Их с Дезире усадили за стол. Хозяйка споро накрыла ужин: белую похлебку, вместо тарелок налитую в сухие половинки ржаного хлеба; печеный картофель и завернутую в листья капусту рыбу.
- Не согласитесь ли прочесть молитву во славу щедрости Господа нашего, за то, что послал нам пропитание? - со смирением в голосе спросил хозяин.
Кэр почувствовал, как напряглась Дезире. Какая к чертям молитва?! Он не знал ни одной строки из Библии. Эрсати лихорадочно соображал, как ответить, чтобы не навлечь на себя подозрений, но в это время заговорила Дезире:
- Господь создал нас равными, отныне и до тех пор, пока ангелы Апокалипсиса не протрубят конец света, - она говорила так уверенно, будто знала слова наизусть. - Господь дает нам день, дает пищу и дает защиту. Мы бичи его, а не слуги. Вам, в вашем смирении, положено славить имя Божие ежеминутно.
Лицо бородача разгладилось, затем расплылось в благостном выражении. Он сложил руки перед собой и, закрыв глаза, забормотал какую-то молитву. Кэр не стал зацикливаться на его словах. Что ж, их с Дезире личины оказались хорошим прикрытием, но если придется встретиться с настоящими инквизиторами, первое же неосторожное слово выдаст обман.
Похлебка, несмотря на странный цвет, оказалась вкусной и питательной, хотя картошки в ней было больше, чем всего остального. После ужина хозяин радушно предложил "слугам божьим" смыть с себя пыль и скверну грешного мира, чтобы ночью ничто не мешало предаваться господу молитвами.
Первой купалась Дезире. Эрсати провел ее до указанной хозяином двери, стараясь, чтобы со стороны это не выглядело подозрительным. Для большего страху хозяев склонился к Дезире и сделал вид, что шепчет ей на ухо.
- Оглянись несколько раз, - наставлял он, - пусть думают, что мы их обсуждаем. Будут больше бояться - станут задавать меньше вопросов.
Девушка выполнила все в точности. У входа в пристройку, которые хозяева почему-то называли "умывальником", повернулась и украдкой прикоснулась к ладони Кэра. Даже сквозь перчатки он чувствовал дрожь, а сама Дезире буквально пахла отчаянием.
- Мне плохо здесь, - прошептала она еле слышно. - Нужно уезжать поскорее. Мне очень тяжело себя сдерживать.
"Что же такое ты прочла в их мыслях?"
Вслух эрсати вопроса не повторил, только крепче сжал пальцы Дезире и подтолкнул к двери.
Купалась она недолго, а когда вышла, то прошла мимо, пошатываясь, точно пьяная. Эрсати хотелось помочь ей, поддержать, но рядом некстати появилась хозяйка с отрезом застиранной ткани, которую протянула Кэру.
Еще один ничего не означающий кивок - и женщина поспешила удалиться. К счастью, она предложила Дезире показать их комнату, и девушка последовала за ней.
Хозяева расстарались на славу: даже после купания Дезире в 'умывальнике' осталось достаточно хвойного пара и горячей воды в большой деревянной лохани. Кэр так старательно тер себя мочалкой, что вскоре кожа горела огнем. Если бы не фальшивые личины, он бы не отказался от компании Дезире, но пришлось ограничиться лишь мечтами о тех временах, когда сможет это осуществить. После парной тело не желало вновь влезать в воняющие пылью и смертью хламиды инквизиторов. Эрсати в который раз пересилил себя.
Комната, которую отвели им с Дезире, была немногим больше той, в которой они только что парились. Кэр не мог отделаться от ощущения, что именно две стоящие друг напротив друга кровати сдерживают стены от разрушения. Дезире он нашел сидящей на полу, с лицом, спрятанным в ладонях. Как только закрылась дверь, девушка подняла голову, посмотрела на Кэра незрячими глазами.
- Мне плохо здесь, я задыхаюсь, - произнесла она измученным голосом. - Задыхаюсь. Воняет смертью, воняет кровью убитых людей.
- Что здесь произошло?
- Не знаю. Я не провидица, не могу заглянуть в прошлое. Но место плохое. Злое.
- Мы не можем сейчас уехать - уже темно. Но мы можем избавиться от людей. Ты этого хочешь? - Кэр знал, что ответ будет отрицательным.
- Ты прекрасно знаешь, что нет.
Кажется, она обиделась. Кэр какое-то время стоял в дверях, не решаясь подойти ближе. Дезире в одно мгновение стала далекой, чужой, как будто они вернулись в те времена, когда на дух друг друга не переносили.
Эрсати подошел к ней, присел рядом и притянул к себе.
