– Что делать, сталкер? Ждать? Прятаться? – зачастил Кондор, наблюдая за тем, как волколаки тягучими скачками несутся по второму острову. Самые резвые из тварей уже выскочили на мост, соединявший острова с берегом.
– Тикать надо…
Они слетели по ступеням. Остальные, похватав с асфальта оружие, побежали за ними.
* * *Мерный стук тяжелых ботинок по мостовой немного успокаивал нервы. Взмокшая под резиной противогазов кожа неприятно зудела.
– Все бегаем и бегаем, как сайгаки… – подал голос Дым. – Шмальнули бы чуток по собачкам, и вся недолга.
– Бельгийца тебе мало, Гена? Не наигрался еще? – огрызнулся командир. – Живее, живее, Ната!
– В парк! – рявкнул Таран.
Дым, не останавливаясь, на полном ходу врезался в кованые ворота. Створки, жалобно звякнув, распахнулись настежь. Одна из них, не устояв перед натиском мутанта, слетела с петель. Пролетев по верхнему парку, сталкеры обогнули руины дворца и спустились вдоль широких ступеней Большого каскада. Погони пока не было.
Внизу Глеб увидел статую – голый мускулистый человек в рукопашную боролся с диковинной тварью.
– Это кто? – не удержался от вопроса мальчик.
– Самсон.
– Он тоже сталкер?
– Еще какой! – ухнул Ксива. – Только «химзу»[5] не носил. Принципиально.
Угрюмые бойцы не отреагировали на шутку. Слишком свежо еще было воспоминание о гибели Бельгийца. Лишь брат Ишкарий, не удержавшись, глупо захихикал. Но и его смех оборвался, когда отряд приблизился к статуе. Иссохший бассейн, окружавший скульптуру, доверху был заполнен человеческими останками. Потемневшие от времени и пыли кости с налипшими на них обрывками истлевшей одежды… Жуткие оскалы черепов…
– Твою ж налево! Это как надо жизнь ненавидеть, чтоб такое вот… – Губы Шамана дрожали.
Мальчику доводилось видеть трупы. Однажды он даже видел человеческий скелет. Год назад один чудик с Московской, изрядно набравшись, уснул в сбойке недалеко от станции. Его нашли через пару дней: остались только кости, начисто обглоданные крысами…
Но чтоб вот так… Что должно было произойти в сознании людей, в одночасье превратившихся в… Таран называл таких выродками.
– Почему люди делали это? Почему убивали друг друга? – Мальчик обратился к подошедшему наставнику. – Здесь произошло что-то ужасное…
– У ненависти человеческой много личин. Ты видишь одну из них, – вместо сталкера нараспев ответил брат Ишкарий.
– Это неправильно. Так не может быть везде…
– Откуда такая уверенность, Глеб? В этом мире уже двадцать лет все неправильно, – покачал головой Таран.
– Не знаю… Просто хочется думать, что должно быть что-то другое… Хорошее. Нормальные люди, чистая земля… – Мальчик мечтательно прикрыл глаза. – Вот бы найти место, где все по-другому!
– Так в чем дело? Ищи! – усмехнулся сталкер.
– Но где мне искать? Как? – Глеб взволнованно смотрел на наставника.
– Неважно как. Если решил что-то сделать – сделай первый шаг. И не бойся сделать следующий. – Таран отчего-то стал вдруг предельно серьезен, наставляя ученика. – Бойся бездействия. Наметь цель и выкинь из головы остальное.
Слова сталкера затронули в душе мальчика потаенные струны. Не раз представлял он в своих грезах города до Катастрофы. Теперь Глеб отчетливо осознал, чего желает больше всего. Он будет искать уцелевшую землю, пока будут силы. Хотя бы в память о родителях, что мечтали о ней и взахлеб рассказывали когда-то удивительные вещи об утраченном мире…
– Спасибо… – Глеб смотрел Тарану прямо в глаза.
– За что? – немного иронично спросил наставник.
