Стогова А. В., Москва: «Я и мои единомышленники благодарны газете за то, что поместили статью из «Репубблики» Это пример подлинной демократии и гласности — поместить статью полностью без комментариев, тем более, что у нас нет никакой информации о том, что думают о наших политических деятелях за рубежом».
Федоров Б. И., Москва: «Верю «Правде», давшей на своих страницах публикацию из «Репубблики» о Ельцине. Полагаю, что для этого имелись веские основания, и «Правда» не ошиблась, показав, кто есть кто. Народ должен знать своих «героев» и воздавать им должное за их «деяния».
Петренко А. А., Кемеровская обл., г. Междуреченск: «Возмущен выступлением Ельцина в США. Жаль, что в депутатском корпусе страны есть такие, как он. Должен огорчить Ельцина — в нашем городе костры из «Правды» не жгут, подписка идет нормально».
Иванов В., г. Минск: «Прочитав в «Правде» материал о пребывании Ельцина в США, многие были возмущены, считая это клеветой, обвиняя во всем «Правду». Но вот по телевидению были показаны фрагменты телезаписи… Увы, то, что сообщила газета, верно. Обидно за недостойное поведение народного депутата».
Такой вот был читательский резонанс. Отчитал главного редактора за эту перепечатку и М. Горбачев. Перечитывая сейчас письма, видишь, как люди были ослеплены. Сотворив себе кумира, они в упор не хотели видеть в нем изъянов, давать его кому-нибудь в обиду. К сожалению, тогда это было ясно далеко не всем. Редколлегия «Правды» не могла не учесть мнение большинства своих читателей и признала перепечатку статьи из итальянской газеты «Репубблика» о визите в США Б. Н. Ельцина серьезной ошибкой. Однако решение редколлегии — документ внутреннего пользования. А надо было как-то объясняться с читателями. Был понедельник, шел Пленум ЦК КПСС, на него прилетел из Америки и Б. Ельцин. Ответственный секретарь «Правды» предложил главному редактору встретиться с Ельциным на Пленуме ЦК КПСС и дать ему слово, пусть расскажет, как все было на самом деле. Это снимет, во-первых, остроту, а во-вторых, и по-газетному хороший ход.
Афанасьев выслушал собеседника, в его глазах появилась живинка, потом он опустил голову и тихо сказал:
— Да, это неплохой выход из положения. Но воспользоваться им, к сожалению, мы не сможем. Горбачев, хоть и примерно ругал меня за это, но один на один сказал «спасибо». Он очень заинтересован в компрометации Ельцина и всеми силами и средствами пытается уничтожить его как политика. Вляпались мы основательно, брат, руки у нас связаны, так что не просто будет выбраться. И потом, как ты заметил, в Америке Ельцин по существу начал кампанию за власть, начал атаку на Горбачева, КПСС.
На следующий день «Правда» дала извинение по поводу перепечатки статьи из итальянской газеты «Репубблика»:
«По поручению редакции наш корреспондент в США В. Линник разговаривал с Витторио Дзукконе, автором статьи в итальянской газете «Репубблика», перепечатанной «Правдой». На вопрос, ручается ли он за все, написанное им о Б. Н. Ельцине в своем материале, Дзукконе ответил, что делал его, основываясь на вторичных источниках: публикации в газете «Вашингтон пост» от 13 сентября, озаглавленной «С пьяными объятиями к капиталистам», плюс свидетельства эмигрантов из СССР, слышавших разговоры о поведении Ельцина в Балтиморе.
Редакция «Правды» приносит свои извинения Б. Н. Ельцину. Полагаем, что это сделает за своего корреспондента и редакция «Репубблики».
Тяжелым это было признание для правдистов. С одной стороны, они вроде и правы, тем более, что через некоторое время был показан телефильм о поездке Ельцина в США, и он подтверждал материалы «Репубблики», но сторонники Ельцина ссылались на использование психотропных таблеток. Через месяц после публикации опровержения главный редактор газеты «Правда» Виктор Афанасьев был снят с работы. А что Ельцин? А с него как с гуся вода, он в своей «Исповеди…» продолжает дурачить своих поклонников:
«Я уже рассказывал, что в Америке у меня был сумасшедший график, плюс смена временных поясов, усталость, недомогание — все это накопилось до такой степени, что однажды ночью, чтобы хорошо уснуть, я выпил пару таблеток снотворного и моментально провалился… А в шесть утра меня уже принялись будить — в семь одна официальная встреча, а в восемь выступление в институте Гопкинса. Я чувствую, что не смогу подняться, совершенно разбитый. Прошу отменить встречу. Мне говорят — это невозможно, будет скандал, хозяева этого не переживут. Я говорю, это я не переживу сегодняшний день. И вот, абсолютно без сил, собрав всю свою волю, провел первую встречу, затем вторую, ну а дальше было легче, я разошелся, да и действие таблеток прошло»[283].
