– Простите... – осторожно позвал Стас. – А что значит «попался в военкомате»? Начудил с тестами?
Чумак и Хусаинов синхронно повернули головы и оглядели Стаса, как редкую экзотическую зверушку.
– Не обращайте внимания, Стас, – сказал Хусаинов.
– Пейпер выдал гениальные тесты, – объяснил Чумак. – Тут-то его и ухватили за хвост.
Стас надвинул фуражку на глаза, давая понять, что с него на сегодня хватит.
* * *
* * *
«Ворон» был прекрасен. Чумак и Хусаинов оказались предупредительны и добры. Личный механик Стаса, спокойный немногословный дядька, знал о машине все. Дело оставалось за малым.
Летать.
Стас выгонял машину из ангара, имитировал выход на взлетную и застывал в кабине с закрытыми глазами. Сидел так по доброму часу, а мог бы сидеть хоть сутками, но им обоим – ему и «Ворону» – уже мучительно не хватало воздуха.
Трижды они выкатывались целым звеном, чтобы новая машина ощутила место в строю. Впереди самостоятельно шел пустой штурмовик Боброва.
Стас все надеялся, что вот-вот Чумак не выдержит и уговорит контрольную башню дать им взлет. Полк едва шевелился, восстанавливаясь после учений. Начальство расползлось по отпускам, в том числе и «комэск-раз». Самое время для маленьких вольностей. На земле всем до лампочки, сколько пилотов сидит по кабинам, были бы самолеты в наличии. Вылетит звено без командира – никто и не заметит.
Ведь машина Боброва, «включенная на полную», это и есть Бобров, со всеми его знаниями и умениями. Командирский «Ворон» мог поднять звено и выполнить любую задачу.
Стас знал: им нельзя мешкать. Чтобы подготовить новую машину, заново добиться групповой слетанности и не выпасть из общего графика полка, надо было в темпе «откатать» всю учебную программу по второму разу от начала до конца.
Но Бобров куда-то пропал.
А Чумак молчал и делал вид, будто все идет как надо.
Через неделю утром в ангар заглянул «комэск-раз».
Старшие лейтенанты вовремя успели вскочить с чехлов.
– Вольно, – сказал комэск. – Ну-с, господа офицеры... Вы когда перестанете нарушать форму одежды? А?! И форму обуви! Что, Чумак, опять ноги потеют? Вы у меня дождетесь, я вам пропишу средство от потливости ног! Подумайте, как выглядите в глазах молодого пополнения!.. Здравствуйте, Васильев. Освоились? Знаю, что освоились. К вылету готовы? Хорошо, сейчас прокатите меня на спарке... Так, я не понял, где Бобров?
– Болеет, – коротко доложил Чумак.
– Опять? Почему? Я не разрешал!
– Вы же были в отпуске, он сам заболел, – объяснил Чумак.
– Ну и зашли бы к нему, спросили, чего он болеет, – с неожиданным миролюбием сказал комэск. – Хватит уже хворать. Прямо сегодня и зайдите. И пускай завтра приступает. Согласно утвержденного плана.
– Есть.
– Пойдемте, Васильев. Прогуляемся, ножки разомнем, хорошо перед вылетом.
Комэск был низенький и пухленький – не толстый, конечно. При первом знакомстве Стас разглядел начальника поверхностно, и лишь сейчас, когда тот семенил рядом, понял, откуда взялось его прозвище в полку – «Винни-Пух». «Пух» для краткости. Мало того, что прозвище. Это был еще и неофициальный позывной.
Звено, куда угодил Стас, в воздухе обзывалось «Бобры», а поименно – «Боб», «Чума», «Хус» и «Немец». Стас уже морально готовился к позывному «Вася», который ему таскать всю оставшуюся жизнь. В повседневной речи «Стас» произносится легко, а в горячке боя – поди выговори две согласных подряд.
Командира полка Козлова в воздухе звали «Козел». Было мнение, что Бобров летает получше, зато на земле Козлов забодает кого угодно.
– Освоились, значит... – повторил комэск. – Как вам звено, Васильев?
– Хорошее.
Комэск изучающе посмотрел на Стаса снизу вверх.
– Не обижают?
– Зачем? – искренне удивился Стас.
– Ну... – комэск замялся. – Ну и славно.
Некоторое время он молчал. Стас подметил, что комэск не только прогуливается, «разминая ноги». Глаза его так и бегали. Он инспектировал свою территорию.
– Когда начнете летать с Бобровым... – сказал комэск. – Непростой человек... Но надежный летчик. Очень дисциплинированный... В воздухе. Очень четкий... А ваша задача сейчас – помогать машине держать строй. Бояться она еще не умеет, вот и пускай ходит за Бобровым как привязанная. Куда он пошел, туда и вы, куда он стреляет, туда и вы стреляйте.
