Ночью 22 декабря генерал Ефремов имел неприятный телеграфный разговор с начальником штаба Западного фронта генералом Соколовским.
«Соколовский:
1. Почему 113-я стрелковая дивизия отошла от Иклинское?
2. Почему не было организовано взаимодействие с соседом слева, части которого подошли и ведут бой у Аристово?
3. Какое положение на остальных участках?
4. Почему ничего не доносите комфронтом на отданное им приказание? Дать объяснение об отходе 113-й сд от Иклинское.
Ефремов:
Докладываю:
1. Противник подбросил из Малоярославца саперный полк в район Иклинское. Батальон вел бой в районе Павловки и сев. Иклинское, но был отброшен вследствие потери руководства и гибели в этих боях командира батальона, командира полка, потери руководства и отсутствия связи с командиром дивизии. Противник перехватил все пути к отходу батальона и заминировал дороги.
Желая развить успех, я направил с утра 21.12 группу танков и до полка пехоты на машинах, но при подходе к дорогам юж. Каменское, которыми хотел воспользоваться для развития успеха, на минах подорвались два танка, и все дороги оказались за ночь с 20 на 21.12 заминированными.
2. На правом фланге наступление развивается медленно, о чем я лично докладывал командующему.
3. Развивая наступление правым флангом, бросаю с левого фланга на правый, на участок 1 гв. мсд и 201 дивизии, группу танков из района Каменское, так как здесь — на левом фланге армии наступление застопорилось, не развивается.
4. Во исполнение приказа комфронтом мною отдан приказ, копия Вам послана. Производится самая несложная перегруппировка ночью, с рассветом продолжаю выполнять приказ комфронтом № 0116.
5. Взаимодействие соседа слева и моего левого фланга к желаемым результатам не привело, так как левый фланг армии подброшенным саперным полком противника был заминирован. Буду развивать успех правым флангом армии в общем направлении на Боровск.
Соколовский:
В чем же выражается успех на Вашем правом фланге?
Ефремов:
Докладываю:
1. Несмотря на неоднократные контратаки противника из района Наро-Фоминска и лесов юго-западнее Наро-Фоминска, из района Котово, атаки были отбиты и мы овладели КЗ и разъездом на ж. д., вышли к совхозу юго-зап. разъезд 75 км и подходим к Котово.
2. Хотя и незначительными силами 222-й сд, город Наро-Фоминск — северо-зап. и юго-вост. окраины блокированы нами.
3. Прошу понять меня, что я на Наро-Фоминск отвлек силы за счет правого фланга ударной группировки, это сделано незначительными силы 222-й сд.
4. Надеюсь на больший темп продвижения 201-й и 110-й сд, в этом направлении принимаю меры.
201-я дивизия вчера и сегодня продвигалась очень медленно, особенно из-за боязни, что при движении сев. Елагино из Елагино противник контратакует их, но эта боязнь, считаю, сегодня у них прошла.
5. Товарищ Булганин обещал им здорово помочь снарядами. Это, несомненно, обеспечит более быстрое действие армии. Артиллерии достаточно, но снарядов и мин до сего времени было далеко не достаточно, так как мы прорываем сильно укрепленный район противника.
Противник этот район укреплял 60 дней и создал на нем сильные полевые фортификационные сооружения и огневую систему, которая мешает продвижению минометным огнем.
Но чувствуется, хотя бы и по небольшим трофеям, и по пленным, особенно по числу уничтоженных нами немцев, что в последующие дни операция армии должна развиваться более быстрым темпом.
Соколовский:
Для прорыва нужны не только снаряды, но и хорошее управление и четко отлаженное взаимодействие, чего у Вас и до начала операции и в ходе ее не сделано и не делается, судя по действиям 113-й и 201-й сд, последней — свежей, хорошей дивизии. Почему Вы не заставили свой аппарат и дивизионные по-настоящему организовать бой, почему не заставите начарта расходовать снаряды не впустую, а по целям, ведь Вы стоите тут два месяца и все цели должны быть засечены заблаговременно и известны наперечет.
Судя же по действиям всей армии, получается, что снаряды выпускаются вхолостую и поэтому не дают никакого эффекта — цели не поражают. Ибо если бы они поражали, то выпущенными снарядами армии в течение этих дней все должно было бы быть уничтожено, а на деле этого не видно. Словом, безобразно подошли Ваши артиллеристы, инженеры и аппарат в целом дивизий и армия под Вашим руководством к организации наступательного боя на укрепившегося противника.
