— А как вам показалось: у нее вообще с головой как, все нормально?
Ольга задумалась.
— Мне кажется, да. На самом деле, она очень интересный человек и собеседник. Евгений Александрович, он ведь почти сразу уехал, а я еще часа полтора с ней просидела-проболтала. По-моему, ей просто не хватает общения. Очень несчастный, очень одинокий такой, старый человечек.
— Это, конечно, всё безумно трогательно, — поморщился Андрей. — Вот только к нашему делу не имеет ни малейшего отношения.
— Ну, не знаю. Раз уж она, пусть и временно, оказалась под нашей опекой…
— Не опекой, а защитой. Опекой занимаются специальные социальные службы.
— Всё равно! Уж насколько я в «карманном» горя слез насмотрелась. Когда у стариков последние копейки, пенсии, даже сумки с продуктами уводили. А здесь… Смотрю на неё и, кажется, сама разреветься готова… Ненужность, одиночество — это все очень страшные вещи, Андрей Иванович. Хотя, — отрешенно докончила Ольга, — может это оттого, что и у меня самой почти тоже самое…
— Здрасьте приехали! Молодая, красивая. Сын уже такой самостоятельный
— Да, сын. И мама. Но… Не знаю как объяснить… А, ладно, проехали… Кстати, в эту среду у Александры Яковлевны день рождения. Она всех приглашает. И Виталия, и Тараса, и вас.
— Вы, естественно, пообещали?
— А что тут такого? Лично я — пойду.
— Ваше право. В таком случае попрошу подарить ей от моего имени сборник детских рассказов Льва Николаевича. Помните, там есть про мальчика, который все время кричал: «волки! волки!» А когда волки действительно появились, ему никто не поверил.
— Думаете, она все это придумала? С кавказцами?
— Исходя из составленного вами психологического портрета — конечно. Более того, сегодня в вашем лице Демичева нашла благодарного слушателя, а потому, боюсь, что теперь вызовы от нее пойдут еще чаще.
— Тогда надо попросить Виталия, чтобы он завтра подъехал и посмотрел, что там у нее с телефоном.
— Ольга, вы же видите какая у нас ситуация! Народа в конторе с гулькин, извините, хрен… В конце концов, пусть она сама обратится на телефонную станцию.
— Но ведь это в наших же интересах!
— Ладно, придумаем что-нибудь, — проворчал Андрей, туша окурок и поднимаясь. — Всё, давайте по домам. Хотите, я вас до метро подброшу?
— Нет, спасибо. Погода сегодня отличная, прогуляюсь. Все равно мне спешить некуда, Дениска в лагере.
— Как он там? Еще никого не зарезал? — улыбнулся Мешок.
— Типун вам на язык! — негодующе вспыхнула Ольга…
Санкт-Петербург,
23 июня 2009 года,
вторник, 11:27
…Питерская Военно-Медицинская Академия всегда считалась одним из наиболее престижных медицинских учреждений в стране. Так было и при царях-императорах, так было и при Советской власти, так стало и в нынешние времена смутной демократии. Для не обладающего должными привилегиями либо неформальными связями homo vulgaris попасть сюда на починку-заштопку представлялось невероятной удачей. Посему, ничего удивительного, что «героически- подстреленного» преступником оперативника Джамалова поместили именно сюда.
В просторной, полу-виповской палате на троих Ильдар возлежал на самом козырном месте у окна. Правая рука, загипсованная от плеча до локтя безучастно болталась на бинтовой перевязке через шею. По этой причине гонять свои любимые шарики приходилось левой. С непривычки получалось плохо и Джамалов, раздражаясь, периодически бормотал под нос ругательства на русско-азербайджанском суржике.
Скрипнула дверь и в палату, в наброшенных на плечи синих госпитальных халатах, неожиданно вошли «верховные гоблины» — начальник и зам-по-опер.
— Здравия желаю, товарищ полковник! — вытягиваясь на койке, просиял польщенный таким вниманием Ильдар. — Привет, Андрей!
— Да нет, это мы тебе желаем. Здравия! — уточнил Павел Андреевич, подхватывая единственный свободный стул. — Ну, как ты тут? — поинтересовался он, усаживаясь напротив.
— Почти курорт. Вот только на курорте шашлык подают, а здесь овсянку.
— Раз шарики гоняет, значит — всё путем, — усмехнулся Мешок.
— Андрей, а ты мне зарядку от «Нокии» принес?
— Не суетитесь, больной, вам вредно волноваться! — Мешок осторожно поставил на прикроватную тумбочку увесистый пакет. — Всё здесь. Включая кое-какие продукты, фрукты, минералку. Извини, шашлыка не подогнали. Зато фляжечка «Наири» имеется. Только припрячь получше.