– За то, что выбрали меня…
– А, соображать начал, – хмыкнул сталкер, отворачиваясь от ученика. – Опасно торчать здесь. Двигать надо, – бросил он Кондору.
Кондор кивнул.
– Ну, чего встали, бойцы! Костей не видели? Тронулись!
* * *И снова марш-бросок. Следуя за проводником, отряд уходил все дальше и дальше, пробиваясь через прибрежные джунгли и обходя очаги радиации.
– Это Нижняя дорога. – Таран на ходу показывал Кондору карту. – Дальше мимо очистных проскочим и на Ораниенбаумское шоссе. Вот здесь к берегу свернем. А там – всего метров пятьсот до «Раската».
Глеб услышал еще одно незнакомое слово и мысленно сделал себе пометку. Судя по всему, сегодняшний переход подходил к концу. Подумав о привале, Глеб вдруг осознал, как вымотался за день. Мальчик бежал, желая только одного – чтобы никто больше не встал у них на пути.
Враждебный внешний мир, похоже, решил дать незваным гостям передышку. Отряд беспрепятственно проскочил по намеченному маршруту. Из-за крон корявых деревьев показалась макушка высокой железной башни. Чем ближе путники подходили к берегу Финского залива, тем массивнее и внушительнее становился красно-серый железный столп. В верхней части вышка расширялась. Цилиндрическое утолщение по всему периметру опоясывали обзорные окна. У основания башни на железе стены отчетливо выделялись глубокие параллельные борозды – как будто автограф неведомого хищника.
– Что за вышка? – спросил Окунь проводника.
– «Раскат». Центр управления движением судов. Если где и сохранилось радиолокационное оборудование, то только там. Стоит попробовать прощупать эфир.
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, – Таран кинул быстрый взгляд на Глеба, – что, возможно, уже сейчас удастся получить некоторые ответы.
Глава 8 Раскат
Надежда – странное чувство. Антипод здравого смысла. Порой она вдыхает в нас дополнительные силы, а иногда просто мешает трезво взглянуть на суть вещей. Мы пользуемся ею, чтобы оправдать необдуманные поступки, и гоним прочь, когда она может стать решающим аргументом в принятии серьезного решения. Можно здраво оценить призрачные шансы какого-то события, но не переставать надеяться. А можно, к примеру, потерять надежду на что-либо, сдаться, но лишь для того, чтобы мгновение спустя это самое «что-либо» обрести. Почему мы надеемся? И почему одних потеря надежды приводит к отчаянию, а для других это всего лишь путь к прозрению? Влияет ли сила нашей надежды на вероятность того, что желаемое свершится? Слишком много вопросов. Каждый отвечает на них исходя из собственного опыта. Одно можно сказать: надежда – странное чувство.
* * *Глеб шел за наставником, обследуя двухэтажное здание рядом с вышкой, и гадал, стоит ли надеяться, что в эфире они поймают сигналы засевших в Кронштадте людей? И что заставляет «Исход» так слепо верить и надеяться на помощь мифического уцелевшего города? А на что, к примеру, рассчитывал Приморский альянс, посылая их в такую опасную экспедицию?
Из соседнего помещения донесся грохот мебели и сдавленная ругань Ксивы.
– Ничего интересного! Здесь тоже пусто! По нулям! – отчитались бойцы с разных концов постройки.
В конце концов все сгрудились в нависшем на уровне второго этажа переходе, соединяющем здание с вышкой. Коридор упирался в железную дверь с неприметной замочной скважиной посередине.
– Мысли есть? – поинтересовался Кондор.
– Да чего там витийствовать… – Геннадий, крякнув, с размаху двинул по двери ногой в гигантском кирзовом сапоге.
Гулкое «бам-м-м» прокатилось по переходу. Конструкция достойно выдержала удар.
– Не суетись, Дым. Сейчас с замочком поковыряемся и…
Мутант не дослушал. Обиженно покосившись на дверь, отошел назад, коротко разбежался и, выставив вперед плечо, врезался в железную створку всей своей двухсоткилограммовой массой. Не выдержав натиска, конструкция обвалилась внутрь вместе с квадратной дверной рамой. В воздухе заклубилась белесая пыль. Обнажились рваные куски бетонированной стены.