Комфронтом приказал Вам: заставить аппарат и управление дивизий и армии помочь в организации и ведении боя, иначе и в дальнейшем получатся разрозненные действия отдельных частей, которые повлекут за собой дальнейшие потери и не увенчаются успехом»[86].
В штабе фронта были недовольны действиями 33-й армии. После ликвидации прорыва к Кубинке у Ефремова забрали все фронтовые резервы. Прибывшие две дивизии едва закрывали фронт. С ходу брошенная в бой 201-я латышская дивизия понесла большие потери. В первые же дни был ранен командир дивизии полковник Я.Я. Вейкин. Командование принял начальник штаба полковник Г.Г. Паэгле. В бою под Елагином погиб комиссар дивизии полковой комиссар Э. Берзит. Были убиты и выбыли по ранению несколько командиров батальонов и рот.
Но генерал Ефремов продолжал атаки именно на этом участке. Поэтому прибывшее в эти дни пополнение, 1204 человека, было направлено в 113-ю дивизию.
В ночь на 21 декабря к окруженным пробились две разведгруппы. Они доставили им некоторое количество продуктов, медикаментов и боеприпасов. Разведка прошла по незамерзшему болоту, где у немцев не было сплошной линии обороны.
Спустя двое суток, ночью, 1291-й стрелковый полк сосредоточился на северном участке обороны и предпринял попытку с боем пробиться к своим. Но пулеметный огонь противника был настолько плотным, что, потеряв несколько человек убитыми, полк снова вернулся в лес и занял свои окопы.
Командир 110-й стрелковой дивизии полковник Беззубов докладывал в эти дни в штарм:
«1291 сп в составе 375 человек находится в крайне критическом положении в отношении обеспечения продовольствием.
Все меры, принятые мной, посылка специальных групп не доходили до полка, встречая сильный пулеметный и минометный огонь, при попытке проникнуть в расположение противника группы, неся потери, вынуждены были возвращаться и 23 декабря с. г. 1291 сп, пробиваясь с боем, присоединиться к своим не мог и продолжает оставаться пятые сутки без продовольствия.
Способ доставки продовольствия полку — самолетами».
Беззубов ни словом не обмолвился о двух разведгруппах, которые все же пробрались к окруженным через незамерзающие болота.
Получив донесение командира 110-й дивизии, генерал Ефремов приказал в ближайшую же ночь самолетами доставить окруженным все самое необходимое. Пилот самолета Р-5, накануне производивший разведку этого района и хорошо знавший место дислокации полка капитана Лобачева, точно выполнил приказ и доставил в ночь на 25 декабря 500 килограммов груза: продовольствие, медикаменты, боеприпасы. Следующей ночью Р-5 снова сбросил окруженным несколько контейнеров. Часть груза захватили немцы.
Изучая оперативную карту, командарм сказал начальнику штаба:
— Александр Кондратьевич, а ведь этот отчаянный капитан со своим полком нам сейчас нужен именно там, где он теперь находится. 110-я ослаблена до крайности. Если немцы раздавят Лобачева и высвободят эти несколько рот, минометные и артиллерийские части, которые полк на себя постоянно отвлекает… Поддерживайте капитана Лобачева всем, чем можно. Полк должен держаться и выжить.
Разделив патроны и гранаты, капитан Лобачев начал беспокоить немцев частыми налетами на их опорные пункты.
Связь со штабом дивизии окруженные поддерживали посредством радиостанции.
Для осуществления блокады окруженных в районе узла дорог немцы вынуждены были держать несколько пехотных рот, минометные подразделения. Сюда же отвлекались артиллерийские батареи, авиация. Полк на развилке дороги на высоте 195,6 сидел костью в горле для немцев, которым катастрофически не хватало не только резервов, но даже солдат на переднем крае. И в ночь на 26 декабря была предпринята решительная попытка раздавить оборону горстки храбрецов. После артподготовки немцы пошли в атаку. Но капитан Лобачев по рации корректировал огонь 971-го артполка. Атака была отбита с большими потерями для атакующих. Дивизионная артиллерия сделала свое дело.
Утром 26 декабря капитан Лобачев сформировал ударную группу и ударил на Атепцево с запада, в то время как с востока на село наступали роты 1287-го стрелкового полка. Но немцы дрались с упорством обреченных и отбили обе атаки. Продолжать попытки пробиться на этом участке было бессмысленно. К тому же после последнего боя увеличилось количество раненых, которые нуждались в срочной квалифицированной медицинской помощи. А потому капитан Лобачев принял решение продолжить марш направлением на Покровку, далее — на Слизнево.