Ильдар отмахнулся: дескать, это-то как раз пустяки, не стоило и заморачиваться. После чего тревожно всмотрелся в начальство:
— Что там Гришка? Пал Андреич, вы его того… не сильно ругайте. Клянусь, чисто мой косяк. Он здесь не при делах.
— Гляди, Андрей Иванович, еще один благородный выискался. Холин вчера тоже весь вечер на мозги капал: «Я был старший! Я отвечаю за всё!». Как тот мужик, из анекдота, помнишь? Который, уходя, поступил благородно: грех взял на себя, а ей достался только ребенок…
— Ну, все мы виновны в смерти Лоры Палмер, — пожал плечами Мешок.
— Ты, Ильдар, давай сначала поправляйся. Вот когда выпишут, тогда и будем по-серьезному разбираться: кто был ху и чьи в лесу шишки. Завтра к тебе парни из УРа подскачут, покажут свою фототеку. Ты это черта как, хорошо запомнил?
Джамалов резко изменился в лице. Очень нехороший, зловещий огонек вспыхнул в его с восточным разрезом глазах:
— Я этого шакала очень хорошо запомнил. Он теперь — мой кровник. Я его сам лично возьму, без всякого УРа-шмура! Без этих… оборотней в погонах.
— Ну, началось! — недовольно выдохнул Жмых. — Выезд с джигитовкой. И откуда, спрашивается, у парня бакинская грусть?
— Я что-то не догнал за оборотней? — удивился Мешок.
— Тут такое дело, — оглянувшись на соседей по палате, понизил голос до полушепота Ильдар. — Я ведь поначалу вроде как сознание потерял, а когда Гришка стал названивать, очухался немного. Ну, я дал ему раскладочку, а сам до клиента дополз. Смотрю — живой еще. Видно, что не жилец, кончается, но все равно. Дышит. Я ему: «Потерпи, браток, сейчас вместе в больничку поедем». А он мне, дословно: «Волна… Он всё знал…Волна… Четыре звезды…» И всё — спекся.
— Что за чертовщина? Какая волна? Причем здесь волна?
— «Волна» — это название гостиницы, — мрачно пояснил Мешок. — В которую должен был заселиться Айрапетян по прилету в Нижний Новгород.
— И ещё одно, — продолжил Ильдар. — Когда этот урод уходил, он возле меня притормозил. Мне еще подумалось тогда: «Всё, сейчас контрольным кончит». А он мне вместо этого с издёвочкой: живи, мол, за тебя добрая милицейская фея похлопотала.
— Как-как? Кто похлопотал? Дословно?
— Дословно: добрая милицейская фея.
— Твою дивизию! Это что же, получается в уголовке крот завелся?! — распалился Жмых. — Черт! До этого была ситуация — дерьмо. А теперь — дерьмо в квадрате!.. Ты вот что, Ильдар, об этом пока — ни гу-ну! Ни нашим, ни уровским!
— Вы уж меня совсем за идиота не считайте: я ведь не на голову, а всего лишь в плечо контуженный.
— Ладно, всё, давай лежи поправляйся. А мы с Андреем Ивановичем пойдем, пожалуй. После дров, которые вы с Холиным наломали, сам понимаешь, проблем — выше крыши.
Начальник «гоблинов» поднялся и, пожав Джамалову рабочую левую, двинулся к двери. Вслед за ним, козырнув двумя пальцами, потянулся Андрей.
— За «дачку» спасибо, — спохватился напоследок Ильдар. — Только скажите ребятам, чтобы больше не суетились. Это ж я просто так, смеха ради, про шашлык шлепнул. На самом деле мне родня столько всего натащила — всей палатой не сожрать. Короче, пусть не тратятся. А то неудобно, честно слово.
— Брось, — отмахнулся Мешок. — Не бери в голову, а бери в рот
…«Верховные гоблины» шли на выход длинными запутанно-переплетёнными коридорами и пролётами ВМА. С непривычки заблудиться внутри этого памятника архитектуры, построенного более двух столетий назад, было проще простого. И, как уверяют, прецеденты случались. Даже с работающим здесь медицинским персоналом.
— …Ну, и каковы будут твои соображения?
— А какие тут могут быть соображения? Жизнь — дерьмо, но мы с лопатой. Будем разбираться. Вот только… Почему это вы, Павел Андреевич, сразу на угро грешить взялись?
— Что ты этим хочешь сказать?
— А если это не у них, а у нас течёт? — осторожно предположил Мешок.
Реакция Жмыха на это предположение оказалась вполне себе предсказуемой:
— Ты что, офонарел?!
— Просто мне кажется, такой вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов.
— Ну спасибо, утешил. Может, ты уже и подозреваешь кого?
