– Вперед!
И сам побежал. Хоть и немного разведчиков, а для немцев неожиданно появились. На левом фланге русские, впереди дом заняли. Из некоторых окон стреляли, из других вывешивали белые флаги. Неразбериха, паника. А что взять с необученных и необстрелянных? Уже когда все разведчики в дом ворвались, увидел Игорь – противостоит им фольксштурм. Сопротивлялись только юнцы, пожилые сразу сдались. Сказывалась пропаганда Геббельса, юнцы еще верили, что удастся город отстоять. Кто руки поднял и оружие бросил, тех не трогали, а кто сопротивлялся – уничтожали. Если немец с оружием в руках, значит, он враг. А врага необходимо уничтожить. Вот и забрасывали комнаты гранатами, затем врывались, стреляли одновременно из двух-трех стволов. Вот где проявилась скорострельность «папаши». Как железной метлой проходили. А у фольксштурма винтовки, редко у кого автоматы. В городском бою автомат сподручнее, высокую плотность огня дает и габариты меньше. С винтовкой непросто развернуться в тесноте квартир.
И это здание освободили. Из окон канал виден, за ним кирха, превращенная немцами в узел обороны. Двери и окна первого этажа мешками с землей заложены, перед кирхой видны несколько бетонных колпаков дотов. А главная трудность – как канал преодолеть? Неширок, метров двадцать – двадцать пять, но берега камнем выложены, отвесные, с воды, даже будь на лодке, не доберешься. А единственный в пределах видимости мост разрушен. Мало того, один из дотов в полусотне метров от канала, сектор обстрела широкий и как раз к каналу повернут. Ситуация серьезная. Пока его разведчики за кирхой и окрестностями наблюдали, Игорь сходил к самоходчикам, объяснил ситуацию. Командир самоходов сам решил доты осмотреть. Вместе с Игорем взобрался на четвертый этаж дома, осмотрел цели.
– Развалим! – уверенно сказал он. – Артиллерии не наблюдаю, фаустпатрон с того берега не достанет. Выкачу свои самоходки на прямую наводку, сделаю по два-три выстрела – и путь свободен.
Ревя моторами, пуская клубы сизого дыма, обе самоходки выехали на набережную. Немцы угрозу сразу оценили, осознали. Из ближнего к набережной дома расчет пулеметный из двух человек выскочил, но до кирхи не добежали, разведчики из автоматов расстреляли. А потом громыхнула пушка самоходки. Вот это мощь! Расстояние до цели невелико, взрывная волна до дома долетела. А когда рассеялась пыль, на месте дота зияла глубокая воронка. Был расстрелян пушечным огнем второй и третий доты. А еще самоходчики влепили один снаряд в баррикаду мешков у дверей в кирху, а второй – по верху здания. В таких возвышенных местах всегда или наблюдатель-корректировщик находился или снайпер. Немцы поняли – сейчас кирху развалят, а под своими сводами она погребет защитников. Бросились бежать с заднего входа, заметили их, когда отдалились, стрелять было уже далеко. Занять бы кирху, а как добраться? Лодки нет, плота, да и были бы, парапет на уровне трех метров над водой, не подпрыгнешь с воды, не подтянешься на руках. Но зря, что ли, Игорь служил в морской пехоте, где наловчился и морские узлы вязать, и концы бросать ловко на кнехты?
Спросил у самоходчиков, нет ли у них веревки.
– Веревки? – переспросил командир. – А трос не устроит?
Вокруг моторного отделения закреплен буксирный трос толщиной в руку, железный. Такой одному поднять тяжело, не то что бросить.
– Смеешься? Нам бы на ту сторону канала перебраться.
– А что мешает?
– Как из воды выбраться? Стена каменная, высокая.
– Тоже мне проблема! Спрячься за самоход.
Самоходчики опустили ствол пушки, выстрелили прямо, целясь чуть выше уровня воды. По броне застучали осколки, куски камней. Зато вместо стены появилась воронка. Доплыл, спокойно по земле взобрался. Никаких веревок, эквилибристика. Просто, а главное – быстро.
– Ну, спасибо, лейтенант!
Игорь в самом деле не мог представить, что вопрос решится так быстро.
– Лейтенант, ты погоди, мои парни на другой берег переберутся, вдруг огнем поддержать надо будет.
– Без проблем!
Игорь разведчикам ситуацию разъяснил. Парни сняли двери с квартир. Вес человека с оружием такой плот не выдержит, но можно плыть, придерживаясь. Все же глубина больше двух метров, вполне хватит утонуть. Игорь пример показал, первым двери в воду сбросил, сам спрыгнул. За дверь ухватился, ногами стал работать. Неудобно, ноги в сапогах, воды набрали, вниз тянут. Но добрался быстро. Течение слабое, едва-едва заметное, почти не сносило. Выбрался спокойно, воду из сапог вылил, как в разведке привык, не снимая. Лег на спину, ноги поднял, вода вытекла. Конечно, портянки мокрые. Если после переправы марш бежать, ноги в кровь разотрешь. Но марша не предполагалось, только перебежки.
