— Деньги я сказал.
Все, мне это надоело! Что бы мне с ним сделать? Помнится, если он в меня пальнет, то жив я, все равно, останусь, но вот уж очень мало приятного в получении пули в лоб, или куда там еще попадет этот недоделанный снайпер. Да и пачкать одежду не хотелось бы, и так все что можно уже испачкал.
Задумавшись, я посмотрел в глаза мужику, и мне даже показалось, что происходит что-то странное. В моей голове проносились странные картины и появлялись мысли, которые явно принадлежали не мне. Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять: это мысли мужика, держащего меня на мушке. Вот сейчас он думает о том, что если я сейчас опять повернусь к двери, то он выстрелит мне в ногу. А деньги, которые он у меня заберет, он потратит на недельную пьянку с друзьями. Впрочем, деньги он может забрать и у трупа, и плевать ему на продавщицу, ее он тоже убьет, если будет много вякать. Все равно только что с зоны вышел, будет он еще какого-то фраера бояться. Последним, кто на него наезжал был молодой мент. И где же он теперь? В морге. А пистолетик-то у него.
Вот тут я действительно испугался, но не того, что меня хотят убить, а того, что я читаю мысли. Напоминает прогрессирующую шизофрению. А тут еще этот пистолетом махает. Впрочем, посмотрим еще кто кого. Я-то уже в морге был, и ничего, жив пока. А если мне попробовать слегка изменить ход его мыслей? Ведь это же так просто, достаточно слушая его мысли, менять их: сначала понемногу подсказывая, заставляя сомневаться, а потом и просто заставить.
Я посмотрел ему в глаза и подумал о том, что пистолет ему совершенно не нужен, что он боится убить человека, а затем подумал за него о том, что он вообще боится вида крови. Он явно стал чувствовать себя неуверенно. Я готов поспорить, что остальное он додумает сам, главное было дать толчок. Прошла пара секунд и я, устав ждать, решил рискнуть и мысленно приказал положить пистолет. Он его тут же уронил, чем заслужил удивленный взгляд продавщицы, которая вроде бы не собиралась меня убивать, но и не хотела оставаться без преимущества. Я же мысленно приказал мужику выйти из магазина, и отправиться в милицию с повинной.
Мужик, пошатываясь, вышел из магазина, и на улице послышались удаляющиеся, слегка неуверенные шаги.
Я посмотрел на продавщицу и тут понял, что не ловлю ничего, кроме страха. Видимо мои силы иссякли, или все, что было до этого мой очередной глюк? Однако, тут уж никакого гипноза и не требовалось.
— Это все он! Он меня заставил! Говорит, вон — смотри сколько у него денег, он даже сдачу не берет. Позови его сюда, я его тут оглушу, и мы заберем деньги.
— Ты меня не видела, — произнес я и вышел из магазина.
Вот те на. Вроде как, я тут применил прикладной гипноз. Вот только как я это сделал? Его мысли были у меня как на ладони. Это тоже вампирские штучки? Но тогда почему я не смог проделывать такое в течение прошедшего месяца, а смог только сейчас, да и то, проделать то же самое с продавщицей у меня уже не получилось. А ну и фиг с ним, нечего голову бредом забивать, а то так и свихнуться недолго.
Пролезая обратно через те же трубы, я все же не порвал брюк во второй раз, но зато влез в какую-то лужу то ли мазута, то ли еще какого-то масла.
В результате до подъезда я добрался помятым, слегка грязным и с порванным пакетом. Из него пришлось все вынуть и нести в руках во избежание дальнейшей деструкции пакета, которая могла бы за собой повести и деструкцию бутылок о лестницу моего родного подъезда.
У подъезда топтался странного вида тип. Вроде бы совершенно обычно одет: серые брюки, кофта и кепка. Вот только он как-то странно на меня посмотрел, причем он чем-то смахивал на крысу. Чертами лица и бегающими глазками. Пока я думал о том, что в последнее время вокруг меня вьется слишком много странных личностей, он куда-то ускользнул. Решив, что это просто очередной ухажер какой-нибудь девушки из нашего подъезда, а у меня появилась мания преследования, я успокоился и продолжил поступательное движение домой.
В подъезд я вошел, держа в руках три бутылки пива и плащ, с сухарями в зубах и белой шляпой на голове (учитывая мою помятость это было стоящим зрелищем).
Именно этим зрелищем и насладилась Лана, спускающаяся по лестнице в тот самый момент, когда я, все-таки, уронив пакет с сухариками, лез в карман за ключами.
— Здравствуй. А я думала, что ты не пьешь. Впрочем, все вы любите выпить, когда проблемы появляются.
Сколько сарказма.
— Какие проблемы? Нет у меня никаких проблем, — ляпнул я, — А ты куда, такая размалеванная намылилась?