— Я никого не подозреваю. Но сугубо гипотетически…
«Гоблины» наконец нашли спасительную дверь, сразу за которой на них обрушились извечные грохот и выхлопы Выборгской Стороны. Хоть питерские риелтеры и уверяют, что по престижности Выборгский район почти сравнялся со всегда элитным Московским, здесь, в районе Финбана, выживать могли только сильнейшие, то бишь коренные питерские старожилы, коих в этих каменных мешках хоть дустом посыпай — всё нипочём. Одни засушились, другие — проспиртовались.
— Господи, да дайте же вы мне спокойно дожить до пенсии! — страдальчески отмахнулся от Андрея начальник, нервно высматривая на проспекте свою служебную машину. — Всё! Не хочу больше ничего слушать! Я — в Главк. А ты дуй в контору и начинай сочинять подробную объяснительную по вчерашнему эпизоду. И не гипотетически, а сугубо практически… И детективу, непременно детективу добавь. В духе Дарьи Донцовой. Начальник КМ её просто обожает…
Санкт-Петербург,
24 июня 2009 года,
среда, 13:32
…Теперь уже мало кто вспомнит, что изначально «спартакиадами» именовались массовые спортивные соревнования, проводившиеся рабочими организациями (здесь, естественно, организациями коммунистическими и прокоммунистическими) в СССР, Германии и Чехии. Где теперь те коммунисты и их спартакиады, наверное, объяснять не нужно. И лишь в структуре МВД России дело предводителя восстания римских рабов, именем которого названо сие зрелищное мероприятие, по-прежнему живёт и по-прежнему почитаемо. С той лишь разницей, что если в войска Спартака угнетенный народ вливался сам, то вот на одноименные состязания, проводимые под эгидой милицейского Главка, сотрудников, как правило, набирают в добровольно-принудительном порядке.
Впрочем, имелись у подобного мероприятия и несомненные плюсы. К примеру, сегодняшний этап спартакиады, в ходе которого милиционеры соревновались в искусстве беговой выносливости и турниковой подтягиваемости, прошел на удивление скоротечно. Уже в половине второго всех участников согнали на футбольное поле на церемонию торжественного награждения победителей. Это означало, что через каких-то десять — максимум двадцать минут — исполнивший свой долг служивый народ сможет спокойно приступить к водочным процедурам в близлежащих садах, скверах и забегаловках. Дабы поскорее забыть весь этот ужас.
— …Второе место занял старший лейтенант Анисимов, хозяйственное управление штаба ГУВД, — зычным голосом объявил выдвинувшийся в центр милицейского полукаре представитель Управления кадров, курирующий физкультурный сектор. — Он награждается почетной грамотой и ценным подарком «наручные часы».
Под жидкие аплодисменты и глумливые комментарии из общего строя вышел поджарый, как борзая, старлей Анисимов и с виноватой улыбкой забрал причитающееся ему богатство.
— И, наконец, первое место в дисциплине «Пятикилометровый кросс» занял… А вернее, заняла… Что особенно приятно… Капитан Прилепина! ГОБП… ЛБ… ГП, — физкультурник запнулся, будучи не в состоянии с первого раза озвучить громоздкую аббревиатуру относительно нового подразделения. — …Короче, отдел по защите свидетелей. Капитан Прилепина также награждается грамотой и ценным подарком — электрокофеваркой.
Ольга, заметно смущаясь, направилась в сторону благодетелей. Аплодисменты на сей раз прозвучали на порядок громче и слаженней. Правда, посвящены они были, как не трудно догадаться, ладной фигурке капитанши. В коротких шортиках, выгодно подчеркивающих гладкие длинные ноги со спортивными икрами, и в легкомысленной маечке без рукавов Прилепина, что и говорить, была хороша. Как следствие, физкультурник неприлично долго тряс, а затем еще и поцеловал ее руку под всеобщие свист и улюлюкание. Ольга поспешила ретироваться, после чего физкультурник, попросив полной тишины, торжественно погасил виртуальный олимпийский огонь словами:
— На этом всё, товарищи! Всем спасибо, все свободны! Прошу всех вернуться к исполнению своих служебных обязанностей!
«Ага, щас! Наивный человечек!» Более идиотское напутствие в данной ситуации, казалось, придумать сложно. Впрочем, это хорошо понимал и сам физкультурник, однако озвучить данную положняковую фразу он был просто обязан. Дабы, в случае чего, снять с себя ответственность за последующее недостойное поведение своих «спартаковцев».
Народ с шумом выдвинулся в двух направлениях: спортсмены — в раздевалки, а их болелы — в ларьки и в гастрономы. В следующий момент из отдельно тусующейся кучки функционеров среднего и высшего звена отделился Олег Семенович Кульчицкий. С распростертыми объятиями он бросился к Ольге:
— Ну, Иоланта Николаевна! Супер, просто супер! Вы… Мы… Мы всех сделали! Это просто феноменально!