Навстречу прорывающейся колонне был выслан транспорт для немедленной эвакуации раненых и обмороженных. Подполковник Беззубов лично принимал в перелеске у Слизнева выходящих из окружения.
Этой яркой личности следует уделить здесь несколько строк. Николай Александрович Беззубов в Красную армию попал по призыву рядовым бойцом — служил с 1924 года. Служба ему понравилась. Окончил курсы командиров. Участвовал в боевом походе в Западную Украину и Западную Белоруссию. Накануне войны окончил курсы «Выстрел». В июле 1941 года в звании майора принял полк в 4-й дивизии народного ополчения. С этим полком, который в кратчайшие сроки он смог сделать полноценным боевым подразделением, Беззубов несколько дней успешно отбивал атаки немцев, пытавшихся ворваться в Наро-Фоминск с севера. Вскоре от полка остался отряд. Беззубов продолжал драться с ним в окружении. После выхода из окружения Военный совет 33-й армии представил его на должность командира 1289-го стрелкового полка 110-й стрелковой дивизии. В полку в то время было до двух рот списочного состава — остатки 1289-го стрелкового полка и отряда Беззубова. 7 декабря, после ликвидации прорыва на Кубинку и в канун общего наступления 33-й армии на Боровск, подполковник Беззубов был назначен на должность командира 110-й стрелковой дивизии.
В этот день в полосе действий 33-й армии произошли еще два события, которые резко повлияли на ход дальнейшего наступления Красной армии в центре Западного фронта.
Переданная накануне в состав 33-й 93-я стрелковая дивизия генерала Эрастова с ходу вступила в дело и прорвала оборону противника в полосе действий 113-й стрелковой дивизии. Вместе со 113-й она начала успешное продвижение на Добрино, Денисово и Старо-Михайловское в направлении на Балабаново. В штабе генерала Эрастова во время прорыва находился генерал Кондратьев с задачей согласовывать и увязывать действия дивизии с левофланговыми частями соседней 43-й армии.
А тем временем в штарм из разведотделов 222-й стрелковой и 1-й гвардейской мотострелковой дивизии пришли сообщения: противник покидает Наро-Фоминск и, оставив сильные заслоны, начал отступление в направлении на Боровск.
А командарм-33 вскоре издал приказ по армии, в котором были и такие слова:
«Пример самоотверженности и стойкости в условиях исключительно тяжелой обстановки проявили бойцы и командиры 1291 сп ПО сд (командир полка капитан Лобачев и военком полка бат. комиссар Попов).
За восемь дней пребывания в тылу врага часть тт. Лобачева и Попова успешно провела ряд боев с фашистами, уничтожив немало немецких солдат и офицеров. Кроме того, были собраны важные сведения о местах расположения огневых средств и оборонительных сооружений противника. За проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками стойкость и мужество командиру и комиссару полка капитану тов. СД. Лобачеву и бат. комиссару М.Т. Попову и всему личному составу полка, отважно действовавшему в тылу противника, объявляю благодарность»[87].
Из донесения капитана Лобачева в штаб дивизии следует, что потери ударной группы полка за период боев в окружении были следующими: 27 человек убиты и 36 ранены. Характерно, что пропавших без вести 1291-й полк в эти дни не имел. К теме без вести пропавших мы еще не раз вернемся.
Глава 8 Взятие Боровска
Далеко ли немцы ушли от Наро-Фоминска? Прорыв к Боровску. Окружение Боровского гарнизона. Приказы Жукова и распоряжения Ефремова. Прорывы и окружения вместо фронтальных атак. 93, 201 и 113-я стрелковые дивизии блокируют Боровск. Штурм. Зачистка. 4 января Боровск взят. Потери и трофеи
В послевоенной литературе освобождение Наро-Фоминска расписано очень яркими боевыми красками. Но в последнее время, когда добросовестные исследователи, краеведы и историки стряхнули архивную пыль с документов того периода, стала совершенно очевидной несколько иная картина[88].
Немцы, чувствуя, что группировка их войск, находящаяся в Наро-Фоминске, в результате последних ударов противника на флангах может оказаться в западне, начали их отвод. Но ушли они недалеко. Всего в километре западнее города по опушке леса начали занимать заранее отрытые окопы.
Закрепившись на отсечной позиции, они простояли здесь довольно долго, не давая 1-й гвардейской мотострелковой дивизии продвинуться вперед и действовать на Боровском направлении.
