— Золотов! — встрепенулся Жора. — Достижения научно-технического прогресса достаются нашему государству с неимоверными усилиями. И вовсе не для того, чтобы бездумно тратить их на потрюханный дамский аксессуар… Короче, начальник, может, договоримся, а?
— Обязательно договоримся. Но — чуть позжее. Всё, езжайте с богом.
— А? Как же…? — бросила растерянный взгляд на подругу Галина.
— А мы с вашей подругой скоро подъедем, — успокоил её Золотов. — Вот только маненько в порядок себя приведем
…Ольга, опершись на руку майора, поднялась, кое-как отряхнулась и досадливо осмотрела свои ноги. К слову, ноги у нее были очень даже смотрибельные. Итоги осмотра оказались неутешительны: правая коленка разбита в кровь. Ну да, бог-то с ней с коленкой — порванные колготки было жалко до слёз! Не удержавшись, Ольга жалобно всхлипнула.
— Больно? — неправильно оценил её реакцию Золотов.
— Терпимо.
— Сейчас вылечим. Пойдёмте.
— Куда?
— Здесь рядом. Кстати, а вас действительно зовут Виола?
— Много хуже. По паспорту я — Иоланта.
— Как? Та самая? — улыбнулся Золотов и с ходу затянул: — При-и-му хвалу рабы смире-е-енной…
На удивление, майор оказался обладателем весьма сочного и звучного баритона
— Надо же, — усмехнулась Ольга. — Впервые встречаю человека, который способен процитировать хотя бы строчку из этой оперы. Тем более…
Здесь она невольно запнулась.
— Ну, что же вы перестали? Вы, наверное, хотели сказать: «тем более, мента поганого»?… Да ладно, не смущайтесь. Ход мыслей — вполне правильный… Ну, двинули!
Идти оказалось и правда недалеко. Золотов сопроводил Ольгу до близлежащего кафе с романтическим названием «Музыка крыш» и предупредительно распахнул перед ней двери. Вообще, для милиционера этот майор был необычайно любезен и галантен. Своим поведением он напрочь разрушал стереотипное восприятие «ментов поганых», почерпнутое Ольгой из детективов, сериалов и рассказов мужа. Последнему, по роду своего бизнеса, с этой братией приходилось пересекаться довольно часто.
Посетителей внутри практически не было. «Межсезонье» — время бизнес-ланчей уже прошло, а для вечерних загулов еще не наступило. Заведение Ольге сразу понравилось: и своими неброскими интерьерными изысками, и ненавязчивым музыкальным фоном, в данный момент представленным ее любимой группой The Real Tuesday Weld.
— Костя! — взмахнул рукой милиционер. — Два кофе и сто пятьдесят водки.
— Будет исполнено, господин майор! — шутливо козырнул бармен, исходя из чего Ольга заключила, что в этой кафешке майор был, минимум, завсегдатаем, а максимум — «крышей».
Между тем Золотов усадил ее за столик у окна, словно бы оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре, удовлетворенно кивнул и не терпящим возражений тоном приказал:
— Сидите здесь и никуда не уходите. Я сейчас! — с этими словами майор ретировался, оставив Ольгу в растерянном недоумении.
Не прошло и минуты, как шустрый бармен принес немудрёный заказ. Периодически покуривающая Ольга попросила сигарету и Костя, позволив себе ироничное: «Гарсон! Огня и дыму — на все?!» — услужливо угостил своими. Поблагодарив, Ольга затянулась непривычно-крепким мужским «Петром» и, уставившись в окно, принялась размышлять о том, что маленькое приключение, которым сегодня обернулась повседневно-рутинная поездка в троллейбусе, похоже, еще не закончилось. Что само по себе и забавляло, и настораживало одновременно.
Сигарета сгорела примерно наполовину, когда Ольга увидела, как из магазина напротив вышел Золотов с небольшим пакетиком в руках и заторопился обратно в кафе. Отчего-то смутившись, она скоренько затушила сигарету — словно школьница, опасающаяся, что за пагубным занятием ее случайно застукают строгие взрослые
Золотов вторично вошел в «Музыку крыш», с порога всмотрелся и, оставшись доволен оперативностью принесенного заказа, благосклонно кивнул бармену. Дескать: «Молодец, продолжай в том же духе!». Костя шутливо закатил глаза, что в близком к оригиналу переводе означало: «О-о! Господин назначил меня любимой женой!» Василий Александрович прошел к столику, отложил пакет и промокнув салфетку водкой из графинчика, скомандовал:
— Давайте сюда свою коленку!
Ольга подчинилась и с любопытством принялась наблюдать за тем, как Золотов делово, без тени смущения, взялся за ее правую ногу и продезинфицировал ссадину, попутно оттерев запекшуюся кровь. Полюбовавшись проделанной работой, он протянул ей принесенный пакет:
— Держите. Туалет там.