Как ни печально, но на развесистую клюкву Б. Ельцина, которую он впаривал наивному обывателю по поводу своего позорного поведения во время визита в США, клюнуло руководство Верховного Совета СССР (то бишь сам М. С. Горбачев), создавшего специальную комиссию для разборки с «Правдой», заключение которой приводится ниже:
«ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИССИИ ВЕРХОВНОГО COBETA СССР ПО ВОПРОСАМ, ВОЗНИКШИМ В СВЯЗИ С ОСВЕЩЕНИЕМ В ПЕЧАТИ ПОЕЗДКИ В СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ НАРОДНОГО ДЕПУТАТА СССР Б. Н. ЕЛЬЦИНА. Октябрь 1989 г.
Ознакомившись с сообщением ТАСС для советских средств массовой информации, передачами иновещания и телевидения о визите Б. Н. Ельцина в США, проведя беседы с главным редактором газеты «Правда» В. Г. Афанасьевым и Б. Н. Ельциным, комиссия констатирует следующее:
Учитывая неофициальный характер визита Б. Н. Ельцина по частному приглашению, советские средства массой информации не публиковали материалы о его пребывании в этой стране. Поэтому перепечатка «Правдой» статьи из итальянской газеты «Репубблика» выглядит тенденциозной и односторонней, поскольку в сообщениях ТАСС для печати имелись отклики иностранной прессы и противоположного содержания, например, о приобретении Б. Н. Ельциным одноразовых шприцев для детей. Газете следовало либо привести и такие отклики, либо полемизировать по существу высказываний Б. Н. Ельцина во время визита в США, опубликовав прежде сами эти высказывания.
Все это создало простор для домыслов, слухов и негативно сказалось на репутации политики гласности. Поэтому речь идет о попытке газеты опорочить народного депутата Б. Н. Ельцина, за что работники «Правды» должны нести ответственность в соответствии с законом. Публикация нанесла ущерб репутации «Правды» и вызвала поток читательских требований наказать виновных.
В то же время некоторые высказывания и аспекты поведения Б. Н. Ельцина в США, зафиксированные средствами массовой информации, дали повод для нареканий, что проявилось во множестве телеграмм в адрес Верховного Совета, в том числе со стороны его избирателей.
Комиссия считает, что, несмотря на частный характер визита, члену Президиума Верховного Совета СССР необходимо более ответственно подходить к зарубежным поездкам. Что касается предложений, содержащихся в письмах граждан, то избиратели должны сами определить свое отношение к Б. Н. Ельцину в соответствии с существующим законодательством.
Что касается Верховного Совета, то отсутствие законодательно утвержденных норм поведения депутата ставит вопрос о разработке соответствующего положения»[284].
После такого заключения комиссии, опубликованного с явного разрешения Горбачева, невольно начинаешь сомневаться в искренности слов В. Афанасьева, что он (М. С. Горбачев) «очень заинтересован в компрометации Ельцина и всеми силами и средствами пытается уничтожить его как политика». Это не компрометация, это дополнительная реклама «народному любимцу», поскольку обвинения Ельцина в пьянстве были восприняты народом с небывалым воодушевлением.
«Наш человек, плоть от плоти народа! Не какой-нибудь там заумный болтун со своей ненавистной Райкой. Исконно русский мужик, великан двухметрового роста. Он и в отдыхе, и в работе не знает полумер. Работать — так до упаду, пить — так до потери пульса».
Ельцина полюбили ровно за то, за что раньше возненавидели Горбачева. Не начни в 1985 году генсек бездумной антиалкогольной кампании, не подними цены на водку, не введи талоны — может быть, история пошла совсем по другому пути.
Недаром даже Андропов, на которого Горбачев так хотел быть похожим, свое правление начал с массового выпуска нового сорта водки — в народе ее так и назвали «Андроповкой», — потому и остался в массовом сознании добрым, справедливым правителем[285]. А водка под названием «Путинка» сыграла не последнюю роль в зарождении и развитии культа личности второго президента России.
