Но они не говорили Эрику, почему хотят, чтобы он произнес ее имя. Было так просто назвать его и освободится от мук, но он не мог.
Все важное для злых ублюдков – плохо для человечества. А Лимос была абсолютно непреклонна, когда его утащили сюда и измельчили кожу, словно обработали теркой для сыра. «Не произноси мое имя, Эрик! Не важно, что они с тобой сделают, не говори моего имени!»
Верно. Что если ее имя вызовет всемирное землетрясение или сотворит в земле щели, которые освободят всех демонов из Шеула? И дело в том, что Эрик не был уверен, насколько конкретным должен быть, так что он не называл ни одного из имен Лимос.
Ни Ли, ее прозвище, ни Голод, имя которое она получит, когда сломается ее печать.
Логично, что ее имя Голод ибо он был смертельно голоден.
Желудок Эрика заурчал, и он потер свой пресс, думая о Лимос, очень сильно надеясь, что ее печать в безопасности. Он припоминал, что разрушение ее Печати связано с находкой какой-то древней, крошечной чаши с гравировкой в виде весов.
Когда ее найдут, Всадница вынуждена выпить из нее. Пить... он отдал бы свое правое яичко за глоток воды...
Эрик погладил свой сильно впалый живот, понимая, что жажда и голод должны беспокоить его меньше всего, потому что чувак, если ее Печать сломается, люди по настоящему поймут смысл слова ад на земле.
Всадники не были злыми – фактически, они являлись на половину ангелами, наполовину демонами, и постоянно ходили по краю лезвия. Но если их печати сломаются до исполнения библейского пророчества, они обратятся во зло и приведут к Апокалипсису.
Эрик уже почувствовал вкус того, на что это похоже: прежде чем получил пинок под задницу в битве со своими братьями и сестрой, первый Всадник Апокалипсиса, Мор, вызывал смерть и разрушения всюду, где появлялся.
Теперь похитители Эрика утверждали, что Мор перегруппировался, собрал силы и снова пытается разрушить печати своих братьев, так что конец бытия мог вскоре начаться.
Что за мудак.
Камень впился в спину Эрика, и он отодвинулся, только чтобы уколоться во что-то еще... кость неудачливого предыдущего обитателя этой клетки, наверное. Все ровно, он не собирался ложиться.
У колючих адских крыс была очаровательная привычка поедать твое лицо, пока ты спишь. По крайней мере, сидя, Эрику удавалось отбиваться от тварей.
Премного благодарен тебе за это, Лимос.
Как к черту, простой поцелуй втянул его в этот беспорядок? Не то чтобы он, насильно навязывал ей себя. Да, он поцеловал ее, и на один чувственный, мучительный удар сердца, она ответила на поцелуй. А потом перевернула все к чертовой матери.
Хотя он не понимал, почему она испугалась, но знал, что Лимос ответственна за каждую пролитую каплю его крови.
Она сказала, что Эрик заплатит за поцелуй, и его похитители подтвердили это, с наслаждением рассказывая как "его возлюбленная" потеряла самоконтроль и привела к его падению, что виной был ее эгоизм и именно из-за нее его пытали.
Они даже предложили ему выход: записать мольбу о помощи для Лимос на диктофон, и когда она придет спасать его задницу, её схватят, а его отпустят.
– Твоя никчемная человеческая жизнь в обмен на нее. Она займет твое место в цепях. Ты будешь наслаждаться, зная, что она получит по заслугам. Ты же хочешь отомстить?
Чувак, эти демоны читали его словно руководство пользователя к чертовому пистолету. Эрик хотел отмщения, но не так. Он не мог позволить женщине, пусть даже подобной Лимос, страдать от рук этих ублюдков.
Поэтому он отказался от предложения, которое, без сомнений, было ложью. Что привело кувалду к его лодыжкам. Когда Эрик снова отказался, кувалда переместилась на его колени. Очередной отказ принес ему перелом таза, но к счастью, Эрик потерял сознание, и ему больше не пришлось отказывать.
– Ты глупец, – мучитель, с обманчиво классным английским акцентом, сказал ему позже. – Ты умрешь здесь, и виной всему Лимос.
Эрик полностью осознавал этот факт. Но знание не мешало ему мечтать о них двоих... обнаженных. Иногда они были на пляже, блестящие от масла для загара, и он двигался внутри нее. Иногда, он только целовал ей руку и смотрел в ее экзотические глаза.
В другой раз, он прижимал её к стене или брал сзади, пока она держалась за пальму.
Его любимым эротическим сном был тот, где Лимос лежала на спине в морском прибое, а он, опустившись на колени между ее ног, вылизывал ее влажный жар и смаковал тропический коктейль из соленой воды и ее сущности.
