– Мишка! Как я рад, что тебя встретил! Столько лет, столько зим, наши все тобой интересуются, где ты, что ты! – Крепыш хлопал по руке форварда, подпрыгивал на стуле и искренне радовался встрече.
– Да что мы все обо мне и обо мне, – отмахнулся тот, – ты о себе расскажи, где ты, что ты.
– Что обо мне рассказывать?! – Крепыш с удовольствием принялся излагать свою автобиографию. – Сразу после школы ты поступил в медицинский, а я пошел в строительный. Вовка Аничкин, помнишь, с параллельного класса, увязался вместе со мной. Так он провалил, а я поступил. Закончил хоть и не с красным дипломом, зато хорошим специалистом. В частную контору устроился, денег подзаработал. Женился на Наташке Тимошкиной. Ты помнишь Наташку Тимошкину? С параллельного, не из того, из которого Аничкин, из другого. Дылда такая белобрысая, ходила с косой! Так она и сейчас дылда, только без косы. Укладки каждый день в парикмахерских делает, стилист она у меня называется. Я ей сказал: «Сиди, Натаха, дома!», а она не согласилась. Ее заработок у нас на конфеты уходит. Ты слышишь, Мишка, я сейчас себе дачу строю недалеко от Рижского шоссе, давай ко мне на выходные! Посидим, вспомним былое! Только даму придется оставить, – с сожалением поглядел на смурную Светлану крепыш, – у меня пока там разгром и строительные материалы. Мальчишник, так сказать, полнейший.
– Я пошел в медицинский, – повторил форвард. – И поступил я в него?
– Ты чего? Шутишь? – не понял Славка. – Закончил с отличием! Давай на дачу поедем, пока у меня выходной. Скоро такой напряг ожидается, понимаешь. Самая пора строительных работ. Дачники начнут нас рвать на части. Некогда будет лясы точить.
– Что ж, – после недолгого раздумья согласился Макс-Михаил, – лясы поточить в нашем деле не только можно, но и нужно. Уговорил! Поедем к тебе на дачу.
– Так давай прямо сейчас, у меня тачка за углом. Даму твою до дома подброшу. Пардон, мы так и не познакомились. Вячеслав Задорожный, – и он протянул Светлане руку.
Та не стала вредничать, что, между прочим, мужчины первые только здороваются, а руки первые протягивают девушки, при желании. Лично у нее знакомиться с этим Славкой не было никакого желания. Но она протянула свою ладонь и назвала имя.
– Светка?! Классное имя для блондинки! Мишка, откуда ты блондинку взял? Тебя же всегда к брюнеткам тянуло?! – принялся ржать Задорожный.
– Ниоткуда он меня не взял, – разозлилась Светлана, – это я его взяла.
– Извини, Ланочка, – Макс-Михаил вырвал ее ладонь из цепких рук крепыша и сжал, – ты же все понимаешь. Мне нужно, – он сделал акцент на последнем слове, – нужно поговорить и вспомнить былое.
– Понимаю, – вздохнула девушка, которой захотелось снова залезть на сцену и во весь голос прокричать о том, что если он уедет, то без него опустеет земля!
Ничего этого она не сделала. Светлана позволила увести себя из «Поющего слона», усадить в машину на заднее сиденье и увезти в сторону дома. Вечер был катастрофически испорчен. Задорожный с форвардом сидели впереди и не умолкали ни на минуту, вспоминая школьные годы. «Как интересно, – думала Светлана, – устроен человеческий мозг. Одно он отлично помнит, а про другое напрочь забывает. Я где-то слышала, что чаще всего люди забывают именно то, что у них ассоциируется с негативом: с горем, утратой, крушением надежд. Что же за планы рухнули у Михаила, если он так много забыл в своей жизни?» Светлана прислушалась: форвард вспоминал все больше и больше. Вполне возможно, что к завтрашнему утру он вспомнит все.