Ольга сунула руку и вытащила из пакета упаковку не самых дешёвых колготок:
— Ну, к чему это? Зачем? — растерянно пробормотала она. — Я бы прекрасно добралась и с голыми ногами.
— Во-первых, еще не та погода, чтобы разгуливать по городу без колготок, — чуть менторским тоном начал Золотов. — Во-вторых, вовсе не обязательно демонстрировать окружающим свои боевые ранения. Я специально купил черные. Надеюсь, с размером не пролетел?
— Напротив, вы очень проницательны. Я действительно ношу «двоечку».
— Профессионализм не пропьешь, — довольный, хохотнул Золотов, наливая себе водочки. — Ваше здоровье!
— Сколько я вам должна?
— Бросьте! Нисколько, — отмахнулся майор. — Считайте, что это вам подарок от ГУВД. За содействие охране окружающего порядка. Вместо командирских часов с гравировкой… Пейте кофе, остывает… Да и примите мои искренние восхищения: догнать Жору на спринтерской дистанции это, я вам скажу, дорогого стоит. У него первый взрослый по бегу.
Ольга послушно отхлебнула кофе и, как бы между прочим, заметила:
— Я, вообще-то, КМС.
— А ведь я сразу понял, что вы — не простая штучка! — восхищенно среагировал на уточнение Золотов. — Чем на хлеб зарабатываете? Если не секрет, конечно?
— Не секрет. Я — учительница в школе. Так что с хлебом это вы в самую точку.
— Надо же — никогда бы не подумал!.. Но ведёте, я так понимаю, физкультуру?
— Корочки, действительно, физкультурника. Но, поскольку свободной вакансии не было, пришлось переквалифицироваться в биологичку.
— С шила на мыло? — понимающе уточнил Василий Александрович.
— В общем-то, да, — согласилась с ним Ольга.
Золотов лихо маханул еще пол-рюмочки и посмотрел на нее с неподдельным интересом:
— Послушайте, Иоланта…
— Лучше зовите меня Ольга, — поморщившись, перебила та. — Просто и без изысков.
— Как скажете. Так вот, Ольга, у меня только что родилась гениальная идея. Вернее, её мне подсказал Жора, когда невпопад шлёпнул про живца… А почему бы вам снова?
— «Снова» что?
— Снова не переквалифицироваться?! На полном серьезе предлагаю вам… Нет, не руку и сердце, но… увлекательную, романтичную и выше-учительско-оплачиваемую работу, — заметив насмешливую улыбку в краешках Ольгиных губ, Золотов эмоционально схватил ее за руку. — Стоп! Только не говорите сразу «нет»! Это предложение из тех, которые следует всесторонне обкашлять
* * *
В своё время небезызвестный автор с портфелем разродился гениальной фразой за «одно неосторожное движение — и вы отец». Так вот применительно к нашей ситуации можно сказать, что одно неосторожное постельное движение мазурика средней руки Жоры повлекло за собой целую цепь событий, в результате которых школьная учительница биологии Ольга Прилепина стала-таки сотрудником «карманного» отдела Милиции Общественной Безопасности питерского ГУВД. Где честно впряглась и за неполные пять лет дотянула служебную лямку опера вплоть до того момента, с которого, собственно, и началась вся эта история.
История, за которую не жалко угостить постороннего рассказчика хорошим двойным виски.
ГЛАВА ПЕРВАЯ РАЗВОД СО СЛУЖБОЙ И ДЕВИЧЬЯ ФАМИЛИЯ
Санкт-Петербург,
1 июня 2009 года,
понедельник, 12:26 мск
В кои-то веки лето установилось строго по календарю — первого числа. А ведь буквально накануне ничто не предвещало такого расклада — всё было сыро, серо и блёкло. Короче, как всегда. И вот, на тебе — лето выскочило как «Бог из машины», подняв столбы пыли и притащив за собой полновесные +18. Которые, вкупе с извечной питерской влажностью, по ощущениям тянули на все 25.
Окно и дверь были распахнуты настежь. Закрытые жалюзи лениво шевелились, свидетельствуя о том, что какая-никакая тяга присутствует, а так как кондишена в кабинете не водилось, даже сей легкомысленный ветерок можно было смело относить к предметам роскоши. Мешок сидел в своем зам-начальственном кресле, закинув ноги на подоконник, и лениво листал страницы подготовленного к сдаче в архив дела. Содержимое страниц было не менее душным, чем поступающий с улицы воздух, так что Мешок с трудом подавлял зевоту. О том, чтобы серьезно вникать в содержимое, речи не шло.
На столе требовательно запищал сигнал стационарного переговорного устройства. Не меняя позы, Мешок попытался было дотянуться до тумблера, однако даже с его ростом сделать этого не удалось. Пришлось подниматься.
