– Дутко, дай связь! – приказал радисту Игорь.
Снова сеанс связи с Гуковым.
– Спасибо за огневую поддержку, товарищ второй. Будем преследовать отходящую группу, по возможности дадим координаты.
– Согласен, выполняй.
Разведгруппа, как собаки на охоте – взяли след. Теперь не отцепятся, пока по их наводке немцев не прибьют, или они не сдадутся. Что сдаваться будут – не похоже, после первого удара реактивными снарядами разбежались бы, руки подняли. А эти отстреливаться начали, значит – группа боеспособная, боевой дух не утратила, и командир их настроен решительно.
Выждали немного, подкрепились сухим пайком. Пусть немцы вперед уйдут. Их много, след за собой оставят такой, что не следопыт увидит. Кроме того, немецкий командир арьергард позади пустит и, если гранатами богат, обязательно ловушки устроит. Неожиданно на краю маленькой поляны, где лежка была, появился Харитонов. Маскхалат изодран, клочьями висит. Но сам цел, рот до ушей.
– Разрешите доложить?
– Валяй.
– Так что сброд у немцев. Эсэсовцы есть, но немного, человек десять. Остальные – из разных частей, в основном пехота, но и голубые петлицы видел.
– Это ты там бой устроил?
– При отходе на замыкающую группу наткнулся. Нос к носу столкнулись. Пришлось карманную артиллерию применить и пострелять немного. Четырех уложил!
– Проверялся? Хвоста за собой не привел?
– Обижаешь, старшой!
После отдыха и перекуса перешли на другую сторону гряды. Риск был, немцы могли оставить засаду или заслон. Они бы непременно так сделали, но были в жесточайшем цейтноте. Стоит на эти земли войти нашим частям, и немцы будут отрезаны от американцев, потому рвались вперед. Сразу вышли на след. Среди немцев разведчиков или егерей точно нет, иначе бы шли скрытно, след в след, не бросая по маршруту следования мусор – окурки, сигаретные пачки, старые бинты, обертки из-под галет или шоколада. А сейчас ощущение – как будто специально след оставляли. Дозорным был Самойлов. Его задача – вовремя увидеть врага, а главное – не пропустить растяжку или мину. То ли слишком торопились немцы, то ли мин и гранат не было, но «сюрпризов» не попадалось.
Довольно быстро вышли к месту, где немцы попали под первый удар «Катюш».
– Рассыпаемся цепью, считаем трупы, – приказал Игорь.
Подсчет немецких потерь нужен для доклада командованию. Пять минут, и разведчики вернулись к Игорю. Он подвел итог. Сорок два убитых. Причем тяжелораненых – у кого руки-ноги оторвало или осколки попали в грудь или живот, добивали ножами. Нести носилки значит замедлить темп. Жестоко по отношению к своим, средневековое варварство.
Еще двести метров вперед продвинулись, куда второй удар реактивными снарядами пришелся. Здесь убитых меньше оказалось – три десятка. Причем и в первом случае, и во втором не забрали оружие, боеприпасы, что немцы делали всегда, чтобы не досталось противнику. Игорь на карте отметку сделал, после боев комендант района обяжет местных жителей сделать захоронения. И снова вперед. Немцы двигались медленнее, им приходилось отыскивать дорогу среди зарослей, а разведчики уже шли проторенным путем. Через полчаса дозорный поднял руку. Разведгруппа остановилась, к Самойлову перебежками, от дерева к дереву, подобрался Игорь.
– Что?
– Раненые у немцев, сзади держатся, отстают потихоньку.
Тех, кто идти мог, немцы поставили назад, чтобы темп не сбивать. Но кровопотеря и слабость делали свое дело, раненые отставать стали от основной группы. Перед Игорем трудная задача. Серьезного сопротивления они не окажут. Пострелять? Или вырезать ножами втихую? Или разоружить и приказать спуститься в лощину к реке, чтобы потом сдаться в плен? Решил остановиться на последнем варианте. Обошли немцев с трех сторон. У кого рука перебинтована, у кого голова. Один в ногу ранен, опирается на винтовку, как на костыль. И вид вовсе не бравый. Обросшие, мундиры грязные, рваные. По команде Игоря разведчики из леса вышли. Он заранее своих предупредил:
«Будут сопротивляться, стреляйте всех. Сдадутся – отобрать оружие. А дальше я говорить буду».
Стрельба – не самый хороший вариант, основная группа немцев сразу поймет, что на хвосте у них красноармейцы. Тогда заслон поставят. Лучше пожертвовать десятком солдат, чем всей группой. Толковый командир так бы и сделал. Недооценивать противника нельзя, кончается плохо.