Она всегда пахла кокосами и ананасами.
Чувак, да ты голоден.
И о чем это говорило? Верно. Месть это блюдо, которое надо подавать холодным...
***
Лимос не была в хорошем настроении. В сущности, она неделями находилась в плохом настроении. Но она притворялась, что по настоящему счастлива, и сейчас зарабатывала номинацию на Оскар.
Гавайское солнце припекало, когда Лимос покачивая бедрами в такт последнего хита Maroon 5, перевела взгляд на высокого, темноволосого мужчину, уместившегося за портативным баром, который она установила для своих пляжных вечеринок.
Мужчина впился в нее голодным взглядом, потягивая коктейль маргариту, и когда невзначай поправил свой член в черных шортах, Лимос поняла, что заполучила его.
Медленно и вызывающе, она направилась к нему, привнося дополнительное покачивание в каждый шаг. Босые ступни вязли в горячем песке, добавляя работы ее ногам, и Лимос знала, что мужчина оценивал каждое движение ее сильных мышц.
Ярко-розовая струящаяся мини-юбка привлекла его внимание, и взгляд мужчины потемнел, когда ветер задрал её, показывая, очень ясно, что Лимос не одела трусики.
Следующим объектом его пристального изучения стал плоский живот Лимос, украшенный пирсингом в виде золотого колечка, и она наблюдала, как глаза демона медленно переместились к верху бикини, которое прикрывало примерно столько же плоти, как и две полоски пластыря.
На ее лопатке, чаша весов, тату сделанное, когда ей было всего несколько часов от роду, начала колебаться то вправо, сторону зла, то влево сторону, измеряющую добрую ее половину.
В нескольких шагах от мужчины, Лимос улыбнулась, бросила вызывающий взгляд, и медленно поднялась по ступенькам в свой пляжный дом. Из двух ее домов, этот был публичным, и она использовала его для вечеринок, которые посещали люди – как местные, так и знаменитости, что специально прилетали на ее знатные приемы.
Но эта тусовка была небольшой, на ней присутствовали только несколько десятков Тертацео. Лимос намеренно пригласила демонов, которые легко могли сойти за людей, чтобы заманить этого конкретного мужчину.
Он был осторожен, слишком параноидален, и если бы она пригласила его напрямую, он бы не пришел.
Вместо этого, она подбирала своих гостей с хирургической точностью – его друзья, демоны со специфическим вкусом, которые практически гарантировали, что его привлечет сюда обещание красочного и гротескного веселья после наступления ночи.
Он в точности знал, кем она являлась, но никоим образом не мог узнать чего от него хотела. И никак не мог знать, что информатор Танатоса сдал его как одного из мучителей Эрика.
Лимос скользнула в дом, поднялась по лестнице в спальню и улыбнулась, когда услышала тихий щелчок двери за спиной. На самом верху лестницы, она развязала свой топ и бросила через плечо, оставив для мужчины соблазнительный след, за которым надо последовать.
В спальне она повернула плетеное кресло, так чтобы можно было наблюдать за катающимися серферами и ждать прихода "Риса". Его демоническое имя, Ксеникотилестиранзакис, было... м-да. Поэтому она предпочитала его человеческое имя.
Он заполнил дверной проем, и сексуальная угроза ринулась на нее словно смертоносная волна-убийца. В человеческом мире Рис был каким-то скупщиком компаний. Но в мире демонов, слыл мастером изощрённых пыток, это хобби, он применял и в отношениях с женщинами, и Лимос задавалась вопросом, сколько пропавших проституток с ним связаны.
– Что за игру ты затеяла, Всадница? – его глубокий голос с английским акцентом был вишенкой на его сексуальном пломбире, и Лимос вспомнила, как столетия назад была страстно в него влюблена.
Но демон знал, что она обручена с Темным Лордом, и не был настолько глуп, чтобы последовать за ней. Она уж точно не была глупа, и никогда не была настолько глупа.
Прежде чем встретила Эрика.
Проклятый человечишка. Как он осмелился ее соблазнить? Как он посмел поцеловать ее и заставить его желать?
Поцелуй обрек их обоих.
Теперь Лимос вступила в гонку со временем, пытаясь спасти его, прежде чем он предрешит судьбу, от которой она бежала тысячи лет... брака.
Существовала ещё надоедливая печать – ломающая судьбы, с ней она разберётся позже, а пока сосредоточится на наиболее неотложной проблеме – поиске Эрика.
Существовала ещё надоедливая печать – ломающая судьбы, с ней она разберётся позже, а пока сосредоточится на наиболее неотложной проблеме – поиске Эрика.
