Запахом труднее всего солгать.
Мёрфи и я начали в середине утра и принялись методически прочёсывать ярмарку. Это заняло весь день. Государственная Ярмарка – не рядовой случай.
– Проклятье, – сказала она. – Мы пробыли тут весь день. Ты уверен, что ничего не унюхал?
– Ничего из того, что мы ищем, – ответил я. – Я боялся этого.
– Чего?
– По большей части, магия вроде этой – сложная, долговременная, тонкая, тёмная – не процветает на солнечном свету, – я поглядел на удлиняющиеся тени. – Дай ещё полчаса и мы попробуем снова.
Мёрфи нахмурилась.
– Кажется, ты всегда говорил, что магия не бывает доброй или злой.
– Не для солнечного света.
Мёрфи выдохнула с явным неудовольствием.
– Ты мог бы упомянуть об этом раньше.
– Не попробуешь – не узнаешь, – сказал я. – Думай об этом так: возможно, мы просто смотрим не в том месте.
Она вздохнула снова и искоса осмотрела ближайшие вагончики с едой и стенды с товарами.
– Тьфу. Думаешь, здесь есть что-нибудь, что не заставит мои джинсы треснуть по швам?
Я просиял.
– Вероятно, нет. Как насчёт хот-дога и масляного пирога?
– Ублюдок, – рыкнула Мёрфи. И добавила, – Окей.
На полпути через мой второй хот-дог я понял, что за нами кто-то следует.
Я удержал себя от реакции, откусил ещё и сказал:
– Возможно, это, наконец-то, верное место.
Мёрфи нашла место, где продавали индюшачьи ножки. Она срезала мясо с кости на бумажную тарелку и ела его пластиковой вилкой. Она не прекратила жевать и не подняла взгляд.
– Что случилось?
– Парень в тёмно-бордовой футболке и коричневых камуфляжных брюках, около двадцати футов от твоего правого плеча. Я видел его сегодня ещё минимум дважды.
– Это не значит, что он ходит за нами.
– Он был занят ничегонеделанием все три раза.
Мёрфи кивнула.
– Пять футов восемь дюймов или около того, длинные волосы? Маленькая бородка полоской?[2]
– Ага.
– Он сидел на скамье, когда я вышла из туалета, – сказала Мёрфи. – И бездельничал.
Она пожала плечами и вернулась к еде.
– Как хочешь сыграть?
– Тут примерно дохрена людей, Гарри, – она понизила голос и убрала всякий намёк на носовые звуки. – Предлагаешь мне бить его, пока он не заговорит?
Я заворчал и прикончил свой хот-дог.
– Необязательно что-то делать. Возможно, он свалится на тебя.
Мёрфи фыркнула.
– Возможно, он свалится на тебя.
Я прикрыл рукой отрыжку и дотянулся до своего масляного пирога.
– Кто мог бы его обвинить, – я сделал укус и кивнул. – Хорошо. Тогда посмотрим, что будет.
Мёрфи кивнула и потянула свою диет-колу.
– Уилл говорит, вы с Анастасией расстались какое-то время назад.
– Уилл слишком много говорит, – мрачно сказал я.
Она чуть отвела взгляд.
– Он твой друг. Он беспокоится о тебе.
Я мгновение изучал её непроницаемое лицо, а затем кивнул.
– Ладно, – сказал я, – передай Уиллу, что ему не стоит волноваться. Было хреново. Теперь стало получше. Я в порядке. Ничего такого и так далее, – я сделал паузу, чтобы откусить ещё пирога и спросил. – Как Кинкейд?
– Как и всегда, – сказала Мёрфи.
– Когда тебе несколько сотен лет, становишься немного постоянен.
Она покачала головой.
– Он таков. Он был бы таким, даже будь ему двадцать. Он идёт по своей дороге и не позволяет никому себе мешать. Как...
