Иногда один из них или оба выходили посмотреть, как продвигается стройка, задавали вопросы, предлагали ему кофе или что-нибудь холодное, в зависимости от времени дня.
Ритм их жизни так завораживал Джека, что однажды утром он не выдержал и остановил Картера:
— Занятия закончились, верно?
— Началось летнее веселье.
— То-то я заметил, что ты очень часто топаешь в главный дом.
— Сейчас в студии тесновато. И шумно. — Картер оглянулся на жужжание электропил, грохот гвоздезабивных пистолетов. — Я учу подростков, поэтому у меня очень высокий уровень толерантности, и все же я не понимаю, как Мак может работать в этом шуме. Похоже, он ее совсем не беспокоит.
— Чем ты занимаешься целыми днями? Составляешь тесты на следующую осень?
— Прелесть тестов состоит в том, что можно давать одни и те же из года в год. У меня есть запас.
— Ну да, кто бы сомневался. Тогда что?
— Вообще-то мне выделили одну гостевую комнату под кабинет, и миссис Грейди меня кормит.
— Ты что-то изучаешь?
Картер переступил с ноги на ногу, что Джек воспринял как проявление смущения.
— Я вроде как работаю над книгой.
— Правда?
— Ну, кто знает, что получится. Может, ничего хорошего. Но я решил потратить лето и выяснить.
— Здорово. Как ты узнаешь, что Мак выпроводила клиентов? Она тебе звонит? Говорит, что можно возвращаться?
— Когда у нее съемка здесь, она старается назначить клиентов на утро, а большинство консультаций, пока идет стройка, переносит в главный дом. Я просто смотрю ее расписание на день, чтобы не ворваться во время съемки, не нарушить атмосферу, не отвлечь ее. Очень простая система.
— И, похоже, срабатывает.
— Да, кстати, я не ожидал, что все пойдет так быстро. — Картер кивнул на дом. — Каждый день прибавляется что-то новое.
— Если погода продержится и плавно пройдут все инспекции, задержек не будет. Это хорошая команда. Они должны… — Зазвонил его сотовый. — Прости.
— Ответь. Я пойду. Мне пора начинать.
Джек нажал кнопку.
— Кук. Да, я на площадке Браунов. — Разговаривая, Джек уходил подальше от шума. — Нет, мы не можем просто… Если они настаивают, нам понадобится внести изменения в проект и снова получить разрешение.
Его рабочие визиты также давали ему представление о жизни Эммы. В начале недели клиенты приезжали и уезжали практически один за другим. В середине недели Эмма получала заказы. Несметные коробки с цветами. И сейчас она с ними возится, думал Джек. Встает рано, работает в одиночестве. Динь или кто-то из других помощниц обычно подходят попозже, делают свою часть работы.
В середине дня, если удается, Эмма недолго отдыхает на своем патио. Если он в это время оказывается на площадке, старается выкроить время и посидеть с ней хоть чуть-чуть.
Как может живой мужчина устоять перед Эммой, окутанной солнечным светом?
И в этот момент он ее увидел. С волосами, заткнутыми под шляпу. Не на патио. Опустившись на колени, она ковыряла землю лопаткой.
— Передай им: от двух до трех недель, — сказал он в трубку. Эмма обернулась, приподняла поля шляпы и улыбнулась ему. — Я выезжаю через несколько минут. Переговорю с подрядчиком. Через пару часов буду в офисе. Не волнуйся.
Джек захлопнул телефон, окинул взглядом ряды растений.
— Разве у тебя недостаточно цветов?
— Их никогда не бывает достаточно. Я хочу посадить здесь побольше многолетников. От главного дома откроется прекрасный вид.
Джек наклонился, поцеловал ее.
— Ты сама — прекрасный вид. Я думал, ты работаешь в мастерской.
— Не выдержала. Это не займет много времени. Если придется, поработаю лишний час в конце дня.
— А после конца дня ты занята?
Эмма склонила голову к плечу и наповал сразила его взглядом из-под полей шляпы.
— Зависит от предложения.
— Может, съездим в Нью-Йорк поужинать? В ресторан с официантами-снобами и слишком дорогим меню. Но ты будешь так прекрасна, что я все это даже не замечу.
— Вечером я точно не занята.
— Хорошо. Я заеду за тобой около семи.
— Я буду готова. И раз уж ты здесь… — Она обвила руками его шею и крепко-крепко поцеловала.
— Собери саквояж.
— Что?
— Собери все, что понадобится для ночевки, и мы снимем номер в отеле. Устроим настоящий праздник.
— Правда? — Эмма закружилась от радости. — Дай мне десять секунд, и я соберусь прямо сейчас.
— Договорились.
— Я должна завтра рано вернуться, но…
— Я тоже. — Он обхватил ее лицо ладонями, поцеловал в губы. — Вот так. Чтобы ты не расслаблялась. В семь. Пока.