- Ты веришь мне? - он сам не понял, зачем перешел на шепот. Или говорить мешал ставший в горле ком. Зачем спрашивать?
- Больше, чем себе, - отозвалась она.
- Тогда нужно терпеть. Я не могу почувствовать того, что чувствуешь ты, но я знаю: ты не стала бы ныть по пустякам. Но сейчас нужно терпеть. Мы можем убить отца, мать, наверное, даже троих детей... - он намеренно сказал о детях.
- Не говори так, - завелась она.
- Нельзя оставлять в живых волчат, если убиты волки, иначе они вырастут и загрызут охотников.
Дезире поняла, кивнула - и ее плечи задрожали.
'Пусть поплачет, слезы облегчают боль'.
Он не помнил, когда их сморил сон. Они с Дезире лежали, обнявшись, на полу. Оба так и не сняли маски.
Эрсати проморгался. Не дело, если их в таком виде застанут хозяева. Кровати есть, а они обнимаются на полу, точно любовники. Для тех, кто целиком и полностью посвятил себя служению вере, - поступок крайне странный. Особенно если вспомнить, что каждый инквизитор по сути - боевая машина, лишенная эмоций и части обычных человеческих потребностей.
Но что его выдернуло из сна?!
Голова соображала туго. Только через несколько секунд Кэр осознал происходящее: до его слуха донесся рев сразу нескольких двигателей. Мотоциклы! Понимание того, что в хижину нагрянули настоящие инквизиторы, пришло тут же.
- Дезире, - он настойчиво потряс девушку за плечо. - Дезире, просыпайся.
Она вздрогнула, резко села, напряженная. Много времени, чтобы почувствовать пришельцев, ей не понадобилось.
- Инквизиторы. Четверо, - сказала она.
Кэр, который до последнего надеялся, что ошибся, мысленно выругался. Угораздило же! Впрочем, а может, их появление не случайно? Если хозяин и его жена что-то заподозрили, то вполне могли связаться с ближайшей группой. Время на это было.
Не сговариваясь, Кэр и Дезире поднялись, одернули хламиды, поправили маски.
- Пойдем, - поторопил Кэр, - и, Дез...
- Я буду держать себя в руках, - предвидя его слова, ответила она.
В комнате, где недавно ужинали, наткнулись на хозяйку: женщина, с заметным испугом во взгляде, несла в охапке порезанные (или, скорее, разорванные) на бинты полоски ткани. Она поклонилась гостям, пожелала им доброго Создателя и быстро посеменила в сторону кухни. Оттуда доносились приглушенные голоса и стон.
Стоило женщине удалиться, Дезире прошептала:
- Чувствую боль. Сильную.
Самое время уйти, но вряд ли удастся сделать это незаметно. Только если пешком, да и то в спину может подняться тревога.
Кэр поморщился.
Пойти, что ли, поприветствовать 'собратьев'?
На дощатом столе кухни лежал инквизитор. Хозяин (Кэр смутно помнил, что зовут его то ли Итан, то ли Иган) как раз заканчивал срезать с него хламиду. Он ловко орудовал ножницами, куски пропитанной кровью ткани грузно падали на пол, и от них в стороны расползались алые пятна.
- Мне нужно снять с него маску, - произнес хозяин.
- Это осквернит его, - сказал один из троих стоящих рядом инквизиторов. Лидер группы?
- Если этого не сделать, он умрет.
Было видно, что хозяин колеблется между желанием угодить инквизиторам и страхом за свою жизнь и жизнь своей семьи.
Кэр надеялся, что Дезире сдержит обещание и не станет вмешиваться. Пока что девушка стояла за его спиной, и от нее веяло холодом и безучастностью. Он знал, каких усилий ей это стоит.
Тот, кого эрсати определил на роль лидера группы, подступил вплотную к хозяину. Рядом с инквизитором даже плечистый хозяин дома казался мелким и незначительным. На миг эрстати подумал, что крови не избежать: вот сейчас здоровяк вытащит пистолет и проделает во лбу человека третий глаз. Должно быть, о том же подумала и стоящая рядом женщина, потому что бросилась между мужчинами, упала на колени и стала остервенело целовать ботинки инквизитора.
- Простите ему слова его, - лепетала она, глотая слезы. Около матери возилась ничего не понимающая дочь, дергала ее за рукав и просила пить. - Мой муж читает святое писание каждую минуту, даже во сне он повторяет слова Господа нашего. Все мы вместе с ним исправно несем наказание и понимаем истину так ясно, как никогда. Итан, муж мой, чтит Вас, как наших единственных заступников, потому что устами Вашими говорит сам Создатель. Вы же - апостолы его мудрости. Итан всей душой стремится помочь Вам, чтобы Вы и дальше могли защищать нас от скверны, коей еще много в мире.