– Ну ты бы поаккуратнее, эстет чертов… – Кондор перешагнул через тушу рухнувшего гиганта и заглянул вверх, в колодец шахтного ствола. – Фарид, кошку доставай. Альпинизмом займемся.
Глеб с интересом заглянул внутрь башни. Если раньше здесь и была какая-то лестница, то теперь основание конструкции было сплошь завалено глыбами бетона с торчащей в разные стороны ржавой арматурой. Создавалось впечатление, что кто-то приложил немало сил и старания, лишь бы помешать незваным гостям добраться до верхних помещений вышки.
Фарид тем временем размотал тонкий трос с привязанными на конце крючьями, затем выудил из рюкзака хитрое устройство наподобие арбалета. Сухо щелкнул взведенный механизм, выстреливая кошку к зияющей в высоком потолке дыре. Дернув трос пару раз, Фарид закрепил на нем дюралевые блок-ролики и сноровисто полез наверх.
– Окунь, Ксива, давайте-ка назад, в здание. Следите за периметром. Дым, подсоби. – Кондор убрал «Печенег» за спину и последовал за таджиком.
Влезть наверх, используя хитрое альпинистское снаряжение, оказалось не таким уж трудным делом. Отдышавшись, Глеб оглянулся. Просторное круглое помещение густо покрывал белесый мох. Мох был везде. Устилал пол густым ковром, взбирался на стены, сугробами лежал на столах и монолитной субстанцией обволакивал панели с оборудованием. Окна круглого зала старательно забиты подручными материалами – столешницами, досками, кусками содранного с пола линолеума. У лесенки, выводящей на узкий обзорный балкон, сиротливо валялось охотничье ружье. На длинном куске провода, перекинутого через потолочную балку, висел ссохшийся мумифицированный труп. Видимо, незнакомец, обосновавшийся тут когда-то, в один прекрасный момент свел счеты с жизнью. Наверное, однажды он просто утратил… надежду.
– Окунь, Ксива, давайте-ка назад, в здание. Следите за периметром. Дым, подсоби. – Кондор убрал «Печенег» за спину и последовал за таджиком.
Влезть наверх, используя хитрое альпинистское снаряжение, оказалось не таким уж трудным делом. Отдышавшись, Глеб оглянулся. Просторное круглое помещение густо покрывал белесый мох. Мох был везде. Устилал пол густым ковром, взбирался на стены, сугробами лежал на столах и монолитной субстанцией обволакивал панели с оборудованием. Окна круглого зала старательно забиты подручными материалами – столешницами, досками, кусками содранного с пола линолеума. У лесенки, выводящей на узкий обзорный балкон, сиротливо валялось охотничье ружье. На длинном куске провода, перекинутого через потолочную балку, висел ссохшийся мумифицированный труп. Видимо, незнакомец, обосновавшийся тут когда-то, в один прекрасный момент свел счеты с жизнью. Наверное, однажды он просто утратил… надежду.
– Таран, оно опасное? – поинтересовалась Ната, указывая на пушистые заросли мха.
– Вне подземки все как с кавалером, родная. Не уверена – предохраняйся. Не знаешь – не спеши знакомиться.
Амазонка фыркнула, но все же убрала руку подальше от подозрительных наростов. Шаман тем временем с горящими глазами метался по залу в поисках уцелевшего оборудования.
– Этот мох везде! – сетовал он. – Ну все загажено! Рассадник какой-то!
