Зейнаб была в восторге, Таргитай вынужденно играл песню за песней. Мрак тихо скулил, с трудом удерживаясь от желания завыть во весь голос по-волчьи. Наконец наверху раздался женский смех, на ложе обрушилось тяжелое. Доски затрещали, внезапно одна — самая широкая — с треском лопнула, больно ударив Мрака по затылку. Сверху донесся раздраженный голос:
— Табити забери это ложе! Для кукол делали?..
Мужской голос торопливо пробубнил:
— Нас двое, а мы — настоящие… Не обращай внимания.
— Но мы проваливаемся! Сейчас я кликну плотника. Не бойся! Он починит, и я велю его сразу обезглавить. Не веришь стражам? Тогда я сама срублю ему голову. Или даже ты, тебе будет приятно. Ну, милый варвар, я хочу доставить тебе маленькую радость!
Олег толкнул Мрака локтем. Волхв уже лежал на спине, руки упирались в переломанную доску. Мрак поспешно извернулся, выставил широкие ладони. Доска выровнялась, послышался торопливый голос Таргитая:
— Да она держится, держится! Только затрещала и прогнулась, а теперь выпрямилась!
Женский голос раздраженно ответил:
— Ну да, теперь только и думай, чтобы не провалиться!
— Не провалимся, — ответил Таргитай убежденно. — Вот увидишь, удержимся!
— Ах ты, змей, — прошептал Мрак, — вот возьму и отпущу…
Олег толкнул его локтем, ладони волхва были прижаты к лопнувшей доске. Мрак ощутил возросшую тяжесть, доска снова начала поскрипывать, удерживать обе половинки вместе стало трудно. Если бы там наверху лежали спокойно, а так попробуй удержи, распрыгались, остановиться не могут. Эта дочь кагана похожа на степных коней, что могут скакать с утра до ночи. То ли дело горячие кони Баджеда — летят, обгоняя стрелы, но быстро выдыхаются… А эта степнячка даже не степной конь, а скорее гиперборейский, те вообще бегать не умеют, зато могут тащить доверху нагруженные телеги сутками, спят на ходу… Правда, эта наверху не спит, еще как не спит!
По лицу Мрака ползала огромная муха, лезла в глаза, уши, норовила забраться в ноздри. Он зверски кривил рожу, сдувал, но проклятая упорно лезла в нос, шелестела крыльями, пещера ей понравилась, зараза, обустраивать начинает… Пока эти наверху угомонятся, успеет яйца отложить, червяков вывести и новых мух выплодить, мерзость крылатая!
Мрак попробовал осторожно отнять ладонь, но доска начала угрожающе прогибаться. Наверху послышался смех, веселятся, бестолочи! Нет, такие приключения не для него… Он силен в Лесу, даже в Степи, как выяснилось, неплох, в горах не ударил мордой о камни, но в городе… Здесь Олег на своей тропе, даже не трусит, разбирается, будто век здесь жил, со стражами пил, к степнячкам за пазухи лазил. Даже Таргитай не трусит! Ну, этот от дурости, слишком глуп, чтобы даже пугаться, для этого мозги нужны…
Муха совсем забодала, в носу зудело так, что слезы выступили, лицо истоптала, ходит как конь. Вдобавок что-то забралось под штанину, ползет все выше и выше… Расплодили нечисти, проклятые! Как она спит, если в комнате жуки ползают размером с ежей? А еще царская дочь! Не иначе в детстве подменили…
Наверху раздался протяжный стон, словно Зейнаб везла воз сена, затем вздох, который слышно было даже в Лесу. Олег пихнул Мрака, быстро убрал руки и пополз из-под ложа. Мрак осторожно отнял ладони, доска страшно взвизгнула и начала опускаться. Он замер, хотел было снова приподнять, но волхв яростно зашипел:
— Всю ночь будешь держать? Самый момент смыться, чуть позже — каюк.