Немцы кирху покинули. Игорь с бойцами обследовал ее. Трупы были, в дотах и самой кирхе. А еще дверь в подвал шла. Вниз не пошли. За разведчиками таким же образом саперы переправились, за ними пехота. Игорь приказал саперам в подвал лезть, в случае обнаружения подземного хода – взорвать.
Сам полез наверх. Кирха высокая, с нее отличный обзор. В стороны от кирхи на сотню метров строений нет. Слева и справа газоны, небольшие деревья, а впереди – кладбище, плиты могильные, дорожки из битого красного кирпича. Похоже – кладбище лютеранское, старинное, без крестов. Для Игоря существенно лишь одно – при перебежках прятаться почти невозможно. Кладбище просматривается и простреливается со всех сторон. Высмотрел дом впереди, где немцы засели, определил по карте координаты, спустился вниз. По рации передал данные майору Гукову.
– Сейчас помогу. Ты только бойцов не выдвигай.
– Так точно.
Через несколько минут послышался вой реактивных снарядов, по дому ударили «Катюши». Разрывы сплошные, здание дымом заволокло, пылью. Как только огневой налет закончился, старлей Вяземский поднял свою роту в атаку. Со стороны дома прозвучал одинокий выстрел. И все! Дом взяли без единой потери, хотя от дома остались развалины. Пятого и четвертого этажей фактически не было. Третий битым кирпичом и кусками бетона завален. Первый и второй этажи устояли, но частично выгорели. Трупов немецких полно. А все же вперед продвинулись, хоть на шаг, а к Победе ближе. Есть захотелось. Игорь на часы посмотрел. Ого! Уже пять часов, а казалось – только утро было. Скоро темнеть начнет.
Второго мая у немцев оставался только правительственный квартал. Первого мая был взят рейхстаг, о чем радист при штурмовой группе сразу сообщил и разведчикам и пехотинцам.
Игорь полагал, сопротивление стихнет. Немцы начнут капитулировать, выбрасывать белые флаги и складывать оружие. Но самые упертые под командованием генерала Отто фон Зюдова стали прорываться из города. Игорь с разведчиками и ротой пехоты попал под удар желающих вырваться из окружения.
Только спать улеглись, выставив часовых, как вспыхнула стрельба. Без приказа все поднялись, заняли оборону. По улице, едва освещенной редкими пожарами и луной, двигался танк, за ним передвигалась вражеская пехота. Следом двигался бронетранспортер, судя по двум антеннам – кольцевой и штыревой, явно командирский.
К Игорю подполз радист.
– «Второй» на связи.
– «Второй», «седьмой» слушает.
Игорь приложил наушник к уху, ко второму приник радист.
– «Седьмой», в вашу сторону пробивается группировка.
– Наблюдаю танк, бронетранспортер и пехоту.
– Попытайтесь задержать. К вам на помощь идет танковый батальон с десантом. Конец связи.
– «Второй», понял!
Гуков говорил открытым текстом, только Каткова по званию и фамилии не называл. Игорь подполз к Вяземскому.
– Товарищ старший лейтенант…
– Знаю, только что по рации указания получил. Надо продержаться. Ты на быстрый подход наших танкистов не рассчитывай, мосты разрушены. Им в обход придется идти.
Игорь вспомнил, что остался один фаустпатрон. Главное – поджечь танк, он сейчас главная угроза. Вернулся к своим.
– Баклюков, Харитонов – за мной. Где фаустпатрон?
– В кирхе ихней. Что с собой таскать такую «дуру»?
– Возьми.
Танка уже видно не было, мелькнул в переулке и скрылся, влево пополз. По пехоте немецкой наши бойцы открыли огонь, но вяло. Темно, видно плохо, зачем патроны зря жечь? Игорю вспомнилась одна из любимых песен группы «Любэ»:
На самом деле так. Баклюков вернулся с фаустпатроном.
– За мной!
Игорь повел маленькую группу влево, параллельно движению танка. Потом свернули в переулок и бегом. Один бежит, двое прикрывают. Хотя попасть ночью в бегущего сложно. А впереди стрельба вспыхнула и непонятно – кто? По развалинам подобрались к перекрестку. Огонь из винтовок и наших «ППШ».
– Эй, славяне, не стреляйте, свои!
Разведчики вышли в тыл нашим пехотинцам. А танк надвигается темной тушей.
– Эй, славяне, не стреляйте, свои!
Разведчики вышли в тыл нашим пехотинцам. А танк надвигается темной тушей.
