– Марка один, в районе дворца Голестан ожесточенная перестрелка, здесь толпы вооруженных мародеров и, кажется пара джамаатов из непримиримых. Просим срочной поддержки, что там у вас есть, целеуказание обеспечим, как поняли?
– Лидер белый, запрос принял, передаю вас Главной башне, они направят в ваш район беспилотник или штурмовик, как только будет возможность, прием…
Главная башня – позывной оперативной группы ВВС, они как раз и сидят на башне Милад, откуда просматривается весь Тегеран. С нее – координируется вся работа ВВС.
– Марка один, здесь Акула три – шесть, работаем по ОВЦ, сорок седьмой номер, как поняли?
– Акула три -шесть, вас понял, докладывайте.
Акула три – шесть – это, скорее всего подводные диверсанты, спецназ ВМФ. Черные береты, как у морской пехоты – но это только маскировка, все боевые пловцы маскируются под морскую пехоту. Совершенные отморозки, если ничего не изменили, то их задача – работа по особо важным целям, ОВЦ. Каждая цель идет под своим номером, в списке особо важных – перешедшие на сторону бандитов офицеры шахской армии, наиболее отличившиеся проповедники, из тех, кто засветился на экране, вынося смертные приговоры, лица по спискам разведки, отмеченные как представляющие серьезную угрозу. Морским котикам – приказано брать их живыми, но на ухо сказано, что если и мертвыми – никто сильно не расстроится. После того, что они видели по дороге в Тегеран, что видели на флешках, на телефонах, которые изымали у задержанных бородачей, подозреваемых в причастности… как то на гуманность не тянет, скорее наоборот.
– Марка один, я Акула три – шесть – по голосу было понятно, что докладывающий очень молод, и что ему все это осточертело - зашли в адрес, у нас тут пустышка. Повторяю – ноль, зеро. Кто бы здесь ни был, он успел убраться как минимум двенадцать часов назад. Просим санкции и нам убираться, здесь на периметре собирается толпа и не сказать, что с добрыми намерениями. Я Акула три – шесть, прием.
– Акула три шесть вас понял, зеро зафиксировал, уходите оттуда…
Большая часть разведданных – конечно, ни к черту не годится. Все здесь – полетело ко всем чертям и каждый спасает свою шкуру, как только может. Тут, кстати, далеко не все отморозки конченные, просто эти махдисты поставили вопрос так: или ты с нами или ты против нас. А что бывает с теми, кто против – показывали после каждого намаза по телевизору. Тут, после того, как вся эта каша заварилась – только три вида телепередач остались: чтение Корана, намазы в положенное время и трансляции шариатских судов и расстрелов…
– Марка один, я Монолит – двенадцать, наблюдаю вооруженную толпу, движущуюся по улице в нашу сторону. Прошу уточнения – мы имеем право стрелять только в ответ или при любой потенциальной угрозе, прием?
– Монолит двенадцать, дайте предупредительный, и если не остановятся, стреляйте на поражение по вооруженным людям, как поняли?
– Марка один, вас понял, исполняю. Я брошу пару светошумовых сначала, возможно, их это остановит.
Рев винтов – оглушил подобно тамтаму, родившись внезапно и словно из воздуха. Четверка винтокрылых штурмовиков – вынырнула из-за горного хребта и ушла вниз, выполнять боевые задачи в городе. Грохот винтов – стих так же быстро, как и появился…
Было непонятно, произойдет ли то, что они ждали. Было непонятно, что вообще будет в самое ближайшее время – их вообще те же вертолетчики могли запросто прищучить по ходу. Или один из Громовержцев – отработать парой выстрелов крупного калибра, каждый из которых – как выстрел шестидюймовой гаубицы. По правилам – для работы они должны были опознаться, зарегистрироваться в сводной таблице и сейчас ждать задания. Но они не сделали этого – задания долго ждать не придется, дел чертова уйма, а людей как всегда катастрофически не хватает. Если они проявятся в сети – их немедленно припашут к какой-нибудь работе и они не будут на месте тогда, когда это будет нужно…
Было только одно задание. Заложенное в память беспилотника своим человеком в ГРУ, Главном разведывательном управлении, которому эти самые беспилотники и подчинялись. Как только беспилотник увидит, что ему надо – он передаст информацию на Марку один, вместе с приказом. Марка один выйдет в эфир и сообщит нужную информацию, сама не зная, что именно сообщает. После чего, они начнут действовать.