— Андрей Иванович! — Вслед за щелчком ворвался в кабинет возбужденный голос стажёра Коли Лоскуткова. — Извицкая на связи! Утверждает, что Монах в Питере и что в данный момент он идет за ней по Невскому.
— А, чёрт! Этим оэрбэшникам надо головы поотрывать! Контролируют они ситуацию… мать их!
Сонливость как рукой сняло. Мешок подорвался к стоящей в углу кабинета стойке-вешалке, на ходу схватил висящие здесь кобуру и пиджак и кинулся в соседнюю комнату, в которой располагалась общая оперская
Нечастых гостей и частых проверяющих в оперской подразделения «гоблинов» всегда неизменно поражали две вещи: размеры самой комнаты и занимающая полстены электронная карта города. И то сказать: для домов старого фонда с их коммунальными клетушками и норками, большию частию выходящими окнами на загаженные внутренние дворики, тридцатипятиметровая комната с панорамным видом на Фонтанку смотрелась слишком вызывающе. Так, что всё это великолепие немедля хотелось взять — да и приватизировать. После чего либо устроить здесь достойный евроремонт, либо быстренько скинуть по цене неплохого пентхауса где-нибудь в Центральной Европе.
К слову, ремонт помещениям, обжитым «гоблинами», действительно не помешал бы. Вот только денег на него категорически не осталось — большая часть выделенного на год бюджета была вбухана в покупку компьютерной и оргтехники, а также ушла на разработку вышеупомянутой электронной карты. Впрочем, последняя того стоила и затраченные на себя деньги потихонечку отбивала.
Коля Лоскутков сидел за диспетчерским пультом и безуспешно пытался разбудить электронное чудо — маячок Извицкой на карте города признаков жизни не подавал. Между тем, судя по прижатой левым плечом к уху трубке радиотелефона, клиентка в данный момент по-прежнему находилась на связи.
— Где конкретно на Невском?! — с порога уточнил Мешок.
— Не знаю, — по-детски грустно пояснил стажер. — Сигнал почему-то не проходит.
Мешок, укоризненно взглянув на Тараса, тщетно пытавшегося свернуть страничку «Вконтакте», подскочил к Лоскуткову и, выхватив у него трубку одной рукой, другой принялся нахлобучивать на себя подмышечную кобуру.
— Алла Валерьевна… Да-да, извините, Валерьяновна… Во-первых, успокойтесь. Да. Во-вторых, нажмите кнопочку на вашем брелочке. Вернее: сначала нажмите, а уже потом…
Через пару секунд на электронной карте города вспыхнула-таки и медленно поползла вбок красная точка. Стажер Лоскутков победно вскинул руки:
— Есть контакт! Невский, 19, в сторону Казанского!
— Прекрасно, Алла Валерьяновна, вы у нас просто молодчина, — в голосе Мешка преобладали успокаивающие интонации. — А теперь идите себе спокойненько дальше, словно бы ничего не заметили. Только, ради Бога, никуда с Невского не сворачивайте. А мы заберем вас оттуда буквально через десять-пятнадцать минут…
Прикрыв трубку ладонью, Мешок принялся отдавать распоряжения:
— Коля, скомануй Сергеичу, чтобы срочно выводил на исходную пепелац. Тарас, возьми стволы, браслеты и мухой в машину. А где остальные?
— Не знаю, — в очередной раз расписался в некомпетентности стажер. — Они все… на заданиях… наверное.
— Что значит «не знаю»?! Ты — ответственный дежурный по подразделению или хвост собачий?
— Андрюх, да ты это… ты не шебутись, — вступился за молодого Тарас. — Народ весь как один…Короче, все в полях…
— Что, и Северова тоже? «В полях»? — закипел Мешок и Тарас поспешил ретироваться в сторону оружейки.
— Андрей Иванович, Наташа, она…
Это в оперскую вошла Анечка — молоденькая миниатюрная девушка с огромным, тянущим на все девять месяцев, животом. В руках она держала стратегически важные для предстоящего материнства предметы — пакет с бифидоком и надкушенную ватрушку.
— А ты вообще что здесь делаешь? — «закипел в квадрате» Мешок. — Сейчас ты должна быть дома и готовиться стать матерью. Когда срок?
— Еще целых две недели!.. Просто муж опять уехал на гастроли. А одной дома — скуШно.
— Ску-у-шно, — передразнил начальник. — Так что Северова?
— Наташа с утра документы в Главк понесла. По делам зашифровки.
— Я в курсе, что с утра понесла! Одна — на сносях, другая — понесла…На часах, между прочим, половина третьего! Ну, я вам устрою… поля… усеянные костями!
