«Она доконает его. Авантюристка! Это понимают все, кроме Бориса». (Лев Озеров. Разрозненные записи // «Воспоминания», с. 598.) См. 97, а также с. 359 настоящего тома.
121 Гнев Анны Андреевны обрушился на книжку Л. И. Страховского: Leonid Strakhovsky. Craftsmen of the Word: three poets of modern Russia. Gumiljov, Akhmatova, Mandelstam. Cambridge, 1949.
(Леонид Страховский выступал иногда под псевдонимом Чацкий, – но не Шацкий, как по ошибке называла его А. А. Неодобрительный отзыв о книге Страховского см. также в разъяснении 181.)
В «Пятистопных ямбах» (в которых, по словам Ахматовой, запечатлен «душевный разрыв» между нею и Гумилевым) читаем такие строфы:
(журнал «Аполлон», 1913, № 3)По мнению Анны Андреевны, многие страницы книги Страховского написаны со слов поэтессы Ирины Одоевцевой (1895–1990), «Такое может изобрести только баба»… «Яд, яд обо мне», восклицает Ахматова. Между тем, Одоевцева в своих воспоминаниях («На берегах Невы», Вашингтон, 1967 и М., 1988) говорит об Анне Андреевне весьма уважительно. Книга Одоевцевой, несомненно, изобилует большими погрешностями – но неуважения к Ахматовой в ней нет. Беда там другая: недостоверность. Мыслимо ли, например, через десятилетия по памяти воспроизводить живые диалоги?
Что касается «толченого стекла», то А. А. имеет здесь в виду балладу «Толченое стекло» (см. И. Одоевцева. Двор чудес. Стихи. Пг.: Мысль, 1922).
О попытках вычеркнуть ее из биографии Гумилева А. А. говорила не раз. См., напр., с. 554–555.
122 Владимир Николаевич Орлов (1908–1985) – литературовед, специалист по истории русской литературы конца XVIII и начала XIX века, а также поэзии начала XX. Под редакцией В. Н. Орлова выходили многие собрания сочинений Александра Блока; он – один из редакторов блоковского двенадцатитомника и восьмитомника.
С 1956 по 1971 г. Орлов был главным редактором «Библиотеки поэта».
В каком именно ленинградском альманахе намеревался он напечатать всю «Поэму», я не знаю. В Советском Союзе «Поэма без героя» целиком не напечатана по сей день; за границей много раз, но с пропусками, перестановками и ошибками. – Написано в 1978 г.
В настоящее время у нас в стране «Поэма без героя» печатается почти во всех сборниках Анны Ахматовой. Печатается по-разному. Об окончательном тексте исследователи спорят до сих пор. – Продолжено в 1992 г.
123 «Литературная Москва», сб. второй, 1956.
124 Стихотворение нежное, любящее, братское. Начинается так:
Но, быть может, Анне Андреевне оскорблением «таинства смерти» показались строки:
(«День поэзии», М., 1956)
125 О котором из братьев Кузьминых-Караваевых идет речь – точно и уверенно сказать не могу. С этой семьей Ахматова связана была двояко: соседством по Слепневу и общением в «Цехе Поэтов». Жена Дмитрия Владимировича, Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева (1891–1945) – поэтесса, автор стихотворных сборников «Скифские черепки» (1912) и «Руфь» (1916), была одно время, как и А. А., членом «Цеха»; а муж ее, Дмитрий Владимирович (тогда молодой юрист), исполнял в «Цехе» обязанности «стряпчего». Елизавета Юрьевна Кузьмина-Кара-ваева – в будущем монахиня «мать Мария»; о ней, о ее стихах, о ее подвижнической жизни, об участии во французском Сопротивлении и героической гибели в фашистском концлагере существует обширная литература – см. например, книгу, куда входят и ее собственные произведения и воспоминания о ней: Е. Ю. Кузьмина-Караваева. Избранное. М., 1991.
Которого из братьев Кузьминых-Караваевых имела в виду Ахматова, говоря о соседе по Слепневу, «красивом молодом человеке», некогда из-за нее стрелявшемся, – я не знаю. Исследователь жизни и творчества Анны Ахматовой, Р. Д. Тименчик, в ответ на мой вопрос, высказал предположение, что это был брат Дмитрия Владимировича (1886–1959) – Михаил Владимирович Кузьмин-Караваев (р. 1894). Именно он в 1911–1912 г. был семнадцатилетним «студентом, подававшим надежды»: учился в Петербурге сначала на факультете восточных языков, потом на юридическом. (Ни его профессия, ни дальнейшая судьба мне неизвестны. Предполагаю, что судьбой его был лагерь, потом ссылка, а в 54–56 г. – возвращение. Тут он и встретился снова с Анной Андреевной.)