– О, я не играю, – промурлыкала она, пробежавшись ногтями, покрытыми фиолетовым лаком, по спинке кресла. – Я уверена, ты слышал, что я поддалась похоти и отдала свою любовь человеку.
Выражение лица Риса не изменилось.
– Слышал.
– Ну, значит, пока он не произнесет мое имя в муках агонии, я могу наслаждаться всем чего захочу.
Боже, она надеялась, что Эрик сможет выдержать все пытки, приготовленные для него демонами, которые его удерживали. Поток восхищения согрел ее изнутри, потому что Лимос не знала, смогла ли бы она пережить месяц пыток, а Эрик был всего лишь хрупким человеком.
Лимос всегда ощущала в нем силу – одна из вещей, которая влекла ее к нему, помимо его чувства юмора – но она никогда не догадывалась о глубине этой силы.
– И под наслаждаться, ты имеешь в виду... – Рис затих, подкравшись к ней, его обнажённая грудь, щедро смазанная маслом и блестящая, привлекла взгляд Лимос.
Большинство женщин задрало бы юбки прямо сейчас. У Лимос были другие планы, и Кости – адский жеребец, который в настоящее время украшал ее правое предплечье похожим на татуировку глифом, съежился в ожидании.
– Я имею в виду, что однажды Эрик сломается, и я застряну в спальне с одним и тем же демоном до скончания времен. Так что либо играть сейчас, либо никогда.
– Почему-то, – небрежно сказал Рис, – я не могу представить, что Темный Лорд будет рад, если ты придешь к нему менее чем нетронутой.
Лимос невинно моргнула.
– Нетронутой? Конечно, я собираюсь придти к нему девственной. – Душистый океанский ветерок пронесся сквозь комнату, лаская кожу Лимос, и наслаждаясь этим, она погладила пальцами свой сосок. – Но я могу сделать все остальное. Не думаешь ли ты, что он хорошо тебя вознаградит, если я приду к нему со знанием как использовать свой рот?
Лимос почти подавилась от этой мысли, и не только потому, что идея отсосать дьявольский член ужасала ее. Она никогда не желала сделать это ни для одного мужчины. Женщины, которые утверждали, что им это нравится – лгали.
Рис шагнул ближе.
– Ну, я не уверен.
– О-о, ну давай, – умасливала она. – Это не больше, чем невинные прикосновения. – И прежде чем он смог воспротивится, Лимос схватила его за плечи, повернула и усадила в кресло. Потом, она оседлала его бедра, располагаясь лицом к нему, и распластала пальцы на его обнажённой груди. – Прикоснись ко мне.
На долгое, мучительное мгновение, она решила, что Рис сбросит ее на её же задницу. Демон опустил руки на ее бедра и сжал так сильно, что человеческая женщина завизжала бы от боли. Но Лимос не была человеком, и промолчала.
– Если мы это сделаем, – сказал он смертельно холодным тоном, – ты будешь делать то, что я скажу. Мои правила. Ясно?
Она изобразила широкие и испуганные глаза.
– Д-да. – Для лучшего вида она даже заставила свою нижнюю губу задрожать. Мэрил Стрип, ты не настолько хороша как я.
Улыбка Риса была чистым злорадством, кое-что, что она научилась ценить за те двадцать восемь лет, что провела в Шеуле, воспитываемая под каблуком, злой демоницы-матери. Если бы Лимос все еще была тем человеком, она бы уже тяжело дышала прямо сейчас.
– Хорошо. – Он взял ее правую руку в свои ладони и проследил пальцем черные линии, что образовали татуировку лошади на ее предплечье. Лимос чувствовала его прикосновение и в соответствующих частях своего тела, и возненавидела его. Кости также это не понравилось, и никогда не нравилось, когда к нему прикасался кто-то кроме нее, и он ожил на ее коже, злобно щелкнув острыми зубами. Рис отдернул руку в сторону, но не достаточно быстро. На кончике его пальца образовалась крошечная капля крови. – Ублюдок.
– Он немного темпераментный. – Это было преуменьшением. Из всех лошадей ее братьев, Кости был наиболее... уникальным.
Первый жеребец Лимос, нормальный боевой конь, как и у ее братьев, был убит, и ее жених прислал Кости в качестве подарка, который она не могла отклонить.
Теперь она была связана с плотоядным адским жеребцом, и хотя он вырос на ней, Лимос не вызывала его без крайней необходимости.
Им слишком сложно было управлять, и он ненавидел всех, включая, время от времени, саму Лимос. Ну, ему нравилась жена Ареса, Кара, но только потому, что она спасла ему жизнь.