Она остановилась прежде, чем договорила, на кого похож Кинкейд. Она доела свою индюшачью ножку.
По ярмарке прошла дрожь, задевшая мои чародейские чувства. Закат. Сумерки ещё будут продолжаться какое-то время, но свет, остававшийся на небе, больше не будет сдерживать существ ночи.
Мёрфи глянула на меня, ощутив изменения в моём уровне напряжённости. Она допила свой напиток, в то время как я отправил последний кусочек пирога в рот и мы вместе поднялись.
Небо на западе всё ещё было немного оранжевым, когда я наконец ощутил работающую магию.
Мы были недалеко от карнавала, секции ярмарки, полной резко освещённых конных дорожек, азартных игр тяжёлого направления и разнообразных дёшевых аттракционов. Тут было полно воплей, возбуждённых детишек, родителей с истощённым терпением и порабощённых модой подростков. Музыка оловянно звенела и ревела. Вспыхивали и танцевали огни. Зазывалы блеяли льстиво, поощрительно и соболезнующе примерно в одинаковых пропорциях.
Мы дрейфовали сквозь весёлый хаос, наш тёмно-бордово-рубашечный хвост двигался следом примерно в десяти-двенадцати футах. Я шёл с полузакрытыми глазами, уделяя своему зрению внимания не больше, чем ищейка, вставшая на след. Мёрфи оставалась рядом, выражая спокойствие, её голубые глаза высматривали физическую опасность.
Затем я ощутил это – дрожь в воздухе, заметную не более, чем затихающий гул от мягко тронутой гитарной струны. Я отметил его направление и прошёл ещё несколько шагов, прежде чем проверить снова, в попытке триангулировать источник возмущения. Я получил приблизительное указание на него где-то через минуту и понял, что остановился и смотрю.
– Гарри? – спросила Мёрфи. – Что такое?
– Что–то вон там, – сказал я, кивнув в сторону мидвея[3]. – Сигнал слабый. Но что–то есть.
Мёрфи резко вдохнула.
– Это должно быть оно. Там наш хвост.
Нам не требовалось принимать совместное решение. Если хвост принадлежал кому-то, кто был за ним, мы не могли позволить ему уйти, чтобы предупредить преступника – и имелся превосходный шанс, что наш внезапный приятель в бордовом в результате приведёт нас к чему-то интересному.
Мы развернулись и пустились в погоню.
Пробежка по открытому пространству – это одно. Движение сквозь карнавальную толпу – нечто иное. Вы не можете бежать, если только не хотите постоянно падать и привлекать кучу внимания. Вам приходится спешить, перескакивая от одной группы людей к другой, не имея шансов по-настоящему надавить на газ. Опасность такой погони заключается не в том, что жертва может опередить вас, а в том, что вы потеряете её в толпе.
У меня было большое преимущество. Я чертовски высокий. Я мог видеть всё и заметить мистера Бордового, прокладывающего себе путь сквозь толпу. Я двинул за ним, а Мёрфи – за мной.
Я находился в паре длинных шагов от Бордового, но был остановлен стайкой старшеклассников в шапках Храмовиков[4]. Он притормозил одновременно со мной, находясь на открытом участке земли за Храмовиками, и пока я сквозь них пробирался, я успел заметить, как Бордовый отдаёт билеты карнавальщику. Он запрыгнул на платформу, влез в маленький автомобильчик и исчез в недрах аттракциона.
– Проклятье! – сказала Мёрфи, переводя дух. – И что теперь?
За аттракционом, объявленным как Туннель Ужаса, было пустое место, образованное кругом из нескольких таких же игр и заездов. Там спрятаться никто не мог.
– Ты заходишь сзади. Я слежу спереди. Кто его увидит – пусть кричит.
– Принято, – Мёрфи поспешно направилась вокруг Туннеля Ужаса. Нахмурившись, она обозрела невысокий пластиковый барьер с предупреждением "ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА", потом проигнорировала его и двинулась дальше.