Довольный своим экспромтом и ее реакцией, Джек поспешил к пикапу, на ходу доставая телефон. Он позвонил в свой офис и поручил секретарше забронировать столик в ресторане и номер в отеле.
17
— Я сказала ему, что соберусь за десять секунд. Какая же я лгунья. — Эмма уже привела себя в порядок, и теперь ее тело, увлажненное кремами, благоухало. — Наверное, обычная домашняя одежда не самый подходящий вариант, но…
Она сунула в саквояж сложенную рубашку, повернулась к Паркер и потрясла белой шелковой сорочкой.
— Что ты думаешь?
— Она великолепна. — Паркер подошла, провела пальцем по изящным кружевам лифа. — Когда ты ее купила?
— Прошлой зимой. Не смогла устоять и сказала себе, что буду надевать только для собственного удовольствия. Но так ни разу и не надела. И к ней вот такой маленький халатик. Я люблю махровые халаты, которые дают в отелях, но так романтичнее. Мне хочется надеть после ужина что-то романтичное.
— Тогда идеально.
— Я даже не знаю, куда мы едем, где будем ночевать, и мне это нравится. Как будто он меня крадет. Мне очень нравится это ощущение. — Эмма сделала пируэт и уложила пеньюар в саквояж. — Я хочу шампанское, и свечи, и какой-нибудь нелепый изысканный десерт. Я хочу, чтобы Джек смотрел на меня в свете свечей и говорил, что любит меня. И я ничего не могу с собой поделать.
— А зачем что-то делать?
— Он все это спланировал, мы будем вместе. И этого должно быть достаточно. Я счастлива.
Пока Эмма укладывала вещи, Паркер погладила ее плечи.
— Эмма, ты вовсе не должна устанавливать для себя границы.
— Я ничего подобного не делаю. Я не думаю, что я это делаю. Да, я, наверное, ждала слишком многого, поэтому я пытаюсь немного подкорректировать свои ожидания. Как я и говорила, когда все это началось, — она сжала руку Паркер, — я просто упиваюсь своим счастьем и решаю проблемы по мере поступления. Я так давно его люблю, но это опять же моя проблема. Мы вместе всего пару месяцев. Нам некуда спешить.
— Эмма, сколько я тебя знаю — а это вся наша жизнь, — ты никогда не боялась сказать, что чувствуешь. Почему ты боишься сказать Джеку?
Эмма закрыла саквояж.
— Ну, предположим, скажу. А что, если он еще не готов? А если решит, что должен отступить, и мы снова станем просто друзьями? Вряд ли я это переживу. — Эмма повернулась лицом к подруге. — Паркер, я не готова рисковать тем, что у нас есть сейчас. Пока не готова. Поэтому я просто буду наслаждаться сегодняшним вечером и не буду ничего усложнять… О боже, мне пора одеваться. Я завтра вернусь в восемь, в половине девятого самое позднее. Но если мы вдруг застрянем в пробке…
— Я позвоню Динь и вытащу ее из кровати. Я сумею. Она примет утреннюю доставку и займется цветами.
Эмма никогда не подвергала сомнению таланты Паркер.
— Хорошо, но я вернусь. — Она втиснулась в платье и подставила Паркер спину, чтобы та застегнула молнию.
— Мне нравится этот цвет. Цитрин. Больно сознавать, что я выглядела бы в нем желтушной. А ты в нем просто сияешь. — Взгляды девушек встретились в зеркале. Паркер обняла подругу за талию. — Желаю хорошо провести время.
— Непременно.
Через двадцать минут, когда Эмма открыла дверь, Джек только взглянул на нее и ухмыльнулся.
— Обалдеть. Надо было подумать об этом давным-давно. Ты сногсшибательна.
— Я достойна надменных официантов и слишком дорогого ужина?
— Более чем. — Джек поднес к губам ее руку, поцеловал запястье, на котором сверкал подаренный им браслет.
Даже сама поездка в Нью-Йорк казалась Эмме идеальной, и неважно, неслись ли они на пределе дозволенной скорости или ползли в пробке. Безмятежный вечер сулил прекрасную долгую ночь.
— Я каждый раз думаю, что должна чаще ездить в город. Развлекаться, ходить по магазинам, знакомиться с новинками флористики. Но никогда не удается выбираться так часто, как хочется. Поэтому каждая поездка — счастье.
— Ты даже не спросила, куда мы едем.
— Это не имеет значения. Я люблю сюрпризы, спонтанность. Ведь мне, да и тебе тоже, почти все время приходится придерживаться графиков. А это? Это как крохотные волшебные каникулы. И если ты пообещаешь мне шампанское, больше нечего и желать.
— Ты даже не спросила, куда мы едем.