Рука Риса скользнула под юбку Лимос, и по ней прокатилась смесь отвращения и предвкушения. Она мечтала, о руках Эрика делающих то же самое. Ее фантазии, когда она удовлетворяла себя ночью в постели, все были с участием Эрика.
Также, они были связаны с ее поясом верности – который был причиной тому, что ее мысли оставались только фантазией.
Только один человек мог снять изысканную, жемчужную цепь, что обвивала ее бедра, скользила между ног, и соединялась спереди и сзади на изгибе бедра. По правде говоря, это было красивое, бесценное украшение, которое могло заставить Лимос чувствовать себя очень сексуальной, если бы не его противный маленький секрет.
Руки Риса переместились выше, Лимос издала притворный стон, изогнулась так, что ее грудь соприкоснулась с его телом, и она смогла незаметно скользнуть рукой вокруг спинки кресла, где был приклеен кинжал.
– Ты ненасытная маленькая шлюшка, не так ли? – пробормотал он.
– Мне нужно многому научиться, прежде чем я займу свое место возле мужа. – Лимос прикусила мочку его уха, желая, чтобы на месте демона был Эрик. – Может у тебя есть друзья, которые могут к нам присоединиться?
– Когда я закончу с тобой, пожалуй.
Отвратительная адская свинья.
– Поторопись.
Демон сильно хлопнул ее по заднице.
– Что я говорил? Мои правила.
Иисусе, он ударил сильно. Попа саднила как сукин сын, но это не имело бы значения, если бы каким-то образом он умудрился не прикоснуться к ее жемчужинам целомудрия.
– Извини.
– Еще нет, но скоро.
Что за кретин. Лимос задержала дыхание, борясь с дрожью от его прикосновений. Она предпочла бы змею, ползущую под юбкой.
Рис сминал ее попку, впиваясь пальцами в чувствительную плоть. Лимос схватила рукоять кинжала.
Звук учащенного дыхания наполнил комнату, когда мужчина скользнул ладонями вокруг, а его пальцы углубились между бедер девушки.
Последовала пауза, словно он пытался решить в самом ли деле он хочет продолжать.
Пожалуйста, пожалуйста, немного дальше. Лимос качнула бедрами, надеясь, что Рис воспримет это как признак отчаяния и сексуального возбуждения, а не нетерпения.
– Шлюха, – прошептал он.
Мудак,подумала она.
Рис подвинул руку, чтобы обхватить самую интимную часть ее тела, и наконец-то, защита ее целомудрия взбрыкнула. Каждая жемчужина превратилась в бритвенно – острые шипы, которые впились в кожу Лимос в самую нежную плоть.
Мучительная агония взорвалась в ней, но каким-то чудом, Лимос не издала, ни звука. Не было нужды. В любом случае, крики Риса поглотили бы её.
Хлынула кровь – ее, но по большей части его, когда три отрубленных пальца демона упали, на пол. Потрясающе. Вид демонов, к которому принадлежал Рис, был одним из тех, кого дьявольски сложно ранить, и слабли они только когда теряли части своих тел.
В болезненной спешке, Лимос швырнула его на пол и прижала кончик кинжала к его глазу.
– Ладно, придурок. Скажи мне то, что я хочу знать, или же потеряешь не только свои пальцы.
– Сука. – Ярость очернила голос демона. – Ты блять, членососка!
Лимос вонзила лезвие в глаз Риса. Ей не хватало терпения, особенно когда половые органы болели настолько сильно. Шпоры на губах и бедрах снова превратились в жемчужины, но, несмотря на её быстрое исцеление, раны еще не зажили.
Демон снова закричал, кровь и глазная жидкость брызнули из разрушенной глазной впадины. Лимос переместила кинжал ко второму глазу.
– Мои правила, – сказала она, посмеиваясь над ним. – И мои правила начнутся с того, что ты больше не будешь называть меня блядью, членосоской или еще как-то отвратительно и неуважительно. – Лимос сжала бедра, ломая ребра демона. Однажды она сделала так с Эриком. Бедный парень. – Чувствуешь меня?
– Да, – вздохнул он.
– Хорошо. Потому что, привет, я легенда. И заслуживаю немного благоговения. А теперь, скажи мне, где они держат Эрика.
– Не знаю.
– Ц-ц-ц. – Лимос сильнее сжала бедра, наслаждаясь хрустом и дроблением костей пока демон орал от боли. – Я знаю, ты один из его мучителей. Так что давай попытаемся снова, если только, ты не решил обзавестись собакой-поводырем. Где он?
– Сколько бы я ни боялся твоего гнева, твоего супруга я боюсь больше. Если я прошепчу хоть слово, то не успею сделать и шагу за врата ада, как меня разорвут на части.