Разведчики вышли из леса тихо, как тени. Как будто материализовались из ничего. Раненые попыток сопротивляться не делали – слабы, да и растерялись. До своих уже добрая сотня метров, если придут на помощь, уже поздно будет. У кого оружие было, побросали. Игорь вперед выступил, обратился на немецком:
– Германия капитулировала, войне конец. Всем, кто пытается выйти к американцам, сделать этого не дадут. Красная Армия поднимет самолеты, разбомбит. Или как вас – накроет реактивными снарядами. Кто прекратит сопротивление, гарантирую жизнь, медицинскую помощь. Спускайтесь к реке, ждите в лощине подхода наших войск. Кто старший по званию?
Вперед вышел лейтенант с забинтованной рукой.
– Лейтенант Вильгельм Шенбауер.
– Какова общая численность группы и кто ее возглавляет?
– Группа сборная, из разных частей. Общая численность до обстрела из «Катюш» триста двадцать военнослужащих. Командир – штандартенфюрер СС Вилли Кранц. Насколько я знаю, воевал в дивизии «Дас Рейх».
Военнослужащие вермахта эсэсманов недолюбливали. Им новейшее вооружение, улучшенное питание, ведут себя высокомерно. Как же, сливки нации, настоящие арийцы.
– Все, ваша война закончена, идите к реке. Советую сделать белый флаг. Сломайте ветку, привяжите кусок белой ткани, хоть нательную рубаху.
– Спасибо, господин фельдфебель, – отдал честь здоровой правой рукой офицер.
Ага, раз разбирается в званиях, стало быть – в окопах вшей кормил, фронтовик. Уже бывший. Игорь прикинул. Было триста двадцать, минус семьдесят при обстреле «Катюшами», да в перестрелке десяток потеряли, а еще вот эта группа раненых в три десятка. Итого немцев две сотни с небольшим. Самим разведчикам не справиться. Когда раненые стали спускаться в лощину, Игорь связался по рации с Гуковым, доложил ситуацию.
– Квадрат какой?
Игорь дал координаты. Гуков минутку молчал, в наушниках лишь потрескивание.
– «Седьмой», слушаешь?
– Так точно.
– «Катюшами» не достанем, далеко. Свяжись завтра, в шесть часов, уточни координаты, вышлем «горбатых».
Теперь надо следовать за немцами, не упустить, чтобы утром точные координаты майору дать.
– Подъем, вперед!
Шли тем же порядком. Местность гористая. Не Кавказ, конечно. Но за холмами невысокие горы видны, потому стемнело неожиданно быстро. Немцы рисковать не стали, остановились на ночевку. Да и устали, переход долгим был, да по лесу, не по гладкой дороге. Часовых выставили, о чем дозорный Игорю доложил. Игорь сразу решил – надо не дать немцам отдыхать, держать их в напряжении, выматывать. Спросил у разведчиков – у кого сколько гранат осталось? Оказалось – по две-три штуки у каждого, ведь не применяли в боестолкновениях.
– Отлично! Фролов и Харитонов – снять ножом часовых. Как исполните – сигнал дадите – кукушкой. Вы двое, – ткнул пальцем в разведчиков Игорь, – заходите слева, а вы справа.
Он указал еще на двоих.
– После сигнала подбираетесь к лагерю и забрасываете гранатами, потом отход, в перестрелку не ввязываться. Сбор здесь. Кстати, Дутко, сидишь тут. Рацией рисковать не имею права. Разошлись!
Игорь, после того как разведчики бесшумно исчезли в ночи, сам выдвинулся к немецкому лагерю. Помочь на случай неожиданности. У каждого плана, даже тщательно продуманного, случаются осечки. Занял позицию, приготовил автомат. Тянулись томительно минуты. Вот раздался звук кукушки. Стало быть, одного часового сняли. И только минут через десять, когда он волноваться стал, еще раз прокуковала кукушка. Немцев это не насторожило. Почти сразу последовали взрывы гранат – один, другой, третий… шесть. В лагере немцев паника, крики. Нападающих не видно, куда стрелять, где цели? Несколько человек из лагеря побежали в сторону Игоря. Он подпустил их поближе, когда четко фигуры стали различимы, выпустил длинную очередь. Не дожидаясь ответного огня, кинулся в сторону. Бежать к радисту нельзя. Через сотню метров залег. В лагере немцев беготня, крики. Потом постепенно все затихло. Игорь выждал с полчаса, подполз к лагерю. Немцы явно учли печальный опыт с часовыми, выставили парных дозорных. Таких тихо не снять, зато из автомата очень просто, одной очередью, что он и сделал. Притихший было лагерь всполошился. Игорь выждал пару минут, когда к месту стрельбы соберутся немцы, метнул туда лимонку, а после взрыва сразу ходу. Уходил вверх, в сторону вершины холма, потом в сторону отвернул, затем еще вниз. Разведгруппа в сборе была, его дожидалась.