— Это не имеет значения. Я люблю сюрпризы, спонтанность. Ведь мне, да и тебе тоже, почти все время приходится придерживаться графиков. А это? Это как крохотные волшебные каникулы. И если ты пообещаешь мне шампанское, больше нечего и желать.
— У тебя будет все, что захочешь.
Когда Джек остановил машину перед «Уолдорф Асторией», Эмма чуть не потеряла дар речи.
— С ума сойти.
— Я подумал, что ты любишь традиции.
— Ты правильно подумал.
Эмма подождала на тротуаре, пока швейцар достал их багаж, и взяла Джека за руку.
— Заранее спасибо за этот чудесный вечер.
— Заранее пожалуйста. Я только зарегистрируюсь и отправлю вещи в номер. Ресторан в трех кварталах отсюда.
— Мы можем пройтись пешком? Такая чудесная погода.
— Конечно. Дай мне пять минут.
Эмма бродила по вестибюлю, изучая витрины бутиков, роскошные цветочные композиции, снующих туда-сюда людей…
— Готова?
— Абсолютно. — Она снова вложила руку в его ладонь, и они вышли на Парк-авеню, в неугомонный вечерний город. — У одной моей кузины была свадьба в «Уолдорфе», естественно, еще до «Брачных обетов». Грандиозная, пышная свадьба, как принято у Грантов. Мне было четырнадцать, и я была потрясена. Я до сих пор помню цветы. Море цветов. В основном желтые розы. Подружки невесты тоже были в желтом, похожие на пачки сливочного масла, но цветы… Прямо в бальном зале поставили арку, увитую желтыми розами и глициниями. Наверное, работала целая армия флористов. Но я так хорошо запомнила арку, что, думаю, она того стоила. — Эмма улыбнулась ему. — А ты мог бы назвать здание, которое произвело на тебя такое же сильное впечатление?
— Их было несколько. — На углу Джек свернул на восток. — Но честно? Больше всего я был потрясен, когда впервые увидел дом Браунов.
— Правда?
— В Ньюпорте, где я вырос, полно роскошных особняков, и некоторые просто изумительны. Но в доме Браунов есть что-то, выделяющее его из множества других. Удивительная сбалансированность, плавность линий, сдержанная величественность, уверенность, достоинство и легкий намек на сказку.
— Точно, — согласилась Эмма. — Достоинство и сказочность.
— А когда в него входишь, сразу понимаешь, что в нем живут. Именно живут, и более того, обитатели любят этот дом и эту землю. Это одно из моих любимейших мест в Гринвиче.
— И моих.
Джек открыл дверь ресторана. Войдя внутрь, Эмме показалось, что вся спешка и суета остались в другом мире, даже воздух словно замер.
— Отличная работа, мистер Кук, — тихо сказала она.
Метрдотель изящно поклонился им.
— Bonjour, mademoiselle, monsieur.
— Кук, — произнес Джек таким бесстрастным голосом, что Эмма с трудом подавила смешок. — Джексон Кук.
— Мистер Кук, bien sur, прошу за мной.
Метрдотель провел их к накрытому белоснежной льняной скатертью столику с изысканной цветочной композицией, мерцающими свечами, сверкающим хрусталем и серебром и усадил с ожидаемой помпой. Предложил коктейли.
— Дама предпочитает шампанское.
— Замечательно. Я пришлю сомелье. Наслаждайтесь.
— Я уже наслаждаюсь. — Эмма наклонилась к Джеку. — Безумно.
— Все выкручивали шеи, когда ты шла по залу.
Она улыбнулась ему сексуальной изумительной улыбкой.
— Мы очень красивая пара.
— И теперь каждый мужчина в этом зале мне завидует.
— Еще больше наслаждения. Но говори, говори.
— Минуточку.
Джек взглянул на подошедшего к столику сомелье, а когда заказал бутылку, его выбор получил высочайшее одобрение. Джек накрыл ладонью руку Эммы.
— Так на чем я остановился?
— Ты сказал, что я особенная.
— Тебе легко говорить комплименты.
— Ты кружишь мне голову. Продолжай.
Джек засмеялся, поцеловал ее пальцы.
— Эмма, я люблю быть с тобой. Ты превратила мой день в праздник.
Интересно, как ее характеризует то, что от слов «я люблю быть с тобой» у нее начинает бешено биться сердце?
— Почему бы не рассказать мне о начале твоего дня?
— Ну, я раскрыл тайну Картера.
— А была тайна?
— Куда он ходит, что делает? Я бываю там совсем недолго, но в разное время — утром, днем, вечером, — так что мои проницательные наблюдения создают полную картину его дня.
— И каковы же твои выводы?
— Никаких, но множество теорий. Удирает ли он из дома потому, что завел бурный роман с миссис Грейди? Или он играет в азартные игры через свой компьютер?
— Возможно, и то и другое.
