рюдзи блекла и расползалась. Образовавшиеся щели заполнял бесплотный дух, от присутствия которого кровь стыла в жилах. Прохладный ночной воздух легкой тенью обволакивал влажную кожу. Сердце бешено колотилось, обгоняя клацающую секундную стрелку. Сильно сдавило грудь. Рюдзи снова взглянул на часы. Девять сорок четыре. За то мгновение, что он смотрел на циферблат, ему пришлось несколько раз судорожно сглотнуть набегающую слюну.
…сколько же было времени, когда я неделю назад смотрел у Асакавы эту кассету? Около девяти мы зашли… Я еще сказал что-то про его сопящих девчушек… Потом я почти сразу же пустил запись, и значит, когда я досмотрел…
Рюдзи не запомнил, когда досмотрел кассету. Не позаботился взглянуть на часы. Но, как ни крути, выходило, что он закончил смотреть видео без четверти десять или чуть позже. В любом случае та невидимая сила, которая сейчас давила ему на грудь и мешала дышать, не была обманом. Уж это Рюдзи знал наверняка. Ничего похожего на обычный подстегнутый воображением страх. Никакая не мнимая беременность. Все происходит на самом деле. Оно здесь, у него за спиной. Медленно и неслышно приближается, и ничего с этим не поделаешь. Только вот…
…почему именно я? Почему оно пришло только ко мне? …почему не к Асакаве? Что за несправедливость?!
Рюдзи захлебнулся в этом море вопросов.
…в чем же дело? Разве мы не выполнили желание Садако? Тогда почему? Почему? Почему?..
Сердце бешено колотилось. Рюдзи показалось, что кто-то невидимый просунул ему руку меж ребер и, дотянувшись до сердца, сжал его что есть силы. Острая боль парализовала спину. По затылку пополз мерзкий холодок. В ужасе Рюдзи вскочил со стула, но сведенные судорогой ноги не слушались его и, покачнувшись, он со всего размаху рухнул на пол.
…соберись с мыслями! Думай, что можно сделать…
Все еще действующий разум призывал окончательно впавшее в панику тело к сопротивлению.
…вставай! Поднимись на ноги, и мы что-нибудь придумаем!
Рюдзи с трудом дополз до телевизора. Нажал на кнопку «eject», и видеомагнитофон вытолкнул кассету наружу.
…зачем я это делаю?..
А что еще мог сделать Такаяма в своем нынешнем положении? Единственное, что пришло ему в голову, — это снова как следует осмотреть злополучную кассету, из-за которой все началось.
Рюдзи вытащил кассету и повертел ее в руках. Ничего особенного. Он уже собирался вставить ее обратно, но рука замерла на полдороге. В глаза ему бросилась наклейка на корешке кассеты — там обычно указывают названия фильмов или передач, записанных во время трансляции. На наклейке почерком Асакавы было аккуратно выведено: «Лайза Минелли, Фрэнк Синатра, Сэмми Дэйвис-мл., 1989». Очевидно, в свое время Асакава записал на эту кассету одну из телевизионных музыкальных программ. А потом, семь дней назад, когда ему нужно было сделать копию кассеты, найденной в коттедже Б-4, схватил с полки первую попавшуюся и переписал на нее поток сознания Садако.
В этот момент Рюдзи сильно тряхнуло, будто от электрического разряда. И тут же в голову ему пришла очень простая мысль. Она мелькала в его сознании и раньше, но почему-то он тогда засомневался и сбросил этот вариант со счетов. И вот теперь ему наконец стало ясно, что они с Асакавой жестоко ошиблись, что верной оказалась та отброшенная гипотеза. Все моментально встало на свои места. На все вопросы нашлись ответы. «Магическая формула», старухино предсказание, сила, заключенная в самой видеозаписи…
Теперь он знал, почему четверо сопляков в «Пасифик Лэнд» стерли «магическую формулу», так и не воспользовавшись ею… Почему Асакава спасся, а ему уже не спастись… Он наконец-то понял, чем разродилась Садако Ямамура…
И все это время разгадка была у него под самым носом…
Он не учел, что сила, которой обладала Садако, могла вступить в союз с другой, не менее мощной силой.
«…Садако хотела родить ребенка, но физически была не способна зачать и выносить плод. И тогда она заключила союз с самим дьяволом… И тот пообещал ей, что у нее родится не один ребенок, а бесчисленное множество…» — подумал Рюдзи уже в бреду.
Он на мгновение представил себе последствия этого союза и, превозмогая боль, затрясся от беззвучного, циничного смеха.