Ее слова возымели силу. Инквизитор отступил, повелительным жестом приказал ей подняться и, когда женщина исполнила приказание, произнес:
- Вижу, ты, сестра, чтишь священное писание. Но твой муж знает его не достаточно хорошо. Он все еще слаб. Сегодня, когда он примет положенный приговор, ты будешь читать ему псалмы.
Примет приговор? Кэр не понял, что в словах инквизитора заставило женщину лить счастливые слезы. Очевидно, речь шла о том, что страшит ее куда меньше гнева инквизитора.
Хозяин получил дозволение снять с раненого маску, но при этом был предупрежден, что Господь прогневается, если его верный раб отойдет в Царствие небесное из-за недосмотра негодного раба. После этого лидер приказал всем выйти.
Погода стремительно портилась. Ветер яростно трепал хламиды инквизиторов, из-за чего те казались ожившими ночными кошмарами. Кэра и радовало, и удивляло, что на них с Дезире обращают мало внимания. Несколько раз лидер поглядывал в их сторону, но как-то вскользь, без особой заинтересованности. Лишь один раз обратился с приветствием: 'Сил и смирения, братья...' - проговорил и выжидательно уставился на эрсати. Явно ждал какого-то ответа. Кэр перебирал в голове возможные варианты, когда снова на помощь пришла Дезире.
- ... во имя царствия Его и любви... - сказала она, шагнув из-за его спины.
Инквизитор чуть склонил голову набок, но тут же кивнул - и отошел. Видимо, удовлетворенный услышанным.
Совсем скоро Дезире удивила снова. Неожиданно для Кэра она опустилась на колени и начала молиться.
'Терпением вашим спасайте души ваши...' - услышал он слова и тут же, не раздумывая, встал рядом с девушкой. Каково же было его удивление эрсати, когда и другие инквизиторы принялись вставать на колени и начинали молиться за душу своего брата.
Молитва кончилась. Рваные тени, разрываемые ветром, снова поднялись на ноги.
Говорили инквизиторы мало. Кэр помнил об их угрюмом характере, потому подобное поведение не стало для него неожиданностью. Напротив - в редких фразах, которыми инквизиторы обменивались между собой, прятались крохи полезной информации. Как оказалось, в одинокой хижине в лесу нет ничего удивительного. Хозяин, будучи обычным поселенцем, чем-то провинился перед своим настоятелем. Мужчину спасло лишь то, что он оказался единственным мало-мальски грамотным хирургом во всей округе. Именно поэтому его не засунули заживо в гроб и не подвесили к дереву, а просто изгнали со всей семьей. Раз в месяц к отступнику приезжал карательный отряд и, во благо духовного очищения, "благословлял" его кнутом.
"Теперь понятно, почему женщина так обрадовалась словам о наказании, - понял Кэр. - По крайней мере, это гарантировало ее мужу жизнь".
Впрочем, если раненый все же сдохнет, доктора могут просто забить до смерти.
Еще Кэр узнал, что далеко на севере инквизиторы напоролись на полчища грайверов. Впрочем, разговор шел большей частью таким странным слогом, что эрсати вскоре потерял нить беседы. К тому времени, как Итан вышел на порог, весь забрызганный кровью, точно мясник, Кэр успел проголодаться и замерзнуть.
- У него серьезная рана, - вытирая руки о передник, предупредил мужчина. - Создатель наш великодушен, он дал мне умение лечить, но исцелять лишь в его власти. Моя жена и дети будут молиться о самоотверженном слуге нашего Создателя, и Господь внемлет нашим молитвам.
Инквизитор кивнул.
Кэр не мог отделаться от мысли, что маска инквизитора делает лидера похожим на рыбину с выпученными глазами.
- Идем, - проговорил инквизитор, ни к кому конкретно не обращаясь, и первым шагнул в дом.
Запах внутри стоял тяжелый. Вонь от свежей крови, перемешанная с запахом лекарств и зловонием какой-то мази, проникали будто в самый мозг. Кэр приказал себе терпеть и, убедившись, что на них никто не смотрит, крепко сжал плечо Дезире. Та не отреагировала, как будто задеревенела.
Лидер сразу прошел на кухню, где окинул взглядом своего человека.