– Ну, наконец-то, старшой! – общий вздох облегчения. – Все вернулись, а тебя нет. Думали на поиски идти, а потом выстрелы, взрыв. Поняли – ты воевать вздумал. Хоть бы предупредил.
– Виноват, исправлюсь. Я вот что подумал – не надо давать немцам спать, держать в напряжении. Тем более при каждом нашем нападении они не только убитыми потери несут, но и ранеными. Психологическое воздействие.
– Тогда кто следующий пойдет? – спросил Шароварин.
– Вот ты и пойдешь, через час. Успокоятся они, уснут, а ты им весь отдых испортишь. Только обратно к нашей лежке не напрямик.
– Обижаешь, старшой.
– Кинешь гранату, постреляешь немного и назад, в перестрелку не ввязывайся. Позицию по выстрелам засекут и обойдут.
– Да знаю я!
– Лишний раз напоминаю.
Шароварин готовиться стал, дозарядил магазины, в сидоре нашел гранату, прицепил на пояс. Через час поднялся и исчез в ночном лесу.
– Фролов, пойди подстрахуй, где-нибудь посредине между нами и немцами.
– Есть.
А вскоре отдаленный взрыв, стрельба, крики. Игорь приказывал пострелять немного, а стрельба уже не на шутку, звуки перестрелки влево сдвинулись. Ну, это понятно, после нападения Шароварин к лежке напрямую не пойдет. Видимо, засекли парня, пытаются преследовать. А потом еще один очаг перестрелки, уже Фролов. По звукам – «ППШ» частит, понятно, где и кто стреляет, а по азимуту – куда бой смещается. Потом перестрелка стихла. Через четверть часа из леса к лежке вышел Фролов, поддерживающий раненого Шароварина. Его сразу окружили разведчики.
– Куда тебя?
– В ногу.
Раненого уложили на землю, стянули маскхалат и штаны, перебинтовали. Ранение сквозное, но крови мало потерял.
– Так, уходим. Поднимаемся к вершине.
Еще в бинокль Игорь видел с другого холма на этом какой-то уступ. В холмистой или гористой местности преимущество в бою имеет тот, кто выше, – удобнее стрелять, лучше обзор. Бой Игорь начинать не хотел, но кто его знает, как поведут себя немцы утром.
Группа снялась быстро, Игорь вел разведчиков по компасу и вывел к уступу точно. Место отличное для обороны. Уступы метров десяти высотой, верхушка лысая. Расположились, Игорь часового выставил. Успели вздремнуть пару часов, когда на востоке небо сереть начало. Игорь радиста растолкал.
– Дутко, связь с отделом давай.
Игорь передал координаты немецкой группы Гукову.
– Принял. Ты своих разведчиков дальше отведи, – посоветовал майор.
– Сделал уже.
– Тогда жди. О результатах доложишь.
– Есть!
Быстро рассвело. Игорь беспокоиться стал, как бы немцы не ушли с места ночевки. Зря волновался. Через сорок минут неожиданный рев моторов. Из-за холмов вынырнули две пары штурмовиков «Ил-2» и с ходу сбросили бомбы, затем разворот с набором высоты, пикирование, обстрел квадрата из пушек и пулеметов. Снова набор высоты, еще один заход с бомбометанием, еще одна атака с пулеметно-пушечным обстрелом. Штурмовики скрылись за холмами так же внезапно, как и появились. Со стороны немцев, подвергшихся атаке штурмовиков, – дым, пыль. Было бы разведчиков побольше, можно было подобраться, пострелять, пока немцы в себя не пришли. Сейчас раненым помощь оказывают, если разбежаться не успели. А сил для атаки нет, всего шесть активных штыков, раненый Шароварин и радист Дутко не в счет.
Через полчаса Игорь, взяв с собой Гаврилова, отправился в сторону лагеря немцев. Когда стали попадаться небольшие воронки от снарядов авиационных пушек, залегли, дальше ползком. Попался первый убитый, затем еще и еще. Непонятно было – от авианалета или от ночных вылазок разведчиков. Немцы лагерь оставили, бросив трупы, несколько ящиков с боеприпасами, не собрали оружие убитых. Ага, некому уже нести, стараются вырваться в зону действия американцев, до которой уже меньше полусотни километров. Для отдохнувшего пехотинца, да по дороге – день марша. Учитывая холмистую местность, беспокойную ночь, усталость, накопившуюся за предыдущие дни, – управятся за двое суток. Только кто им даст такую возможность?
– Гаврилов, считаем убитых. Ты справа от этой сосны, я слева.
В итоге, когда сложили подсчеты обоих, получилось солидно – сто семь трупов. Выходит – осталось приблизительно столько же. Уже не три сотни, а рота, причем боеспособны не все, наверняка есть легкораненые, способные идти. Но сковывать группу, сбивать темп они будут обязательно.