Постепенно объятия становились какими-то уже совсем не дружескими, а, скорее, эротическими. Посему Ольга предприняла активную попытку высвободиться и нехотя Кульчицкий все-таки её отпустил.
— Вот как надо кроссы бегать! Учись, студент! — назидательно изрёк он, обращаясь к пасущемуся рядышком стажеру Лоскуткову.
— Я, между прочим, во второй десятке пришел, — насупился Николай.
— Во-во. Что называется, почувствуй разницу! Послушайте, Иоланта Николаевна, а как у вас обстоят дела со стрельбой? Через пару недель намечаются соревнования.
— Боюсь, здесь я не смогу быть вам полезна. Выбиваю 0,5 из пятидесяти, — соврала Ольга, опасаясь, что в противном случае замполич с неё так просто не слезет и все грядущие спартакиады будут принадлежать ей.
— Жаль, очень жаль, — искренне расстроился Кульчицкий. — Ну что ж: Павел Андреевич разрешил вам после соревнований на работу не приезжать, поэтому всех отпускаю. Еще раз, спасибо, Ольга Николаевна, за победу. А тебе, Николай, пока только лишь за участие. Надо поработать над собой.
В ответ Лоскутков недовольно пробурчал себе что-то под нос: то ли недобро позавидовал чемпионке, то ли это в нём огрызнулось мужское самолюбие. Уязвленное тем, что «баба всех сделала».
— Олег Семенович, вы не могли бы отвезти эти ценные подарки в отдел? — попросила Ольга и Кульчицкий с удовольствием взвалил на себя столь приятную миссию. После чего с немалым эстетическим наслаждением проводил взглядом направившуюся в раздевалку новую подчиненную. А точнее — ее шортики, которые при движении откровенно обтягивали весьма и весьма недурную попку.
Господи, укрепи без пяти минут обладателя сертификата психолога! Инженера душ человеческих!..
* * * * *
…Александра Яковлевна Демичева ненароком посмотрела на кухонные часы и, запричитав, всплеснула руками. За хлопотами, связанными с приготовлениями немудрёного праздничного ужина, она совсем перестала следить за временем и теперь уже опаздывала на целых десять минут. А ведь надо было еще и собраться!
Повыключав конфорки в надежде, что на горячей плите солянка самостоятельно дойдет до нужной кондиции, она сняла передник, вымыла руки и, на всякий случай задернув занавеску, раздвинула столешницу. Здесь у Демичевой была припрятана небольшая заначка — по чуть-чуть от грошёвых пенсий за последние пять месяцев. Отсчитав несколько сотен, старуха тщательно спрятала их на дно латанной-перелатанной сумки, прошуршала в прихожую, где переобулась из шлепанцев в туфли и, продолжая костерить самою себя за рассеянность, торопливо вышла из квартиры.
В этот час во дворе, слава богу, никого из подруг-соседок не оказалось. Иначе, как пить дать, вцепились бы как клещи: Яковлевна куда? Яковлевна зачем? Яковлевна почём? Еще, чего доброго, примутся напрашиваться в попутчицы. Знаем мы эти штучки: дай только на воз лапку положить, а вся-то я и сама влезу
Демичева прошмыгнула под арку и выйдя из сумрака подворотни, болезненно сощурилась на солнце. Когда глаза более-менее привыкли к ослепляющему свету, она принялась близоруко осматриваться по сторонам. «Неужто, опоздала? Уехала, не дождалась?» Но нет: из припаркованной на тротуаре серебристой «Пежо», улыбаясь, выбиралась Людмила, приветливо помахивая Демичевой рукой:
— Александра Яковлевна, мы здесь!
Старуха, благодарно кивая, засеменила к машине:
— Ох, Людочка, а я уж думала ты меня не дождалась. Совсем завертелась у плиты, а про время-то и забыла. Обернулась: четвертый час! С этими праздниками-готовками вот всегда так.
— Ничего страшного. Сейчас быстренько всё необходимое докупим и такой день рождения закатим! Вот, знакомьтесь, это Сережа, — социальная работница представила Демичевой сидящего за рулем крепко сбитого парня приятной наружности. — Он взялся отвезти нас в какой-то новый, а потому пока еще безумно дешевый гипермаркет. Да, а вы паспорт не забыли? Сережа уверяет, там у них есть дополнительные скидки для именинников.
Подтвердив, что паспорт на месте, Александра Яковлевна внимательно всмотрелась в благодетеля Сережу и заговорщицким шёпотом поинтересовалась у Людмилы:
— Жених твой?
— Вроде того, — смущенно улыбнулась та. — Ну, садитесь, поехали. Время дорого.
Демичева проворно забралась на заднее сидение. Рядом с нею, предпочтя компанию пенсионерки соседству с видным кавалером, разместилась сердобольная Людмила. Чихнув мотором, серебристый «Пежо» с народом внутри отправился на шоппинг…