У дома ее поджидал очередной удар. Он не собирался возвращаться утром. Задорожный кричал, что одним днем не обойтись, что им стоит пожить вместе недельку, пока та у него свободна. Макс кивал головой и во всем с ним соглашался.
– Ты мне обязательно позвони, – прошептала бледными дрожащими губами Светлана.
– Ты единственная, кому я позвоню, – ответил он ей и быстро поцеловал ее в губы. – Не забудь, пожалуйста, про Сикаморо, – напомнил форвард и вернулся в машину Задорожного.
Светлана усмехнулась – она действительно единственная, кому он позвонит. Больше в телефонной книжке его мобильника нет никаких номеров. Пока нет. Но что будет после целой недели?!
– Ничего не будет, – Люська подлила себе горячего чая и схватила самое большое пирожное, – поговорят мужики, вспомнят школьные годы, друзей, подруг…
– Вот этого я и боюсь, – призналась Светлана, – вспомнит какую-нибудь брюнетку и бросит меня.
– А ты про это не думай, – посоветовала подруга, запихивая в рот сразу половину пирожного.
– А о чем мне думать?! О Сикаморо?!
– Это кто еще такой? Иностранец? А он холостяк или разведенный? Если китаец, то даже не начинай, у них лишних детей рожать нельзя. Если соберешься рожать, то придется государству отстегивать круглую сумму. Прикольно, да?! У нас тебе государство платит, только рожай, пожалуйста, а там… Если у него уже есть мелкие китайчонки, то тогда начинай, тебе платить не придется…
– Люська, ну что ты всякую ерунду говоришь?!
– И вовсе дети не ерунда! Погоди, я нормально прожевать не могу…
Светлана молча отхлебнула чай из чашки и задумалась. Действительно, пока его нет, она может заняться Сикаморо. Она все узнает, выведет иностранца на чистую воду, Макс приедет и обрадуется. Но приедет не Макс, через неделю, а то может быть и больше, приедет Михаил. Возможно, что-то вспомнит и станет другим человеком. Она несколько дней привыкала к одному, успела, чего уж греха таить, влюбиться в этого одного, на что-то понадеялась, и вот тебе, Светлана Кошелева, и Мишкин день!
– Он оказался Мишкой, – со вздохом сообщила она подруге.
– Мишка, Мишка, где твоя сберкнижка, – ерничала Люська. – Банально. Макс был лучше.
– Вот и я боюсь, что Макс был гораздо лучше Мишки.
– А как его фамилия? – между прочим поинтересовалась Люся и потянулась за следующим пирожным. Она пришла в гости к расстроенной подруге с целой коробкой воздушных кремовых ассорти.
– Фамилия?! – растерялась Светлана. – Я не знаю, не спросила…
– Это так на тебя похоже, – покачала головой Люся, выбирая самое воздушное из всех. – В первый день догадалась по карманам полазить, паспорт поискать, а через неделю забыла фамилию спросить! Твоя вшивая интеллигентность не доведет до добра!
– У меня есть номер его мобильного телефона, – попыталась оправдаться подруга.
– А если он его потеряет?! О! Отпад! – Люська погрузила рот в пирожное.
– Он знает, где я живу, – решительно ответила Светлана. – Если захочет вернуться, то найдет.
– Ага, – прожевав, прошамкала Люся, – Петрович со Степанычем его снова принесут. Они же у нас аистами работают по совместительству, женихов доставляют прямо на диваны.
– Никакой он мне не жених, – буркнула Света. – Еще неизвестно, кем он окажется на самом деле. Вдруг форвард – беглый рецидивист, на днях ограбивший банк?! А после стрессовой ситуации напрочь об этом забывший?!
– Точно! – взмахнула руками Люся. – Ты меня позови, когда он вспомнит, куда заныкал награбленное. Если, конечно, он оставит тебя в живых, как опасного свидетеля. Знаешь, какой свидетель – лучший свидетель? Нет, не знаешь, потому что читаешь одни любовные романы. Лучший свидетель – это мертвый свидетель, – зловеще прошептала любительница детективов.
