Эрик сидел неподвижно пока Тав заканчивал его исцелять – снова. Второй раз за двенадцать часов, что не было необычным, но Эрик надеялся на отсрочку пыток, поскольку они все же решили его казнить.
Не так уж и много.
Он бросил взгляд на дверь, где закрепил свой супер тонкий плетеный шнурок вокруг грязной решетки между стеной и замком. Пока все шло нормально. Никто не заметил. Хотя демоны были не самыми наблюдательными существами на планете.
– Ну, Тав, что планируешь делать дальше?
Тавин снял свои хирургические перчатки.
– Заняться сексом.
Верно. Демоны Семинусы. Должны либо трахаться, либо умереть.
– Отлично.
– А ты?
Побег.Эрик пожал плечами.
– Я, наверное, съем ведро рыбьей чешуи и потрохов, которое принесут мне твои друзья. Потом, меня ждет встреча с палачом. А что? Хочешь назначить мне свидание?
Тав сунул перчатки в свою медицинскую сумку.
– Ты не в моем вкусе. Семинусы могут быть только с женщинами.
– Ох. Я не Семинус, но тоже предпочитаю женщин.
Тавин засмеялся, чего Эрик за ним никогда раньше не наблюдал.
– Ты мне нравишься, человек. – Демон успокоился, а его улыбка стала грустной. – Сомневаюсь, что увижу тебя снова.
Эрик похлопал демона по спине.
– Знаешь, юмор висельника я ценю гораздо больше чем сопливые прощания.
Закинув сумку на плечо, Тав подал знак страже.
– Надеюсь, ты обретёшь покой, человек. – Демон немного понизил свой голос и продолжил. – И помни, если всегда будешь идти правильным путём, то тебе не придётся сворачивать налево
– Ну что ж... ладно. Хотя у меня нет для тебя никакой таинственной мудрости, знаешь, я взял за правило никогда не ставить на белую лошадку. Следуя этому совету, я никогда не терял своих денег.
– Я запомню.
Когда дверь открылась, Эрик положил руку на самодельную веревку, которую обернул вокруг вертикального засова, что запирал дверь.
– Увидимся, демон.
Тавин вышел. Дверь захлопнулась, и Эрик, благодарный за эластичность своего творения, потянул пряди нитей вниз, так что они образовали барьер между механизмом замка на двери и затвором на решетке.
Теперь ему оставалось только молиться, чтобы тонкая косточка, которую он подобрал в грязи, оказалась достаточно прочной, и открыла замок снаружи, пока веревка будет прижимать ползунок изнутри.
Глупые демонические ублюдки не подозревали, что Эрик выучил их язык, подслушивал их разговоры и выяснил, что только кость может открыть замок.
Очко в пользу человека, придурки.
Тав уважительно кивнул, и как только он и охранники исчезли, Эрик вернулся к работе. Прихрамывая от боли в лодыжках и правом колене, что осталась после недавних пыток, он вытащил тонкую, словно иголка, косточку и двинулся к двери.
Зажав руки между решетками, Эрик вставил осколок кости в замок и молился, чтобы все сработало.
Он осторожно натянул веревку, и почувствовал движение в замке, от волнения его сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Поковырявшись косточкой в отверстии, он прислушивался к щелчкам в системе механизма.
Эрик сильнее натянул веревку, и постепенно, металл начал поддаваться, пока механизм не открылся.
Он осторожно толкнул дверь плечом и та, заскрипев, открылась. Оглушительный... для Эрика, во всяком случае... шум, заставил его пульс немыслимо участиться. Если услышит кто-нибудь из ублюдочных демонов...
Эрик вышел из камеры. Чувство свободы наполнило его сердце, но в то же время, ему пришлось побороть тревожное желание вернуться в камеру.
Эрика накрыло волной адреналина, от чего он вспотел, а кожа вся натянулась. Он, в самом деле, с неопределенностью уставился внутрь клетки.
Да, его замешательство оказалось хреновым. Но логическая часть его мозга, которая все еще помнила военную подготовку, напомнила Эрику, что такая реакция вполне характерна для людей и животных, которых держали в плену.
Все ужасы тюрьмы могли быть куда менее страшными, чем кошмары снаружи. Страх перед неизвестностью.
Но Эрик решил, что он сильнее этого.
К черту все, он сильнее. Эрик сделал свой первый шаг в темном туннеле. Повсюду слышалось беспрерывное капание, которое неделями сводило его с ума, но все же не было ни шагов, ни голосов.
В тишине, и босиком Эрик брел по извилистой пещере, но, когда подошел к развилке, то остановился.