126 Евг. Замятин. Воспоминания о Блоке // Русский современник, 1924, книга третья, с. 188, а также: Евгений Замятин. Сочинения. М.: Книга, 1988, с. 314.
127 Ольга Берггольц. Стихи из дневников (1930–1956).
128
129 Ольга Федоровна Берггольц (1910–1975) – автор лирических стихотворений, поэм, многочисленных журнальных и газетных статей, сценариев, пьес, лирической прозы. В 1934 году в Ленинграде вышел сборник «Стихотворения»; в 1942-м – «Февральский дневник»; в 1950-м – поэма «Первороссийск», за которую Берггольц получила Сталинскую премию. В 1972—73 гг. в Ленинграде вышло «Собрание сочинений» Берггольц в трех томах. Для ленинградцев, переживших блокаду, имя Ольги Берггольц навсегда связано с военными годами. Во время блокады Берггольц работала в радиокомитете, и ее голос чуть не ежедневно звучал в передачах «Говорит Ленинград!»
Жизненный и писательский путь Ольги Федоровны труден и не прям. В юности она переболела воинствующим комсомольством, отдала дань РАППовской идеологии, в середине тридцатых сделалась кандидатом, а затем и членом партии, потом из партии исключена, арестована – и после семимесячного заключения в 38–39 годах снова восстановлена в партии.
Беды ходили за ней по пятам. Первый ее муж, поэт Борис Корнилов, расстрелян в 1937 году (когда они уже разошлись). Второй, Николай Молчанов, умер от голода у нее на руках в Ленинграде во время блокады. Еще до этого она потеряла двоих детей. Несмотря на искренность горя, пережитого ею, – стихи ее порою звучали риторически; когда же ей удавалось преодолеть риторику – а это бывало нередко – они обретали глубину, силу и очарование.
Разным в разное время было отношение Ахматовой к литературной деятельности Берггольц. О статьях РАППовского толка А. А. отзывалась негодующе. Поэтический дар ценила весьма, но относилась к стихам придирчиво, принимала их с большим отбором – и, как видно из моих «Записок», иногда не без иронии. К самой же Ольге Федоровне была дружески расположена, памятуя о том, что в 1946 г. Берггольц оказалась среди людей, от нее не отвернувшихся, среди тех, кто продолжал посещать ее, заботиться о ней, слушать и хранить ее стихи. О. Ф. Берггольц вместе со своим третьим мужем, литературоведом Г. П. Макогоненко, сохранила машинописный экземпляр книги Ахматовой «Нечет» – книги, уничтоженной по приказу цензуры. Берггольц понимала и любила Ахматову; в свои зрелые годы она возненавидела притеснения литературы и, как могла, противостояла им. – Написано в 1978 г.
Посмертно, в Ленинграде, в 1983 г., в Большой серии Библиотеки поэта вышли «Избранные произведения» Ольги Берггольц, в годы 1988–1990 – три тома Собрания сочинений. В этом Собрании впервые полностью напечатаны стихи Берггольц, созданные ею в тюрьме; в 1990-м в Москве опубликован сборник прозы «Дневные звезды. Говорит Ленинград». В сборнике этом, кроме выступлений по радио, помещены также статьи о литературе и резкие речи на писательских собраниях, – в частности, та из них (против постановления 46 года), о которой говорится на с. 235–236 настоящего тома. В журналах «Нева» и «Звезда» 1990 года в номерах пятых опубликованы отрывки из предвоенного, и, частью, из блокадного дневника Ольги Берггольц. Однако, как выяснилось недавно, во время блокады Ольга Федоровна вела и другой дневник: в нем она разоблачала казенную ложь о блокаде, в том числе и собственную. (Вспомним слова Анны Андреевны о двойственности Берггольц.) Эти записи Ольга Федоровна держала в тайне. Железный ящик был закопан в одном из ленинградских дворов. О существовании этого дневника и о том, где он, в сентябре 41 года Ольга Федоровна особой запиской сообщила сестре – а записку доставила эвакуированная из Ленинграда в Москву Анна Андреевна. (Ныне, в 1991 г., этот тайный дневник опубликован в № 4 альманаха «Апрель».)
Когда немцы были на подступах к Ленинграду и со дня на день ожидалось падение города – Анна Ахматова выступила по радио. Ее выступление записала Ольга Берггольц. (См. «Говорит Ленинград».) После кончины Ахматовой Берггольц посвятила ее памяти четыре стихотворения (см. ее однотомник 1983 года); ею же 11 марта 1966 г., после похорон Ахматовой, помещен в газете «Литературная Россия» некролог. – Продолжено в 1991 г.