– Спасибо, Люся, утешила.
– Не за что. Это мелочи. Я тебе сейчас более крупные советы дам. Слушай, Кошелева, и мотай на ус. Это очень хорошо, что тебе в голову приходят такие смелые идеи насчет рецидивистов. Ты к нему так и относись: был рецидивист, и хорошо, что сплыл рецидивист. Если он не вернется, то на что они нам, эти рецидивисты, нужны?! Если вернется, то это уже другой разговор. А так тебе будет легче пережить потерю близкого человека. Ты же с ним была в близких отношениях?! Вот. А раньше твердила: «Только серьезно, только серьезно!» Пугала мужиков своей серьезностью отношений. Они этого боятся, как тараканы «Комбата». Сидеть и страдать по принципу «Не виноватая я, он сам пришел» тоже не следует. Найди себе новый объект для увлечения. Хочешь, я тебя с другом Федора познакомлю?! Классный парень, вместе поедем на байдарках сплавляться. Ты с ним на одной байдарке. Мы с Федором на другой. – Она глубоко вздохнула. – Представляешь, я и байдарки?! А что делать?! Нужно же мужика как-то заинтересовывать. Придется и Джомолунгму покорять. Не я, так другая вертихвостка обязательно найдется, которая ради Федора впереди него на самый пик вершины побежит.
– Правильно, – сделала выводы из сказанного Светлана, – я найду этому рецидивисту Сикаморо и постараюсь забыть всех бандюг, вместе взятых. Только, Люсенька, я на байдарках плавать не умею. Да и не хочу.
– Какая ты интересная! – всплеснула руками подруга. – Как будто я хочу! А через не хочу?!
– Правильно, – сделала выводы из сказанного Светлана, – я найду этому рецидивисту Сикаморо и постараюсь забыть всех бандюг, вместе взятых. Только, Люсенька, я на байдарках плавать не умею. Да и не хочу.
– Какая ты интересная! – всплеснула руками подруга. – Как будто я хочу! А через не хочу?!
– Не ругайся, Люся. Я просто не уверена, что смогу сразу забыть рецидивиста, – вот уж привязалось это слово! Я не уверена, что вообще когда-нибудь смогу его забыть. – Светлана всхлипнула. – Досталось же мне такое наказание, правильно мама говорила…
– Всем нам наказания достались. Нормальных мужиков нашего возраста или тянет на приключения, или по голове шарахает и память отбивает. Где их, нормальных-то, взять, если сами мы ненормальные?
– Это ты к чему? – удивилась Светлана, отложив только что взятое Люськой последнее пирожное обратно.
– К тому, – заявила подруга, упрямо забирая остаток сладкого, – что только ненормальная могла влюбиться в неизвестного алкаша, которого подложили ей под дверь его собутыльники. Не обижайся, пожалуйста. В известного алкаша тоже глупо влюбляться.
– На правду не обижаются, – согласилась Светлана.
– Я тоже хороша. То гору собралась покорять, то на байдарках сплавляться, то с парашютом прыгать. Ах да! Уже спрыгнула. Мама– миа, страху-то натерпелась. Ты же знаешь, у меня с детства высотобоязнь. Родители даже квартиру меняли с пятого на второй этаж. И вот, до чего меня мужики довели?! Мне под тридцатник скоро, а я с парашютом прыгаю! А еще Джомолунгма…
– Не переживай, – попыталась ее успокоить Света, – я надеюсь, до этого не дойдет.
– А до чего дойдет?! До них же, мужиков, доходит как до жирафов! Федор решил мне предложение сделать на самой вершине этой дурацкой горы! Ты представляешь, чего я лишусь, если до этого не дойдет?! Он у меня романтик, – уже более спокойно добавила она. – Хочет на вершине опуститься на одно колено и надеть мне на руку обручальное кольцо. – Она закрыла глаза и представила картину.
