– Девушка! Вы что с ума сошли! Вы же мужчину чуть не сбили! Вот дает! – заверещала продавец за прилавком.
Здоровенная тетка с ярко рыжей шевелюрой, подстриженной под мальчика таращилась на нее грязно накрашенными глазами, с разводами, более похожими на татуировку индейцев.
– Викуся! Ты, что родная? – Андрон Кузьмич схватил Вику за плечи.
Из его руки выпала пластмассовая бутылка с минералкой. Вода, зашипев, словно артиллерийское ядро девятнадцатого века, закрутилось по полу. Вика тяжело дыша нелепо посмотрела на бутылку, упав на грудь к деду забилась в рыданиях!
– Что случилось деточка? Что случилось! – испуганно причитал Маленький.
Старик, нежно обняв внучку, гладил ее по спине. Продавец виновато вздохнула и отвела взгляд.
Вика плакала не долго. Уже через пару секунд она улыбнулась, посмотрев деду в глаза, смахнула со щек слезы. Маленький нежно погладил девушку по щеке, кряхтя наклонился, подняв бутылку с пола. Вика бросилась ему помогать. Она неосторожно опустилась на колени…
Они медленно шли по аллеи. Вика взяла деда под ручку и положила ему голову на плечо. Он нежно бормотал ей:
– Внученька, ты, почему-то считаешь меня таким беззащитным, почему-то… спасибо конечно… спасибо за заботу! Но! Да я разменял девятый десяток! Но и что? Я еще вполне бодрый старичок! И фору могу дать любым молодцам! Женихам твоим! Понятно? А ты, ты вдруг продумала, что я упал тут! Умираю! Да я если умирать буду, обязательно тебя перед этим тебя позову! Что бы простится! Только вот это не скоро будет! Я еще своих правнуков посмотреть хочу! Внуков сына и детей твоих! А ты! списываешь меня раньше времени! Нет, доченька, нет внученька…
– Ой, не знаю дед! Раньше такого никогда со мной не было! Я конечно переживала. Переживала, но тут так испугалась! Так испугалась! Я видела тут женщина в белом халате ходила! Подумала врач! Подумала скорая приехала за тобой! Вот! – Вика нежно поцеловала деда в щеку.
Тот улыбнулся. Было видно, что старику приятно. Он тяжело вздохнул и ласково сказал:
– Ой! Доченька внученька! Это была ведь продавец мороженого! Она всегда в халате белом! Форма у нее такая! И чепчик еще! А ты? Нет, нет, не надо. Да и не стоит так бояться! Не стоит! Смерти не надо бояться,… – Маленький, погрустнев, вновь тяжело вздохнул и как-то загадочно добавил. – От нее ведь все равно не уйдешь. От нее вообще не надо бегать!
– Дед! Не говори так! Что теперь ждать эту тетку с косой? А? Да нет, с ней надо бороться! А если так вот безвольно рассуждать так ничего хорошего не будет!
– Да, да! Внученька. Ты права, – Маленький вновь погладил Вику по руке. – Только вот мы часто не понимаем, не мы боремся то, со смертью, а она с нами играет…
Они незаметно для себя вышли к их любимой беседке на берегу. Андрон Кузьмич остановился, перед тем как сесть на лавку и осмотрелся по сторонам. Он словно искал кого-то взглядом.
– Ты кого-то потерял? Ищешь кого? – подозрительно спросила Вика.
– Нет-нет,… – растерянно ответил Андрон Кузьмич, медленно садясь на скамейку.
– А, что вот смотришь по сторонам? – Вика ехидно ухмыльнулась – Ты уже может тут, с какой старушкой познакомился? А? А то смотри у меня! Казанова престарелый! Седина в бороду… а?
– Нет, нет. Просто, тут, сидела девушка одна, она пить захотела. И вот я пошел, так сказать минералки купить. Она такая молодая.
– В кожаном? – прикусив губу, ревниво спросила Виктория.
– Да,… – Маленький растеряно покосился на внучку. – А ты откуда знаешь?
– Да уж,… видела я тут эту девицу. Когда тебя искала.
– И что? Что? – Андрон с тревогой в голосе вновь осмотрелся по сторонам. – Нормальная девушка. Мы мило так беседовали.