Что я болтаю?! Заткните мне рот!
— На свидание с чудесным молодым человеком. Причем, у него нет от меня секретов, он еще ни разу не умирал, и еще он очень хорошо воспитан, в отличие от некоторых, — спокойно сказала она.
— А…ну бывай, — буркнул я и нырнул в открывшуюся наконец-то дверь.
— И шляпа у тебя дурацкая… — послышалось вдогонку.
Зайдя в квартиру, я все бросил и попытался успокоиться. Что я болтал-то? Надо было сказать, что она мне нравится и я хочу извиниться, а я начал чушь какую-то пороть. Впрочем, мало ли какие девушки нравятся, будут и другие. Вот, например, Лида, она же оставила мне визитку. Сразу звонить все же не стоит, а вот денька через два я обязательно позвоню. Но все же, я тут такую чушь порол, могли бы хотя бы друзьями остаться.
Я прислонился к стенке и медленно сполз по ней вниз.
— Идиот…
Что-то легче не стало.
— Дятел сибирский…
Только хуже.
Я еще немного посидел, и повысказывался на тему «ну я и…», через полчаса я решил, что достаточно восстановил свое внутреннее равновесие и отправился в комнату пить пиво. Остаток вечера я провел перед телевизором, щелкая по каналам и попивая пиво с сухариками, которые, кстати, оказались просроченными (да, и такое бывает).
Часам к десяти мне все наскучило и я, вырубив телевизор, начал собираться на ежевечерние посиделки в клуб.
Эти посиделки являлись неким мероприятием, которое сочетало в себе пьянку, работу, простое общение, плюс иногда еще поэтические вечера. Началось все это несколько лет назад, когда у Хаза была своя газета под названием «Мир, как он не есть». Глупейшая по содержанию газета, которая имела множество почитателей и вскоре переросла в целую сеть газет, книг и журналов на ту же тематику. А писались в них исключительно стихи и статьи с сомнительной информацией. Например: «Лох-Замоскворецкое чудовище загрызло трех человек» или «Появился двойник президента женского пола» и другая подобная муть, но людям эта муть нравится и по сей день. Так вот, по вечерам редакция газеты собиралась в этом баре для обсуждения новых статеек, а позднее редакция прикупила этот бар и назвала гордым названием «Литерхом». Название звучало весьма глупо, но люди уже привыкли, и менять его никто не стал. В этот клуб меня привел Чиж месяцев пять назад. Я еще на первом курсе написал несколько книг и стал членом местного союза писателей, но в этот клуб меня привели намного позднее, потому что попасть в него было довольно сложно. Позже он же меня перевел из писателей в художественные переводчики. Я был не против, ибо времени эта работа занимала меньше, чем написание книг, а денег платили значительно больше. Давненько я в клубе не появлялся, поди ж с месяц. Так что сегодня там будет весьма интересно.
В предвкушении веселого общения и философских бесед обо всем и не о чем, я умылся, вылил воду из наполнившегося за день ведра под раковиной, переодел джинсы и отправился в «Литерхом».
Находилось сие заведение во дворах возле метро Новогиреево. То, что оно находилось во дворах, весьма способствовало тишине и спокойствию наших в нем встреч. Все лишние элементы отсеивались по пути в клуб, теряясь в однообразных домах. Первое посещение клуба всегда было только по приглашению, а приглашения получали только хорошие знакомые, или известные в литературных кругах личности. Даже меня Чиж пригласил сюда только через два года знакомства.
Итак, я подошел к входу в клуб. Вход выглядел довольно таки простенько и незатейливо: обычная железная дверь без всяких вывесок. Подле входа, как обычно, толпился народ. В зале курить воспрещалось, и все выходили наружу, отсюда такое столпотворение. Из толпы тут же выделилось несколько человек.
— Какие люди! Руно! Где пропадал? Без тебя тут Хаз совсем от рук отбился, вот некому его приструнить.
— Да, тут Чиж тебя уже искал, он вниз пошел.
— Привет всем, — сказал я, пожимая руки. — Я тут проездом из Сибири. Вы разве не слышали, что меня сослали в ссылку?
— И за что же? — усмехнулся тот, что первым меня узнал.
— За антиобщественное поведение и разбитие носов в неположенном месте.
Оппа. А вот и Хаз.