Через комнату проползли на животах, Мрак сжимался в страхе, ожидая услышать над головой грозный голос дочери кагана: «Стой! Ты куда?», но на ложе было непривычно тихо. Олег уже встал на колени, торопливо совал в щель стебельки, прятал, совал другие — все пытался обмануть запоры старым ключом. Мрак извелся, без оружия совсем голый…
Они выползли в коридор. Олег вскочил на ноги, быстро огляделся. В окна проникал бледный свет утра, со стороны площади доносились сонные голоса ночной стражи.
— Быстрее! — велел Олег.
Мрак побежал молча, волхву виднее, что делать в этом сумасшедшем городе — сам сумасшедший.
Глава 9
Таргитай явился, как чуял, что Олег принес большой горшок с похлебкой.
— Народу много прибыло, — объяснил Олег виновато. — Всю посуду разобрали… Будем есть из общего котла. Ложки я захватил на всех. На Тарха — самую большую!
— Именинник, — проворчал Мрак.
Таргитай тяжело опустился на сено. Он был бледный, под глазами темнели круги. Мрак заботливо подвинул горшок поближе, Олег подал ломоть хлеба. Таргитай ел вяло, избегал взглядов, наконец сказал сердито:
— Она хорошая! Это боги виноваты, что ее нежное сердце и гордую душу вложили в… в крупноватое тело. Но ты сам говорил, что рыбы без костей не бывает.
— Нежное сердце? — не понял Олег.
Мрак хлопнул его по спине:
— Не спорь. У Таргитая нет злых и страшных баб. Нет даже некрасивых. Хотя он прав: не выросла еще та яблоня, чтобы ее черви не точили. Лучше покажи, что ты цапнул. Я тогда не разглядел.
Олег растопырил пальцы. На указательном тускло блестело колечко. Не золото, не серебро. Даже не медь или железо, а что-то странное, непонятное. По ободку выцарапаны буквы, знаки, даже фигурки людей и зверей.
Стащив колечко, Олег показал внутреннюю сторону, где тоже шли буквы и знаки. Таргитай спросил почему-то шепотом:
— Волховское?
— Да… если бы у меня была книга Вед, я бы враз узнал про магические кольца. Там про них целый раздел!
Мрак отодвинулся, голос его был сердитым:
— Из-за этого все наши муки? Все, что я перетерпел?.. Колечко взял, ровно девка глупая… Вон борода уже растет! Правда, патлы все же как у девки… Эх, Тарх, чего там только не было! Зря мы с тобой мучились.
Таргитай смолчал, наклонился над горшком с похлебкой. Когда он наконец отвалился и заснул, не выпуская ложки, Мрак с состраданием смотрел в изможденное желтое лицо дударя.
— Что с ним?
— Ел, что попадя. И пил. Малость отравился… Но я ему дал настой пронеси-травы… Его вычистит сверху донизу, весь яд выбросит..
— Добро, — кивнул Мрак. Начал укладываться рядом с Таргитаем, задумался: — Это ж он все ночь будет просыпаться, через меня переступать?
— Зачем? — удивился Олег.
— Ну, в кусты бегать…
— А. — понял Олег, он махнул небрежно. Вид у волхва был гордый. — не волнуйся. Я ведь волхв вещий, когда-нибудь меня назовут Вещим Олегом. Я предвидел, что он будет постоянно срываться с места, бегать в кусты… или за каменные углы, возвращаться, снова бегать… Я все предусмотрел!
— Что ты предусмотрел? — проворчал Мрак раздраженно. Хвастовство волхва раздражало, что-то чересчур доволен. А глупости делают как раз довольные.
— Я волхв-лекарь, помнишь? Не копыхнется! Доспит до утра как убитый. Я дал ему еще и отвар сон-травы.
Мрак было лег, но брови двигались, морщинка на лбу то разглаживалась, то собиралась. Наконец-то что-то сообразил, прорычал нечто на волчьем языке и, собрав мешок, поспешно удалился из пещеры вовсе под открытое небо..
