«Молодой актер театра «Тет-а-тет» найден мертвым в съемной квартире. Тело обнаружила соседка, она же и вызвала полицию…»
– Значит, мне не померещилось! И проклятый альфонс умер не во сне, а наяву!
Вдобавок ко всему позвонила теща.
– Самсон! – заголосила она. – Почему Таточка не берет трубку? Ты нашел ее? Где моя дочь?! Ты подал в розыск?
Вопросы сыпались, как град размером с голубиное яйцо. И каждая градина била Бушинского по темечку.
– Не паникуйте, мама. Я принимаю необходимые меры.
– Где моя дочь, Самсон? Что с ней? Она попала в беду!.. Материнское сердце не обманешь! Я сутки на таблетках! А ты молчишь!.. Я сейчас же собираюсь и еду к вам!
– Ни в коем случае, мама. У вас же давление! Вы хотите связать мне руки? Успокойтесь! Иначе вместо того, чтобы искать Тату, придется возиться с вами!
Теща причитала, как на похоронах. Бушинский не выдержал:
– Прекратите! Ничего страшного не случилось! Может, Тата просто хочет отдохнуть от всех. От вас, от меня. Она имеет на это право.
Он не верил в то, что говорил. И теща не поверила. Но ехать к зятю против его воли передумала.
– Поступай, как знаешь, Самсон… Только держи меня в курсе! Тата в первую очередь моя дочь, а потом уж – твоя жена.
– Конечно, конечно. Когда станет что-нибудь известно, я вам сообщу.
От разговора с тещей Бушинский взмок. Ему стало дурно. Он чувствовал себя погребенным под лавиной свалившихся на него проблем. Он задыхался… и внезапно сообразил, куда можно обратиться за советом.
Он поспешно набрал номер, который дал ему для связи Ренат. Тот долго не отвечал. Бушинский занервничал. Наконец в трубке раздался голос:
– Слушаю, Самсон.
– Моей жены нет дома! Она так и не пришла. Я понятия не имею, где еще ее искать. Теща меня терроризирует, требует подавать в розыск. Как быть?
– Не стоит торопиться.
– Вам легко говорить…
– Съездите на рыбалку, расслабьтесь. У вас, кажется, есть дом на Клязьме?
– Вы что, издеваетесь? Какая рыбалка?!
– Я вам настоятельно рекомендую.
– Вы что, сговорились? Ступников, мой управляющий, зовет меня на рыбалку, и вы туда же!
Бушинский выругался и… вспомнил о назначенном свидании.
– Я не могу уехать! Я сегодня встречаюсь с Джейн…
* * *Деревня ТрошиноОбнаруженная в бухгалтерии камера наблюдения не давала Татьяне покоя. Неизвестно, как давно ее установили, и тот, кто это сделал, мог записывать информацию на компьютер. У шантажиста полно компромата.
– Скорее всего, так и есть, – подтвердил ее опасения Аркадий.
– Если это мой муж, я пропала!
– А если нет?
– Тогда у меня будут требовать деньги. Где я их возьму, чтобы откупиться? У Бушинского?
– Смотря какую сумму потребуют.
Татьяна надкусила яблоко, скривилась и выбросила его в траву.
– Кислятина…
В саду даже в солнечный день стоял зеленый полумрак. Хозяйка полулежала в шезлонге под яблоней, Ступников сидел рядом и курил. Легкий ветерок уносил дым в сторону. Управляющий брался за сигарету в исключительных случаях. Нынче как раз такой. Аркадий оказался между двух огней: с одной стороны – Татьяна, с другой – Бушинский. Как угодить обоим и не впасть в немилость?
– Кто бы ни установил камеру, ничего хорошего это мне не сулит, – вздохнула она. – Либо шантаж, либо развод!
– У кого, кроме тебя, есть ключи от бухгалтерии? – спросил он, выпустив изо рта сизое облачко.
– У любого. Каждый, кому не лень, может втихаря взять ключ. Уборщица делает это открыто, для остальных задача чуточку сложнее. Но при желании…
Татьяна поменяла позу. Она была в хлопковом платье из тех, что висели в ее гардеробной с позапрошлого года. Яркие желтые цветы по подолу, широкая юбка, глубокое декольте. Под тонкой тканью виднеются груди, не стесненные бюстгальтером. Слишком откровенный наряд.
«Уж не соблазняет ли она меня?» – подумал Ступников, затягиваясь. Он докурил сигарету и смял ее в пепельнице.
– Этот парень, с которым ты…
– Начинающий актер, желторотик. Но очень милый! Согрешила, признаю. А кто-то этим воспользовался.
– Ему было проще всего установить камеру.
– Гене? Да ну…
– Ты ведь не только спала с ним? Красивые мальчики требуют поощрения от старшей подруги. Их нежные объятия имеют определенную цену, верно?