Хаз, он же Константин Валерьевич Головян, весьма своеобразная, я бы даже сказал колоритная фигура. Весом в сто кило, в совокупности с ростом метр восемьдесят пять и густой черной бородой он смотрится весьма угрожающе. Вы спросите, как же я тогда ему нос сломал? Может, это вранье? Нет, это не вранье, просто кое-какие детали люди, по своему обычному свойству забывать то, что им не интересно, упустили. Такие, например, как мое бессознательное тело, уносимое Чижом в укромный угол клуба. Я не забыл сказать, что он бывший КМС по боксу? Так что после моего знаменательного удара я моментом ушел на скамейку запасных после первого же тычка справа (это он назвал это тычком, по мне, так это был удар, да еще какой). При этом, у нас с Хазом была хорошая дружба, которая только усилилась после того знаменательного происшествия. Мы оба в тот вечер немало выпили и на следующий день вместе смеялись над собой и рассказами «очевидцев». Однако ради веселья мы на публике поддерживали видимость вражды.
— Здравствуй- здравствуй, друг прекрасный, — пропел я, — Как твоя паршивая жизнь?
— Да все так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик…с японского.
— Шла бы ты Пенелопа… — проворчал я.
— Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.
Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в мое первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привел? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких с роду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.
— Чао, — помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.
Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашел в прихожую. Тут стоял все тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с веселой улыбкой на усатой физиономии.
— Вечер добрый сэр.
— С каких это пор ты стал называть меня сэром Васек? — удивился я.
— А, это ты. Ну, проходи, коль пришел, — ухмыльнулся старичок.
— Вот именно по твоей врожденной приветливости я и скучал все это время, — радостно сообщил я ему и, помахав рукой очередной знакомой парочке, отправился вниз.
Внизу помещались более тихие залы. Там обычно проходили поэтические вечера и посиделки поэтов-писателей, которые любили спокойно обсудить свои, или не свои, произведения за чашечкой кофе или бокалом вина.
Клуб был выполнен в итальянском стиле и изобиловал соответственными текстурами на стенах и соответственным меню. Все столы, естественно, были исключительно круглыми. Сам я не видел, но говорят, что именно за такими столами итальянцы особенно любят есть свои спагетти.
Освещение было довольно скудным, но мне-то это не помеха, и я сразу заметил Чижа. Он сидел в гордом одиночестве за столиком в углу и что-то читал. Меня он естественно не заметил, из-за мрака, царящего вокруг.
Я тихонько подкрался к нему сзади и, крикнув в ухо «Аллах Акбар!», схватил его за шею и сделал вид, что душу его.
— Хва-а-а-тит меня-а-а трясти-и-и…маньяк ты, понял? Я теперь всем расскажу, что ты маньяк и извращенец.
— А извращенец-то почему? — удивился я, садясь за стол напротив него.
— А вот так. Как же иначе? Маньяк и не извращенец? Так не бывает, авторитетно заявил Чиж.
— Ну, тогда ладно, — смилостивился я.
— С Хазом виделся?
— Ага, — я отыскал глазами официанта и крикнул, — Можно мне чипсов, что ли.
— Ну и как он тебя встретил?
— Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.
— Хм…Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.
— Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя не побежденным, но побитым? — саркастически спросил я.
— Вот еще. Я просто с удовольствием попинаю немного твое бездыханное тело, — мечтательно прищурился Чиж.
— Тогда не позову. Вот еще, чтобы всякие неизвестно кто пинали мой бездыханный труп. И вообще, ты чего такой кровожадный сегодня?
— Ты не поверишь, я сегодня встретил ту самую.
— Кого-кого? — не понял я.
— Девушку моей мечты. Она такая…такая…
— Красивая, — подсказал я.
— Да, а еще такая…
— Умная, — еще раз подсказал я.
— Точно, ты ее что, знаешь? — подозрительно спросил влюбленный.
— Ну да, я всех красивых девушек нашего района знаю. Ведь она из нашего района? — сказал я, жуя чипсы, только что принесенные официантом.
— Не знаю. Она обещала сегодня сюда подойти. Она, оказывается, тут уже бывала.
— О! Так она писательница? — почему-то обрадовался я.
— Не знаю, — покачал головой Чиж.
Я покосился на него с нескрываемым сочувствием.
— Ты и имя забыл спросить?
— Нет, не забыл…О! Вот она идет! Здравствуй милая.
Из-за моей спины послышался мелодичный голос.
— Здравствуй Эдик. Ты не очень долго ждал?
Эдик…хмм…знакомое имя. Это она про Чижа что ли? А я за несколько лет знакомства так и не запомнил его настоящего имени. Мда. Такое спороть мог только я, кстати, голос-то весьма знакомый. Или мне кажется? Да нет, точно где-то слышал, вот только где?
— Да что ты, мне тут Руно компанию составил. Знакомься — это Руно. А это…
— Светлана, — упавшим голосом сказал я, поворачиваясь на столь знакомый мне голос.
Глава 9
— Здравствуй Виктор, — спокойно приветствовала она меня.
Чёй-то как-то тут неуютно стало…и душно.
— Так вы знакомы? — удивился Эдик.