– Анархистка, – пробормотал я, и принялся ждать Бордового.
Он не появился.
Маленький автомобильчик медленно, со скрипом выполз с противоположной стороны платформы. Карнавальщик, старик с лохматой белой бородой, ничего не заметил – он дремал на своём стуле.
Мёрфи вернулась несколько секунд спустя.
– Сзади есть две двери, – сообщила она. – Обе перекрыты цепями и заперты снаружи. Там он выйти не мог.
Я вдохнул и кивнул на пустую машину.
– Здесь его тоже нет. Слушай, мы не можем просто стоять тут. Возможно, он пробежал сквозь туннель или вроде того. Мы узнаем, если он внутри.
– Пойду выкурю его наружу, – сказала она. – Подберёшь его, когда он покажется.
– Ни в коем случае, – сказал я. – Мы остаёмся с нашим отрядом... – я глянул на Мёрфи, – ...вместе. Энергия, которую я ощущаю, исходит откуда–то поблизости. Если мы разделимся, то станем в миллион раз уязвимее к ментальным манипуляциям. И если этот парень нечто большее, чем кажется, то никто из нас не захочет брать его в одиночку.
Она поморщилась, кивнула и мы двинули к Туннелю Ужаса вместе.
Старый карнавальщик проснулся, как только мы подошли к рампе, издал хриплый кашель и указал на знак, который требовал от нас пожертвовать по три билета с каждого за поездку. Я не покупал ни одного, а билетная касса была достаточно далеко, чтобы дать Бордовому свалить, если мы остановимся, следуя правилам.
– Сэр, – сказала Мёрфи, – человек, которого мы ищем, вошёл в ваш аттракцион, но не вышел наружу. Нам необходимо зайти и найти его.
Он моргнул, липко глянув на Мёрфи, и сказал:
– Три билета.
– Вы не поняли, – сказала она. – В Туннеле Ужаса может скрываться беглец. Мы должны войти и проверить, там ли он.
Карнавальщик фыркнул.
– Три билета, мисси. Хотя это не лучшая комната, которую вы двое могли бы арендовать.
Мускулы на челюсти Мёрфи напряглись.
Я шагнул вперёд.
– Эй, приятель, – сказал я. – Гарри Дрезден, частный детектив. Если вы не возражаете, то всё, что нам надо – зайти внутрь на пять минут.
Он посмотрел на меня.
– Частный детектив, да?
Я выудил мою лицензию и продемонстрировал ему. Он глянул на неё, потом на меня.
– Вы не похожи на частных детективов, которых я видел. Где ваша шляпа?
– В магазине, – сказал я. – Передача полетела. – Я подмигнул ему, держа сложенную двадцатку между пальцами. – Пять минут?
Он зевнул.
– Не положено всяким посторонним входить просто так. – Он потянулся и взял двадцатку. – С другой стороны, не моё дело, что вы двое собираетесь вытворять там внутри.
Он поднялся, потянул за рычаг и указал на автомобильчик.
– Устраивайтесь, – он искоса посмотрел на нас. – И придерживайте свои, э, оконечности внутри машины.
Мы вошли, и я был практически ошпарен паром, выходящим из ушей Мёрфи.
– Ты попросту сыграл на пару с этим типом.
– Нам нужно было попасть внутрь, – сказал я. – Просто делаю свою работу, сержант.
Она фыркнула.
– Эй, Мёрф, глянь, – сказал я, держа ремень из старой, потёртой кожи. – Ремни безопасности.
Она одарила меня взглядом, который мог бы прожечь сталь. После чего, сжав челюсти, обезопасила себя ненадёжной штуковиной. Выражение её лица удержало меня от высказываний.
Я усмехнулся и расслабился. Не так-то просто подколоть Мёрфи и избежать после этого проблем.