– Понял.
– Следите за ведущим, учитесь. «Вороны» должны беречь себя, но при этом обязаны выполнить задачу. Очень тонкая грань. Я не представляю, в каких еще войсках она так остро э-э... Так остро. Бобров чувствует эту грань. Постарайтесь и вы ее поймать.
Их догнал камуфлированный джип, неуместно веселенький на серой бетонке между серыми ангарами. Комэск и Стас вытянулись в струнку.
– Вольно, вольно, – сказал Козлов, протягивая руку комэску. – Подвезти?
– Да мы разминаемся перед вылетом. Сейчас лейтенант меня на спарке прокатит. Лейтенант Васильев, назначен к Боброву вместо Пейпера.
– Помню, помню. Ну что, Васильев, освоились... В слабом звене, хе-хе?
Комэск поморщился.
– Да ладно тебе, – сказал Козлов. – Ну я ж пошутил. Милейшее звено. Расчудесное. Если испортят мне молодого – шкуру спущу, так и передай! Я этому Чумаку пропишу микстуру от потных ног! Васильев, не вздумайте идти у них на поводу. И так уже... Слышь, Пух, захожу сейчас потихоньку в третью – и чего вижу? Механик копается в машине, а на крыле сидит молодой лейтенант. Механик ему говорит: Миша, передай-ка мне вон ту ...ёвину! И что интересно – этот Миша подает ему именно ту ...ёвину, которую механик просит!!!
Комэск деликатно посмеялся и оценил:
– Месяц дежурным.
– Неделю. Он ведь правильную ...ёвину нашел, этот Миша! А вот механика переводить надо. Знаешь Мишу?! – неожиданно рявкнул Козлов, впиваясь глазами в Стаса.
– Так точно... – промямлил Стас, машинально принимая стойку «смирно».
– Не бери с него пример, лейтенант Васильев. Ну, желаю вам счастливого полета!
Джип укатил.
– И вам чистого неба... – процедил комэск вслед джипу. – Между прочим, Васильев, командир дал ценный совет. Механик – это ваша жизнь. Он за вас бояться должен. А чего за вас бояться, если вы свой парень? Для своего парня можно сделать тяп-ляп... Напутает в настройках, вы гробанетесь, будет очень худо всем. Уважайте механика, но держите с ним дистанцию.
– Понял. Разрешите обратиться?
– Ну, попробуйте.
– Почему слабое звено? – спросил Стас. – Ведь Бобров же.
На самом деле его подмывало спросить про средство от потливости ног, но это было как-то не по уставу.
Комэск тяжело вздохнул.
– Слабое звено... Рано или поздно вам расскажут. Наверное, лучше, если я. Понимаете, звено очень способное к пилотажу. В этом смысле оно сильнее некуда. Но Чумак и Хусаинов – из экспериментального набора. Очень непростые люди.
– Они... Какие-то особенные?
– А вы не заметили?
Стас думал, что ответить. На первый взгляд Чума и Хус казались славными людьми. Если что и можно поставить им в минус – так чудовищное самомнение. Но они не тыкали этим самомнением Стасу в нос. Оно просто у них было. Угадывалось в каждом слове, в каждом жесте. И выглядело органичным. А что выглядело неестественным?
Пожалуй, сам факт присутствия Чумы и Хуса здесь.
– Они же не военные! – выпалил Стас.
Комэск поглядел на него с уважением.
– Нормально, Васильев, – сказал он. – Похоже, вы еще лучше, чем ваша характеристика из училища. Только когда взлетим, без команды не выпендривайтесь, я нынче за завтраком слегка пожадничал. Вот и гуляю. Пройдемся еще чуток. М-да... Они не военные. Погоны вроде носят, а в моральном плане – не наши люди. Первого своего ведущего практически съели. Был жуткий скандал. Их раскидали по звеньям, стало еще хуже. Тогда вызвался Бобров, сам вызвался, и с ним они слетались. Вас это, в принципе, не касается, вы им не командир. Но не вздумайте учить их жизни. Загрызут. И ни в коем случае не учитесь жизни у них, слышите? Не сможете нормально служить потом. Запомните: они сами по себе, вы сами по себе!
Стас только кивал в такт репликам комэска. Он не ждал такой откровенности. Но у того, видно, наболело.
– Чумак и Хусаинов – просто не созданы для службы, – доверительно сообщил комэск. – А Пейпер, тот был вообще идиот. Настолько идиот, что его в полку жалели. Правда, у Пейпера не хватало души заметить это. Немец, он и есть немец, даже когда русский... Вот, пожалуй, и все, что могу доложить.
– Но почему они не уволятся, если им тут плохо?! – почти вскричал Стас. – Зачем вообще был экспериментальный набор?