– Дед, да нормальные девки в таких одеждах не ходят! В коже вся! Титьки на выворот! И вообще, она на сатанистку похожа! Или на одну из этих как там их Готы что ли?
– На кого? – испуганно спросил Андрон Кузьмич.
– На сатанистку! Есть такая секта, они не в Бога, а в дьявола верят! Он у них, вроде, как главный! Вот! Они кошек на могилах режут!
– А?! Ха! Ха! – неожиданно расхохотался дед.
Он заливался веселым смехом и отмахивался руками.
– Что тут смешного? – обиделась Вика, выхватив у старика из руки бутылку с минералкой, отпила прямо из горлышка.
– Нет-нет Викуся, она не сатанистка. Она очень образованная девушка. Мы с ней о вечном говорили. Приятно было. У нас тема общая нашлась!
– Хм, какая еще общая?
– Тема-то?! Да вот такая! Есть ли справедливость на свете!
– Ну, ты загнул дед! – Вика тоже рассмеялась.
Они улыбались. Им бело весело и приятно на душе. Так бывает у людей, когда что-то страшное миновало, или, когда ты ждал беды, а она не пришла в той дом! Когда ты был уверен, что случится что-то ужасное, но не угадал!
– Знаешь дед! А у меня новость!
– Хм, что на этот раз?
– Я буду учиться на юрфаке! Я пойду, восстановлюсь! Получу диплом! Адвокатом буду!
– О-о-о! Это очень хорошо! – Андрон Кузьмич обнял внучку за плечи и поцеловал в лоб.
– И еще! Я замуж выхожу! – осторожно и тихо добавила Вика.
Дед насторожился. Он вздрогнул. Вика это почувствовала своим телом. Она посмотрела старику в глаза. Но в них, ни намека на растерянность или сомнение.
– Дед, почему ты молчишь? Ты не спросишь за кого? – ревниво и обиженно буркнула Вика.
– За кого? – равнодушным тоном спросил Андрон Кузьмич.
– За мужчину! Очень красивого и главное талантливого! Он поэт! Литератор и драматург! Он стихи пишет и пьесы! Он, он, очень талантливый! Очень!
Маленький тяжело вздохнул. Он даже не посмотрел на Вику.
– Я думаю, ты плохого не выберешь. Хотя у тебя же был как этот, ну высокий такой, рыжий?
– Олег, что ли? Фу, так я с ним еще два года назад уже рассталась! Нет! Этот человек не какой-то, там мальчик-юнец. Он солидный мужчина! Он уже знает, что такое жизнь и как ее надо под себя прогибать!
– Он, что же старше тебя?
– Хм, да. А что? Причем тут возраст? – Вика надула губки.
– И на сколько?
– На пятнадцать лет… вернее на четырнадцать и десять месяцев!
– Ему, что уже тридцать пять? – недовольно буркнул старик.
– Да, а что тут такого? Ну, вот начались предрассудки!
– Да нет, ничего. Тебе жить! – Андрон Кузьмич погладил внучку по плечу и чмокнул в щеку. – И все же, будь внучка осторожней, не пускай себе в сердце сразу! Ой, не пускай! Человека надо понять! Пустишь, поздно будет, разобьет тебе сердце!
– Дед! Дед! Ты, что? Говоришь так, как будто кто-то тебе сердце разбил? Ты же всю жизнь бабушку любил! Сам говорил!
– Любил! – пожал плечами Андрон Кузьмич. – Но жизнь, Вика, такая сложная штука.
– А я знаю, чем тебя порадовать! Тебе его имя понравится! – радостно воскликнула Вика. – У него имя коммунистическое! Тебе же нравится все коммунистическое?!
Старик рассмеялся. Он похлопал внучку по руке и довольным тоном сказал:
– Мне не все коммунистическое нравится. А порядок, который был тогда! Понимаешь внучка! Ты-то не можешь знать, как тогда все было! Проще и понятней! Вот, что мне нравится! Из прошлого! Вот, что дочка! А не коммунистическое, как ты говоришь?!
– А нам говорят, тогда, народа много расстреляли безвинного,… – буркнула Вика.