…шутки в сторону, приятель. Почему тебе всегда так не везет? Да, ты хотел увидеть закат человечества, но почему он начинается именно с тебя?..
Рюдзи ползком добрался до телефона и принялся было набирать домашний номер Асакавы, но вспомнил, что тот вернется с Идзуосимы только завтра.
…представляю себе, как этот придурок испугается, когда узнает, что я откинул копыта…
Грудь сдавило так, что захрустели ребра. Коченеющими пальцами Рюдзи набрал номер Маи Такано. Он и сам не знал, почему решил это сделать: то ли вдруг осознал, насколько больно ему расставаться с ней, то ли просто захотел в последний раз услышать милый девичий голос.
«Оставь, не впутывай ее в эту историю», — говорил Рюдзи сам себе и сам же отвечал, все еще надеясь на чудо: «А вдруг я успею?»
Его мечущийся взгляд упал на настольные часы. Девять сорок восемь. Прижав трубку поплотнее к уху, Рюдзи ждал, пока Маи ответит на его звонок. Неожиданно у него зачесалась голова. Он немного поскреб в шевелюре. В руке осталась прядь волос.
Отзвучал бесконечный первый гудок, и в трубке раздался второй. Невольно Рюдзи поднял голову и уперся взглядом в зеркальную дверцу шкафа. В дверце виднелось его отражение. От неожиданности у него отвисла челюсть. Он вперился взглядом в зеркальную поверхность. Трубка, зажатая между плечом и подбородком, беззвучно соскользнула вниз. Не замечая этого, Рюдзи продолжал таращиться на свое отражение. Это был не он. Из зеркала на него глядел морщинистый старик с ввалившимися пергаментными щеками, сквозь редкие волосы была видна тонкая кожа головы, вся покрытая синеватыми струпьями.
«Это галлюцинация, галлюцинация, галлюцинация», — повторял Рюдзи. Но силы его были на исходе. Из упавшей на пол трубки донесся женский голос: «Алло? Я слушаю». И именно в этот момент обезумевший от ужаса Такаяма сорвался на крик. Оглушенный собственным жутким воплем, он так и не смог услышать любимый голос.
…Дождавшись четвертого звонка, Маи сняла трубку.
— Алло? Я слушаю, — сказала она.
Ответом ей был нечеловеческий вопль.
Телефонный аппарат мелко задрожал. Волна ужаса побежала по проводам и захлестнула девушку. Маи в испуге отшатнулась от трубки, в которой все еще был слышен затихающий стон. Первый отчаянный вопль напугал ее, но, услышав последовавший за ним стон, Маи снова прижала трубку к уху. Это было не похоже на обычный телефонный розыгрыш. Стон прекратился. На том конце провода воцарилась звенящая тишина.
Девять сорок девять.
За секунду до смерти Рюдзи сидел на полу, прислонившись к кровати и широко расставив ноги. Левой рукой он вцепился в матрас. Правой — тянулся к нашептывающей «алло, алло» телефонной трубке. Но не успел, умер. Голова его была неестественно откинута назад, выкатившиеся из орбит глаза неподвижно смотрели в потолок.
Прежде чем окончательно уйти в небытие, Рюдзи наконец осознал, что ему уже не удастся спастись. Умирая, он сосредоточил всю свою мысленную энергию только на одном, единственном желании: «Надо рассказать придурку Асакаве, что нужно делать, чтобы спастись»…
Май несколько раз повторила «алло», но ей никто не ответил. Она опустила трубку на рычаг. В ушах у нее снова и снова раздавался пугающий стон.
Май охватило дурное предчувствие. Она схватила трубку и набрала номер сэнсэя. Занято. Еще одна попытка — все те же короткие гудки. Девушка шестым чувством ощутила, что ей звонил Рюдзи Такаяма и что с ним произошло что-то ужасное…
Двадцатое октября, суббота
Асакава уже успел соскучиться по своей квартире, но без жены и дочки ему было дома немного не по себе. Сколько же дней он был в отъезде? Асакава принялся загибать пальцы: ночевка в Камакуре, потом вынужденные две ночи на Идзуосиме — надо было переждать тайфун, следующей ночью они с Рюдзи остановились в «Пасифик Лэнд», и наконец еще одна ночевка на Идзуосиме. Итого, пять дней.
Почему-то ему казалось, что прошло гораздо больше времени. Раньше он не раз отлучался по рабочим делам на пять-шесть дней, но эти командировки всегда оставляли в нем чувство некоторой неудовлетворенности, он даже не успевал глазом моргнуть, как уже пора было возвращаться домой.