А тем временем левофланговые дивизии 33-й армии прорвали фронт и начали стремительное продвижение вперед.
113-я стрелковая дивизия полковника Миронова и 93-я стрелковая дивизия генерал-майора Эрастова прорвались к населенным пунктам Акулово, Комлево, Бутовка. Их попытки пробиться к Боровску успеха не имели. Противник создал вокруг города мощную оборону. Часто контратаковал при поддержке танков. Тем временем полки 201-й латышской стрелковой дивизии вели наступление с севера. Разведка доносила о том, что Боровск обороняет гарнизон числом до 500 человек 15-й пехотной дивизии вермахта, усиленный частями моторизованной группы полковника фон дер Шеваллери. Как впоследствии оказалось, разведка ошиблась: в городе находилось гораздо большее количество войск. Да еще танки Шеваллери…
Во всех источниках — отечественных и немецких — активно фигурирует так называемая «группа Шеваллери». Эта группа — не что иное, как остатки 10-й танковой дивизии, которая в ноябре прорвалась к Истре в полосе действий 16-й армии, резко сократив расстояние до Москвы. Именно там дивизия понесла значительные потери, особенно от обстрелов PC. В группу также входили 69-й и 86-й пехотные полки — остатки 29-й моторизованной дивизии.
Отведенная в конце ноября в наиболее спокойный участок фронта для приведения своих потрепанных частей в порядок, во второй эшелон, в конце декабря 1941 и начале января 1942 года группа оказалась на острие прорыва 33-й армии. В состав группы Шеваллери также входили: один артдивизион, один дивизион легких пехотных орудий, рота ПТО, ремонтная рота. Последняя в основном обслуживала танковые подразделения и артчасти. Полки к тому времени были сведены в батальоны. Но это были полнокровные батальоны. Одним из них командовал подполковник Торке.
Уже к исходу 1 января командарм получил донесение от генерала Эрастова: 51-й стрелковый полк и один батальон 266-го стрелкового полка ворвались в Боровск и ведут уличные бои, очищая от противника дом за домом.
Оперативные сводки тех дней позволяют судить о напряженности боев. Армия продвигалась вперед. Штабы находились в постоянном движении. Связь существовала только посредством конных офицеров. Каждый час с приказами командарма лейтенанты уносились в дивизии на своих заиндевелых, усталых лошадях и каждый час возвращались назад, доставляя в штарм донесения. Обстановка менялась стремительно. Вскоре стало очевидным, что немцы, оборонявшиеся в Боровске, отрезаны. 3 января 129-й стрелковый полк 93-й стрелковой дивизии обошел город с севера и перерезал дорогу в сторону Вереи в районе населенного пункта Совьяки. В условиях снежной зимы потеря этого важного коммуникационного пути, по которому осуществлялся весь подвоз и связь с основными силами, означала для гарнизона катастрофу. Чтобы предотвратить опасность деблокирующего удара немцев с севера, со стороны сильной Верейской группировки, командарм приказал прикрыть атакующие городские кварталы войска внешним фронтом.
В самый разгар уличных боев в штарм из штаба Западного фронта поступило распоряжение за подписью Жукова, в котором говорилось:
«Проверив ряд армий в организации ими боя, я пришел к выводу, что в своей массе командующие и командиры стрелковых дивизий недопустимо плохо организуют бой; в результате плохой организации боя часто топчутся на месте, не имеют успеха и несут большие потери. Наиболее ярким примером плохой организации боя является наступление 5-й армии (командующий генерал-лейтенант Говоров) в период с 22 по 25.12.41 г. и 16-й армии (командующий генерал-лейтенант Рокоссовский) с 26 по 30.12.41. Так, например:
1. Штаб 5 армии от направления главного удара находился в 18 км, а штаб 16 армии в 25 км, с этих штабов шло все управление — КП не было.
2. В результате недопустимой халатности в организации командиры батальонов и даже полков не знали, где находятся артиллерийские наблюдательные пункты, поддерживающей артиллерии, а командиры артиллерийских дивизионов не знали задач стрелковых батальонов и полков. Как правило, командиры стрелковых батальонов и полков не знают, какие танки им приданы или действуют в полосе их наступления (19 сд, 40 сбр, 20 тбр).
В процессе боя командиры стрелковых дивизий, бригад, полков изучают обстановку и, как правило, не знают, что происходит непосредственно на поле боя; в результате командиры рот, батарей, эскадронов предоставлены сами себе.