– Так на вершине такие ветра дуют, – предположила чуждая романтики гор Светлана, – вас оттуда снесет, как бумажные самолетики.
– Вот и я ему говорю, что снесет, – согласилась с ней Люся и откусила пирожное. – Но он: «Ты что, этого не хочешь?» Это я-то не хочу?!
Светлана подперла ладонью щеку и с жалостью посмотрела на жующую подругу. Выбора у той не было: или – или. Люське гораздо хуже, чем ей. Федор у нее мельтешит перед глазами днями напролет, попробуй, откажи этому ходячему укору. А у Светланы: с глаз долой, из сердца вон. Ох, вон ли? Вот что он там сейчас делает? Что? Брюнеток вспоминает?!
Если какая-то связь между влюбленными существует, то это точно мобильная. Светлана не успела и подумать, как у нее зазвонил телефон. Она бросила жалеть Люську, стрескавшую все до одного принесенные пирожные, и бросилась к сумочке, из которой раздавалась вечная и не понимаемая мужчинами мелодия «Секса в большом городе».
– Да! – выкрикнула она так громко, будто форвард не звонил, а перекрикивался с ней с другого конца города. – Я слушаю! Макс, это ты?! – Она прекрасно знала, что это он, на мобильном телефоне был установлен определитель номера. Того самого номера, который она помнила наизусть.
– Лана! Ланочка, это я, Михаил. – Его голос был так близко, что ей показалось, он доносился из соседней комнаты. Ах, эти современные средства связи, им не понять, на сколько было бы легче, если бы она слышала в трубке шум и треск расстояний. Расстояний, а не близости, которой ей сейчас так не хватает! – Лана, ты меня слышишь?!
Она не только слышала, она физически ощущала его присутствие рядом с собой.
– Форменное помешательство, – прошептала Света и крикнула в трубку, – да, это я, и я тебя слышу!
– Как хорошо, что я дозвонился, – порадовался за себя Михаил. – Ты не представляешь, какая здесь ненадежная связь! К тому же мой телефон скоро сядет, а зарядное устройство я забыл у тебя…
– Возвращайся, – предложила ему Светлана, и тут же поправилась, – возвращайся за зарядным устройством!
– Обязательно, – пообещал он ей, – только потом, после всего того, что я узнаю. Ты знаешь, как много я узнал о себе нового. Не просто узнал, Ланочка, дорогая, я все вспомнил!
– Все? – с сомнением переспросила она.
– Нет, конечно же, избирательно. – На этих словах его голос явно погрустнел. – То, что касается моих школьных друзей. Ланочка, я тебя попрошу узнать, кто такая Виктория Райская. Задорожный часто связывает ее имя со мной. Ты узнай, пожалуйста, про Сикаморо и Райскую…
Телефонная трубка противно запикала, абонент отключился. Вот и все, что он хотел ей сказать? А как же поцелуй на прощание и пожелание спокойной ночи? А как же ласковые слова и клятвы, что он всех бросит и к ней вернется?!
– У него сел мобильный телефон, – грустно сказала она подруге, хотя сама мало в это верила.
– А стационарного нет? – тихо поинтересовалась та.
– Нет, – отчаянно мотнула головой Светлана. – Они же на строящейся даче.
– Плюнь, – посоветовала подруга, – забудь.
– Как же я забуду, когда он что-то вспомнил?! И не просто что-то, он вспомнил ее, Викторию! Только просил меня узнать, кто она такая.
– Если просил узнать, – рассудила Люська, – значит, не вспомнил. Это очень хорошо, что он попросил тебя. Мы с тобой все разузнаем и станем придерживаться определенной тактики. Главное – предупредить врага, заранее зная о его недостатках и предпочтениях.
– Я не хочу воевать, – нахмурилась Светлана, – я не считаю Макса, то есть Михаила, добычей. Если он ее все-таки вспомнит, то пусть выбирает из нас двоих сам.
– Нет, ну каков гусь! – заранее за подругу возмутилась Люська.