Асакава уселся за рабочий стол и включил компьютер. Мышцы до сих пор побаливали, каждый раз, когда он менял позу, боль отдавалась в пояснице. Накопившаяся за эту безумную неделю усталость не исчезла, несмотря на то что вчера ему наконец-то удалось как следует выспаться. Но сейчас Асакаве было не до отдыха — надо было срочно приниматься за работу, чтобы осталось еще хоть немного свободного времени на поездку с семьей в Никко.
Асакава в задумчивости уставился на экран. Часть материала уже была обработана и сохранена на дискете. Оставшуюся часть — начиная с визита в Мемориальный музей, когда им впервые стало известно имя Садако, — Асакава должен был как можно скорее привести в товарный вид, после чего подать готовую статью главному редактору.
Подошло время ужина, Асакава заканчивал пятую страницу. Так себе скорость — нельзя сказать, что работа продвигалась очень быстро, но он не особенно волновался. Он был уверен, что за ночь допишет статью — ночная работа самая плодотворная. Если утром у него будет готовая статья, то, не откладывая дела в долгий ящик, он сядет в машину и поедет в Асикага за Сидзукой и Йоко. Хочется верить, что с понедельника у него наконец-то опять начнется обычная жизнь, без кошмарных встрясок и приключений.
Асакава задумался о том, как отреагирует главный на его статью. Потом одернул себя: «Что понапрасну думать-то, сначала надо все закончить». Понимая, что по большому счету он только зря тратит время, Асакава все-таки перечитал уже готовую первую часть и внес в нее несколько поправок, чтобы не вышло резких противоречий со второй частью. Дело близилось к концу, и после того как Асакава подготовит репортаж, обо всем этом можно будет забыть…
Пальцы быстро бегали по клавиатуре, но иногда останавливались, зависали в воздухе. Совсем рядом, на краю стола, лежала копия фотографии Садако. Нечеловеческой красоты лицо неотрывно смотрело на Асакаву. Он буквально чувствовал на себе сверлящий взгляд черных глаз, и это мешало ему сосредоточиться. Его тревожила мысль, что теперь он всегда будет ощущать невидимое присутствие этой женщины. Чтобы не отвлекаться, Асакава переложил снимок на полку. Под пристальным взглядом Садако работать было сложно.
Наскоро перекусив в ближайшей забегаловке, Асакава возвращался домой.
Неожиданно он подумал про Рюдзи и почему-то разволновался. По правде говоря, это даже не было мыслью, просто лицо Такаямы неожиданно возникло перед его внутренним взором. Асакава вернулся домой и снова принялся за работу, но Рюдзи все не шел у него из головы.
…как у него там дела, интересно?..
Неожиданно лицо Рюдзи снова всплыло у Асакавы перед глазами и стало медленно раздваиваться. Асакава не на шутку перепугался и кинулся к телефону. В спешке набрал номер. После седьмого звонка на том конце провода кто-то снял трубку. Асакава с облегчением вздохнул. Но вместо голоса Рюдзи он услышал показавшийся ему знакомым тихий женский голос:
— Алло, я слушаю.
— Здравствуйте, говорит Асакава.
— Да-да, — голос почти исчезал.
— Вы, наверное, Маи Такано. Я все еще не отблагодарил вас как следует за тот вкуснейший ужин…
— Право, не стоит, — прошептала Маи и затихла, но было слышно, что она еще не опустила трубку.
— Э-э-э… А Рюдзи там далеко? — сказал Асакава, так и не понимая, почему девушка тянет время и не передает трубку хозяину квартиры. — Я, собственно, ему звоню…
— Сэнсэй умер.
Асакава вскрикнул от неожиданности и едва не потерял сознание. Довольно долго он молчал, тупо глядя в одну точку на потолке, не осознавая в полной мере, что происходит. Но вот трубка выскользнула у него из руки, и это привело его в чувство. Сглотнув слюну, Асакава задал Маи вопрос:
— Когда?
— Вчера около десяти вечера.
У Асакавы закружилась голова. Он помнил, что Рюдзи досмотрел кассету у него дома ровно в девять сорок девять неделю назад. Значит, все продолжается.
— А от чего он умер? — спросил Асакава, хотя прекрасно знал ответ.
— Острая сердечная недостаточность… Хотя точная причина смерти еще не установлена.
Покачнувшись, Асакава в изнеможении опустился на стул. «Второй раунд, — подумал он. — А они-то с Рюдзи решили, что нашли разгадку…»
— Маи-сан, вы еще долго там пробудете?
— Да, наверное. Мне хотелось бы навести порядок в бумагах сэнсэя.
— Пожалуйста, дождитесь меня, я выезжаю прямо сейчас.