– А кто сказал, что им плохо? – удивился комэск. – Они который год пьют мою кровь! Я похудел с ними! У меня нервы ни к черту! Они тут прекрасно устроились! И куда им деваться? Их не возьмут ни в гражданские летчики, ни в испытатели. А они больше ничего не умеют! Только летать и пить мою кровь! И еще клевать мою печень!
Он умолк, отдуваясь. Тирада явно шла из самых глубин исклеванной печени комэска.
– Экспериментальный набор... – пробормотал он. – Искали талантливых. Отбирали по секретной методике лучших русских летчиков нового поколения. С врожденными способностями к пилотажу. Набрали пару сотен, а они уже в училищах брыкаться начали. Строем ходить не могут, субординации не понимают, начальство для них всегда недостаточно умное. Естественно, они же талантливые! Знают все лучше тебя, каждый в душе маршал авиации!.. Ну и поувольнялись в большинстве своем. До нас добралось от силы человек десять. На сегодня осталось двое. Месяц назад было трое, потом стукнулся Пейпер... Нет, они в принципе славные ребята, я их не виню. Вот у вас есть талант, Васильев? У вас что-нибудь получается как бы само собой?
Стас задумался. Он с детства удивительно метко бросал снежки – но не скажешь же такое комэску.
– Они летают – как мы с вами дышим, Васильев. Им пришлось только научиться управлять машиной и понять ее пределы. Всему остальному – видеть воздух, видеть землю, класть мишени с одного захода – они не учились. Сразу умели. Готовые асы. Никогда не зевают, живучесть невероятная. Ну и гонор соответствующий. Самолюбие – ужас просто. А у всех, кто нормальный, рядом с ними развивается комплекс неполноценности...
Стас представил, каково ему будет летать с пилотами, что родились «готовыми асами», и отчего-то первым делом пожалел не себя. Он-то будет учиться. Стремиться встать с асами вровень. А они?..
– Как им, наверное, тут одиноко... – предположил Стас. – Без таких же особенных вокруг.
– Что вы! – комэск даже руками всплеснул. – Чумак и Хусаинов – братья по оружию, лихоманка их забери! – счастливое исключение... Да эти экспериментаторы терпеть друг друга не могли!
* * *
– Кто пойдет к командиру? – спросил Чумак. И сам же ответил: – Тот, кто больше всех хочет летать! А это?..
– Это Стас, – решил Хусаинов. – Он уже летал сегодня и теперь хочет еще.
– Верно. Заодно и познакомятся. Лейтенант Васильев, прими координаты. Шестая линия, дом шесть, промахнуться невозможно.
– У самой реки, – подсказал Хусаинов. – Стас, вы там ничему не удивляйтесь, будьте милы и естественны. Слишком не умничайте. Не вздумайте принести ради знакомства бутылку или еще чего. Наденьте повседневную форму. Особое внимание обратите на носки, они могут быть только уставного цвета. А то я, простите, заметил у вас давеча какие-то серые. Дать вам черные? Не надо? Хорошо.
– И не надвигай фуражку на глаза, – посоветовал Чумак. – Тебе рано еще.
На выходе из части Стас встретил Мишу. С первого дня в училище его звали просто Миша, а после выпуска – «лейтенант Миша». Он был из тех людей, которые всегда знают все про всех и со всеми друзья. Простая душа – недаром Козлов не смог наказать его строго.
Миша шел заступать на дежурство, но охотно задержался поболтать. Естественно, Миша был в курсе дел полка, будто служил тут не первый год. Наверняка он знал и про средство от потливости ног для Чумака.
Миша завалил Стаса полезной информацией. Васильеву, оказывается, и повезло, и не повезло угодить в звено Боброва. В полку его звали «слабое звено», имея в виду очевидную слабость на голову. Стас узнал, что Чумак – знаменитый склочник, Хусаинов – чудовищный зануда и интеллигент, а у Пейпера было прозвище «робот-андроид». Их ненавидели. «Экспериментаторы» сразу восстановили сослуживцев против себя, едва появились здесь. Большинство удалось выдавить на гражданку, а эта троица – задержалась. Первый их звеньевой долго терпел, но сорвался, когда Чумак начал высокомерно учить его, как надо уходить от ракеты с тепловой головкой. Взял и надавал Чумаку по морде. Звено в ответ скрутило командира и искупало в отстойнике. Это в полку называется «петля Чумака». Так же назвали уникальный маневр ухода от ракеты, прописанный теперь в мозгах всех «Воронов».
Когда Бобров взял «экспериментаторов» под крыло, их стали ненавидеть тише, но даже крепче. Умелый мастер усилил звено своим опытом и авторитетом, и соревнование получило явственный крен в сторону «Бобров»...
– Соревнование?.. – переспросил Стас.
