– Бойся!
Хлопок. Сердце замирает, ожидая намного более сильного вторичного взрыва – но его нет. Они выходят из-за угла – пахнет горячим металлом, взрывчаткой…
– Ну?
Биток подходит первым. Пытается открыть.
– Черт…
– Что там?
– Запирающая система выведена из строя, но дверь, кажется, перекосило. Она слишком тяжелая…
– Лютый, разберись с погрузчиком. Сдернем им…
Хороший, все-таки у них командир. Умный
Дверь – поддалась после третьего рывка. Открылся достаточный проход для того, чтобы проникнуть внутрь. Стволы автоматов – нацелены на него.
– Так, собрались. Лютый, идешь первым…
Просто так пройти нельзя. Надо протискиваться…
– Осторожно. Пристегните его.
Альпинистским карабином – его пристегивают за пояс, чтобы вытащить, даже если подстрелят. Пахнет дымом.
– Сними рюкзак. Не пройдешь…
Это точно. Снял рюкзак – и как будто гора с плечи свалилась. Они уже насколько привыкли к рюкзаку, в котором все нужное, чтобы выжить – что без него уже не представляют…
– Пошел.
Держа наготове автомат – Лютый протиснулся в хранилище. Замер. Прислуживаясь – как и в шахте лифта, если что – не уйдешь, хотя сложно себе представить, чтобы кто-то остался здесь, за полуметровой, наглухо закрытой снаружи бронедверью. Но это Восток, здесь возможно всякое. Он вспомнил Туркестан – они брали байтулмал одного джихадистского движения. Байтулмал – это касса, общак. И он, как обычно и бывает – находился не за горами – за долами, не в банке на счете – а у скромного дехканина. Обычный дехканин, тихо себе жил и жил, с женой, с детьми. Зато, когда начали копать – бросился на спецназовцев с ножом, точнее – с заточкой, которую прятал в халате. Его обезвредили – но это было еще не самое страшное. Пока паковали его, пока копали – его жена, тихая и скромная женщина, которую не взяли под контроль – перерезала горло всем троим своим детям, а потом и вскрылась сама. Самое страшное – все это произошло без единого звука – дети не кричали, она не кричала. Просто она знала – что за потерю казны, если муж арестован – то ответит она сама и ее дети. Вот и сделала свой выбор, за себя и за них…
– Лютый, доклад…
– Чисто. Похоже, взяли…
Высокие, до потолка стеллажи. На них, в двойной упаковке из толстого, прочного полиэтилена – явно деньги…
– Понял…
Лютый – отошел от пролома. С той стороны заворочалась техника – явно, чтобы расширить…
Толстые, большие коробки на полках – почему то показались ему трупами в полиэтилене, хотя на трупы они никак не были похожи. Он подошел ближе… ножом аккуратно подрезал одну из них. Достал пачку, посветил фонарем с цевья автомата.
Туманы… Черт…
Туманы – это не романтическая дымка над утренней рекой, а деньги. Здесь они так называются – туманы. На каждой купюре – одно и то же изображение Шахиншаха, усатого и довольного жизнью. Его взорвали во время парада его же солдаты.
Денег много. Миллиарды.
Еще месяц назад – это было бы богатство. Туман – прямо конвертируется в русский рубль, валюта стабильная. В клиринг – ее принимают не все,[37] но те, кто принимает – солидные и уважаемые конторы. На туманы – можно купить нефтепродукты, стройматериалы, электроэнергию, даже продукты питания в последнее время. Все это нужные и важные товары. Но сейчас – с туманом и последняя собака не свяжется. Государства, которое его эмитировало, запустило в оборот – больше нет. Человека, который изображен на это банкноте – даже не похоронили по-человечески. Наверное, потом будет обмен – но когда, на каких условиях. И явно – просто так обменять несколько миллиардов наличных туманов на рубли, не ответив, где ты эти туманы взял – не получится…
Так что это – пустышка, если не сказать круче. Резаная бумага. Если только в других блоках – тоже туманы…
И не трогали их. Когда пришли к власти махдисты – им некогда было печатать деньги, и они ограничились старыми, просто приказав всем замазать лицо шахиншаха черными чернилами. Эти – нетронуты, в оборот последние два месяца они не попадали
Кто-то хлопнул его по спине – он не обернулся. Кто-то другой – бросил на пол химический источник света, а то тут темно как у негра в…
– Так, осмотреть здесь все. Смотрите, не заминировано ли…
– Есть…
Похоже, опять пустышка. Хрен, пустышка…
– Господин майор! – громче, чем обычно голос, явно проскальзывающий в нем страх, полоснул по нервам – здесь кое-что есть!