– Почему гусь? – вяло поинтересовалась та.
– А кто же еще? – рассудительно начала экскурс в зоологию Люся. – Гусь – птица-нахлебник, любит тепло и ласку, не выносит одиночества. Сравнивай своего, как его теперь там, Михаила. Прибился к тебе халявщик на дармовое питание, обеспечил себе тепло и ласку и смылся в компанию.
– Люся! Ты же сама мне советовала не упускать своего счастья?!
– Я и сейчас советую не упускать, а ты воевать не хочешь. В любви, как сказал один умный классик, хороши все средства. А у тебя, подружка дорогая, любовь, да еще какая. В последней стадии, следующая – шизофрения. Не переживай, не хочешь воевать, но придется. Пока у меня есть передышка между байдаркой и Джомолунгмой, я тебе помогу. Завтра же пойдем искать твою Райскую!
– Она не моя, а его. Люся, может быть, сказать ему, что такой в помине нет, не существует?!
– Ага. А он потом все сам вспомнит и тебе припомнит обман. Я один фильм видела, как мужик память потерял. Его преступники ударили по голове один раз. Он весь фильм ходил такой неприкаянный до того момента, как ему второй раз по голове не стукнули. Основательно так стукнули, он все и вспомнил.
– Люся! Где же ты раньше была?! – рассмеялась Светлана.
– Да, – процедила та, – надо было ему врезать хорошенько, чтобы мозги на место встали. Но ничего, когда он тебя бросит, я ему организую встряску серого вещества!
– Ты его не любишь, – укорила подругу Светлана.
– Достаточно того, что его любишь ты. Этому красавчику очень повезло.
– Опустела без него земля, как мне несколько часов прожить? – затянула Светлана, идя в коридор за собирающейся домой подругой.
– Спокойно, – ответила та. – Радуйся, что он тебя просит не с парашютом прыгать. Обнимай диван и проводи отпуск. Нет, нельзя так отдыхать. Раз ты не попала к морю, то поедешь со мной в Карелию. Я тебя точно заберу! Ты не беспокойся, мы уедем всего на несколько дней, сплавимся на байдарках и обратно. Как раз твой Бекхем и вернется.
– В Карелию? – заинтересовалась Светлана. – Можно, если ненадолго. Только давай, Люся, сначала запрос сделаем, поищем Сикаморо и Райскую. Вдруг к его приезду что-то и найдется.
– Да, – с укором сказала подруга, – он приедет и погладит тебя по голове за успешно выполненное задание.
– Пусть и по голове, – блаженно произнесла Светлана, – только пусть погладит.
– Нет, точно, следующий этап твоей нездоровой любви – шизофрения. Прими снотворного и хорошенько выспись. Завтра мы обязательно что-нибудь или кого-нибудь найдем. Уж ты-то меня знаешь. Опустела без него земля… Надо же, артефакт какой-то нашла и поет. Могла бы чего другое исполнить. Я люблю эту, помнишь, ее всегда поют в «Слоне»: «Ты изменила мне два раза, ухожу, сказала ты…»
– Уходи, – улыбнулась Светлана. – Только завтра возвращайся.
– Я как Карлсон, – обнадежила подруга, – обещаю вернуться.
Светлана закрыла за ней дверь и направилась на кухню мыть чашки. Она подставила их под струю горячей воды и прислушалась: мелодии любимого сериала не было слышно. Телефон смирно лежал и подмигивал своим синим глазком, как будто нисколько не сомневался в том, что все это суета сует, что все это обязательно пройдет, что время лечит, что… Светлана попыталась вспомнить, что еще она знала по этому поводу. Но в памяти возник образ Бекхема, того самого Бекхема в грязном костюме от известного кутюрье, с вяленой рыбой в кармане, который свалился на нее, как судьба, в узком коридоре панельной многоэтажки. А если бы на ее месте оказалась другая женщина?! Он бы так же провел с ней несколько ночей, после чего встретил бы одноклассника и сбежал?