— Ну да…как бы, — ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы. Вот коня напоминает, вот со…
— Так что ж ты молчал?! Не мог меня познакомить с такой девушкой? Эгоист! — от души веселился Чиж.
— Да я это…некогда мне.
— Он занят очень в последнее время, — вставила Лана, — то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.
— Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? Только не говори, что они слегка преувеличены.
Черт. Он что, мысли читает?
— Ну, так что? — продолжил приставать Чиж.
Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа как-то неуютно. Нужно на что-то их отвлечь. Вот только на что?
Неожиданно послышались крики наверху. Вот мое спасенье!
— Что это там за крики? — слишком поспешно, чем требовалось, воскликнул я, — Пойдемте, посмотрим.
И пока никто не успел вставить ни одного слова, поспешил наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.
По пути наверх нам пришлось расталкивать спешащих наверх поэтов. Видимо им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз была такая буча и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.
Наверху творилось черти что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его» и задумчивые споры на тему «особенности ямба» и даже порой всплывало мое имя. Видимо опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами, которые он получал в Советской сборной по боксу с раннего детства.
И вправду, едва пробившись через толпу, мы увидели Хаза. Он с кем-то горячо спорил на какую-то, судя по всему, спортивную тему. Тему разговора можно было угадать легко, он что-то усиленно объяснял кому-то небольшого роста (даже по сравнению со мной, а уж про Хаза, я вообще молчу), дополняя свои речи, красивыми и быстрыми движениями профессионального спортсмена: хуками, апперкотами, и другими вариациями рукомашества. Народ наслаждался зрелищем и ждал продолжения. Мы втроем пробрались поближе и тоже принялись наблюдать за дальнейшим развитием событий.
— …Ты не понимаешь, один удар профессионального боксера и любой твой худенький мастер ушу не встанет.
— Прости, но кто сказал, что этот удар достигнет цели? — спокойно произнес тщедушный человек. Он стоял ко мне спиной и, к сожалению, я не видел его лица.
— Прости, а кто сказал, что удар будет один? Их будет много и уж один-то достигнет цели, — горячо утверждал Хаз.
— Хм…Между прочим есть еще ноги, которыми боксеры не пользуются. Достаточно одной подсечки и все, мясная туша, именуемая боксером, сидит на, пардон, заднице.
Произнося это, он все-таки повернулся ко мне лицом. Лицо у него было восточное, но с русскими чертами. От него так и веяло спокойствием.
— Это такая худенькая балерина-то, — Хаз скептически смерил взглядом собеседника, — Уронит профессионального боксера? А здоровья хватит?
— А при чем тут здоровье? Тут важно не здоровье, а умение. Если еще учесть, что искусство боя в Китае развивалось веками и охватило все техники ведения боя: от борьбы до владения холодным оружием.
Хаз уже начал закипать.
— Не смеши меня, видел я ваше кун фу, балет это в чистой форме!
Я на минуту отвлекся от спора, так как услышал из разговора соседей, что они знают этого тщедушного спорщика, так спокойно спорящего с все больше распаляющимся Хазом.
— Простите, вы знаете этого человека? — я ткнул пальцем в сторону меньшего из спорщиков.
— Ну да, — ответил один из людей, стоявших в первых рядах чуть левее нас. — Это местный учитель кун фу, Чин кажется, он недавно открыл в нашем районе школу. Да, кстати, совсем недалеко отсюда, всего в нескольких кварталах.
— Понятно, а тут он что забыл? Кто же его мог пригласить-то? Он что, поэт или писатель?
— Да нет. Понятия не имею кто его сюда пригласил.
От меня тут же отвернулись, потому что действия на «сцене» приняли более активный поворот. Видимо они таки пришли к какому-то решению. И, по всей видимости, решением было разрешить спор показательным выступлением. Они разошлись, слегка раздвигая толпу для увеличения зоны потенциального ринга. Хаз снял свой пиджак и кинул кому-то из своих рабочих из клуба. Китайцу же было некому вручить свой пиджак, он вопросительно посмотрел на ближайшего человека из толпы и тот кивнул ему в ответ. Чин тут же кинул ему свой пиджак и спокойно встал напротив огромного по сравнению с ним (да и не только с ним) Хаза. Я же стоял в первом ряду, держал пиджак китайца и удивлялся его спокойствию. Я-то тогда пьяный в стельку был, когда полез на Хаза, да и то дрожь была в коленках, а уж этот-то помельче меня будет. По толпе прошла волна удивления, слышались такие эпитеты, как «самоубийца» и «жить надоело». Лана и Чиж стояли полностью поглощенные действием. Пока они не видели, я слегка сместился влево, так что вновь оказался за спиной у китайца и вне видимости этой парочки.