Седовласый сталкер схватил обломок швабры и принялся шуровать вдоль стеллажей, сдирая с ящиков целые пласты белесой дряни. Из-под слоя мха показывались все новые блоки оборудования, пластиковые ящики с россыпью загадочных кнопок и тумблеров, ламинированные карты лоций, истлевшие гроссбухи…
Глеб понаблюдал немного за метаниями Шамана и двинулся вдоль зала. Уставшие бойцы с наслаждением стягивали с мокрых голов противогазы. Огромный Дым притулился у края стены и занимался переборкой своего пулемета. Внимание мальчика привлек один весьма любопытный механизм. Железная рама, два колеса с частоколом тонких стержней, провода… Рядом с агрегатом стоял аккумуляторный блок. Уж его-то мальчик узнал сразу. Похожая штуковина стояла на Московской, в генераторной. Когда мазуты отрубали электричество, в генераторной включалась лампа, запитанная от подобного аккумулятора. При свете этой лампы они с Карпатом и возились часами с генератором, реанимируя ветхий аппарат.
– Гляди-ка, динамо-машина! Из велосипеда! Ну надо же! – восторженно забормотал Шаман. – А этот висельник тут неплохо обжился! Если с электролитом похимичить маленько…
Из дальнейшего бормотания старого механика Глеб не понял ни слова и обратился к Нате:
– Он, случайно, не мазут?
– Нет, Глеб. – Ната улыбнулась. – Просто все, что связано с механизмами, – это его. В технике он как рыба в воде. Такие, как он, в Альянсе теперь на вес золота. Иногда такое смастерит, что никто и понять-то не может, как ему в голову пришло. Шаман, короче…
Фарид расчистил в центре зала пятачок пространства, освобождая место для ночлега. Над колченогой горелкой задымилась жестянка с кипятком – Ната заварила чай. Чуть позже вернулись из дозора Ксива с Окунем. Кондор рассудил, что наверху отряд будет достаточно защищен, и решил обойтись без ночных дежурств.
Останки прежнего обитателя сняли с петли и отправили с балкона в свободный полет. Грубовато, конечно, но в сложившейся ситуации приемлемо. Не до сантиментов сейчас. Не в метро, поди.
Пока бойцы обживали помещение, Шаман успел достать всех своими поручениями. Сначала ему понадобилась антенна, и Фарид под прикрытием Дыма лазал на верхний уровень вышки, чтобы закрепить длинный провод. Затем и сектанту досталось. Шаман чуть ли не пинками загнал брата Ишкария на велосипед заряжать аккумулятор. Бедняга со стоическим спокойствием выдержал тяготы ответственной миссии и довольно бодро «педалировал», пока механик не смилостивился.
Путники расположились кругом у огня. Слово за слово, потекла неспешная беседа. Шаман, игнорируя теплую компанию, продолжал самоотверженно колдовать над останками аппаратуры.
Глеб сидел рядом с Тараном, вытянув уставшие ноги. Банка с дымящейся тушенкой была забыта ради баек, которые травили сталкеры. Поймав многозначительный взгляд наставника, Глеб торопливо схватил ложку и принялся за еду, не забывая следить за ходом беседы.
– А вот еще история была… – Ксива, как обычно, упражнялся в красноречии. – Мы тогда с Серегой Домкратом за журналами в ходку пошли.
– За журналами?
– Ну да. За ЖУРНАЛАМИ. Девки-то наперечет все, а душа просит…
Окунь прыснул со смеху, разлив чай. Ната брезгливо поморщилась, однако рвущийся с губ едкий комментарий придержала.
– Пошерстили в подсобке книжного магазина, рюкзаки набили доверху и ходу обратно. Уже и вход в метро неподалеку, только смотрим – стоит на перекрестке типчик какой-то в балахоне до пят. Прямо посреди дороги встал столбом и не шелохнется. Под капюшоном не видать ни рожна. Мы его окликнули. С какой, мол, станции, брат? А он молчит как рыба об лед! Ну что поделать… Обошли мы его сторонкой, да и юркнули в метро. Я последним шел. Ну и черт меня дернул оглянуться! Мужик этот странный на моих глазах как сиганул на крышу!
– Хорош заливать!
– Отвечаю! – Ксива подался вперед, отчаянно жестикулируя. – Присел немного, потом как прыгнет! Через бортик перемахнул и был таков!
– Брехня…
– Да чтоб меня профонило! Не верите, Тарана спросите! Слышь, сталкер, видал, небось, такого уродца?
– Не видал, – помолчав, ответил проводник.