Один путь уводил во тьму, которая в отдалении становилась туманной, и хотя второй тоже был чернильно-черным, он все же имел незначительный наклон.
Поскольку Эрику нужно было пробраться в мир людей, выбор был не прост.
Он продолжил свой путь, время от времени останавливаясь и прислушиваясь к демонам. В отдалении, было слышно копошение адских крыс, словно они сновали вдоль туннелей, но больше ни звука других демонов. Пока все шло нормально.
До следующей развилки.
Оба туннеля были темными, пронизанными сталактитами и сталагмитами. Серьезно, какого черта? Как мог относительно гладкий путь превратиться в чертову полосу препятствий?
Он трижды повторил детскую считалку эни-бени-рики-таки, выбирая правильный путь, и разочарованно вздохнул. Какую дорогу выбрать?
Помни, если всегда будешь идти правильным путём, то тебе не придётся сворачивать налево.
Эрик моргнул. Тавин дал ему подсказку? Подлый мелкий Семинус. Не имея лучших вариантов, Эрик выбрал правую дорожку и начал осторожно пробираться между каменистыми выступами.
Когда он подошел к следующей череде туннелей – в этот раз их было три – то повернул вправо. Основной изгиб туннелей вел влево, но снова и снова, когда приходилось выбирать, Эрик шел направо. И, как ни странно, он не встретил ни одного демона.
Казалось, он шел так целыми часами, пока ноги не начали кровоточить, а желудок сводить судорогами от жажды. Туннели становились все жарче и жарче. Некоторые были переполнены паром и дымом, а другие – столь бедны на кислород, что несколько раз Эрик чуть не потерял сознание.
Он оставлял за собой кровавый след на дороге, по которой шел. Вот отстой. Полный. Несколько раз он споткнулся, порезав при этом руки, колени, и его штаны теперь больше напоминали жалкие лохмотья.
Эрик мечтал о еде и холодном пиве – и, что чертовски раздражало, о Лимос – пока двигался вперед. Его глаза прояснились, а чувства, которые так долго были погребены, вернулись в состояние боевой готовности.
А потом, совершенно неожиданно, его надежды и мечты рухнули, словно в него попала ракета Томагавк.
– Привет, Эрик.
Глубокий, зловещий голос заставил Эрика застыть до самого костного мозга. Его настиг Мор.
Переводчики: silvermoon, navaprecious
Редактор: natli1875
Глава 6
Лимос вошла в приемную Центральной Больницы Преисподней, которая была битком набита пациентами. Светловолосая медсестра, Владлена, судя по надписи на бейджике, притормозила каталку, на которой истекал кровью больной.
– Призрак в операционной. – Она указала по направлению к регистратуре: – Тень там.
– Я здесь не для...
Владлена ушла, даже не выслушав ответ, но Тень уже увидел Лимос. Отлично.
В последнее время Тень был огромной занозой в заднице. Он был парой сестры Эрика. И хотя особой любви между ним и Эриком не наблюдалось, демон был совсем не рад видеть свою супругу переживающей за брата.
Ну и, поскольку во всем этом была виновата Лимос, косвенно конечно, ведь это Эрик поцеловал ее, а не наоборот, Тень пытался превратить ее жизнь в ад.
Он отбросил медицинскую карту, которую держал, на стол и подошел к ней.
– Есть новости?
– Ничего нового, – ответила она, – я здесь, чтобы встретиться с Кинаном.
– Я только что закончил разговаривать с ним по телефону. Он уже на подходе.
– Спасибо.
– Можешь поблагодарить меня, найдя Эрика. – Он вышел до того, как она смогла ответить. Придурок.
Лимос сунула руку в карман и начала перебирать пальцами армейские бирки Эрика, наблюдая за нескончаемым потоком больных в приемной. Что с ним происходило в этот момент? Кричал в агонии? Или сидел, испуганно сжавшись в комок, в темноте и холоде? Вспоминал ли, или проклинал ее имя? Сожаление, которое она чувствовала, выступило на ее коже липкой испариной. Горькой, мерзкой, испепеляющей виной.
Отчаянно нуждаясь в отвлечении, она опять обратилась к Владлене:
– Здесь всегда столько народу?
– В последнее время, да, – вздохнула она, – это все беспорядки Подземного мира. Те, кто хотят начала Апокалипсиса, сражаются с теми, кто этого не хочет, опять начались противостояния оборотней, новый вид чумы поражает перевертышей семейства кошачьих, так что у нас масса таких больных.