130 «День поэзии», М., 1956.
131 Мария Сергеевна Петровых (1908–1979) – поэт. Из ее оригинальных стихотворений при жизни Анны Андреевны опубликована лишь небольшая часть, да и то лишь в периодических изданиях. Первый сборник «Дальнее дерево» вышел только в 1968 году в Ереване. Между тем, Ахматова, Мандельштам, Пастернак высоко ценили поэзию М. Петровых; высоко ценят ее многие современные поэты и рядовые читатели. Как о замечательном поэте впервые услышала я об М. Петровых от Анны Андреевны еще до войны, в Ленинграде. (От Ахматовой же я узнала, что стихотворение Мандельштама «Мастерица виноватых взоров» обращено к Марии Сергеевне.) Стихотворение М. Петровых «Назначь мне свиданье на этом свете» Ахматова считала одним из шедевров русской лирики XX века.
О поэзии М. Петровых высоко отозвалась А. А. и в беседе с Н. А. Струве за год до своей смерти, в июне 1965 года (см.: «Сочинения», т. 2, с. 344; «Звезда», 1989, № б, с. 125).
М. Петровых – мастер художественного перевода. Из крупных еврейских поэтов она переводила С. Галкина и П. Маркиша; переводила она и болгар, и поэтов Югославии; но главным образом – армян и поляков. В ее переводах выходили стихи Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Атанаса Далчева, Болеслава Аесьмяна, Юлиана Тувима, Владислава Броневского, Ильдефонса Константы Галчинского и мн. др. Нередко работала она и как редактор чужих переводов. Так, под ее редакцией, в Ереване, в 1977 г. вышла «Армянская классическая лирика» и (при участии И. Карумян) «Книга скорби» поэта-монаха Григора Нарекаци.
С 1959-го по 1964 год М. С. Петровых, вместе с Д. С. Самойловым и В. К. Звягинцевой руководила семинаром молодых переводчиков.
Мария Сергеевна познакомилась с Анной Андреевной в Ленинграде, осенью 1933 г. Позднее, в те годы, когда А. А. стала подолгу гостить в Москве, останавливалась она, если не «на Ордынке у Ардовых», то чаще всего – «на Беговой у Петровых». Это был ее второй московский дом. А. А. показывала Марии Сергеевне все свои стихи, переводы и пушкиноведческие работы, прислушивалась к ее суждениям – суждениям поэта, мастера, знатока. В 1960 году Ахматова попросила М. С. Петровых помочь ей составить сборник своих стихотворений – этот сборник появился в Гослите в 1961 году.
В 1983 году в Москве под редакцией Н. Глен и А. Головачевой и с предисловием Арсения Тарковского вышел сборник стихов Марии Петровых «Предназначенье»; в 1986-м в Ереване «Черта горизонта» – воспоминания об М. Петровых, ее стихи и переводы (кроме двух прежних составителей – Е. Дейч и А. Мкртчян); в 1991-м с предисловием А. М. Гелескула – «Избранное», куда включен, кроме оригинальных стихов и переводов, отдел «Из письменного стола» – кое-какие заметки о себе, о Пушкине, Пастернаке, об Ахматовой, о Цветаевой, об Н. Мандельштам. В том же году в Ярославле вышла книжка Марии Петровых «Костер в ночи».
В 1992 г. в книге Аевона Мкртчяна «Анна Ахматова. Жизнь и переводы» ([Армения], Егвард, с. 67) опубликована надпись, сделанная Анной Андреевной на сборнике «Из шести книг», подаренном ею в конце пятидесятых годов Марии Сергеевне:
«Другу в радости и в горе, светлому гостю моей жизни, Марии Петровых. Ахматова с любовью. 9 мая 1959. Москва».
Марией Петровых посвящены Анне Ахматовой два стихотворения: «День изо дня и год от года» и «Ты сама себе держава» (см. «Избранное», М., 1991, с. 111 и 115). Интересно также сопоставить стихотворение Петровых, косвенно обращенное к Ахматовой и перекликающееся с ахматовским «Нас четверо» (№ 97). Начинается оно так: «Ахматовой и Пастернака, / Цветаевой и Мандельштама / Неразлучимы имена», а кончается – «Семья, где две сестры, два брата, / Изба о четырех углах…» (там же, с. 112). Об М. С. Петровых см.197, 312, а также т. 3 моих «Записок».
132 …единство ритма, дыхания и … души. – Через несколько лет, в статье «Об одном стихотворении» С. Я. Маршак точно изложил эту свою мысль – см.: С. Маршак. Сочинения в 4-х томах. Т. 4. М., 1960.
133 «Литературная Москва», сб. второй, 1956.
134 Н.Заболоцкий. Столбцы. Л., 1929.