Инквизитор лежал на столе, раздетый до пояса. Простыня под ним побагровела от крови. Даже Кэр, не отличавшийся брезгливостью, почувствовал рвотный позыв. В животе инквизитора как будто разорвалась ручная граната: кишки пополам с пластиковыми трубками. Отчего-то человек зашил лишь часть раны, оставив остальную часть открытой. И все же было нечто гораздо отвратнее, чем вывороченные внутренности, - лицо. Не полностью, но его покрывали вживленные пластины металла и пластика. Выглядело это так, будто их накладывали в спешке, а потом приваривали прямо к костям черепа. Причем инквизитор или не считал нужным, или вовсе не нуждался в медицинской или хотя бы гигиенической обработке ран. В некоторых местах те почернели, а из-под некоторых пластин выглядывали лоскуты кожи. Нос у инквизитора отсутствовал, дыру на его месте прикрывал не очень аккуратно выполненный имплантат. Челюсть без верхней губы обнажала редкие черные зубы. Глядя на все это, эрсати не понимал: какая сила или чудо удерживает инквизитора в живых?
Тут же, на полу, стояли жена лекаря и дети. Все усердно молились. Но на лидера инквизиторов подобное рвение не произвело должного впечатления. Он схватил подоспевшего мужчину за грудки, с легкостью приподнял над полом.
- Ты понапрасну растратил искусство, данное тебе Создателем. Изгнание - не наказание. Изгнание - великая благость. Но только для того, кто истинно стремится заслужить прощение. Скажи мне, Итан, ты стремишься к прощению?
Человек попытался кивнуть, но у него ничего не вышло.
- Да... - прохрипел через силу.
Лидер группы еще с минуту удерживал человека в воздухе, потом резко поставил на ноги.
- Теперь осмотри его рану, - проговорил отрывисто и кивнул на одного из инквизиторов. Тот придерживал руку и стоял в стороне от всех.
Итан бросился исполнять приказ. Он подскочил к указанному инквизитору, поклонился. Рана у того оказалась далеко не столь опасной, нежели у лежащего на столе, но все же довольно интересной. Кэр осторожно, нарочито медленно сместился так, чтобы лучше наблюдать за манипуляциями человека. Близко подойти не удалось, но даже с того места, где стоял эрсати, было видно, что инквизитору кто-то сильно разодрал руку. Причем рана успела загноиться, а кожа вокруг нее почернеть.
'А ведь это должно быть чертовски больно! Истукану же в маске плевать, кажется... Интересно, когда человек скажет им, что руку придется отрезать?'
Эрсати не слишком смыслил в медицине, но гнойных ран видел достаточно. Почти все серьезные случаи, когда заражение успевало проникнуть глубоко в ткани, неизменно заканчивались ампутацией. Вряд ли у человека имеются достаточно мощные антисептики. Да и будь они - потеряно слишком много времени.
Впрочем, признаться в своем бессилии сразу - подписать себе смертный приговор. В этом Кэр не сомневался. Инквизиторы слишком раздражены. Слишком озлоблены. Неспроста это. Вряд ли потеря собрата способна вывести их из себя. В конце концов, мертвеца, в их представлении, должны ждать райский кущи или тысяча сладкоголосых гурий - в зависимости от обещаний главы Нового Иерусалима. А это значит - инквизиция встретилась с теми, кто обратил ее в бегство, оказался сильнее. Грайверы! Вряд ли кто-то еще.
Догадка не радовала.
Итан окликнул жену, приказал той принести еще бинтов, побольше воды, прокипятить шприцы и скальпели.
- Ты можешь вылечить эту скверну? - строго спросил лидер.
- Слишком рано об этом говорить, - осторожно проговорил Итан, как будто с завязанными глазами шел по минному полю. - Сначала рану нужно промыть и достать то, что осквернило плоть.
Он на что-то указал лидеру, но тот даже не соизволил посмотреть.
- Это сидит слишком глубоко и уже начало разлагать плоть, - продолжил человек. - Чтобы достать его - нужно сделать надрез.
- Так делай его! - в голосе лидера звучала сталь. - Я не нуждаюсь в лекциях.
Итан сглотнул, вжал голову в плечи.
- Несу-несу... - послышался женский голос.
Появление жены немного оживило горе-лекаря. Она принесла все, что он заказывал, разложила на обеденном столе.
Кэр внутренне поморщился. А ведь за этим столом они недавно ужинали. Кто знает, скольких раненых помнят эти доски?
Итан пригласил раненого инквизитора за стол, сам сел рядом. Несмотря на явное волнение, скальпель он держал уверенно.
- Это зуб, - даже с радостью выдохнул доктор спустя несколько минут. - Он застрял в ране и сломался, - человек продемонстрировал свою находку. - Один кусок я вытянул, но обломки раскрошились и плотно застряли в мягких тканях.
- Грешник, не хочешь ли ты сказать мне, что Господь не любит своего верного слугу и заставляет его страдать, посылая болезнь, от которой нет спасения? - спросил лидер инквизиторов. Спросил спокойно, но каждое его слово будто обжигало человека каленым железом. - Или это ты, мерзкий предатель, не хочешь помочь ему?