– Гаврилов, иди за группой, я здесь подожду.
Когда разведчик ушел, Игорь присел на поваленное дерево. Что делать дальше? В группе раненый, ему настоящая медицинская помощь нужна – обработка раны, а не примитивная перевязка, к тому же лекарств никаких нет, даже простого стрептоцида рану присыпать, обеззаразить. А вдруг гангрена у парня начнется, ногу ампутируют. И это уже когда война кончилась? Надо связываться с разведотделом, докладывать ситуацию, тем более Гуков приказал сообщить о потерях немцев после удара штурмовиков.
Когда разведгруппа подошла, Игорь поинтересовался у Шароварина:
– Саша, как дела?
– Рану дергает, но ковылять могу.
Нет, раненый группу сковывать будет. Игорь приказал Дутко:
– Связь с отделом дай.
Игорь доложил майору об эффективности штурмовки, о ранении бойца.
– Понял. Преследование немцев прекращай, спускайся в лощину. Туда через час выйдут наши. Раненого с машиной в медсанбат отправишь.
– А разведгруппа?
– Как состояние?
– Боевое.
– Тогда пришлю бойцов на усиление. На машинах, насколько местность позволит, двигайтесь за немцами. Как обнаружите – радируйте. Вышлем самолеты. Надо не дать им к американцам уйти.
– Так точно, понял. И еще бы с транспортом сухпаек прислать или термосы, есть уже нечего. Гранат ящика два.
– Все будет. Жди. Конец связи.
Три грузовика прибыли через час. Из кузовов стали выпрыгивать пехотинцы, целый взвод под командованием лейтенанта. Бойцы обстрелянные, ни одного новобранца. У многих на гимнастерках нашивки за ранения, медали. Все автоматами вооружены, прошло время, когда автомат редкостью в войсках был, имелся лишь у командиров и политрука. За одним из грузовиков прицеплена полевая кухня. Пока разведчики принимали пищу, а в армии нет слова «кушать» или «есть», пехотинцы выгрузили ящики с гранатами, патронами, сухими пайками. Лейтенант к Игорю подошел. Игорь честь отдал, доложил об обстановке.
– Сотня еще, говоришь? Ты, старшина, только моих бойцов на них выведи. Покрошат всех.
Ну-ну, обещала теляти волка съесть. Но лейтенант по званию и должности выше. В грузовик, что с полевой кухней был, погрузили раненого Шароварина. Тот и рад и огорчен. Рад, что в госпиталь попадет, квалифицированную помощь окажут. А огорчен тем, что назад, к своим, может не вернуться. Кто рядового бойца спрашивать будет, где ему служить? Разведчики тепло попрощались с раненым, грузовик уехал.
Лейтенант карту развернул.
– Старшина, покажи, где штурмовики удар нанесли? И куда немцы двинулись?
Игорь и на карте указал, и в лес на холме рукой показал. Лейтенант сразу команду отдал:
– Взвод! Стройся в колонну по три, шагом марш!
Разведчики сзади к пехотинцам пристроились. Добрались до места атаки штурмовиков. Лейтенант прошелся, осмотрел результаты штурмовки.
– Ну что, разведка, веди по следам.
Игорь напомнил о приказе майора двигаться на машинах, пока местность позволяет. Времени после штурмовки прошло много, и немцы оторвались, далеко ушли, придется догонять. Но лейтенант сам принял решение.
– Старшина, ты с разведчиками впереди, с тобой отделение пехоты. По рации со мной связь поддерживаешь. А я с двумя отделениями на машинах вперед, на перехват. Как думаешь, как далеко фрицы ушли?
– Полагаю, километров на десять. Все же местность холмистая, леса, не разгонишься.
– Тогда догоним. Селиверстов, со своим отделением останешься с разведчиками.
– Есть!
Селиверстов, сержант лет тридцати, козырнул, на Игоря уставился, ожидая приказа.
Что Игоря порадовало, в отделении ручной пулемет есть, все же огневая поддержка в случае необходимости.
– Значит, так, Селиверстов. Разведчики впереди, ты со своим отделением на полсотни метров сзади. Двигаемся быстро, у немцев три часа форы и километров десять выигрыша. Постарайся не отставать. В случае боестолкновения подтягиваешься, рассыпаешься в цепь.
– Так точно, товарищ старшина.
– Катков моя фамилия.
Впереди отделения разведчиков дозорным шел Самойлов, парень глазастый и опытный. Хотя какое отделение – половина. Зато радист приданный есть. Шли быстрым шагом, периодически переходя на бег. Игорь слышал позади тяжелый топот пехотинцев. Им труднее, навыка нет. Пешком на марше пехота привыкла передвигаться, но не бегом и без привалов. Через три часа Игорь привал объявил на пятнадцать минут – оправиться, дыхание восстановить. К нему сержант подошел.