Если бы М. Горбачев действительно хотел уничтожить Ельцина как политика, то ему стоило не опровергать публикацию в «Правде», а давать ежедневно информацию о его визите в США, о чем американская пресса писала довольно активно. Или взять откровения координатора поездки Ельцина в CLUA Джима Гаррисона, который, в частности, писал:
«Приблизительно в 11 часов вечера Ельцин и его делегация из восьми человек вылетели из Нью-Йорка в Балтимор на частном самолете Дэвида Рокфеллера-старшего…
Когда самолет приземлился, Ельцин спустился с трапа, но вместо того чтобы приветствовать ожидавшую его делегацию, прошел по взлетно-посадочной полосе к хвосту самолета и, повернувшись спиной к нам, стал мочиться на задние колеса самолета. Потрясенные, мы стояли в неловком молчании, не зная, что и думать. Ельцин вернулся, не сказав ни слова, пожал руки должностным лицам, получил букет цветов от молодой женщины и сел в ожидавший его лимузин. Все сделали вид, как будто ничего не произошло»[286].
Пожалуй, это самый проницательный портрет Ельцина, просвеченного, словно рентгеновским лучом. Но за что же тогда извинялась «Правда»? Разве ошиблась вся пресса Запада? Разве ошибся Гаррисон? Или под взрывом общественного мнения был потерян здравый смысл? Скорее, последнее. Тем более, что последующие события еще раз показали, на какие «художества» способен Ельцин. Вспомним хотя бы то, как он дирижировал оркестром в Берлине… Вот как об этом свидетельствует писатель Владимир Максимов:
«В Берлине состоялись торжества в связи с окончательным выводом российских войск из Германии. И на них, этих торжествах, наш Президент показал себя в полном блеске. Видимо, «взяв на грудь» более, чем смог выдержать его могучий организм, Борис Николаевич сначала вырвал из рук ведущего микрофон и попытался нечленораздельно пропеть «Калинку», затем с таким же успехом пустился в пляс, попутно схватился с одним из охранников, робко попытавшимся сдержать праздничный пыл патрона, после чего принялся размашисто дирижировать немецким оркестром.
Представляю, с каким, мягко говоря, недоумением следили за этим «чисто русским» непотребством миллионы немецких (и не только немецких) телезрителей. А ведь за годы выпавшего ему президентства этот лихой плясун вкупе с соратниками нам всю плешь проел своими призывами к «цивилизованности». Господи, когда же ты избавишь Россию от этого унижения, этого позора, этого стыда!
Еще раз повторяю; мародеры. Вечно пьяные, бесстыдные, сорвавшиеся с цепи мародеры!»[287]
И лишь по прошествии нескольких лет, когда первый президент страны стал «откалывать» подобные коленца, на смену всеобщему восхищению по поводу неадекватного поведения Ельцина, придет сначала разочарование, а потом досадный стыд. На что способен этот уральский медведь, мы знаем теперь отменно, но тогда, в 1989 году, радостная эйфория и любовный хмель затмевали голос разума, народ не хотел верить ни в публикации, подобные той злополучной заметке в «Правде», ни в показанный по телевидению сюжет о встрече обезумевшего от ночной пьянки Ельцина в Институте им. Гопкинса. Вся страна видела эти позорные кадры, но… не поверила, а поверила беспомощным оправданиям своего кумира.
По ельцинской версии, выглядел он в тот день не лучшим образом, ибо долго не мог накануне уснуть, «растревоженный впечатлениями, физической нагрузкой, усугубляющимся перепадом во времени».
Лишь в четыре утра Борис Николаевич якобы забылся, наглотавшись транквилизаторов, а уже в семь надо было ему вставать.
«Ну так вот, именно эту передачу из десятков возможных показало наше телевидение советским телезрителям, причем получив техническую запись неизвестно откуда. Впрочем, можно догадаться, откуда.
К тому же, специальные мастера произвели с видеопленкой особый монтаж — где надо замедляя на доли секунды изображение, а где надо — растягивая слова, буквы. Об этом мне сообщили видеоинженеры из Останкино. Они даже написали письмо, которое было передано в комиссию, разбиравшую предвзятое освещение в прессе моей поездки. Но, естественно, этот вопиющий факт с пленкой разбирать и проверять никто не стал. К тому же, главная цель была достигнута, растерянные люди, их было немного, но они были — говорили — а может, он действительно был пьяный?.. Объяснять, оправдываться я считал неуместным»[288].
А чего тут объяснять, если все сказанное выше об «особом монтаже» видеопленки, когда действия одного персонажа показываются в замедленном темпе, а других это не касается, есть ни что иное, как несусветная чушь.
Увещевания специалистов, что такое, в принципе, невозможно — никто и слушать не желал.
«Нет у нас такой аппаратуры, — объяснял председатель Гостелерадио Ненашев, — чтобы изобразить человека пьяным, если он на самом деле трезв. И никакое замедление звука тут не поможет — заметно будет. В телевизионной записи была представлена встреча, а не просто монолог… Технически невозможно… исказить манеру поведения и речи одного человека, не трогая других»[289].