К восходу солнца Котел затащили на край помоста. Канаты исчезали в проломе, из дворца тянули, сзади подталкивали рычагами, подбивали клинья. Огромный Котел полз с трудом даже по мокрым от жира доскам, часто застревал. На глазах невров просели сырые бревна, из-под каменной плиты брызнула гнилая вода.
Котел угрожающе наклонился. Десятник, спасая святыню, схватил огромный булыжник и кинулся под сползающий Котел. Котел скрежетнул днищем, там лопнуло, как налитый кровью бычий пузырь, но рабы уже вбили клинья, из пролома заорали, потянули сильнее.
Еще раз едва не опрокинулся, когда с треском лопнули два каната. Двое из воинов, что подталкивали Котел рычагами, с готовностью бросились под сползающее днище. Засвистели плети надсмотрщиков, под Котел всадили заструганные концы бревен. Котел остановился, канаты заменили, и снова возобновилось медленное движение вверх по наклонному помосту.
Его дотащили до пролома. Половина Котла оказалась в зале, половина осталась снаружи. Невры ждали, что киммеры передохнут, затащат вовнутрь, но канаты убрали, а затем разобрали и сам помост. Котел остался торчать краем из пролома.
На площадь со всех концов въезжали телеги. Степняки сваливали вязанки дров, складывали в огромные кучи сухие стволы. Явились плотники, Котел приподняли на веревках, под днище вбили сухие бревна. Вскоре Котел уже высился на уложенных крест-накрест бревнах, а по бокам обложили вязанками крупных поленьев.
Олег хлопнул себя ладонью по лбу:
— Во дурень! Теперь понятно… Во дворце изволит пировать каган со знатью, а простые степняки будут зреть Котел отседова. Площадь вместит всех. А не вместит — дальше бескрайняя Степь. Гуляй, робята!
— А если дождь влупит? — спросил Таргитай.
— Крыша во дворце еще цела. А простые киммеры должны переносить и дождь, и ветер, и снег… если снег бывает в этих жарких краях.
— А если дождь влупит? — спросил Таргитай.
— Крыша во дворце еще цела. А простые киммеры должны переносить и дождь, и ветер, и снег… если снег бывает в этих жарких краях.
— Снег везде бывает, — бросил Мрак. — Не может быть таких стран и земель, чтобы снега не бывало! Но мы тоже простой люд, даже очень простой и бесхитростный. Однако нужно быть во Дворце. Каган там.
— Там и Меч, — добавил Таргитай.
Мрак сказал с могильным спокойствием:
— Тарх во дворце будет точно… Он уже и так повадился. Скоро кагана тестем назовет!.. Петь перед ним будет. Вы дрыхли этой ночью, а я слушал ихнее завывание… Такое родное, такое знакомое! Аж сердце екнуло, будто в Лесу очутился. Тебе бы так запеть, Тарх. Упыри бы тебя сразу болотным каганом выбрали!
Таргитай подавленно огляделся по сторонам:
— Чем ближе к кагану, тем страшнее. Сложим головы — ладно, и так чудом уцелели… но если не отплатим?
— Надо, Тарх, — сказал Мрак твердо. — Вспомни полян! Зарину…
Ночью по всей площади горели костры. В доме-конюшне пахло дымом. Кони тревожно ржали, бились в стойлах. Таргитай во сне бежал через огонь, мимо мчались на конях враги, свистели в ночном воздухе зажженные стрелы…
Он проснулся, но в ушах еще звенели крики. Донеслась заунывная песня, распеваемая сотнями голосов. Рядом зашуршало сено, сонный голос произнес:
— Завыли… Видать, у них и жизнь как песня.
Таргитай через оконный проем увидел в небе огонек. Свет горел в единственном окошке черной башни. Медленно отворилась дверь, на узенькой площадке появилась сгорбленная фигура в остроконечном колпаке. В ярком свете луны Таргитай рассмотрел странную трубу, похожую на древко лопаты. Мардух безучастно посмотрел на запруженную людьми и скотом площадь, затем поднес трубу к глазу и стал смотреть на звездное небо. Он смотрел так долго, что Таргитай устал наблюдать за ним, отвернулся и заснул.