Спохватившись, он вслушался в трубку:
— Что?! Аллочка Валерь… яновна! Нет, это я не вам… Да… Не бойтесь, на Невском он вас не тронет… Идите не спеша, спокойно, уверенно. Купите мороженое. Вы какое больше любите?… Трубочку? Вот и замечательно, купите себе большую-пребольшую трубочку. Всё, через десять минут мы будем рядом и я сразу отзвонюсь.
Мешок отключил трубку и перебросил ее Лоскуткову. Тот, как водится, не поймал, и японский аппарат получил очередной скол пластмассового корпуса.
— Всё, Коля, мы уехали. Настроечки давать чётко, ежеминутно. А не как обычно — тыр-пыр, плюс-минус два квартала… В паузах постарайся дозвониться до оэрбэшников и поведай, как они обосрались с Монахом. В выражениях можешь не стесняться.
Мешок выскочил из кабинета, на ходу надевая пиджак, а маленькая красная точка на электронной карте города продолжала медленно двигаться на юго-восток…
Во внутреннем дворике дома, в котором размещалась конспиративная квартира, под разведёнными парами стояла с виду самая обыкновенная маршрутка. Сиречь, базовый микроавтобус ГАЗ-3221. Обыкновенная маршрутка, да не совсем: большая часть окон в салона была не только густо тонирована, но еще и занавешена глухими шторками; табличка с маршрутом на традиционном месте отсутствовала. Это и был он — пепелац. Сиречь, служебная машина «гоблинов».
Мешок заскочил в салон, громыхнул тяжелой дверью и дал команду выдвигаться. Водитель Сергеич невозмутимо повернул ключ зажигания, но тут Тарас отчаянно замахал руками:
— Подождите! Вон, Анька чего-то к нам бежит.
Мешок недовольно рванул дверь навстречу нелепо семенящей, на ходу поддерживающей двумя руками гигантский живот, Анечке:
— Ну, что там еще стряслось?!
— Я с вами!
— Сдурела?! Куда тебе, с твоим-то пузом?!
Игнорируя возражения начальства, Анечка отважно забралась в салон.
— Это вы сами сдурели, — обиженно фыркнула она. — Пустая маршрутка в час пик на Невском! Да уж, вершина конспирации, ничего не скажешь!
— Ладно, воспитывать она меня еще будет, — проворчал Мешок. — Лучше кефир на моське вытри… Всё, Сергеич, погнали наши городских. Только постарайся без необязательных жертв.
— Вот еще. Без жертв, как говорит наша Анечка, — скуШно, — усмехнулся водитель, выруливая на набережную
До Садовой долетели без проблем, а вот дальше сплошняком пошли мини-пробочки. Воспользовавшись одной из вынужденных пауз, Сергеич на пару секунд обернулся в салон и обвел критическим взглядом ведомый экипаж:
— М-да, с таким куцым оперсоставом лучше бы я вас на своей «ласточке» довез. Всяко быстрее, чем на этой колымаге.
— А задержанного куда девать будем? — поинтересовался Мешок. — Снова в багажник?
— Мы что, опять кого-то рубить собрались?
— Нет, блин, отпустим на все четыре стороны. И пускай его оэрбэшники еще полгода майками ловят.
— Тарас! — попросил Сергеич. — Ты только это… Давай как-то поаккуратнее, что ли. Чтобы не как в прошлый раз.
— А как в прошлый было? — запамятовал Тарас.
— Да так, что мне потом три чехла пришлось в химчистку нести, кровищу замывать. За свои кровные, между прочим.
— У тебя, Сергеич, прям каламбур получился.
— Угу, ты бы видел, какими глазами на меня приемщица смотрела, когда я ей этот каламбур сдавал. Однако ж в ментовку так и не застучала… Э-эх, и откуда в нынешних людях столько равнодушия?
— Андрей Иванович!
Мешок обернулся на голос — Анечка, распластавшаяся на заднем сидении, была невероятно бледна. С немалым трудом, из последних сил она удерживалась в кресле всякий раз, когда маршрутка подпрыгивала на ухабах и выбоинах. А подпрыгивала она почти всё время, потому как дороги в центре Питера — они как девушки. В смысле, оставляют желать лучших.
— Что, Анюта, совсем худо?… Сергеич, ты бы в самом деле того… полегче на виражах. Дети в салоне!
— Ничего, терпимо, — благодарно улыбнулась Анечка и показала глазами: — Табличку…
— Что?… А, черт! Слышь, ты, поэт-песенник! Где табличка с маршрутом? — Так я же не знаю какую ставить, — развел руками Тарас.
— Русским языком было сказано — едем на Невский. У-у, понарожает земля хохляцкая…
Тарас с мрачным видом полез под сидение и извлёк оттуда грязную дорожную сумку, доверху набитую стандартными табличками всевозможных маршрутов. Покопавшись, он выудил на свет подходящую и, согнувшись в пояснице, не без труда укрепил табличку на боковое стекло. Теперь маршрутка окончательно стала похожа на… маршрутку.