А пока – остается просто ждать…
Он сам не знал, для чего это делает. Он не знал и почему – он не доложил о том, что знает по инстанции, как положено – чтобы организовали операцию. Может быть потому, что он испытывает глубокое презрение к этим самым "организаторам", не вылезающим из штаба и дающим ценные указания. И он хочет организовать все это сам, чтобы утереть нос этим придуркам. Наверное, как то так…
Что-то не то в армии. Он это знал, потому что сам был частью армии. Что-то не то в стране. Он это знал, потому что был жителем этой страны. И недавно – он нашел единомышленников. Которые тоже считали, что в стране не все ладно…
Погруженный в свои мысли, он едва не пропустил сообщение, адресованное лично ему. То самое, которого он ждал.
– Марка один запрашивает Быка два – два. Марка один, запрашивает Быка два – два.
Рация была дуплексной. Можно было говорить как по телефону
– Марка один, здесь Бык два – два, на приеме…
– Та-а-ак… Бык два – два, сообщите свой статус – оператор был явно озадачен – вас нет в сводной таблице.
– Бык два – два, группа центрального подчинения, находимся на севере, прием…
Группа центрального подчинения – означало, что группа подчинена напрямую ГРУ и не работает в интересах оперативного штаба
– Бык два – два, вас понял. Для вас есть сообщение. Активность на точке, как поняли. Повторяю – активность на точке три.
Это было то, что они ждали.
– Марка один, вас понял, активность на точке три. Нам нужна возможность работать, как поняли? Опознание по маякам.
– Бык два – два, вы понимаете всю…
– Сынок… – проникновенно сказал человек – я все прекрасно понимаю. Дай дам дорогу, и мы все сделаем, ясно?
Оператор – по здравому размышлению решил не связываться с группой центрального подчинения.
– Хорошо, я дам вам канал с Большой птицей – четыре, она работает по северу города. Опознаетесь сами. Имеете в виду – на постах в списках вас нет, вы идете на свой страх и риск.
– Марка один, вас понял…
– Да, Большая птица четыре, вопрос – вы на месте?
– Большая птица четыре, мы по-прежнему на связи…
– Большая птица четыре, здесь Бык два – два, мы просим разрешения зайти в сектор. Мы в районе нагорья, готовы к опознанию.
– Окей, давай, парень.
– Серия по три, до серии десять – девять…
Человек вышел из машины, и на счет "ноль" – поднял фонарь и выдал три серии по три коротких включения прямо в небо, да еще через специальный светофильтр, отрезающий видимую часть света.
– Окей, три по три, увидел.
– Верно. Мы работаем по ОВЦ, группа центрального подчинения. Маяки в рабочем режиме, подтвердите.
– Да, пометил вас, можете двигаться…
– Большая птица четыре, премного благодарен…
Человек отключил связь, заорал во всю глотку
– Так, двинулись! Достаем тарахтелки, все по местам! У нас чертова тьма работы! Пошли, пошли, пошли!
Спецназовцы зашевелились. Из-под брезента – появились крупнокалиберный пулемет НСВ с ночным прицелом и гранатомет АГ-40, кургузая, смертоносная машинка, способна буквально заплевать противника гранатами. Все это было мгновенно установлено на турели – до этого они были пусты и тому была веская причина. Дело в том, что они стояли без опознания – а в зоне боевых действий любая вооруженная техника, любые вооруженные люди являлись целью. Если же они держали оружие скрытно – по ним не могли нанести удар, даже если они выглядели подозрительно. Таковы были правила…
– Готовность на первой!
– Готовность на второй! – крикнули в ответ. НСВ с ночным прицелом и автоматический гранатомет – неслабая комбинация.
– Точка три, двигаем! – крикнул человек – держитесь нас! Идем тихо!
Головной пикап – тронулся с места, проломился через кусты и выкатился на дорогу. Дорога здесь была извилистой – но она вела впрямую на главную улицу Тегерана – проспект Шахиншаха Хосейни, идущий через весь город, длиной двадцать пять километров…
Дорога была свободна. Как уже было сказано – в горы уходили немногие, горы почти не бомбили. Да и северные районы… это были богатые районы, и новая власть – так до конца и не смогла подчинить их до прихода русских. Люди здесь – скрывались, кто-то сорвал все указатели с улиц, часть поменяли так, что они указывали совсем в другую сторону, не раз и не два было, что патрули исламских судов, посланные сюда, просто пропадали…
Они заходили в город через Веленджак. Слева от них – был район Элахие, один из самых дорогих и престижных районов Тегерана, здесь в основном жили иностранцы, дипломаты, недвижимость здесь стоила дороже, чем в любом другом районе Тегерана. Здесь и в близлежащих районах – жили в основном не персы, да еще и богачи – вот почему репрессии здесь были особенно свирепыми. Бедняков здесь звали "живущие на камнях" – и когда пришла их власть, они это припомнили…
– Казачий патруль справа. Стоп – сказал человек. Он держал в руках терминал, на который поступала информация с ударного самолета, барражирующего над районом – хотя оператор этого и не знал. Просто сейчас – вся информация направлялась в один общий центр по спутнику – и из этого колодца черпали все, кто имел право. На перчаточном ящике – была прикреплена удобная полка с зажимом для документов, и там была прицеплена спутниковая карта этого района города с одним им понятными пометками. Карту они скачали через терминал и тут же распечатали: сейчас все это быстро.
Машины остановились. Фары никто и не думал включать, оба водителя пользовались приборами ночного видения.
Казачий патруль прошел впереди, даже и не подозревая о том, что выше них по дороге.
– Чисто.
– Двинулись. Малый вперед…
Машины снова двинулись…
– Направо.
Они повернули туда, откуда вышел патруль.
– Держать дистанцию. Пять минут.
– Есть пять минут…
Здесь была высотная, богатая застройка, частично уже выгоревшая. Когда здесь окончательно все зачистят – найдут квартиры, где в одной из комнат лежат вырезанные владельцы квартиры, в других – устроен туалет. Боевики – исламисты чаще всего были выходцами из бедноты, они не знали, как пользоваться ватерклозетом, им вообще была в корне чужда идея смывать хм… отходы водой, когда у них в районе воды не хватало для питья. Заходили в любую свободную комнату и там гадили на пол…
Машины включили фары, на них так же стояли светофильтры, пропускающие только невидимую часть света, для работы с приборами ночного видения. В этот район, стоявший уже в нагорье – вложили огромные деньги: дороги здесь – проходили не по земле, они были подняты на бетонных быках, где на полметра, а где и на три метра, так чтобы они были ровными и прямыми, а не вихлястыми и подчиняющимися местному рельефу. Здесь были поливаемые газоны и садики, и даже ручьи, питающиеся из пробуренных в предгорье скважин. Неудивительно, что классовую ненависть обитатели местных жилищ вызывали просто лютую. Еще это усугублялось тем, что на севере жили не персы, как в центре города, и не натурализованные и приехавшие на заработки арабы и урдуязычные нищие индусы,[22] как на юге – а мазендеранцы (огнепоклонники), азербайджанцы, армяне и евреи…
– Две минуты!
– Две минуты, приготовится! Цель будет слева по курсу!
Патрон в патронник дослан уже давно, остается только снять с предохранителя. Пулеметчик на пулемете – старается "не упустить" прицел…
И, тем не менее – кто-то все же видит их. Кто-то, у кого есть доступ к приборам ночного видения, и у кого достаточно высокий уровень подготовки, чтобы выставить скрытые патрули. Их явно засекли через прибор ночного видения, сразу, как они вышли из-за поворота.
– РПГ на двенадцать!
Прямо перед ними – скоростная "одиннадцатая" трасса, путепровод, ведущий в гору. Он не поврежден ударами. И на путепроводе – стоит какая-то легковая машина, а около нее – вооруженные люди…
– Держитесь!
Водитель на головной резко вывернул руль. Ракета РПГ, пущенная с путепровода – бьет по центру автострады, черный фонтан взрыва, справа трескает стекло, видно очень хреново. То ли опыта не хватает, то ли людей нет, то ли вооружения – но гранатомет у засадной группы только один, второго нет. Головная машина резко уходит в сторону, ударяется об отбойник. С путепровода летят пули. Канонир на второй машине открывает огонь из автоматического гранатомета, очередь ложится точно по отбойнику путепровода. Серия вспышек, дым – и боевики затыкаются…
– Подавлено! Подавлено!
– Продолжаем движение! Доложить о потерях!
– Дамир ранен! Черт, он ранен!
– Оказать помощь, продолжать движение!
Остановиться, даже здесь – смерти подобно. Русские слишком долго пробыли на Востоке, чтобы помнить всегда: движение – это жизнь. Остановился – через пять минут начнет собираться толпа, через пятнадцать – ты уже никуда не уедешь, через полчаса тебя гарантированно разорвут на куски.
Машины – вырываются из-за путепровода, вслед им строчит одинокий автомат. Его даже не пытаются подавить…
– Тридцать секунд, слева!
– Пулемет на десять часов!