Лимос не сомневалась, что чума перевертышей – дело рук Мора, такой себе извращенный способ послать сообщение. А именно: когда начнется Апокалипсис, перевертышам лучше встать на его сторону, или он их всех изведет, особо при этом не напрягаясь.
Владлена пошла по своим делам, и в этот момент Кинан вышел из портала. Его синие глаза мгновенно сосредоточились на Лимос:
– Зачем звала? – спросил он вместо приветствия.
– Я тоже рада тебя видеть, – невнятно пробормотала она. – Пойдем, хочу что-то тебе показать. Возможно, это как-то поможет.
Ложь приятной волной задела все центры удовольствия, вызвав легкое головокружение.
Кинан чертыхнулся, но вошел с ней в Хэррогейт. Поскольку он был под защитой ангелов, очень немногое могло ему навредить. Но ее совсем не удивило, что он не решался войти в гробницу.
– Если это ловушка...
– Нет. – Но все же она могла понять его беспокойство. Она привела его в запечатанную гробницу, и если она откроет портал и исчезнет, оставив его там, он будет заперт в склепе, пока друзья не найдут его... что может случиться очень, очень не скоро.
– Взгляни на этот каменной ящик. Это хранилище Эгиды. Я нашла его, когда искала свой агимортус.
Адреналин молнией пронесся по ее венам и, в какой-то момент, ей пришлось успокаивать дыхание, приглушая этот всплеск эмоций. Прошло уже очень много времени, когда она кому-то врала в таких размерах, так давно она ощущала запретную дрожь возбуждения, что уже почти забыла как это здорово.
Нарисованные весы на ее лопатке существенно качнулись в сторону зла, напоминая о серьезности того, что она только что сделала. Чем больше весы будут наклоняться в сторону, противоположною добру, и оставаться в этом положении, чем более низкие поступки она будет совершать, тем меньше ее будет заботить все, кроме нее самой.
Дальше станет только хуже – чужие страдания будут приносить радость и удовлетворение. Она начнёт голод только развлечения ради, и все что для этого потребуется – одно прикосновение.
Ей достаточно пальцем коснуться любого человека, и неважно, сколько он будет есть, начнет медленно иссыхать от голода, а все кто будут рядом с ним – разделят его участь.
И наблюдая за всем этим, она будет смеяться. На ее фоне Мор покажется жалким бойскаутом.
Будь ты проклят, брат.
Кинан тихо, как кошка, подкрался к ящику и опустился около него на колени. Мор оставил его открытым, сдвинув тяжелую крышку в сторону. Оценивающий взгляд Кинана пробежался по символам Эгиды, выбитых на верхней плите, и он очень осторожно поднял одну из монет, находящихся внутри, аккуратно стерев с нее пыль пальцем.
– Что это за вещи?
– Я не знаю. Некоторые из них могут быть заговорены, или использовались в каких-то ритуалах... Я не уверен. Мы должны их изучить. – Он перевел свой взгляд на нее. – Ты древняя... ты встречала что-то подобное?
Древняя?
– Я отдаю предпочтение термину "искушенная жизнью", и нет. Я никогда такого не видела. – Ложь послала разряд удовольствия по всему ее телу. Смешно, как неправда может подарить ей физическое удовлетворение, в тоже время, терзая разум. Какая-то маленькая ее часть надеялась, что Кинан не попадется на удочку, в то время как эйфорическое покалывание зажгло каждое нервное окончание.
– Вы часто находите такие затерянные сокровищницы Эгиды?
Какой бы у Мора не был план, он мог зависеть от правдоподобности ее истории, того, насколько они поверят в случайность находки спрятанного сокровища.
– Время от времени, – сказал Кинан, – записи теряются, а местонахождение таких склепов стираются из памяти. В других случаях, кому-то отдаются приказы впопыхах, например, быстро спрятать какую-то ценность, и исполнители внезапно умирают, не успев раскрыть место тайника. Поэтому, да, есть большое количество таких мест, про которые мы знаем, но никак не можем найти. Или, наоборот, натыкаемся на хранилища, о существовании которых даже не подозревали. С приближающимся апокалипсисом, такие находки возникают в рекордном количестве.
– Потому, что вещи, однажды спрятанные, будут найдены, когда приблизится день Страшного Суда, – пробормотала Лимос, цитируя древнее предсказание Эгиды, встретившееся ей еще до расцвета христианства.
– Точно. – Кинан провел пальцем по одному из украшений, декорировавших низ сокровищницы. – Когда настанет Судный день – тайное станет явным.