Люди хотели верить в то, во что хотели верить. Пьяные выходки Ельцина никак его не компрометировали: пусть знают сытые капиталисты, как умеют гулять русские люди. Лишь спустя годы до народа дойдет, что президент-алкоголик — это позор для России и народа, избравшего его на этот пост, да и не единожды! Вот несколько фрагментов из книги заместителя госсекретаря США Строуба Тэлбота «Рука России», вышедшей уже после отставки Ельцина:
«На первой встрече с Клинтоном в Ванкувере на обеде Ельцин опрокинул три рюмки виски и четыре бокала вина и почти ничего не ел. Уоррен Кристофер передал записку: «Ничего не ест. Плохой знак». Считать, сколько Ельцин принял, станет нашей привычкой на саммитах…
…Той ночью в «Блэр Хаус» Ельцин с пьяным рыком шатался по комнатам в трусах. Спотыкаясь, он спустился на первый этаж и стал приставать с разговорами к агенту американской Службы безопасности. Тому удалось убедить Ельцина вернуться наверх под попечительство своего телохранителя, но скоро Ельцин пришел снова, твердя: «Пицца! Пицца!» Наконец, русская Служба безопасности крепко взяла его под руки и, пытаясь успокоить, быстро отвела наверх»[290].
Стыдись Россия, кого ты терпела в качестве гонимого властями «непогрешимого» кумира, а затем в течение 8 лет в качестве Первого Президента России (ППР).
Однако на этом «художества» Б. Ельцина во время «сентябрьских каникул» 1989 года не закончились. Вот как он сам пишет в «Исповеди…» по поводу купания в холодной воде подмосковной речушки:
«А скоро произошел еще один эпизод, который гораздо сильнее ударил по мне. И опять это была организованная, чистейшая провокация.
После встречи с избирателями я поехал в машине к своему старому свердловскому другу на дачу в подмосковный поселок Успенское. Недалеко от дома я отпустил водителя, так я делаю почти всегда, чтобы пройти несколько сот метров пешком. «Волга» уехала, я прошел несколько метров, вдруг сзади появилась другая машина. И… я оказался в реке. Я здесь не вдаюсь в эмоции, то, что в эти минуты я пережил, — это совсем другая история.
Вода была страшно холодная. Судорогой сводило ноги, я еле доплыл до берега, хотя до него всего несколько метров. Выбравшись на берег, повалился на землю и пролежал на ней какое-то время, приходя в себя. Потом встал, от холода меня трясло, температура воздуха, по-моему, была около нуля. Я понял, что самому мне до дома не добраться, и побрел к посту милиции.
Ребята-милиционеры, дежурившие на посту, сразу же меня узнали. Вопросов они не задавали, поскольку я сразу же сказал, что никому ничего сообщать не надо. Пока пил чай, который ребята мне дали, пока хоть чуть-чуть просыхала одежда, про себя ругался — до чего дошли, но заявления не делал. Через некоторое время за мной приехали жена и дочь, и, прощаясь, я еще раз попросил милиционеров о происшедшем никому не сообщать.
Почему же я принял такое решение? Я легко предвидел реакцию людей, которые с большим трудом терпят моральные провокации против меня, но спокойно воспринять весть о попытке физической расправы они уже не смогут. В знак протеста мог остановиться Зеленоград, а там большинство оборонных, электронных и научных предприятий, остановился бы Свердловск, а там еще больше военных заводов, остановилось бы пол-Москвы… И после этого, в связи с забастовками на стратегических предприятиях, в стране вводится чрезвычайное положение. Начинается «вечный и идеальный порядок». Так, благодаря тому, что Ельцин поддался на провокацию, перестройка в стране могла «успешно завершиться».
Возможно, я не прав. Возможно, мой принцип всегда и везде говорить правду и ничего не скрывать от людей не подвел бы меня и в этот раз. Именно это больше всего и поразило моих избирателей: я что-то скрываю, чего-то недоговариваю…
Все-таки считал, что люди сами все поймут, сами во всем разберутся. Тем более когда министр внутренних дел СССР Бакатин на сессии Верховного Совета СССР докладывал, что на меня не было совершено покушений, и в доказательство сообщал фальсифицированную информацию, это еще больше вселяло в меня уверенность — народ во всем разберется. Бакатин почему-то вводил людей в заблуждение даже там, где факты легко проверялись. Он говорил, например, если бы потерпевшего действительно сбросили с моста, он бы сильно разбился, так как высота — 15 метров. Высота моста на самом деле — 5 метров. И теперь, чтобы слова министра выглядели правдивыми, надо срочно строить новый мост, на десять метров выше прежнего. А этого делать никто не хочет. Даже с целью опорочить Ельцина»[291].