– Баклюков, попадешь?
– Черт его знает, темно, прицела не видно.
Из танка курсовой пулемет бьет. Наши бойцы за кирпичи отползать стали. За ними разведчики. Глупо по-дурному погибать. Танк уже близко. Игорь фаустпатрон у Баклюкова забрал.
– Отойдите, не располагайтесь сзади. При выстреле из фаустпатрона назад бьет реактивная струя, может причинить ожоги.
Танк уже напротив, бортом к Игорю, за ним солдаты бегут, прикрываясь бронированным корпусом. Игорь вскочил, навел фаустпатрон, не через прицел, примерно в средину корпуса, нажал спусковой рычаг и сразу упал. Выстрелом он себя демаскировал. Жахнуло здорово, полыхнуло пламя, танк замер. Игорь с разведчиками в сторону пополз. По тому месту, где они только что были, ударили пули.
По немцам, лишенным прикрытия, стали стрелять со всех сторон. Игорь не подозревал, что их так много. Лишившись поддержки броневой и неся потери, немцы залегли, потом стали отползать. Город они знали, решили – не получилось здесь, обойдем, нащупав слабое место в позициях русских.
Разведчики свое дело сделали, единственный танк, эта грозная сила, уничтожен, немцы отошли, можно возвращаться. Игорь заблуждался, танк был не единственным, немцы пытались прорываться по нескольким направлениям. И если бы где-то получилось, перебросили бы туда все силы. Только солдат и техники было мало, а наши войска быстро подтягивали резервы, все туже стягивая кольцо окружения. К концу войны и командиры Красной Армии научились воевать, и солдаты. Командиры не ждали приказов сверху, действовали по обстановке, проявляли активность. Солдаты уже не боялись так бронетехники, как в первые месяцы войны. Да и в армии улучшилось снабжение – противотанковыми гранатами, средствами связи. О руководстве боем на поле боя с помощью флажков уже забыли, все танки и самолеты выпускались с рациями. В пехоте рации появились на уровне роты. А в бою бесперебойная связь – наиважнейшее дело. Вот и сейчас, когда Игорь вернулся на позиции к кирхе, радист доложил:
– В эфире черт-те что творится. Немцы пытаются вырваться, на всех волнах доклады.
Слышалась отдаленная ожесточенная стрельба не далее, как в километре. Потом протарахтели два «У-2», сбросили осветительные авиабомбы. Опускались они медленно, на парашютиках, заливая местность ярким, мертвенным светом. А через минуту по скоплению немцев нанесли удар «Катюши». Ракеты пролетали прямо над кирхой, сначала испугав бойцов своим воем. В месте падения огненное зарево, грохот. Стрельба сразу стихла, немцам стало не до атак.
А через несколько минут рев моторов, лязг гусениц. По улице перед кирхой к месту боя промчался батальон «тридцатьчетверок». И вскоре пушечные выстрелы, автоматная стрельба. А потом тишина. Не приспособлен танк для ночного боя, особенно в стесненных городских условиях. Из танка и днем обзорность невеликая, через оптику, смотровые щели. А ночью, зажги единственную подслеповатую фару, сам себя демаскируешь, становишься мишенью.
Выставив часовых, улеглись спать. Все же три часа ночи, днем потребуется полное напряжение сил. Игорь уснул крепко. Утром растолкал его радист.
– Наши передают – рейхстаг взяли, флаг водрузили.
Немцы, изменив направление удара, снова возобновили атаки, пытаясь вырваться из города. Но их силы таяли. Убитые, раненые, дезертировавшие, попавшие в плен. Упорствовали, но пробиться не удалось, хотя бои затянулись до середины мая, когда генерал Йодль подписал акт о капитуляции Германии в Реймсе. Сталин приказал подписать акт о капитуляции именно в Берлине, поверженной столице фашизма. На следующий день, 8 мая, акт был подписан в Карлсхорсте, пригороде Берлина.
На улице показалась крытая полуторка с двумя огромными рупорами на крыше. Она останавливалась на каждом перекрестке и громко вещала на двух языках – русском и немецком, причем Игорь уяснил – тексты читают разные.
«Прекратить огонь! Военное командование Германии подписало акт о безоговорочной капитуляции Германии! Война закончена! Солдаты и офицеры всех родов войск, немедленно сложите оружие и сдавайтесь. Всем гарантируем жизнь и оказание медицинской помощи. Мирные жители, просим временно не покидать своих убежищ!»
Машина проехала дальше, и снова остановка и прежний текст. А из развалин и домов никто пока не выходит – боятся.
Радист к Игорю подошел.
– Гуков на связи.
Игорь ответил:
– «Второй», слушаю. «Седьмой» на связи.
– Прибыть с разведчиками на Александерплац немедленно!