Дед погрустнел. Вика это заметила. На лицо наползла маска разочарования. Он осунулся, посмотрев вдаль, грустно спросил:
– Ну и как же, у него имя-то?
– Его? – Вика виновато покосилась на деда и тихо добавила. – Вилор… а расшифровывается как… Владимир Ленин… Октябрьская революция…
– Хм, и кто ж, его, так назвал-то?…
– Как кто, родители?!
Маленький тяжело вздохнул, сощурившись, грустно вымолвил:
– Ну и правильно назвали. Пусть. А фамилия, у него какая?! Надеюсь не Дзержинский?
– Нет! – Вика хлопнула в ладоши. – Никаких поляков, немцев и евреев в нашей семье не будет! У него настоящая русская фамилия! Щукин он!
Маленький вновь вздрогнул. На этот раз его лицо побелело. Скулы сжались. Старик внимательно посмотрел внучке в глаза. Она даже испугалась, что деду станет плохо.
– Ты, что дед?! А?! Что?!
– Нет, ничего, просто, – Маленький отвел взгляд. – Просто так, что-то сердце кольнуло…
Вика погладила Андрона Кузьмича по спине и ласково предложила:
– Может, домой пойдем? А? Пойдем?
– Да-да, конечно и все же есть справедливость. Есть!
– Ты, про что? – удивленно спросила Вика.
Она видела, дед продолжает, кого-то искать, осматриваясь по сторонам. Его руки дрожали. Таким взволнованным она его раньше не видела.
– Ты, о чем?! Дед?!
– Мне эта девушка, ну эта, в кожаном, странную фразу сказала…
– Какую еще фразу? – недовольно буркнула Виктория и потянула деда за руку. – Пойдем домой!
Но Андрон Кузьмич отмахнулся и вновь, тревожно осмотревшись по сторонам, добавил:
– Она сказала, за все в этой жизни надо платить. А я с ней не согласился. Мы поспорили. А она мне, так, знаешь ехидно, добавила: и после нее тоже надо платить, а вдруг она мне будущее предсказала? Невольно, а?! Вика?
– Она сказала, за все в этой жизни надо платить. А я с ней не согласился. Мы поспорили. А она мне, так, знаешь ехидно, добавила: и после нее тоже надо платить, а вдруг она мне будущее предсказала? Невольно, а?! Вика?
– Тьфу, ерунда, какая-то! Тоже мне нашел, кого слушать! Тоже мне пророк в кожаных штанах! Прорицательница хренова! Она сразу мне не понравилась эта чернявая! Выкинь ты ее из головы! Пошли!
На этот раз старик поддался, привстав со скамейки, посмотрел под ноги. Там, на полу, у самой ножки лавки, лежал в пыли маленький алый кусочек. Как капля крови осколочек ноготка светился на сероватом бетоне. Андрон Кузьмич обнял внучку за плечи и тихо спросил:
– Как ты говоришь, фамилия жениха-то, Щукин?!
– Да, да, я тебя с ним познакомлю. Скоро!
Глава шестая
Мужчина в потертой кожаной, куртке сидел на скамейке и жмурился от солнца. Он, откинувшись на спинку, то и дело поворачивал голову, подставляя светилу по очереди: то правую, то левую щеку. Глаза он не открывал и на шум улицы вообще не реагировал. Казалось, он занят исключительно будущим загаром своего лица.
Даже когда рядом на скамейку подсел еще один человек, мужчина в кожанке не покосился в сторону соседа. Он продолжал, как ни в чем не бывало, нежиться под лучами солнца. Новоявленный сосед, зло бросил взгляд на загорающего чудака и тихо сказал:
– Здравствуй.
Но мужик в кожанке опять проигнорировал присутствие постороннего. Он тяжело вздохнул, помолчав несколько секунд, зло бросил:
– Зачем звал?
– Что не здороваешься? – сосед недовольно покосился по сторонам.
– Ну, здравствуй, если тебе легче так будет, то вот мое приветствие. Здравствуй. Давно не виделись. Несколько лет. Я уж грешным делом подумал, что больше все, не судьба нам увидеться. Не нужен я тебе. Поэтому и не поздоровался. Зачем вообще человеку здороваться с прошлым. Тем более, не очень приятным. Вернее, не очень лицеприятным. А еще точнее с противным и гнусным прошлым, за которое всегда стыдно. Так зачем звал?