Ящик. Похоже тяжелый. Лучи фонарей скрестились на нем, примерно метр на два метра. На крышке – знак, который благодаря синематографу узнали все. Черные треугольники.
Ядерная опасность…
– Твою же мать…
– Ничего не трогать. Не трогать.
Затрещал дозиметр – они были у всех. Потому что их задача и была – поиск оружия массового уничтожения и всех, кто мог быть причастен к его изготовлению и применению. Два взрыва уже произошло – на севере и на юге. Взорван стратегически важный порт Бендер-Аббас. Никто не знает – сколько атомных бомб существует еще и где они находятся. В сущности, они все здесь как на вулкане. В штабе – рассматривалась версия, согласно которой исламские экстремисты – махдисты сдали Тегеран для того, чтобы заманить в него побольше неверных, и потом…
– Вот, ублюдки…
– Господин майор, фон немного повышенный.
– Козлы траханные, а если она на боевом взводе?
– Спокойно. Так, успокоились…
– Бык главный, это Лузга, Бык главный, это Лузга, ответьте немедленно, повторяю – немедленно.
Вместе с запросом – они услышали и грохот пулемета. Командир выругался, отошел от ящика с ядерным грузом.
– Лузга, здесь Бык главный, что там у тебя?
– Командир, вижу духов. Группы духов бегут по улице, по направлению к зданию банка, повторяю – тут до черта вооруженных духов! Связи нет, кажется, блокировку врубили! Мы не справляемся!
– Ясно, держись. Мы идем…
– Господин майор поторопитесь. Кажется, сюда нагрянул весь этот долбанный город!
– Мы идем
Командир махнул рукой
– Биток, Слон – наверх, быстро.
Лютый хотел с ними – но командир взглядом придержал его
– Господин майор, они знают, что здесь. Кто-то им сказал. Они пришли сюда за этой дрянью, господи…
– Да я уж понял. Давай-ка, откроем это. Мы не сможем вытащить ящик отсюда, надо посмотреть, что там внутри. Может, удастся это перепрятать…
Лютый знал, что это опасно. Но ослушаться – не мог.
Они перекусили пломбы. Вместе – с трудом они подняли тяжелую, защищенную свинцовой плитой крышку и откинули ее в сторону. Луч фонаря – высветил внутри…
– Что это?
– Не похоже на бомбу, не так ли, сынок? – в голосе командира была странная веселость. Он наклонился и взял пакет.
Лютый – сделал то же самое. Пакет был небольшой, примерно такого размера, в котором продают пакетированное молоко или сок. Внутри – было что-то сыпучее, странной консистенции, похожее на мелкие камешки. Оно похрустывало. И еще – кажется, оно было твердое. Очень и очень твердое…
– Это…
Командир бросил пакет назад.
– Положи обратно и помоги мне с крышкой. Отобьемся – потом разберемся…
С трудом, вцепившись обеими руками, они кладут крышку на место. Что бы ни было в этом контейнере – это явно не атомные бомбы и не обогащенный уран.
Вместе – они бегут наверх, к веревкам. Зацепившись, карабкаются вверх – с полной боевой и при том, что веревка без узлов это не так то просто. С каждым метром, который они преодолевают по дороге наверх – все отчетливее слышна перестрелка.
Взрыв. Вот и из РПГ долбить начали…
– Черт… там кажется, Содом и Гоморра.
– Это точно. Держись меня. На лестнице заряд нейтрализован?
– Так точно…
Дорога вверх по той же узкой лестнице – проходится в десять раз быстрее, чем они шли туда. Больше тут опасаться нечего, опасность – снаружи.
Вот и кабинет. Он выходит на второй этаж, в оперзал. Первый этаж – предназначался для мелких вкладчиков и несложных операций, а так же для работы с хранилищем. Главный оперзал – на втором этаже…
Пущенная с улицы красная трасса – словно лазер бьет по стене, рассыпаясь искрами. Рикошеты, чтобы их…
– Твою же мать…
Они падают на изгаженный пол – рисковать смысла нет. Те, кто отстреливается – уже соорудили баррикады из переломанной конторской мебели и ведут из-за них огонь.
– Так… боевая задача. У тебя глушитель? Спускаешься вниз, проходишь оперзал и занимаешь позицию ближе к дверям. Можешь даже высунуться, понял? Я видел там тумбы приличные с цветами – укрытие как раз. Заодно – опробуй понять, можно ли пробить коридор к нашим машинам… Доходит?
– Так точно.