– Есть!
А разведчиков всего четверо осталось, Игорь пятый. Игорь по карте сориентировался – где эта площадь? Оказалось – через три квартала.
– Разведка, сбор!
С ними приданный радист отправился. Когда добрались до места назначения, майор разведчиков осмотрел.
– Это все?
– Так точно, кто в живых остался.
– Не густо. Задание тебе, Катков. Посмотреть надо, что на запад от Берлина. Даю грузовик, со своими парнями доберешься до Магдебурга, что на Эльбе. За реку не переходить, это американская зона. Затем проедешь до Дессау, это южнее, и назад. Есть сведения, что там остатки немецких частей, одним словом – недобитки. Хотят сдаться союзникам. Радиста с собой берешь, в случае обнаружения давай координаты, вышлем авиацию.
– Нам бы только боеприпасы взять и поесть.
– Даю полчаса.
– Есть.
Ехали на открытой полуторке. Машина небольшая, среди развалин проберется, юркая. И то, что открытая – хорошо. Угрозу заметить вовремя можно и кузов покинуть. Из Берлина выбирались долго. Где разрушенные дома улицу полностью перекрывали, а где мосты взорваны, а на карте отметок нет, карта еще довоенного Берлина. Кое-где встречали мирных жителей с узлами на плечах, в колясках вещи и дети. При виде советской машины сходили аккуратно в сторону, жались к домам. Но их никто не трогал. Все же вырвались на шоссе. Вот чего в Германии не отнять, так это отличные дороги. Гладкие, асфальт или бетон. Кое-где повреждения есть, в основном от бомбежек, да и то гравием засыпаны. До самой капитуляции дорожные службы работали исправно.
Полуторка была старой, вся в заплатках, стекол в дверях не было. Игорь автомат в оконный проем уложил. Ехали по шоссе быстро, водитель радовался:
– Сколько живу, такую гладкую дорогу в первый раз вижу.
Вот и Бранденбург. Небольшой немецкий городишко, почти не тронутый войной. По крайней мере, на центральной улице, по которой они медленно проезжали, разрушений не было. Жители смотрели на грузовик с солдатами удивленно, с тревогой. По всей видимости, это были первые советские солдаты, которых они видели. Остановились на площадке, у ратуши. Игорь взял с собой одного разведчика, вошли в здание. Тишина, никого. Все же крикнул:
– Есть кто-нибудь?
Из одной двери вышел пожилой господин в костюме. Увидел Игоря с автоматчиком, замер на месте. О капитуляции наверняка знал из сообщений по радио, но не ожидал увидеть в ратуше так быстро советских солдат. Боялся, конечно. Геббельс стращал народ, пока был жив, зверствами красноармейцев на занятых немецких землях.
– Гутен таг, гер… – начал Игорь.
– Бургомистр. Я бургомистр города.
– Очень хорошо. Не надо бояться, мы не сделаем ничего плохого. В городе есть немецкие солдаты?
– Нет. Только фольксштурм. Но после сообщения о капитуляции они сложили оружие на склад и разошлись по домам.
– А полиция, пожарные?
– Разбежались.
– Пожарные, больницы пусть работают. Впрочем – полиция тоже. Вы же бургомистр, распорядитесь. Случаи грабежей, мародерства пресекать. На днях в город прибудут оккупационные советские власти, потрудитесь не допустить беспорядков. И еще – пусть полиция не пускает в город военнослужащих вермахта, иначе город подвергнется штурму и бомбежке. Вы же любите свой город?
– Да, да, я распоряжусь, я сделаю все, что в моих силах. Но сами видите – ратуша пуста, все сотрудники разбежались.
– Но телефон работает? Соберите.
Довольный собой, Игорь с разведчиком уселся в грузовик. Бургомистр провожал их на крыльце. И снова под колеса стелется шоссе, прямое, как стрела. Сверху по крыше кабины застучали кулаками разведчики.
– Старшой, справа триста в роще группа солдат!
Водитель без приказа резко остановил машину. Игорь из кабины выбрался, с подножки забрался в кузов, встал во весь рост. С этой высоты видно – то ли роща, то ли парк. У немцев особенно понять сложно. В лесу деревья по линейке, никаких сломанных веток или поваленных деревьев, все убрано.
– Где? – спросил Игорь.
– Там! Сам видел человек десять, немцы и с оружием!
Игорь нагнулся к кабине.
– Двигай вперед потихоньку и ищи съезд.
Вдоль дороги откос, внизу бетонированный желоб для водостока. Где захочешь – не свернешь в поле. Метров через двести съезд обнаружился. Свернули и к роще. А оттуда выстрелы винтовочные захлопали. Если десяток фрицев, разведчики справятся. Но может, это боевое охранение? Тогда радировать надо. И укрытия поблизости никакого.