Сосед тоже откинулся на спинку, расстегнув пиджак дорогого костюма, расслабил галстук. Зажмурив глаза, он тяжело вздохнул и тихо, даже как-то с неохотой пробубнил:
– Работа есть. Деликатная.
– Работа? Странно. Работа появилась, – мужик в кожанке, приоткрыл один глаз и покосился на соседа. – Интересно, кого нужно в наше-то, теперешнее время, убивать?! Все вроде кончилось уж лет пять назад. Все стали добропорядочными. Бандиты в банкиры подались, рэкетиры в предприниматели. Киллеры в сотрудники безопасности. Менты в охранники. Неужто, все «по новой»?! Передел начинается? Опять друзья конкуренты? Опять враги партнеры? Странно?!
– А раньше ты таким говорливым и любознательным не был. Получал фото. Деньги и работал. За это я тебя и ценил, – сосед в пиджаке выпрямился и зло ухмыльнувшись, стукнул кулаком по сиденью скамейки. – Случилось что?
Но мужик в кожанке вновь не отреагировал. Он продолжал полулежать с закрытыми глазами:
– Много воды утекло. Много. Как говорится, все меняется в этом мире. Ничто не вечно. Так и я поменялся. Не тот я уже. Женился я. Ребенок есть. Поэтому на это встречу я шел с неохотой. С начало хотел, вообще не приходить. Но потом подумал, ведь ты не отстанешь.
Сосед разозлился. Но эмоции сдержал. Он презрительно посмотрел на мужчину в куртке, усмехаясь, спокойно сказал:
– Правильно подумал. А, что семья есть, так это хорошо. Заработаешь. Дочке или кто там у тебя, сыну подарков купишь. И жене. Или еще лучше съездите, куда ни будь отдохнуть. Так, что пришел не зря. Да и кто лучше тебя работу-то сможет сделать. У тебя же и гарантия и качество…
На этот раз мужик в кожанке дернулся. Он открыл глаза и словно, очнувшись ото сна, мотнул головой как конь:
– Да уж! Гарантия! Действительно. Ладно! Что нужно?! Ближе к делу давай. И не тяни.
– Работу нужно сделать как можно быстрее! – тот, что в пиджаке затянул галстук и поправил узел под рубашкой.
– Ты говори что-надо-то? – мужик в кожанке устало отмахнулся и отвернулся, словно обиделся на собеседника.
– Одного выскочку нужно убрать. На следующей, неделе. Пятьдесят тысяч.
– О! Хорошие деньги, – ядовито произнес тот, что в кожанке. – Раньше, ты никогда, такие гонорары не платил. Что важная шишка? Много охраны?
– Нет, он не шишка. Но личность известная. Вот фото, – тот, что был в пиджаке, достал снимок из внутреннего кармана и протянул его собеседнику.
Мужик в кожанке устало взглянул на фотографию. Грустно улыбнулся, сморщив брови, тихо пробубнил:
– Мне его лицо знакомо, но вспомнить не могу, кто это?
Тот, что в пиджаке, не ответил. Он, привстал со скамейки, вырвав резким движением фотографию из рук собеседника, убрал ее обратно во внутренний карман, суровым тоном добавил:
– Его нужно убрать так, чтобы об этом никто не знал. И лучше будет, если тело его не найдут. Это главное условие. Никой прессы! Никакого освещения в газетах и на телевидении! Что бы в сводках он не значился! Что бы вообще, никто не знал о его смерти! Что бы он просто пропал! Сгинул! Исчез! Вот и все! А как ты это сделаешь, мне наплевать! Хоть на рыбалку с ним съезди, хоть в тайгу его замани! Мне все равно! Его просто не должно быть!
Мужик в кожанке пожал плечами:
– Ты что нервничаешь? Я что-то тебя не узнаю? А, впрочем, это твой геморрой! Как зовут клиента? Чем занимается?
– Поэт и драматург. Вилор Щукин. Слышал о таком? – вздохнул мужчина в пиджаке.