Тайное станет явным. Лимос совсем не понравилось, как это прозвучало. Она закрыла глаза, стараясь блокировать свое прошлое, хотя это плохо ей удавалось.
С того момента, как она покинула Шеул, она обманула очень многих. И как бы она не хотела предупредить Кинана про находки, к которым его привела, она не могла. Слишком многое поставлено на кону.
Артефакты теперь находились в руках Эгиды, а что они с ними сделают, ее уже не касалось.
Скребущий звук заставил ее открыть глаза, и она увидела, как Кинан стряхивает песок с каменного ящика.
– Что ты делаешь?
Он облизал губы, выражение его лица выдавало озабоченность и напряженную сосредоточенность:
– Иногда такие тайники имели секретные отделения.
– Могу я как-то помочь? – Тихо спросила она.
– Я бы не стал. Обычно они защищены заклинаниями, и если кто-то кроме Хранителя попробует его открыть, то, либо содержимое будет уничтожено, либо нежеланный воришка получит какой-то гадкий сюрприз.
Он нажал указательным пальцем на какой-то выбитый символ. Сначала послышалось скрежетание, а потом дунуло песком, заставив их обоих кашлять.
Кинан разогнал рукой коричневое облако, и когда все части разошлись, показался скрытый отсек. Внутри было три ветхих свитка.
– Круто, – выдохнула она.
Ей стало интересно, знал ли Мор о секретном ящичке. Возможно, эта находка покроет все зло, которое он планирует причинить этими артефактами.
Кинан взял один из свитков:
– Печати не тронуты. – Улыбка, которую он ей послал, была из тех, что могут вскружить женщине голову. – Спасибо, Лимос. Учитывая и древности и письмена, это, наверное, лучшее, что мы обнаружили в последнее время.
Вина оставляла неприятный привкус во рту:
– Да без проблем. Готовы идти?
Кинан поднялся на ноги, и его рост, в этом положении, составлял более шести футов.
– Да. Подожди минутку.
Он осторожно заполнил карманы сокровищами.
– Если ты подбросишь меня в Берлин, буду очень тебе благодарен.
– Куда-то конкретно?
– Нет. – Его улыбка сказала ей, что он просто не хочет выдавать ей местонахождение штаб квартиры Эгиды, что она вполне могла понять.
Она открыла портал:
– Пошли.
– Подожди. – Он поймал ее за руку, и она еле сдержалась, чтобы не бросить его через всю комнату за то, что посмел коснуться ее. Хотя она и не сможет этого сделать. Пытаться причинить Кинану вред было бессмысленно. – Есть какое-то продвижение в поисках Эрика?
– Нет, – сказала она тихо, – ничего нового. Но я собираюсь отправиться к Вратам Ада.
У нее зазвонил телефон, и она проверила, кто это, ожидая сообщения от Тана. Но, увиденное, заставило кровь в ее жилах заледенеть.
– О, Боже... мой.
– Что случилось?
Новости, отобразившиеся на дополнительном приложении, касающегося подземного мира, высветились на экране мобильного и сделали комнату склепа жуткой и мрачной.
– Букмекерская сеть оживилась. – Боль пронзила ее грудь, и на минуту ей показалось, что сердце сейчас разорвется. – Ставки на завтрашнюю казнь Эрика падают.
– Это хорошие новости.
– Нет, – прошептала она. – Как раз, наоборот. Ходит слух, что ему удалось сбежать. Сейчас ставят на то, что уже через час он будет мертв.
***
– Привет, Мор. – Из-за пересохшего, исцарапанного горла, Эрику никак не получалось заговорить легкомысленным тоном.
– Ты, в самом деле, думал, что сможешь убежать?
Эрик повернулся, надеясь, что дрожь от болезненного укола в бедре будет воспринята за непринужденную улыбку.
– Неа. Я решил немного позаниматься. Как ты нашел меня?
Мор, чье тело было заковано в потускневшие доспехи, которые сочились какой-то маслянистой дрянью на стыках, потер подбородок, изображая глубокую задумчивость. Словно у придурка было больше одной мозговой извилины.
– Колючие адские крысы – мои шпионы. Но чего это стоило, такая благородная попытка. Впечатляюще, на самом деле.
– Я живу, чтобы восхищать тебя.
– Уверен, так и есть.
Желудок Эрика заурчал, и звук, усиленный акустикой туннелей, оказался немного смущающим.
– Что тебе от меня надо? Я должен предупредить тебя, что ты можешь сделать со мной немногое, чего со мной еще не сделали.
Всадник улыбнулся, выставляя на показ впечатлительного размера клыки.