С другой стороны платформы карнавальщик дёрнул ещё один рычаг и мгновение спустя маленькая вагонетка покатилась с ослепительной скоростью в одну, может, даже две мили в час. Тёмный занавес расступился перед нами, и мы вкатились в Туннель Ужаса.
Мёрфи быстро достала своё оружие – было темно, но я услышал шорох ствола о пластик, когда она вытащила его из кобуры. Она прикрепила маленький светодиодный фонарик снизу ствола пистолета и зажгла его. Мы находились в тесном маленьком туннеле, вся поверхность которого была закрашена чёрным, и абсолютно нигде не было прячущегося Бордового.
Я встряхнул браслет из оберегов на моём левом запястье, готовя защитные энергии на случай надобности. Мёрф и я работали вместе достаточно долго для того, чтобы знать свои роли. Если начнутся неприятности, я буду защищать нас. Мёрфи и её Зиг будут отвечать.
В конце маленького туннеля открылась дверь, и мы выкатились вперёд, к декорациям, изображающим обычный сельский дом, с большим количеством мелких деталей, обязанных пугать – несколько пальцев у основания разделочной колоды, прямо под окровавленным топором, светящиеся глаза, появляющиеся в верхнем окне дома и всё такое прочее. Ни одного признака Бордового и хоть какого-то места, где он мог бы скрыться.
– Лучше отстегнуть эти ремни безопасности, – сказал я. – Мы должны быть в состоянии двигаться быстро, если понадобится.
– Ага, – сказала она и нагнулась, когда нечто огромное и ужасное с воплем грохнулось на машину из теней над нами.
Адреналин ударил в меня подобно мчащемуся автобусу и я глянул вверх, чтобы увидеть определённо демоническое чучело, болтающееся несколькими футами выше наших голов, подпрыгивающее на проводах и играющее запись кудахчущего, безумного смеха.
– О Боже, – Мёрфи выдохнула, опуская своё оружие. Кожа вокруг её глаз слегка побелела.
Мы посмотрели друг на друга и разразились высоким, нервным смехом.
– Туннель Ужаса, – сказала Мёрфи. – Мы такие крутые.
– Полные засранцы, – сказал я, усмехаясь.
Автомобиль медленно погремел дальше и Мёрфи отстегнула ремень безопасности. Мы передвинулись в следующее место, прикидывающееся больницей, наполненной зомби. Там был манекен зомби, выскакивающий из туалета недалеко от дорожки, и много запёкшейся крови. Мы вышли из авто и разведали пару мест, где беглец мог быть, но отсутствовал. Тогда мы запрыгнули обратно в машину, прежде чем она покинула декорации.
Так мы продвигались дальше, через беспокойное кладбище, пещеру троглодитов и настоящий призрачный город Старого Запада. Мы ничего не находили, но действовали вместе, как команда, лучше, чем с кем-либо раньше из тех, кого я помнил. Всё ощущалось гладко и естественно, как бдто мы двигались вместе всю нашу жизнь. Мы делали это в полной тишине, чисто инстинктивно предугадывая, что делает другой.
Увы, даже великие команды проигрывают. Мы испытали чувство надувательства и покинули Туннель Ужаса без Бордового или хоть какой-то идеи о том, куда он пропал.
– Блин-тарарам, – пробормотал я. – На этой неделе у меня детективный праздник отстоя.
– Ты сказал отстой, – снова захихикала Мёрфи.
Я усмехнулся ей и огляделся.
– Что ж, сказал я, – мы не знаем, куда ушёл Бордовый. Если они не сделали нас раньше, то сделают сейчас.
– Можешь поймать этот твой сигнал снова?
– Отпечаток энергии, – сказал я. – Возможно. Это всё же довольно расплывчато. Я не уверен, насколько точным смогу оказаться.
– Давай узнаем, – сказала она.
– Давай, – кивнул я. Мы пустились вокруг подозрительного кольца аттракционов, двигаясь медленно и пытаясь смешаться с толпой. Когда мимо промчалась парочка шумных детишек, преследующих друг друга, я положил руку ей на плечи и притянул в убежище из моего тела таким образом, чтобы её не шокировать.