135 «Прощание» – ББП-3, с. 71.
136 «Утренняя песня» – ББП-3, с. 65.
137 «Лодейников» – ББП-3, с. 68 и 69.
138 Я работала в отделе поэзии журнала «Новый мир», когда Заболоцкий, недавно вернувшийся из лагеря, предложил редакции поэму «Творцы дорог». Благодаря поддержке К. Симонова (главный редактор) и вопреки противодействию Кривицкого (комиссар при Симонове) поэму удалось напечатать (см. «Новый мир», 1947, № 1). Это великолепные стихи о Севере, о героях, прокладывающих дорогу в Арктике, все очень величественно – а о том, что герои – заключенные, что изображен рабский труд – ни слова… Замученным русским крестьянам, умирающим на севере лагерникам, «двум несчастным русским старикам» Заболоцкий посвятил другое стихотворение: «Где-то в поле возле Магадана», но уже значительно позднее. О нем см. 141.
139 «Творцы дорог» – ББП-3, с. 107.
140 ББП-3, с. 142, 140, 129, 111.
141 7 января 57 г., когда я в своих записях перечисляла наиболее любимые стихи Заболоцкого, мне не был еще известен ни цикл «Последняя любовь», ни стихотворение «Где-то в поле возле Магадана», сразу сделавшееся для меня одним из любимейших. Привожу начало:
Это стихотворение, написанное в 1956 году, опубликовано было только в 1962 («День поэзии», М., 1962, с. 298) и не целиком, а с исключением одного четверостишия. Полностью – см. ББП-3, с. 144.
«Уступи мне, скворец, уголок» – ББП-3, с. 90.
142 Я редактировала для издательства «Молодая гвардия» повесть Н. Ивантер «Жил-был мальчик».
143 Вопреки своему первоначальному намерению, я решилась предпринять хлопоты о реабилитации М. П. Бронштейна, потому что до получения соответствующего документа нельзя было ни переиздать, ни выручить из спецфонда его книги, ни упоминать его имя и ссылаться на его работы в научных и литературных статьях.
143аСборник стихотворений Анны Ахматовой 1958 года вышел без обоих предполагаемых портретов: работы Тышлера и работы Фаворского. И вообще безо всякого портрета. Владимиром Андреевичем Фаворским (1886–1964) сделана была попытка создать гравюру на дереве, но мастер сам счел ее неудачной. Подробнее об этом см. в кн.: В. А. Фаворский. Воспоминания современников… М.: Книга, 1991, с. 26 и 322. См. также каталог выставки «Анна Ахматова. Образ поэта…» (М., 1989).
144 Речь идет о воспоминаниях А. Ю. Брик «Маяковский и чужие стихи» – «Знамя», 1940, № 3.
145 Я закрывала дело Лившица. – То есть давала показания, которые должны были подтвердить общеизвестный факт, что ни Лившиц, ни люди, оговоренные им под пыткой, в действительности никаких преступлений не совершали. Это была формальность, считавшаяся почему-то необходимой для реабилитации. (О том же вызове в прокуратуру по делу Лившица см.: Никита Струве. Восемь часов с Анной Ахматовой // Звезда, 1989, № б, с. 120–121.)
Поэт Бенедикт Константинович Лившиц был расстрелян в 1938 году. Под следствием, в тюрьме, из-за побоев и нервного потрясения он лишился рассудка – и по требованию следователей оговорил десятки неповинных. (Среди них были, например, поэт Н. Заболоцкий и писательница Е. Тагер. Отбыв свой срок и вернувшись, Е. М. Тагер рассказала мне, что на очной ставке с Бенедиктом Константиновичем убедилась в его полной невменяемости. Об Е. М. Тагер подробнее см. 233.)
Бенедикт Константинович Лившиц (1886–1938) – поэт, мемуарист, переводчик – начал печататься в 1910 году. Он автор стихотворных сборников «Флейта Марсия» (1911), «Волчье солнце» (1914), «Из топи блат» (1922), сборника переводов «От романтиков до сюрреалистов» (1934) и др. В начала пути он находился под сильным влиянием французских «проклятых» поэтов (Бодлера, Рембо, Верлена и др.), переводил их, подражал им и собирал их книги; одно время был близок к символистам, но в историю литературы вошел, главным образом, как поэт-футурист, как историк и теоретик футуризма и как автор мемуаров «Полутораглазый стрелец» (охватывающих литературную жизнь 1911–1914 гг.). Полное представление о творчестве Бенедикта Лившица дает вышедший под этим же заглавием в 1989 году в Ленинграде сборник, составленный к столетию со дня рождения поэта вдовой его Е. К. Лившиц и П. М. Нерлером.