С рассветом обнаружили на площади толпу пленных. Грязные, оборванные, они спали прямо на каменных плитах. Все были скованы одной железной цепью. Стражи дремали у костра. Таргитай слышал, как один из охранников предложил было покормить пригнанных, другой лениво возразил, что свирепой Табити что худые, что толстые.
Страж подумал, ответил, что тощую свинью есть не так сладко, а Табити все же не свинья — богиня. На толстых больше жиру, горят с треском! Другой возразил, что ежели тот берется откормить жертвы до начала праздника, то он сам принесет им еду. Первый сразу замолчал.
— Значит, сегодня или завтра, — предположил Олег.
— Тебе виднее, — ответил Мрак хмуро. — Жертвы — дело волхвов. Да и вообще здесь одни сумасшедшие. Я тоже с ума схожу потихоньку. Вспомню, как добывали твое дурацкое колечко, до сих пор в пот бросает!
— Хитрости не для тебя, честный Мрак, — сказал Олег сожалеюще. — Но ты сам говорил, если волчья шкура не помогает — надевай лисью!
День обещал быть жарким, Таргитай заставил себя выстирать волчью душегрейку, набросил на плечи — высохнет. Опрятный Олег постирал и портки, лишь Мрак отмахнулся: запах пота — хороший запах.
К полудню раздался пронзительный рев труб. Через площадь двигались странно одетые люди. Лица размалеваны цветной глиной, одежда в лентах, бронзовых бляшках и с каменными оберегами. На плечах держали широкий помост из грубо сколоченных толстых жердей. В центре помоста ослепительно блистал, рассыпая оранжевые искры… Меч!
У Таргитая закололо сердце. Меч бога войны и воинской славы плыл над головами победно и хищно. Оранжевый, ликующий, он озарял обращенные к нему лица чистым солнечным светом, словно через дыру в крыше дворца падали яркие лучи солнца. Вокруг жрецов шагали стражи, остриями копий теснили восторженно орущих степняков. Самых упорных били по головам ножнами. Оглушительно ревели трубы. За процессией жрецов спешили барабанщики, воздух дрожал от гулких бухающих ударов.
Впереди шел сотник, орал, дико вращая глазами:
— С дороги!.. Не касаться священных жрецов Меча, иначе — смерть!
Жрецы вплотную подошли к ступеням. Помост колыхнулся, толпа медленно потекла к воротам дворца.
Таргитай пристроился в хвосте стражи. Когда процессия втягивалась в ворота, он торопливо крикнул стражам:
— Мы от дрягвы! Каган велел быть, зреть чудо-юдо Меч…
Страж заколебался, острия копий смотрели прямо в лицо Таргитаю. Невесть откуда появился Олег, назвал стража сотником, тот смягчился, но копье не опустил. Среди стражей появился толстый киммер в длинном плаще с надвинутым на глаза капюшоном, что-то шепнул. Стражи смерили Таргитая долгими взглядами, нехотя расступились. Таргитай, еще не веря себе, поспешил вслед за процессией. Мрак и Олег скользнули за ним, указав охранникам на свои такие же волчьи шкуры. Мрак шепнул потрясенно:
— В самом деле отличают! Того гляди тестем назовет, в зятья метит!
— Есть в нем серой шерсти клок, — согласился Олег. Мрак зыркнул настороженно.
Жрецы уже шли через огромный зал, расписанный цветами от пола до потолка. В дальнем конце зала стоял богатый стул с высокой спинкой и резными подлокотниками. Стул был старый, грязный, но везде были натыканы драгоценные камни — от горошин до размером с кулак.