Она медленно выдохнула и не отступила от меня ни на шаг.
Моё сердце начало биться быстрее.
– Гарри, – тихо сказала она.
– Да?
– Ты и я... Почему мы никогда... – она посмотрела на меня. – Почему нет?
– Как всегда, я полагаю, – спокойно сказал я. – Неприятности. Долг. Другие люди.
Она покачала головой.
– Почему нет? – повторила она, глядя прямо. – Все эти годы. И даже когда что–то могло выйти, но не происходило. Почему нет?
Я облизнул свои губы.
– Как сейчас? Мы просто решаем быть вместе?
Её веки опустились.
– Почему нет?
Моё сердце исполнило соло ударных из "Выноса"[5].
Почему нет?
Я наклонился к её губам и поцеловал её, очень мягко.
Она обратилась в поцелуй, вжавшись своим телом в моё. Получилось немного неуклюже. Я был почти на два фута выше её. Мы восполнили недостаток изящества энтузиазмом; её руки обвились вокруг моей шеи, когда она поцеловала меня, крепко и голодно.
– Стоп, – сказал я, ототдвигаясь мгновение спустя. – Работа. Верно?
Мгновение она смотрела на меня, порозовев, с губами, слегка опухшими от поцелуя, и сказала "Верно". Она закрыла глаза и кивнула.
– Верно. Сперва работа.
– Потом пообедаем? – спросил я.
– Пообедаем. У меня дома. Можно сделать заказ.
Мой живот вздрогнул во внезапном возбуждении от такого предложения.
– Верно, – я осмотрелся вокруг. – Так давай найдём это и покончим с ним.
Мы начали двигаться снова. Оборот вокруг аттракционов не приблизил меня к источнику энергии, которую я ощутил ранее.
– Проклятье, – расстроенно сказал я, когда мы завершили обход.
– Эй, – сказала Мёрфи. – Не истязай себя из–за этого, Гарри. – Её рука скользнула в мою, сплетая пальцы с моими. – Я была копом долгое время. Ты не всегда можешь достать плохого парня. И если начнёшь обвинять в этом себя, то закончишь тем, что полезешь в бутылку или съешь собственный пистолет.
– Спасибо, – тихо сказал я. – За т...
– Хе, – сказала Мёрфи. – Ты сказал зат.
Мы оба заухмылялись, как идиоты. Я опустил взгляд на наши переплетённые пальцы.
– Мне это нравится.
– Мне тоже, – сказала Мёрфи.– Почему мы не сделали этого давным–давно?
– Чтоб я знал.
– Может, мы просто глупцы? – спросила она. – Я имею в виду, люди вообще. Может, мы действительно настолько слепые, что упускаем то, что находится прямо перед нами?
– Как вид, мы, по существу, безумны, – сказал я. – Так что да, возможно. – Я поднял наши руки и поцеловал кончики её пальцев. – И всё же теперь я не собираюсь упускать это.
Её улыбка осветила несколько тысяч квадратных футов мидвея.
– Хорошо.
Эхо мысли прогрохотало в моей голове: Безумны...
– О, – сказал я. – О, блин–тарарам.
Она нахмурилась.
– Что?
– Мёрф... Я думаю, нас сглазили.
Она моргнула.
– Что? Нет, мы не могли...
– Я думаю, могли.
– Я ничего не вижу и не ощущаю. Ничего, Гарри. Я уже попадала под магию вроде этой.
– Посмотри на нас, – сказал я, поводив нашими соединёнными руками.
– Мы были друзьями долгое время, Гарри, – сказала она. – И у нас была пара возможностей раньше. Теперь мы просто не стали её упускать. Вот и всё, что тут случилось.
– Как насчёт Кинкейда? – поинтересовался я у неё.