Он устало опустился назад на скамейку. Тот, что в кожанке удивленно покосился на соседа и присвистнул:
– Ну, как же слышал! Вот тебе раз?! Поэт! Писатель?! Ну, ты даешь?! Такого еще не было. С каких это пор у нас в стране поэтов стали заказывать? Что-то не то. Он что, написал памфлет на тебя? А ты обиделся? Во-дела!
– Брось эти шуточки! Мне нужно, что бы ты его убрал. И не в памфлете дело…
– Нет. Так не пойдет. Я должен знать, за что ты его приговорил?! Иначе ничего не будет! Я теперь поменял свои условия работы, – заупрямился мужик в кожанке.
– Что за ерунда?! Раньше ты никогда не интересовался этим?! Зачем тебе? Какая разница – за что? За деньги или нет?! Мешает он мне!
– Я же говорю. Времена меняются. И я тоже. Я же не отговариваю тебя. Просто я должен знать, что он такого сделал?
Тот, что был в костюме, тяжело задышал, отвернулся и надув губы махнул рукой. Было видно, что он обиделся на собеседника. Но мужик в кожанке пожал плечами и равнодушно, с некой издевкой в голосе сказал:
– Впрочем, как хочешь. Можешь обратиться к другому. За такие деньги тебе уберут не только поэта, но и всю его семью, а также всю редакцию издательства…
Тип в костюме, вновь подскочил со скамейки, махнув рукой, зашипел в лицо собеседника:
– Ну, хорошо! Хорошо! Я скажу, если тебе после этого будет легче работать?! В общем, он спутался с Викой! С дочерью! Запудрил девчонки мозги. Та влюбилась в этого балабола без памяти. Мечтает замуж за него. В общем, совсем с ума Вика сошла. Я ей говорю надо в университет на учебу. Бизнесом своим заниматься, а она и слушать не хочет! Говорит без этого поэта никуда! В общем, он мне, как гвоздь в заднице! Прошу тебя реши мою проблему!
Мужик в кожанке насупился. Внимательно посмотрел в глаза собеседника, покачав головой, отвернулся. Он медленно достал из кармана пачку сигарет и закурил. Тот, что в пиджаке его не торопил.
Ждал.
Наконец мужик в кожанке бросил окурок на асфальт, раздавил его кончиком ботинка, затем подняв «бычок» и положил в карман.
– Привычка, извини… да! Дела. Такого я не ожидал! Вика… девочка… Какая она сейчас? Уже, наверное, совсем взрослая! – мужик в кожанке покосился на соседа. – Красавица, небось? Влюбилась, говоришь. Ну, так это хорошо! Что ты загрузился-то? Я не знаю, тебе бы радоваться надо! А ты! Поэт! Убрать! Да плюнул бы, раз дочь так хочет, дал благословение! Пусть поженились бы! Внука тебе бы родили! Жили бы счастливо! А ты! Убрать. Убрать дело не хитрое…
Собеседник не ответил. Он вновь медленно сел на скамейку и расслабив галстук, посмотрел на небо. Они так и сидели молча, словно не зная, что сказать. Словно и слова то все были сказаны, и пора уходить, а так не хочется. Но неожиданно мужчина в костюме встрепенулся, и зло посмотрев на соседа, процедил сквозь зубы:
– Я себя не узнаю сейчас! Я контроль теряю!
Мужик в кожанке пожал плечами. Собеседник метнул на него недобрый взгляд и монотонным, почти металлическим тембром в голосе, заговорил:
– И ты туда?! Твое мнение никто не спрашивает. Я тебе хорошие деньги плачу. Тебе-то какая разница?! Влюбилась?! Замуж?! Розовые слезы мне эти не к чему! На черта, мне эти сопли и слюни?! Не для того я старался вон из кожи лез, пробивался наверх?! Деньги зарабатывал? Что бы раз и моя дочь, за какого-то поэта замуж вышла! И детей от него рожать! Все насмарку?! Нет! Ни фига! В общем, мне нужно, что бы ты его убрал.
Мужчине в кожанке разговор надоел. Он откинулся на спинку и закрыл глаза. Махнув рукой, ответил с неохотой: