— Александр Васильевич, может Вам кофейку? — предложила смущённая Нина.
— Да, спасибо, я с удовольствием — ответил он расстроенно, видя как мало у него шансов перед таким серьёзным соперником.
— Мам! Мы пойдём спать, ладно?
— Да, конечно, завтра в школу, рано вставать…
В это время «милый друг» прошествовал в Нинином махровом халате из ванной в спальню.
Нина сидела напротив Александра Васильевича, не поднимая головы. "Боже, как они мне все надоели! Оставили бы меня в покое. Что мне больше делать нечего, как играть в их игры? Мне дочерей поднимать надо".
— Александр Васильевич, кофейку налить?
— Да, пожалуй, ещё чашечку, — он искал повод задержаться.
— Как, уже два часа ночи? Александр Васильевич, может, вы домой поедете, а то уже поздно.
— Да, да, вы не беспокойтесь, ложитесь, я сам захлопну дверь за собой. А лучше, пойдёмте, я вас спать уложу… — Он провёл её в спальню, где богатырским сном спал «милый друг». Нина прилегла рядышком с краю. Александр Васильевич укрыл её шерстяным клетчатым пледом, аккуратно подоткнув по бокам. Потушив свет, осторожно прикрыв дверь, “скрипя сердце”, неслышно на цыпочках покинул такой любимый дом.
А что ему оставалось делать, если здесь он был пока лишь гостем? Эту крепость ещё предстояло взять.
Глава 8. Юбилей
На праздновании юбилея Нининой бабушки в дачном доме и вокруг толпились гости. Среди приехавших со всех концов земли, преобладали дачные друзья. За долгие годы, прожитые на даче, бабуля подружилась со всей округой. Сильный характер, жизненный опыт, открытость и мудрость сроднили её с несколькими поколениями дачников. Поэтому на её юбилей пришли все, кому она когда-то помогла добрым советом или поддержала в трудную минуту.
Для такого большого праздника специально сколотили длиннющий стол, который установили на лужайке перед домом. Гости прибывали и, поздравив и закусив, через некоторое время исчезали: их ждали работы на дачных участках. Но к вечеру все снова собрались на призывный запах костра и шашлыков. Тосты переросли в беседы, и скоро робкие голоса стали нестройно напевать знакомый мотив. Их начинание поддержали, и скоро многоголосый хор среди летнего зноя грянул "Ой, мороз, мороз, не морозь меня…" Разбередив русскую душу, "Мороз" передал эстафету советской классике, а затем плавно перешёл к современным шлягерам. Когда известный репертуар почти исчерпали, стали вспоминаться отдельные куплеты, просто под настроение: "А город пил коктейли пряные, пил и ждал новостей! — затянул женский голос, — Помоги мне, помоги мне!.." — подхватили массы.
"На помощь" с соседнего дачного участка пришли воспитанники хоровой студии, с концертами объехавшие весь мир. В многозвучье послышались уверенные, звонкие детские голоса. Расстроенный хор сопровождения умолк. Все стали слушать детей. Исполнив "Happy Birthday" для бабушки, захватив инициативу, они повели тему. Импровизированный концерт под открытым небом оказался неожиданным и самым дорогим подарком к юбилею.
"Прекрасное далёко", исполненная дуэтом, завершала концерт. Зная о необыкновенно сильном эмоциональном воздействии этой песни, её всегда оставляют под конец.
Голоса возносилась к звёздам, и каждый чувствовал, как его душа вместе со звуками парит и поднимается к небу. Из её глубин пришло осознание вечности жизни, чувство умиротворения, радости существования и любви ко всему земному. Слова, обращённые прямо к сердцу, открывали его, делая людей человечнее. Ярчайшие впечатления жизни всплывали в памяти, вызывая трепет.
Александр Васильевич вспомнил, как его принимали в пионеры.
Для него — лодыря и троечника с никудышным поведением, честь быть принятым в пионеры, была недосягаемой мечтой. В первую очередь пионерами могли стать только пятнадцать лучших учеников класса, выбранные большинством, после трёх туров тайного голосования.
Первый тур прошёл справедливо. В него попали отличники и зубрилы. 7 ноября в Музее Ленина их торжественно приняли в пионеры. Чуть не лопаясь от гордости, они готовы были даже зимой ходить нараспашку, чтобы все видели, что не просто школьники, а пионеры! Остальным оставалось, безумно завидуя счастливчикам в алых галстуках, терпеливо ожидать своей очереди, довольствуясь октябрятскими звездочками.
Второй тур принёс неожиданный результат. Среди избранных оказался второгодник Петя Фёдоров. Шансы стать пионером таяли для всех остальных, драматизм борьбы нарастал.
И тогда в третьем туре, по совету своего старшего товарища Пети, октябрёнок Саша пошёл на отчаянный поступок. На вопрос: "Кто достоин звания пионера?" — он трижды написал свою фамилию.
22 апреля в день рождения Ленина, в момент, когда ему повязывали галстук, от нахлынувшего счастья он чуть не потерял сознание.
Нина смотрела на огонь костра, на искры, летящие вверх, и ей казалось, что она соприкоснулась с тайной собственной души, которая пришла в этот мир, решив испытать себя в трудных земных условиях. Она думала о своей несчастливой судьбе. Слёзы душили её.
Александр Васильевич забеспокоился, но бабуля его остановила:
— Нежная душа, наша Нина! Трудно ей на белом свете. Другая мечтала бы о такой жизни, а ей всё это в тягость. Пусть поплачет, всё легче станет.
Глава 9. Нина
И всё-таки, ей было хорошо с ним. Спокойно, по крайней мере. О большем она пока не задумывалась. Да, конечно, ей подстать был бы светский лев, а Шурик, по её меркам, мягко говоря, простоват и плохо воспитан, манеры его оставляли желать лучшего. Он не умел подать руки, вовремя пододвинуть ей стул. Такие, по его мнению пустяки, как нечищеные ботинки, или невнимание к даме, её шокировали.
Нина объясняла это отсутствием достойного примера, но была уверена, что это поправимо.
Тем более, что и сам он чувствовал, сколько пробелов нужно заполнить. Шурик всегда прислушивался к её замечаниям и в следующий раз не допускал оплошностей.
Нина очень деликатно и мягко отучивала его. Только по взлёту её бровей он понимал, что делает что-то не так, и сразу же исправлялся. Быстро усвоил, что прежде чем самому сесть в машину, нужно усадить её, и как того хотелось ей, стал подавать кофе в постель.
"Приручить" такого податливого представителя сильного пола для неё не составило большого труда. Под чутким руководством Нины Шурик становился галантным. Нине это импонировало. Так, наверное, случайно подобранный с земли камень, оказавшись после шлифовки драгоценным, радует своего обладателя. Отполированные грани, позволяли ей гордиться своими достижениями. А главное, рядом с ней был достойный человек. Других она не терпела.
Шурик же смог оценить всю ценность этих навыков и Нининых советов в дальнейшем, когда его дела пошли в гору.
Глава 10. Шурик
Шурик безропотно подчинялся её требованиям, стараясь угодить ей во всём. Да и в своих глазах он рос . " Оказывается благородным манерам можно научиться" . В нём было много мальчишеского, и в некоторых моментах, Нина отступала, деликатно предоставляя ему возможность проявить свою натуру. Ей нравилось, как он водит машину, играет в шахматы и проявляет себя в любовных отношениях. В этих ипостасях прорывался его страстный, дерзкий и настойчивый характер. Он становился самим собой. Тут он главенствовал, и ему подчинялись. Он становился дрессировщиком, которому подвластен и железный конь, и светская львица. Однажды, случайно в диком порыве подчинив её себе, он понял, что это ему под силу. А ей нравилась его властность в моменты, когда обнажалась её женственность и его сила.
За рулём проявлялась душа азартного гонщика, пьянеющего от скорости, а машина для него была, как вторая любовь.
Прокатиться с ним было одно удовольствие. Рядом с Шуриком Нина могла бы мчаться хоть на край света. Ей хотелось, чтобы дорога не кончалась, а растущая скорость не имела предела. И казалось, что земное притяжение можно победить, рванув у горизонта к звёздам
У Шурика Нине тоже можно было кое-чему поучиться.
"Как, Нина, ты не умеешь играть в шахматы? Это пробел! По мнению вождя мирового пролетариата "шахматы — гимнастика ума!" Это излюбленная игра царственных особ, — издевательски воскликнул он. — Но, это поправимо!"
Нина быстро усвоила принципы игры, и с удовольствием сыграла с ним несколько партий.
Ей открылась внутренняя философия и психология игры. Она увидела, как обнажается натура человека с каждым принятым решением, с каждым ходом. Она увидела его характер и оценила. Но не захотела до конца открывать ему себя, чтобы не стать понятной и… уязвимой.
Глава 11. Брак
Да, она мечтала о браке. О замечательном путешествии по жизни. Муж — за рулём, она — вместо штурмана, дочки на заднем сиденье, негромко мурлычет приёмник, они мило перекидываются словами. Вот так бы и прожить всю жизнь.
Но, думая о своих отношениях с этим человеком, она всё же не понимала, что их связывает.
Неожиданные перемены порвали и без того слабые нити, связывающие его с семьёй. Брак, заключённый по молодости, из-за появившегося ребёнка, заранее был обречён. Несколько лет совместных мучений, показных, искусственных отношений, рано или поздно должны были прекратиться. Наконец не выдержал он — ушёл "куда глаза глядят". По началу поселился у бабушки — единственного человека, который понимал и поддерживал его. Появление Нины толкнуло его окончательно разорвать последние путы брака, для того чтобы стать свободным.
— Я хочу узаконить наши отношения.
— Это просто смешно! Кому это нужно? — Нина не допускала мысли о браке, видя в нём дополнительную обузу. — Какой брак?! Пойми, у тебя ребёнок, у меня два. Я старше тебя на десять!!! лет. Подожди, скоро твой запал пройдёт!
Получив решение суда о расторжении брака, в тот же день, как бы ненароком, он завёз Нину в загс. Она с интересом наблюдала за ним. Ни слова не говоря, он протянул ей две анкеты. Так же молча, она заполнила их, думая: "Что бы это значило? Это шутка, или он делает мне предложение?
…" — и, решив не придавать значения, тут же ответила себе: "Ну, ладно. Пусть позабавится, если хочет!"
Месяц, отпущенный молодым на проверку чувств и серьёзности их решения, пролетел незаметно. О бракосочетании никто не вспоминал. Милая шутка забылась, в круговороте Нининых дел. А тут ещё беда — умирает её бабушка. И как всегда, все заботы снова на ней. Новые переживания, нервное напряжение, плюс простуда — на похоронах промокла под дождём, продрогла — и Нина разболелась.
К вечеру температура поднялась до 390C. Её знобило, лекарства найденные в домашней аптечке, не помогали. Он вызвал «скорую». Молодой доктор, осмотрев, предложил забрать её в больницу.
— Это невозможно, у нас завтра бракосочетание.
— Да, в таком состоянии — невозможно!
— Доктор! Помогите! — в его глазах была мольба, как будто речь шла не о жизни и смерти, а о чём-то большем. Он просил о спасении чего-то более значимого! — К утру она должна быть здорова!
— Ну, хорошо, давайте поколем её. Я посижу, пока температура не начнёт снижаться.
Наставшее утро незаметно просочилось из страшной ночи, но облегчения не принесло.
Температура по-прежнему была высокой, состояние её было тяжёлым.
Он принёс свою шерстяную тельняшку, тёплый свитер. Надел на неё. Пригладил щёткой влажные волосы, концы заплёл косичкой. Завернул её в шотландский плед, поднял на руки и понёс пешком с пятого этажа. Внизу ждало такси. Водитель ошарашено посмотрел на странную поклажу, затем, увидев торчащие из-под одеяла ноги, обутые в женские сапоги, несколько секунд разглядывал их, пытаясь по ним определить признаки жизни. Затем, не выдержав, спросил:
“Живая?”
— В загс! — требовательно сказал Александр.
Глава 12. ЗАГС
Зал для невест, уставленный кадками с пальмами, увешенный по периметру зеркалами, призванными оптически умножать ощущение счастья, заряжен эмоциями радости и волнения.
"Девичья комната", наполнена кружевными облаками подвенечных платьев, словно белоснежными взбитыми сливками, бело-розовым зефиром и другими разнообразными воздушными десертами. Это единственное место на земле, где в такой высокой концентрации пребывает надежда на счастье. Состояние нереальности происходящего, одолевает всех. Кажется, что даже время тут замедляет свой бег, чтобы дать возможность насладиться этим событием и как можно лучше запомнить его.
Тут звуки раскатисты и атмосфера густа от эмоций волнения и трепета. Здесь торжественно звучит заключительный аккорд в серенаде любви, с активным упорством исполненной жизнью, чтобы, заковав молодую пару в оковы Гименея, обеспечить продолжение рода человеческого.
Это волшебное место, где кульминацией завершается длительная подготовка к самому радостному празднику, и в апофеозе сливаются фонтаны суматохи, эмоций и денег.
Здесь неправдоподобное количество красавиц на один квадратный метр. И даже барышни с неявной красотой смотрят на себя в зеркала и не могут глаз отвести: "Неужели это Я — такая хорошенькая? И фигура, откуда-то взялась! "
Некоторые, кому этот день особенно понравился, стараются повторить его ещё раз, или два…
Струнный ансамбль, одетый в шоколад, эффектно оттенял взбитые сливки и зефир. Оглашая своды уникального учреждения, волнуя своим символизмом женские сердца, раздались звуки Марша Мендельсона.
Вдруг на входе показалась мужская фигура в джинсовом костюме, держащая какой-то длинномерный предмет, замотанный в клетчатый плед. Появление мужчины не "при параде", со странной ношей на руках, вызвало переполох в девичьем царстве. Минутное замешательство.
Праздник прервался. Все взгляды были устремлены на человека, непрошено ворвавшегося в их мир, где пребывание так кратко.
И, тут многим стала видна жалкая косичка, торчащая из-под пледа!
— А-ах!!! Украденная невеста! — Трудно передать всю гамму чувств, посетившую сознание юных дев! — Разве такое бывает в наше время? Какой ужас! Какая прелесть! Как романтично! А где же свадебный наряд? — Свадебный наряд — итальянский костюм, заранее приготовленный в качестве сюрприза Александром, так и остался не востребованным.
В этот момент появилась распорядительница торжества.
— Как это понять? — она кивком указала на куль, лежащий на банкетке.
— У нас на 10.00 назначена регистрация брака. Она плохо себя чувствует. Не могли бы вы оформить документы без торжественной части?
— Конечно, если она сможет подписать.
— Ну, уж как-нибудь!
— Невеста! Вы согласны вступить в брак с…?
Нина не слышала и не понимала, что от неё требуется, но чувство безграничного доверия к этому мужчине подсказало ей ответ: "Да"!
Глава 13…Ильич
Прошло десять лет.
Телефонный звонок оторвал Александра от работы над новым дизайн-проектом. Он терпеть не мог, когда его дёргают, заставляя терять драгоценное время, отвлекая на посторонние дела.
Постаравшись скрыть раздражение, выстраивая по ходу интонации, он взял трубку:
— Да, я вас слушаю! — сухо, индифферентно сказал он.
— АлександР Васильевич, — произнес, слегка картавя мужской голос на другом конце провода — вас беспокоит ДиРектоР Регионального объединения Ритуальных услуг. — Александр похолодел.
— Меня зовут ВладимиР Ильич… — и многозначительно замолчал.
Услышав до боли знакомый говорок с характерным картавым "р", Александр Васильевич чуть не поперхнулся.
— … Ленин?
— Нет, …Анин! — ответил Владимир Ильич, применив многократно использованный приём, каждый раз потешаясь, представляя себе, как реагирует собеседник на его ФИО, и, зная, как это обычно шокирует. Продемонстрировав чувство юмора, которое не утратил, несмотря на то, что долгое время руководит ритуальным заведением, он подтвердил тезис: «Пока мы живы, ничто человеческое нам не чуждо». Дав собеседнику минутку, чтобы он мог прийти в себя, перешёл к делу:
— Мы тут с женой смотРим каталоги с вашими пРоектами. Хотели бы обсудить с вами наш заказ. Не могли бы вы к нам подъехать?
— РеРих! Молодой РеРих! — встречая его, в позе вождя мирового пролетариата, с простёртою вперёд дланью, восхищённо сказал Владимир Ильич. Указующий жест был направлен на Александра Васильевича.
— Я?!..
— Да, батенька, вы. Копия — молодой РеРих! Я буду с вами Работать! — Он развлекал себя ролью Ильича.
— А можно пока повременить? Я только сейчас стал жить, как человек!
Глава 14. Медэя
Медэя Грантовна открыла дверь шикарно обставленной четырехкомнатной квартиры.
Трудно поверить, что в обычном типовом доме может быть такая планировка. Здесь площадь заменило пространство. Эклектика стилей неожиданно гармонично сочетала hi-tech с модерном и роскошью старины. Видно, что здесь поработал серьезный дизайнер. Не было ни одной вещи, которая бы выделялась или была лишней. Во всём присутствовала логика, гармония и изыск.
Нина, с её утончённым вкусом оценила это по достоинству.
Стоявшая перед ней хозяйка представляла собой единственный элемент, не вписывающийся в интерьер. Колоритная дама явно диссонировала с содержанием дома своими чересчур крупными формами в исключительно черной гамме. По-девичьи распущенные смоляные пряди, сливались с нарядом, превращали её фигуру в шёлковый кокон. Миндалевидные глаза для большей выразительности были обведены жирной угольной подводкой. Сочная алая помада, ставила последнюю точку в этом впечатляющем имидже.