Асакава положил трубку и безвольно обмяк на стуле.
…у жены и дочки срок истекает завтра в одиннадцать утра… Значит, снова бежать наперегонки со временем. Но теперь уже в одиночку. Рюдзи-то умер… Так что нечего тут сопли распускать! Надо быстро что-то придумать. Быстро, быстро, быстро…
Он вышел из дома и побежал к проспекту, нужно было решить, ехать на метро или на машине. Движения почти не было, и Асакава подумал, что на машине получится быстрей. Взятый напрокат автомобиль был запаркован на другой стороне дороги. Асакава пересек улицу наискосок, подбежал к машине, рывком открыл дверь и прыгнул за руль. Удачно, что он договорился с женой на завтра…
…что все это значит?!
Сев в машину, Асакава попытался немного успокоиться и разобраться в собственных мыслях. Но у него ничего не получалось. Разные сцены одна за другой появлялись на секунду, как в свете вспышки, и гасли. Асакава никак не мог сосредоточиться. В его голове творилось что-то невообразимое: ниточки, связывающие многочисленные события, перепутались, и все воспоминания слились в один большой грязный ком.
…успокойся!!! Сперва успокойся, а потом уже думай!
Наконец ему удалось привести свои мысли в порядок. Он понял, откуда необходимо начать.
…во-первых: то, что мы с Рюдзи приняли за разгадку, вовсе таковой не является. А значит, желание Садако Ямамура заключалось не в том, чтобы ее останки были обнаружены, извлечены из колодца и захоронены согласно существующему обряду на родине. Но тогда чего же она хотела? Чего она могла хотеть, а?!.. Во-вторых: если я остался в живых, значит, я выполнил желание Садако, сам того не зная. Что же такого я сделал? Почему только я спасся, а Рюдзи нет? Объясните мне, почему я до сих пор жив?!
Завтра в одиннадцать утра у Сидзуки и Йоко истекает срок. Сейчас девять часов вечера. Несложно подсчитать, что у Асакавы в распоряжении осталось четырнадцать часов. Если за это время ему ничего не удастся придумать, он потеряет жену и дочь…
В какой-то момент Рюдзи сказал Асакаве, что эту историю с кассетой можно рассматривать как действие проклятия, наложенного на человечество умирающей от увечий в глубоком колодце Садако. Но чем дальше, тем больше Асакава сомневался в том, что дело обстоит именно так.
Ему начинало казаться, что во всем этом замешаны какие-то другие мощные, темные силы. Некая неясная сущность, которая заставляет людей страдать только ради того, чтобы позабавиться над их несчастьями.
Тело Рюдзи еще утром сегодняшнего дня отвезли к его родителям в Кавасаки.
Май Такано сидела на коленях посреди опустевшей комнаты и держала в руках недописанную статью. Пальцы машинально перелистывали страницы, но видно было, что смысла прочитанного она не улавливала.
— Пожалуйста, расскажите мне о вчерашнем вечере, — обратился к девушке Асакава.
Смерть друга… Ему было больно думать о том, что Рюдзи, его верный товарищ, умер отчасти по его вине. Но времени на слезы и переживания не оставалось. Асакава опустился на колени рядом с Маи и опустил глаза.
— Чуть позже половины десятого мне позвонил сэнсэй… — и Маи подробно рассказала о странном телефонном звонке, о раздавшемся из трубки нечеловеческом вопле, который сменила зловещая тишина. — Я сразу же поехала к сэнсэю домой и нашла его на полу. Он сидел, опершись на кровать, раскинув ноги в стороны…
Во время своего рассказа девушка не сводила глаз с того места, где она обнаружила тело Такаямы. Ее тихий голос то и дело прерывался. Казалось, она вот-вот заплачет.
— Я звала его, звала, но он мне так и не ответил.
Асакава больше всего боялся, что Маи начнет плакать, поэтому тут же, не дав ей опомниться, задал следующий вопрос:
— Вы помните, как выглядела комната, когда вы вошли? Вам ничего не показалось странным?
Май в задумчивости склонила голову набок:
— Нет… Хотя… Телефонная трубка лежала на полу и оттуда доносился очень неприятный скрежещущий звук.
…Рюдзи перед самой смертью позвонил Маи… Зачем он это сделал?
На всякий случай он спросил у девушки:
— Значит, Рюдзи не успел ничего вам сказать? Например, про видеокассету или что-нибудь в этом роде…
— Видеокассету? — Маи удивленно подняла брови. Она не понимала, какая может быть связь между смертью Рюдзи и видеокассетой.
В голове Асакавы бешеным хороводом проносились мысли.