На этом странном стуле сидел каган — Мрак и Олег узнали его сразу. Каган встал навстречу Мечу сильнейшего из богов. Вокруг кагана толпилась знать, они склонили головы. Жрецы пронесли помост через зал к сложенным крест-накрест бревнам. Пахло живицей, капала смола — либо бревна не успели ошкурить, либо киммеры нарочито плевали на великолепие. Строителей дворца не переплюнешь: степняки въезжали в это великолепие верхом, гадили на мозаичный пол, вколачивали в расписные стены царских покоев грубые железные крюки, куда небрежно бросали поводья…
Передний жрец воздел руки, затем опустил, и носилки с Мечом опустились поверх помоста. Тотчас же вокруг появились тяжеловооруженные киммеры огромного роста, грубо отпихнули жрецов, выставили копья. Помост был невелик, стража выстроилась в три ряда плечом к плечу. Еще один ряд поднялся на нижний ряд бревен. Их глаза хищно шарили поверх голов стражей с копьями, в руках блестели острые мечи.
Крепкие пальцы сдавили руку Таргитая. Он услышал шепот:
— Нагляделся? Теперь топай обратно.
Стража провожала их злыми глазами. Таргитай чувствовал тяжелые взгляды на затылке, пока втроем не вышли за ворота. Мрак сказал негромко:
— Олег, с дураком все в порядке? Он так пялился на Меч, словно хотел схватить!
— Он хоть и дурак, но головой о стену не хрястнется…
Таргитай сказал торопливо:
— Что-то тянуло. Временами совсем не соображал…
Мрак похлопал по плечу, толкнул к дому-конюшне:
— Ишь, зверюга! Воинственный, вот уж не думал. Хотя все мы здесь меняемся. Олег, ты поколдуй с травами. Вдруг от Меча запах злой идет, слабых морочит? Завари одолень-траву, я сам горшков натаскаю. Все одно не получится, но все-таки перед богами чисты — старались, не сидели, хлопая ушами.
Олег шел молча, ответил невпопад:
— Баджеда видел… Как бы не помешал. Надо бы как-то решить…
— Порешить? Это просто, — сказал Мрак. — Чик по горлу, всего-то делов!
— Нет, решить проще… Капюшон надвинуть на глаза, одеться иначе?
— Глупости, — сказал Мрак сердито. — Чик по горлу — и все! Ты лучше про отвары думай. А то Тарх вон свихнулся на Мече. Никогда бы не подумал! Он же только по бабам… Тарх, ты слышал, только бог может ухватиться за рукоять? А в боги ты рылом не вышел.
Олег печально развел руками:
— Травы есть, а книги, по которой готовить отвар, нет… Боромир с травами не знался. Если не получится, не бейте, ладно?
— Не успеем, — сказал Мрак сожалеюще. — Разве что у Ящера?
Караваны прибывали, в доме-конюшне стало тесно от послов и купцов. Мрак отгородил для Олега стойло, завесил шкурами. Тот развел малый костер, варил в трех малых котлах травы, процеживал, выпаривал, снова кипятил. Мрак предлагал наловить летучих мышей или выкопать руку мертвяка, но Олег упорно отказывался, настаивал, чтобы каждый занимался своим делом. У Мрака и Таргитая дел не было, они все-таки притащили целый мешок огромных летучих мышей — Мрак нашел, где они спят днем, а Таргитай вдобавок принес пучок веток омелы. Олег поблагодарил, а когда друзья ушли, их дары вышвырнул. К счастью, Мрак с Таргитаем в это время расхаживали с другой стороны их дома.
По всей площади скрипели тяжело груженные телеги. Нагнали скота, у южной стены дворца устроили бойню. Запах крови растекался по улицам, скот тревожно ревел, колотился в наскоро сколоченных загонах.
Таргитай обратил внимание, что из черной башни вышел сгорбленный старик в остроконечном колпаке — Мардух, как его звал каган. Шаркая, Мардух медленно побрел от дворца. Из заплечного мешка высовывалась труба, через которую ночью смотрел на звезды.