Татьяна нахмурилась, кровь прилила к ее щекам.
– Гена ничего не требовал. Я сама… решила ему помочь. Провинциалу не выжить в Москве без материальной поддержки.
– Провинциалы весьма практичны. Им известно, что столичные дамы капризны и непостоянны, поэтому стоит позаботиться о будущем. Шантаж – один из способов добычи денег.
– Я думала об этом. Зачем Гене рубить сук, на котором он сидит?
– Он не собирался рубить, боже сохрани. Напротив, он хотел заручиться дополнительным аргументом для твоей дальнейшей щедрости.
«Знает она или не знает? – гадал Аркадий. – В театре легко подхватить вирус драматизма. Вообразить себя роковой женщиной, которая в пылу страсти способна на убийство любовника! Чем не шекспировский сюжет?»
– Гена не мог…
– Ты в нем уверена на все сто?
– Он кто угодно, но не подлец!
– Он вступил в связь с замужней женщиной и понимал, что рано или поздно лавочка закроется. Он ведь не дурак?
– Это не он! – упорствовала Татьяна.
– А если он? Тогда тебе пришлось бы его убить.
– Убить?.. Ты в своем уме?..
– Аппетиты вымогателя растут по мере получения денег. Он не оставит жертву, пока не высосет из нее все соки. Все! Риск велик, но с кривой дорожки трудно свернуть. Почти невозможно.
Татьяна привстала, ее лицо перекосилось.
– Ты считаешь меня убийцей?!
– А что, Гена убит?
– Нет конечно. С чего ты взял?
– Когда ты звонила ему в последний раз?
– Перед тем, как меня хотели утопить в ванне… Но Гена не брал трубку.
– А потом?
– Мой телефон упал в воду…
– Ах, да! Тебя же пытались убить.
– Ты мне не веришь?
– Видишь ли, твой внезапный приезд насторожил меня, потом эта запись с камеры наблюдения… В общем, я поинтересовался криминальными новостями.
– Аркадий! Это не смешно! Тебе доставляет удовольствие дразнить меня?
Управляющий принес ноутбук и набрал в поисковике запрос…
Глава 23
МоскваРассохиной не нравились вопросы оперативника. Оказывается, криминалисты заказали распечатку звонков Беспалого, но та еще не готова. Настя решила не дожидаться «разоблачения» и сама призналась, что регулярно созванивалась с жильцом по поводу текущего ремонта.
– Там всегда что-нибудь ломается, – объяснила она. – Приходится вызывать сантехников. Квартира моя, поэтому я не пускаю дела на самотек.
– Допустим, – согласился молодой человек. – Значит, у вас с потерпевшим были чисто деловые отношения?
– Какие же еще?
– В квартире обнаружены отпечатки пальцев трех человек, среди них наверняка есть и ваши?
Рассохина не стала отрицать очевидного. Разумеется, в ее квартире остались ее отпечатки. Перед тем, как сдать жилье в аренду, она наводила там порядок. И ключи от входной двери у нее есть. Как же иначе?
– Трубы не раз прорывало, – заявила она. – А жильцы не всегда бывают дома. Поэтому соседи в случае чего звонят мне.
– Кто мог убить вашего жильца?
– Понятия не имею…
Уходя из квартиры, где лежал труп, Настя забыла закрыть дверь. Она была не в себе и спешила унести ноги. Слишком страшно выглядел мертвец с ножом в шее.
– Погиб молодой человек. Может, вам известно, с кем он общался?
– Что? – встрепенулась она.
Оперативник повторил вопрос.
– Жильцы не посвящали меня в свою личную жизнь.
– Н-да…
Полицейский ушел, а неприятный осадок от его визита остался. Рассохина с трудом сдержалась, чтобы не посоветовать ему искать убийцу в театре, где работал погибший.
Этот разговор засел в ее голове. Вдруг кто-то из соседей видел ее в день убийства? Неизвестно, как всё обернется…
Ближе к вечеру она позвонила Ступникову.
– Твоя гостья еще не уехала?
– Нет.
– Угождаешь ей? Прислуживаешь?
– Я управляющий, а не слуга. И позволь напомнить: Татьяна – не в гостях, она у себя дома.
В его голосе звучало раздражение. Настя достала его своей ревностью.
– Будь осторожнее, – посоветовала она. – Не болтай лишнего. Да гляди, как бы эта фифа тебя опять не окрутила. Небось потекли слюнки-то? Старая любовь не ржавеет!
– Верно подметила, – отомстил ей Аркадий.
– Ну-ну…
Рассохина не опасалась, что ее телефон прослушивают. Если бы за дело взялся частный детектив, тогда стоило остерегаться. Влиятельная тетка убитого, похоже, умыла руки. А казенные люди усердствовать не будут.