– Если они уже в оперзале – дай нам знать и держи лестницу. Нельзя допустить, чтобы они ее заняли и били нам в спину. Если оперзал чист – держи вход, нельзя, чтобы они проникли в здание. Они могут подорвать заряд на первом и обрушить все здание…
В бою – нет времени задумываться, и Лютый – тоже не задумался. Например – а какого черта закладывать заряд на первом этаже банка – если эти боевики пришли за деньгами. Ведь если деньги получиться достать только экскаватором – русские выиграли, потому что у них есть экскаваторы и есть время. У боевиков нет ни того ни другого…
– Так точно.
– Удачи, боец…
Уже на лестнице, ведущей со второго этажа на первый – он услышал стук пулемета где-то в зале. Свой?! Чужой? Сейчас ничего невозможно понять.
Оказалось свой. Слон – держал оборону один в разгромленном зале. Он был устроен следующим образом: полукруглый длиннющий стол, за ним – места для банковских приказчиков. Две трети холла – пустое пространство, тут должны стоять люди, желающие сделать вклад и снять деньги или обменять валюту или купить золото или еще что сделать. Но полукруглый стол – это и отличная точка для обороны позиции. Особливо, если с другой стороны навалить поболее ломаной мебели и положить стальные ящики картотек…
Бронированное стекло, отделяющее приказчиков банка от страждущего люда – было в двух местах проломлено выстрелами РПГ, но все еще держалось – слава банковским грабителям и обязательным нормативам безопасности кассовых узлов. Пробив несколько дырок – через них палил из своего пулемета Слон, постоянно перебегая от одной к другой, чтобы создать иллюзию многочисленности противника. Наверное, если бы боевики знали, что он тут один – ломанулись бы вперед. Запросто – залп гранатометов по окнам второго этажа и, пока все не очухались – массированный прорыв к первому этажу. А заскочат в здание…
Он хлопнул Слона по плечу, тот обернулся. Оскаленное лицо, безумные глаза. Да… это бой, о котором мечтает каждый. Бой, который бывает в жизни далеко не каждого солдата.
– Как дела, братишка?!
– А?!
Пули – ударили в многострадальное стекло, и хотя и не пробили его – они присели.
– Как ты?! – проорал Лютый
– Норма! Зацепило только немножко!
– Немножко?!
– Переживу! Ты как?!
– Я на улицу! Пошалить немного! Прикроешь?!
– Давай!
– Три минуты мне дай!
– Что?!
Крыша едет не спеша, тихо шифером… поняли, в общем. Долбящий в замкнутом пространстве ротный пулемет – самое то для отрыва крыши.
– Три! – Лютый показал на пальцах – три минуты!
– Ага, давай!
Через засранный зал – он пробежал едва ли не на четвереньках, пригнулся – как раз, чтобы заметить мелькнувшую в боковом окне тень. Пытаются зайти с тыла или с фланга, прощупывают почву…
Достал гранаты, выдернул чеки из обоих. Одну за другой – отправил в узкий пролом окна. Гранаты – увесисто стукнули о бетон…
Взрыв. Хлопок, яростный ветер – хорошо, что его прикрывает стена. Пыль, дым…
Вот, пока они разбираются, что там произошло – он и выскользнет.
Загрохотал длинной очередью пулемет – пора!
На брюхе – на сей раз в самом прямом смысле этого слова – он выбрался на бетонную площадку перед банком – она была большой, широкой, и выше улицы в пять ступенек. Для красоты – тут были квадратные массивные вазы, в которых когда то садили цветы. Сейчас цветов, конечно не было – но вазы остались, и лучшего укрытия – было не придумать…
Определившись, он высунулся из-за угла. В прицел – было видно движение, они подобрались настолько близко, насколько это возможно – как раз те пять ступенек от уровня улицы и до площадки, они создают мертвую зону, небольшую, но достаточную, чтобы укрыться от огня с первого и второго этажа. А как минимум один – уже пробрался и дальше, скрывшись за одной из ваз. Вот только неосторожно себя повел – пытаясь понять, что это был за взрыв, и уцелел ли кто – он тоже неосторожно высунулся, чтобы посмотреть. И без оружия – а у русского оно было.
Лютый выстрелил – и противник ткнулся носом в бетон, это было видно даже без ПНВ. Первый готов…
Так… теперь надо предупредить остальных. Он достал рацию.
– Лютый на связи. Противник группируется в мертвой зоне у подъема на площадку. Предлагаю выслать пару стрелков на крышу и снять их, пока не поздно.
– Принято. Вопрос: где ты находишься?
– Справа. Вне здания. Как только вы прижмете этих уродов на улице – я попробую продвинуться дальше, и посмотреть, что с машинами.