— Возможно. Он ловкий парень. — Джек умолк, взглянул на этикетку представленной ему бутылки и одобрительно кивнул. — Дама попробует.
Когда начался ритуал открывания бутылки, Джек наклонился к Эмме:
— А в это время наша любимая, доверчивая Макензи работает не покладая рук и ничего не подозревая. Неужели у невинного и милого с виду Картера Магуайра нет никаких порочных тайн? Я должен был это выяснить.
— Ты замаскировался и прокрался за ним в главный дом?
— Обдумал эту идею и отверг.
Сомелье налил немного шампанского в бокал Эммы. Она сделала маленький глоточек, распробовала и улыбнулась, растопив ледяное высокомерие знатока вин.
— Изумительно. Благодарю вас.
— К вашим услугам, mademoiselle. — Сомелье ловко наполнил их бокалы. — Надеюсь, вы получите удовольствие от каждого глотка. Monsieur. — Он поставил бутылку в ведерко со льдом и откланялся.
— Итак, как же ты раскрыл тайну Картера?
— Дай мне минутку. Из-за шампанского и твоей улыбки я потерял нить. Ах да. Я изобрел гениальный метод. Я его спросил.
— Какая жестокость.
— Он пишет книгу. Что ты наверняка уже знаешь.
— Я вижу Мак с Картером почти каждый день. Мак мне действительно говорила, однако твой метод гораздо веселее. Он пишет книгу урывками уже несколько лет. Но Мак убедила его вплотную заняться книгой вместо летних занятий с учениками. Я думаю, он хороший писатель.
— Ты читала?
— Не то, над чем он работает, но у него есть опубликованные рассказы и эссе.
— Неужели? Он никогда не упоминал. Еще одна тайна Картера.
— Я не думаю, что можно знать все о человеке, даже если давно и хорошо его знаешь. Всегда найдется что-то неизвестное.
— Думаю, мы отличное тому доказательство.
В ее глазах искрились смешинки, когда она снова пригубила шампанское.
— Я тоже так думаю.
— Официанты недостаточно высокомерные. Ты их так очаровала, что они наперебой стараются тебе угодить.
Эмма зацепила ложечкой капельку шоколадного суфле.
— По-моему, они достигли идеального уровня снобизма. — Суфле проскользнуло между ее губами, сопровождаемое соблазнительным тихим стоном удовольствия. — Почти так же вкусно, как у Лорел, но все же ее суфле вкуснее всего, что я пробовала.
— Вот именно, пробовала. Почему ты просто не съешь его?
— Я смакую. — Эмма зачерпнула еще чуточку суфле. — Ужин состоял из пяти блюд. — Она вздохнула над чашкой кофе. — Мне кажется, что я слетала в Париж.
Джек провел пальцем по тыльной стороне ее ладони и подумал: она не носит колец. Видимо, из-за своей работы и не хочет привлекать внимание к своим рукам.
Странно, его они восхищали.
— А ты была?
— В Париже? — Эмма положила в рот еще крошку суфле. — Первый раз совсем маленькой, и запомнила только, как мама катит меня в прогулочной коляске по Елисейским Полям. А потом, когда мне было тринадцать, с Паркер, ее родителями, Лорел, Мак и Делом. В последнюю минуту Линда запретила Мак лететь с нами, придравшись к какой-то мелочи. Это было ужасно. Но мама Паркер поговорила с Линдой и все уладила. Она так и не призналась нам, каким образом. Это была незабываемая поездка. Несколько дней в Париже, а потом две изумительные недели в Провансе.
Эмма позволила себе целую чайную ложечку суфле.
— А ты?
— Пару раз. Летом, после первого курса в колледже, мы с Делом отправились в турпоход по Европе. Тоже незабываемый опыт.
— Ой, я помню. Почтовые открытки, и фотографии, и забавные емейлы из разных интернет-кафе. Мы тоже собирались в Европу. Вчетвером. Но когда погибли Брауны… Это было ужасно. И на нас обрушилось столько дел… Паркер удалось построить фундамент для «Брачных обетов», но к той затее мы так и не вернулись. — Эмма откинулась на спинку стула. — Честно, я больше не смогу проглотить ни капельки.
Джек подал знак принести счет.
— Открой мне один из своих карманов.
— Моих карманов? — удивилась Эмма.
— Расскажи что-нибудь, что я о тебе не знаю.
— А-а. — Эмма засмеялась, отпила кофе. — Хм, дай подумать. О, есть. Ты наверняка не знаешь, что я была победителем окружного конкурса Фэрфилда по спеллингу сложночитаемых слов[3].
— Не может быть. Правда?
— Чистая правда. На самом деле я участвовала и в конкурсе штата и была совсем близко… — Эмма показала ему эту чуточку, почти сведя вместе большой и указательный пальцы. — Вот так близко к победе, когда сделала роковую ошибку.