– Не увлекайся, милый, – процедила она в трубку. – Ты для нее никто, сторож на даче! Нет у тебя ни денег, как у Бушинского, ни молодости, как у Гены, ни прежнего огня. Ты – отработанный материал.
Сказала – и нажала на красную кнопочку. Отбой. Пусть Аркаша побесится. Когда мужик психует, у него пропадает потенция.
Довольная собой, она отправилась чистить перышки, собираться на вечерний променад. У нее остался последний отгул, а потом – снова офис, рутина. Сегодня она приятно проведет время. Назло Ступникову и Татьяне!
После душа Настя тщательно уложила волосы, накрасилась и открыла шкаф. Выходных платьев у нее было всего два – красное и черное. Она выбрала красное…
* * *– Его нельзя оставлять одного, – твердил Ренат. – Где находится эта чертова галерея?
– Она называется «Бенефис», – подсказала Лариса, заглядывая в шкаф с тем же намерением, что и Рассохина. – Что надеть? Красное платье от Версаче или черное от Шанель?
– Ты решила доконать Бушинского? Он примет тебя за Джейн и сойдет с ума от разочарования.
– После того, как ему перерезали горло, его будет трудно чем-то удивить.
– Зря иронизируешь. Перерезание горла имело место! Но Самсон Карлович вполне оправился и трепещет в предвкушении встречи. Он уверен, что узнает Джейн из тысячи женщин.
– Вряд ли в «Бенефис» придет столько народу. Нам предстоит бродить по полупустому залу, изнывая от скуки.
– Бушинский был категорически против. Он считает, что мы спугнем Джейн, и она исчезнет навеки.
– Не спугнем, – уверенно заявила Лариса.
– Надо загримироваться, чтобы не нервировать клиента, – предложил Ренат. – Пусть себе спокойно наслаждается шедеврами современной живописи.
Через полтора часа его белый «Хюндай» припарковался на площадке перед старинным зданием. Ренат подал Ларисе руку и помог выйти из машины. Вечер был теплый, безветренный. На первом этаже дома светились окна галереи. У входа одиноко стоял молодой человек в пестрой рубашке навыпуск и джинсах с модными дырами на штанинах.
– Я же говорила, ажиотажа не предвидится, – усмехнулась Лариса.
– Бушинский уже здесь, – шепнул Ренат. – Я вижу его «Хонду». Только не оглядывайся! Он заезжает на парковку.
Ларису с пышно начесанными волосами и в очках было не узнать. Ренат на всякий случай приклеил бороду и надел парик.
– Не волнуйся, ему не до нас. Он поглощен предстоящим свиданием с дамой сердца. Дрожит от возбуждения и потеет.
В просторном зале с высоким потолком висели полотна неопределенного содержания. Разношерстная публика прохаживалась от стены к стене, обсуждая картины. Длинноногая девушка с ослепительной улыбкой подала Ренату каталог:
– Вы можете приобрести понравившуюся работу прямо на выставке.
– Ого! – поразился он стоимости картин. – Мы попали в Лувр? Или в галерею Уффици?
– Современные живописцы не лыком шиты, – захихикала Лариса. – Давай, раскошеливайся!
– Если за счет клиента…
– Мне вон то полотно нравится, – показала она на холст, расписанный яркими красками. – Что-то желтое, синее и зеленое! Купишь?
На нее обращали внимание. Ее наряд состоял из узкой розовой юбки и желтой блузки с крылышками. Хорошо, что она послушалась Рената и отказалась от красного платья. Это было бы нечестно по отношению к Бушинскому.
– Смотри! – Ренат сжал ее локоть и кивком головы указал на женщину, обтянутую пунцовой тканью. – Вот и Джейн!
Он имел в виду плоскогрудую блондинку на немыслимых шпильках. Копна ее волос мелкими кудряшками падала на плечи и спину.
– У меня глаза разбегаются!.. Вон еще одна!
Лариса повернулась и увидела даму с округлыми формами. Строгое красное платье как влитое сидело на ее фигуре. Шею украшала нитка жемчуга. Лицо скрывала вуаль, прикрепленная к прическе.
– Одна лучше другой…
Бушинский задерживался. Он собирался с духом. Ренат ощущал его смятение, как свое собственное. Наконец, Самсон Карлович вошел в зал, словно нырнул в ледяную прорубь. Два красных платья сбили его с толку. Блондинку он отсеял сразу и устремился к женщине постарше. Та как будто не замечала его пристального внимания. Они ходили от картины к картине – женщина в красном впереди, Бушинский сзади. Он не приближался к ней больше чем на десять шагов. Она не оглядывалась.
Лариса с Ренатом наблюдали за ними, держась поодаль.
– Ее что-то беспокоит, – прошептала Лариса. – Я ощущаю ожидание и тревогу. Она нарочно не смотрит по сторонам.