– Матрицу мозга не будут собирать с бору по сосенке, – сказал Миша. – Прописать всем «Воронам» отдельные маневры, вроде «петли Чумака», не проблема. Это как тебя научить прыгать через скакалку – получилось ведь?
– Ну-ну, дальше. – Стас скривился, вспомнив, как мучился со скакалкой на физподготовке.
– Звено «Воронов» должно быть личностью. Цельной, живой личностью воина. Кто сделает из своего звена лучшего бойца – тот и выиграл. Сразу прыжок через звание, премия в размере годового оклада и, по слухам, завод обещал какой-то подарок.
– Это точно?
– Говорят... – Миша выразительно пожал плечами. – В любом случае, самолюбие-то у людей не казенное. Теперь подумай: зачем Бобров вызвался водить «экспериментаторов»? На что ему такое счастье?..
Без Боброва «экспериментаторы» были просто отличными пилотами с неумеренными амбициями и склонностью к авантюрам. В линейном штурмовом полку они бы давно осели на земле вечными дежурными. Работа по программе «Ворон» допускала вольности – тут часто моделировали нештатные ситуации и учили штурмовики выходить из них. Но «экспериментаторы» и здесь находили, как поярче выпендриться. Чумак самовольно напал на тактический вертолет условного противника и загнал его в болото (полгода «без воздуха»). Хусаинов устроил психическую атаку на танк (три месяца дежурным по аэродрому, танк долго чистили). Пейпер в одиночку сцепился с истребителем (строгий выговор в приказе). Он потом объяснил, что хотел «прикрыть отступающее звено» (выговор за грубость). Из-за этого ведущего сбили (лишение премии всему звену). Истребитель упал и восстановлению не подлежит (не наша проблема).
Боброву разрешили заново свести «экспериментаторов» вместе только под личную ответственность. Никто не понимал, зачем ему это надо. А он поручился – и не прогадал. Под управлением Боброва «слабое звено» за пару лет приблизилось вплотную к идеалу современного штурмового звена. Именно к тому, чего требовал заказчик в лице Министерства обороны.
Большая удача для полка в целом и страшное разочарование для многих по отдельности.
Но месяц назад на учениях стряслось невероятное – трое «Бобров» оказались условно сбиты, а четвертый реально разбился.
Мало того, что у «слабого звена» поломался весь график. У него, похоже, нашлось действительно слабое место. И теперь наверху решают, как быть со звеном дальше. Поэтому ведущий прикидывается больным, а остальные сидят «без воздуха». Может, «Бобров» вообще расформируют. Может, они с самого начала все неправильно делали. Короче говоря, Стасу не позавидуешь. Его поставили к Боброву, как лучшего пилота молодого пополнения. А если совсем начистоту – потому что никто из опытных местных просто не пойдет в «слабое звено». И когда теперь придется Стасу подняться в воздух – большой вопрос.
«Скоро!» – едва не выпалил Стас, однако вовремя спохватился. Обойдется полк без такой новости.
– А ты куда собрался-то?
– Да вот к Боброву, – честно сказал Стас. – Надо же представиться.
– Ты осторожнее, он злой сейчас. Мало того, что сбили, так еще от него жена ушла недавно.
Единственное, чего Миша не знал, – почему начальство грозилось прописать Чумаку средство от потливости ног.
* * *
Стас шагал по однообразным улицам, вдоль однообразных палисадников, разглядывая одинаковые дома и выстроившиеся перед ними одинаковые машины. У офицеров, как правило, большие семьи, поэтому жены офицеров покупают здоровенные универсалы. Им есть где развернуться в военных городках – тут почти нет движения и никогда не бывает пробок.
Однажды Стас обзаведется семьей, и у него тоже будет такой вот аккуратный домик. Пока что лейтенанта Васильева поселили в многоквартирном здании, откуда рукой подать до забора части. Шумновато, зато нет проблем с транспортом. По тревоге раньше добежишь, чем Бобров доедет. Это неспроста – в армии продумана любая мелочь, армия заботится о том, чтобы все были на местах вовремя. Жаль, заделали дырку в заборе, Миша сказал, она экономила верных триста метров. Увы, дырок в заборах армия не понимает. Будь Стас командиром, он бы на место этой щели между бетонных плит вставил калитку с кодовым замком. Неужели сложно?
Заметили щель, когда Чумак, а за ним и другие офицеры, повадились оставлять возле нее свои машины. Стихийный паркинг привлек внимание командира, и дырку залили цементом. Обиделись все, понятное дело, на Чумака – он же первый начал...
Стас свернул на шестую линию и сразу догадался, который тут дом номер шесть. Перед ним были два ярких цветовых пятна. Алая приземистая спортивная машина и мотоцикл, тоже отчаянно-красный.