– Принято…
Выстрел гранатомета – просвистел в темноте, ударившись в стык между вторым и третьим этажами. Когда граната летит не в тебя – ты слышишь только шум, подобный такому, какой издает сабля и видишь серый дым. И все-таки неприятно… может и осколками задеть…
Он перевалился на другой бок, осторожно высунулся с другой стороны, чтобы посмотреть, что творится по центру – и на сей раз проиграл. Откуда-то простучала очередь… как молотком. Он почувствовал, что не может двигаться, что тело не слушается команд, подаваемых ему мозгом, и еще… ему просто было обидно. Последней мыслью было – подставился…
Идущую им на выручку колонну морской пехоты – они услышали прежде, чем увидели – по стуку скорострельных пушек. Казаки и мотострелковые части вынесли на себе всю эту чертову войну – теперь парашютистам и морским пехотинцам предстояло вынести на себе мир. Особенно морским пехотинцам – туда с флота собирались самые отморозки, и они привыкли вести бои в окружении…
Первый бронетранспортер – загоризонтное морское высадочное средство – выкатился на площадь перед банком и тут же получил попадание из РПГ, а через секунду – еще одно. У махдистов – ракетными установками был вооружен каждый четвертый, а то и каждый третий, и применять их они не стеснялись. Но оба взрыва – почти не причинили вреда машине: привыкшие заботится о себе морские пехотинцы обварили машины решетками, обложили их мешками с песком, запчастями, старыми покрышками. Против тандемных гранат это не помогало – но в том то и дело было, что "тандемки" шахиншаху не передавались…
Двадцмтитрехмиллиметровка, первоначально разработанная как авиапушка – не вырубалась ни на секунду, в паре с ней – работал сорокамиллиметровый гранатомет, гранаты которого буквально выкашивали незащищенную живую силу. Открыв верхние люди в десантном отсеке и, используя их как щиты – стреляли и пулеметчики, которых у морпехов было по два на взвод.
И это был только один бронетранспортер – а следом шли еще четыре…
– Второй раз видимся, а, капитан по адмиралтейству?
Да, и в самом деле – командир группы морской пехоты был тот же самый. Тот самый, который едва не задержал их тогда, в Шемиране.
Вот только ему было не до веселья.
– У вас какой-то талант без спроса попадать в мой сектор ответственности, господин военный разведчик, а?
– Работа такая.
Под ногами вошедших в холл банковского здания людей – хрустело стекло и кирпич. Прибыли казаки – во главе с тем самым есаулом…
– Здравия желаю.
– Здравия желаю… Сами разобрались?
– Так точно…
– Нам надо обеспечить посадочную площадку для вертолета. Он заберет раненых, убитых и груз особой важности. Лучше всего прямо перед зданием – майор привычно распоряжался – извольте отвести технику…
– Ага… – совершенно не по-уставному и без следа уважения отозвался морпех
– И мне надо пара человек, из надежных, чтобы поднять кое-что из подвала. У меня не хватит людей…
– Дадим.
– Я заберу важный груз и улечу вместе с ним. Вы оставайтесь здесь, пока не придет конвой. Нужно обезопасить это здание.
Вертолет – появился только под утро, с первыми лучами солнца. Это был старый транспортник Сикорский-65, их недавно ремоторизовали, подновили планер и стали использовать. Конечно, не трехдвигательный "восьмидесятый" или "восемьдесят девятый" – но летит, везет, что еще надо.
Вертолет – совершил посадку на крыше банковского здания, благо там для этого была неповрежденная вертолетная площадка…
Первыми – на борт совершившего посадку транспортника погрузили тела. Уже упакованные в мешки, готовые в последний путь. Дальше трое морских пехотинцев, два казака и этот непонятный майор – с трудом протащили и погрузили на борт какой-то большой, тяжелый контейнер. Шестеро – несли его выбиваясь из сил.
Казачий есаул и морской пехотинец – наблюдали за этим, прячась за мощным блоком кондиционеров на крыше – их не разграбили, потому что не представляли, что с ними делать. Площадь зачистили, снайперы заняли позиции на верхних этажах здания – но все равно искушать судьбу не стоило.
– Тебе одному это не нравится? – спросил морпех, засовывая за щеку немного ката. К кату он пристрастился, пока служил на станционере в порту Алена, обеспечивал безопасность порта и борьбу с терроризмом. Конечно, за кат[38] по голове не погладят, случись узнать – но и как без него провести двое суток на ногах – тоже непонятно.
Жестянку с катом он протянул собеседнику
– Будешь?