Окунь ухмыльнулся. Ната, прищурившись, закивала – давай, мол, парень, заливай дальше. Ксива не на шутку раздухарился. Отношение соратников задело бойца.
– Да что вы все понимаете! Я тогда чуть в штаны не наложил со страху. Вроде и метро рядом… Да и мужик этот до нас не докапывался… – Ксива потерянно смотрел сквозь собеседников. В его взгляде читалось смятение. – Стоял себе и вдруг как сиганет… Жуть.
Бойцы притихли, глядя на крохотный огонек горелки.
– Таран, а тебе бывает страшно? – неожиданно спросила Ната.
Казалось, сталкер спит. Но нет. Шевельнулся. Поднял голову. Посмотрел на девушку устало и как-то… напряженно.
– Бывает. В этой жизни идиотом надо быть, чтобы не бояться.
– А когда было страшнее всего?
Глеб замер, изготовившись ловить каждое слово. Наставник молчал, уставившись в одну точку. Пальцы рук изредка подрагивали, выдавая напряжение. Мальчик понял, что сталкер сейчас просто-напросто пошлет девушку с ее расспросами куда подальше. Но Таран удивил Глеба, начав тяжелый неспешный рассказ.
– У меня в том году как раз служба закончилась. Вернулся в родной Питер. Знакомые да друзья по гостям затаскали. Почетно же – кореш-контрактник, только что из «горячей точки». Погуляли знатно… Деньги, что наслужил за пять лет, утекли быстро. Дернулся было работу искать – а кому я без опыта нужен. Пристроился в больницу охранником. Получал крохи. На съемную квартиру еле хватало. А тут главврач халтуру предложил – бомбарь больничный в порядок привести. Вот и затеяли ремонт. Поначалу непривычно было, потом втянулся. Штукатурить научился, малярить, столярить. Бомбарь успешно приняли, укомплектовали. Главврач так проникся, что разрешил мне там пожить, пока деньжат не накоплю. А потом и сама больница на ремонт закрылась. А я вроде как сторожем при ней остался.
Сталкер прервался на мгновение, глотнул из фляги, вздохнул тяжело.
– Подруга у меня была. Красивая. Как ты, Ната. В тот день решили мы в центр съездить, прогуляться по Невскому. Стою я у Московской, жду. Солнце светит, птички поют. Красота… А потом ни с того ни с сего сирена завыла. Видали, наверное, громкоговорители на домах? Вот их и врубили на всю катушку. Народ стоит, переглядывается. Молодежь шутит, хихикает. А сирена ревет без умолку. Шутки шутками, а когда одна бабуля шустрая с охами да ахами в подземный переход метнулась, заволновались все. Сначала по одному, потом группками люди в метро двинулись. Машина ДПС у перехода тормознула. Гайцы из тачки выскочили – и тоже вниз. Тут словно проснулся народ. С визгами, воплями ринулся внутрь.
Я за мобильник… За телефон схватился – Оксану вызванивать. Пока ответа ждал, такого насмотрелся… Люди к подземным переходам бегут, кто откуда. Водилы по тормозам бьют, народу на проезжей части как тараканов. Автобус один в сторону шарахнулся и со всей дури в магазин цветочный влетел. Продавщиц обеих насмерть… Кругом галдеж, ор… Несутся все, на ступенях ноги ломают. У переходов давка. Дети визжат, плачут. А люди кругом обезумели будто. Лезут, толкаются, дерутся. Бутылки в ход пошли. Каждый вдруг жить захотел… Мужик какой-то девушку из толпы вытащил. Без сознания была. Думаю – молодец, спасает. А он, выродок, на траву ее бросил и одежду сдирает… Ну я и озверел. Помню только, что мордовал его, пока кисть не заныла.
Потом Оксану заметил. Бежит, бедняжка, хромает на сломанном каблуке. Растрепанная такая. Глазенки испуганные, как два блюдца. Меня увидела, замахала радостно… Тут ее толпа и накрыла… Проволокла по асфальту. Протащила… Затоптала.