Из одного из высотных, бетонных зданий – по дороге трассерами, непрерывным огнем открывает огонь пулемет. Пулеметчик хороший – первые же пули приходятся по кабине головного пикапа. Человек, сидящий на правом переднем – успевает выскочить из теряющей ход машины, катится по бетону. А вот водитель не успевает. Дорога здесь – возвышается над местностью примерно на два метра, но здание – находится еще выше в гору, метров на пять и до него не меньше ста метров. От здания – открывают огонь несколько автоматчиков, расстреливая трассу.
– Крупнокалиберный, огонь! Гранатомет, огонь!
Но команды ждать и не стоит – и за пулеметом и за гранатометом испытанные люди. Крупнокалиберный пулемет – бьет по позиции пулеметчика боевиков в угловой комнате здания, трассеры размером с футбольный мяч врезаются в стену – все покрывается пылью, пулемет замолкает. Автоматический гранатомет накрывает позицию боевиков у входа в здание, там тоже все покрывается дымом и вспышками разрывов. В отличие от русских – у боевиков, прикрывающих ОВЦ похоже негусто с тяжелым вооружением.
Кто-то, тяжело топая, подбегает, помогает подняться…
– Отстань, я сам…
Человек поднимается. Открытой стрельбы нет, но надо действовать как можно быстрее.
– Все целы?
– Мехмет мертв!
Это не так страшно. Мехмет – бывший шахский гвардеец, хорошо знающий город, он избежал кровавой расправы на стадионе и прибился к ним, к русским, чтобы выжить. Его сделали водителем, он хорошо знал город и умел пользоваться ПНВ, потому что служил в секретной полиции САВАК. Но смерть – таки не отпустила, догнала, забрала, что ей полагается, даже сейчас, когда город со вчерашнего дня наш. Что остается сказать? Это предопределено Аллахом, и он сделал, как пожелал, только и всего.
– Так. Машина два – на тот съезд, через стоянку, занять позицию на той стороне здания. Нельзя допустить, чтобы кто-то удрал. Мы заходим спереди. Дамир, как ты?
Здоровяк татарин держится
– Все в порядке, господин майор
– Так, пошли, пошли, пошли!
Труп водителя просто выбрасывают на бетонку, обе машины сворачивают на съезд. За одной из них – прячется штурмовая группа…
– Бык два – два, здесь Большая птица четыре, вопрос, почему не докладываете о контакте? Что происходит, вам нужна помощь? Мы зафиксировали перестрелку
Черт, этих только и не хватало…
– Птица четыре, здесь Бык два – два, мы справляемся своими силами. У нас убит проводник и один раненый, потери противника – около десяти единиц, десяти единиц. Вопрос – что вы видите? Есть движение в секторе?
– Бык два – два, движения не наблюдаем, пока все тихо, но это может измениться в любую минуту. Докладывайте о том, что вы делаете как положено, здесь отморозки не нужны, как поняли?
– Птица четыре, понял вас…
– Контакт справа!
– Твою мать, контакт с фронта!
Справа – на стоянке появляется еще одна машина, седан, она резко тормозит, и из нее выскакивают вооруженные люди. Один из них – уже на колене с РПГ, направленным на пикап. Из окон первого этажа – открывает огонь пулемет…
Пулеметчик на крупнокалиберном – в долю секунды делает свой выбор и открывает огонь по автомобилю справа. Гранатометчик так и не успевает выстрелить, пули сбивают его, гранатомет то ли взрывается, то ли еще чего, то ли взрывается сама машина – но боевики ничего не успевают сделать. Гремит взрыв – и огонь прекращается. Прекращает работу и крупнокалиберный пулемет – пулеметчик, отреагировав на угрозу справа, подставил свой бок пулеметчику из здания.
Проскочивший к самому зданию командир, уловив момент, аккуратно забрасывает прямо в окно, откуда пулемет ведет огонь, термобарическую гранату. Глухо хлопает взрыв, пламя вышибает остатки окна – как дракон дохнул огненным дыханием.
– Справа чисто!
– Слева чисто!
– По фронту чисто!
– Командир, это Двойка.
– На приеме.
– Мы их взяли. Пытались смотаться. Держим.
– Вас понял, иду к вам…
Сделав рукой неопределенный знак – мол, порядок наведите – командир направляется пешком на обратную сторону здания. Он в принципе и предполагал, что так будет. В критической ситуации этот урод, оставив своих нукеров на прикрытии в качестве смертников – попытается смотаться через заднюю дверь. Там то его и можно будет брать…