– Если это Джейн, то где обещанная шляпка?
– Но вуаль-то есть!
– Просто экстравагантная деталь туалета. А у Бушинского сдают нервы! Он вот-вот сорвется…
– Не стоит ему мешать. Пусть все идет своим чередом.
Людей в галерее прибавилось. Наблюдателям это было на руку. Между ними и Бушинским прохаживалась публика, впрочем, Самсон Карлович ничего вокруг не видел, кроме женщины в красном. Он забыл об осторожности и подбирался все ближе.
– Он не выдержит, – пробормотал Ренат. – Сейчас или никогда! Он должен положить конец своим мучениям, заявить о себе. Он влюблен и слегка безумен.
– Вот именно! Безумен! – прошептала Лариса.
Бушинский решился. Он подошел почти вплотную к женщине в красном, схватил ее за плечи и повернул к себе.
Она вскрикнула. Самсон Карлович остолбенел, его лицо исказила гримаса гнева.
– Ты?!!! – взревел он. – Ты!!!
Глава 24
Посреди зала разыгрывалась безобразная сцена, а Лариса… «видела» совершенно другую картину.
То была другая Джейн и другой мужчина рядом с нею. Стены галереи сузились, пол прогнил, с потолка свисала паутина…
– Майкл! – воскликнула девушка. – Что ты здесь делаешь?
Она не ожидала застать молодого человека в пустующем домике. Обычно они встречались на просеке, когда Джейн удавалось улизнуть из дому. Свидания были редкими и оттого особенно сладостными.
Майкл оказался фанатом русского быта, как он утверждал. Любовь ко всему русскому у него развилась якобы во время изучения языка. Правда, единственным проявлением этого увлечения были прогулки по лесу с корзиной для грибов.
После первой встречи в «избушке на курьих ногах» Майкл еще несколько раз приезжал по грибы. Джейн поджидала его в условленном месте, и они дотемна бродили в поисках опят, подосиновиков и груздей. Все грибы англичанин отдавал девушке. Так начался их роман.
– Что ты здесь делаешь? – повторила Джейн, ощущая холодок в груди. – Грибы не растут в домах, даже заброшенных.
Молодой человек растерялся. Пустая корзина стояла в углу, а Майкл прятал руки за спиной.
Джейн стало страшно. Вдруг он набросится на нее, изнасилует и потом убьет?
Она через силу улыбнулась и спросила:
– Что там у тебя?.. Подарок?.. Ты знал, что я приду, и приготовил мне сюрприз?
Она заглушала страх словами, болтала всякую ерунду. Майкл молча слушал, не двигаясь с места.
– Я люблю тебя, – дождавшись паузы, сказал он. – Я готов поселиться здесь, в этой развалюхе… лишь бы мы могли чаще видеться. Каждый день без тебя проходит впустую…
Он лгал, но как убедительно он это делал! Джейн хотела верить его словам. Хотела верить, что он держит за спиной цветы или флакон духов.
– Я люблю тебя! – твердил он. – Верь мне, Джейн! Что бы ни случилось, верь мне.
– Что у тебя в руках?
– Пойми меня правильно, я…
Она сделала шаг вперед, и Майкл попятился. Он пятился, пока не уперся спиной в стену.
– Покажи мне, что ты прячешь…
– Не удивляйся!
Он нехотя протянул ей скомканное красное тряпье. Всего лишь тряпье! Джейн в недоумении отступила. До нее не сразу дошло, что происходит.
– Видишь, я нашел между досок какой-то балахон…
– Балахон?! – ахнула она. – И ты туда же? Вы с Чарльзом оба чокнутые! В Англии все такие? Или через одного?
– Я случайно наткнулся на эту тряпку, – неуклюже оправдывался Майкл.
– Что это значит?! – прогремел мужской голос, и…
Лариса очнулась. Деревянные стены пропали, Майкл и Джейн растворились в воздухе. Вместо них в выставочном зале выясняли отношения Бушинский и женщина в красном.
– Как ты посмела? – возмущался он. – Что за фокусы?!
– В чем дело? – отбивалась женщина. – Отпустите!
На крики подоспел охранник и девица, которая раздавала посетителям галереи каталоги.
– Мужчина, прекратите! Дома будете скандалы устраивать!
– Заткнись, щенок…
– Успокойтесь! Или я выведу вас из зала!
– Я полицию вызову! – взвизгнула девица.
– Не надо полицию, – сдался Бушинский. – Мы сами разберемся. Между собой.
Он взял женщину за руку и потащил к выходу. Публика, перешептываясь, смотрела им вслед. Охранник проводил их до двери и вернулся.
– Он пьяный? – предположила девица.
– Вроде трезвый. Псих какой-то. Разбушевался, набросился на женщину, чуть платье ей не порвал. Псих!..