Уклейкин (убежденно). Не слишком, Степан Феофанович. Нисколько не слишком! Я бы даже сказал, что вы их щадите. Вышестоящие организации осудили порочную практику комбината. Резко осудили.
Лопоухов. Я что-то не слышал.
Уклейкин. Готовится специальное выступление газеты. Вы не беспокойтесь, уж я вас не подведу! Себе дороже.
Лопоухов (в раздумье). Тогда, может быть, мне следует их как следует? А? Критика - вещь полезная, от нее никто еще не помирал. (Смеется.)
Уклейкин. Завидный у вас характер, Степан Феофанович! Хорошо вы критику воспринимаете: с вас как с гуся вода!
Лопоухов. А ты, Уклейкин, критику принимаешь?
Уклейкин. Принимаю, Степан Феофанович. Принимаю, когда прописывают. Три раза в день по столовой ложке. Ну, а больше-то не рекомендуется. Может иметь обратное действие! (Смеется.)
Лопоухов (возвращаясь к теме доклада). Так добавь сюда еще две-три ложки. Да покрепче!
Уклейкин. Добавлю, Степан Феофанович! (Делает карандашом пометку в докладе.)
Лопоухов. С критикой как будто нормально получается. А как с самокритикой? Не скажут, что маловато?
Уклейкин. Что вы, Степан Феофанович! Никак не скажут! Уж я постарался. Учел прошлые нарекания. Учел!.. Вы эти странички пропустили? Двадцать вторая, двадцать третья, вот тут еще половинка... (Показывает.) Я здесь со всей принципиальностью, со всей, так сказать, резкостью обрушился. На вас лично, на товарища Кареглазова... Одним словом, останетесь довольны.
Лопоухов. Вот за это, брат, спасибо!
Уклейкин. Так ведь для дела, Степан Феофанович!
Лопоухов. Ладно. Перепишешь начисто, а если успеешь, то и перепечатаешь в двух экземплярах: один - мне, один - в наш архив. Черновик порвешь. Ясно?
Уклейкин. Не в первый раз, Степан Феофанович!
Лопоухов. И не в последний... Завтра утром дашь мне доклад. Я его на свежую голову просмотрю. Может быть, чего забыли. А в основном ничего получилось? Как твое, личное?
Уклейкин. Боевое, целеустремленное выступление. Просто блеск! Разрешите идти, Степан Феофанович? Я сегодня в баньку собрался, как бы не опоздать...
Лопоухов. Иди мойся, Уклейкин. Объявляю тебе благодарность. Выпишу премиальные... (Как бы про себя.) Паршивое это дело - с докладом выступать. А надо... надо!..
Уклейкин. Надо, Степан Феофанович! На то вы и начальство. А за доклад вы не беспокойтесь. Не один докладик мы о вами провернули и, как видите, держимся на поверхности. Держимся на волне, так сказать!
Лопоухов. "Держимся"... Ты у меня за это зарплату получаешь. Премиальные! Пивка!.. (Наливает Уклейкину бокал пива.)
Уклейкин (выпив пиво). Стараемся, Степан Феофанович! Нравится мне с вами работать! Так сказать, расти под вашим непосредственным руководством... Получать ценные указании.
Лопоухов. Иди, иди! Не люблю подхалимажа! Иди! Дай знать, когда все будет готово.
Уклейкин. Супругу поприветствуйте!
Лопоухов. Поприветствуем, поприветствуем...
Уклейкин уходит.
Серафима (появляясь в дверях). Отец, ты свободен? Мне нужно с тобой поговорить по личному делу.
Лопоухов. Пройдем в кабинет.
Отец и дочь уходят в кабинет. Затем туда проходит Аглая
Ивановна.
Сцена некоторое время пуста.
Аглая Ивановна (выходит из кабинета, останавливается в раздумье посредине комнаты). Подумать только, такой заслуженный деятель, и вдруг такое стремление - венчаться! Удивительно! Однако не зря, значит, говорят, будто есть еще ответственные работники, которые верующие. И на пасху разговляются, и с попом хоронят, и детишек крестят... (Прислушивается к голосам в кабинете.) А лучше жениха, пожалуй, не найдешь!..
В передней звонят. Аглая Ивановна спешит открыть дверь.
Она возвращается в комнату в сопровождении Ленского.
Ленский хорошо одет. В петлице костюма университетский
значок. Над карманом орденская колодка.
Аглая Ивановна (растерянно). Извините меня, пожалуйста... Я сейчас... одну минуточку... (Нервно поправляет прическу.)
Ленский. Сделайте одолжение... Я подожду.
Аглая Ивановна быстро исчезает в передней. Ленский
остается один. Осматривается. Входит Аглая Ивановна.
Аглая Ивановна. Так, значит, вы и есть Леонид Аркадьевич Ленский?
Ленский. Кто? Я?.. Да. Это я.
Аглая Ивановна. Как приятно с вами познакомиться! Дочь так много говорила о вас! Проходите, пожалуйста, садитесь.
Ленский (оглядывает комнату). Благодарю вас. Я уже насиделся...
Аглая Ивановна. Вы очень удачно пришли. У нас все дома. Степан Феофанович в кабинете. У них там как раз разговор о Симочкой. Это для нас такая... (Разглядывает Ленского.) неожиданность!
Ленский. Надеюсь, приятная! (Улыбается.)
Аглая Ивановна (не расслышав). Безусловно... безусловно. Кто из нас, матерей, не желает своему ребенку счастья? Симочка у нас одна...
Ленский (глубокомысленно). Да-а-а... Дети, дети... "Маленькие дети руки болят, большие дети - сердце болит...". Так, кажется?
Аглая Ивановна (очарованная Ленским). Симочка у нас одна, так что вы можете себе представить, как мы переживаем сейчас ее решение выйти за вас замуж. Вы ведь, кажется, не были еще женаты?
Ленский. Кто? Я?.. Нет. Не был. Пока еще не был.
Аглая Ивановна. Симочка мне о вас рассказывала. Она вами просто бредит. Вы совершенно очаровали ее.
Ленский (улыбаясь). Она тоже нарушила мой покой...
Аглая Ивановна. Я вам честно скажу, как своему человеку, хотя и не очень удобно хвалить родную дочь, но мы со Степаном Феофановичем на Симочку не нарадуемся. Она у нас девушка умная, воспитанная, не какая-нибудь легкомысленная кокетка, не современная вертихвостка.
Ленский (с достоинством). Серафима Степановна произвела на меня исключительно отрадное впечатление. Я, надо вам сказать, человек далеко не увлекающийся. У меня свой, может быть, несколько оригинальный взгляд на вещи. Серафима Степановна поставила вас в известность?
Аглая Ивановна (несколько смутившись). Да, да... Безусловно, я знаю...
Ленский (серьезно). Я смотрю на брак со своих позиций.
Аглая Ивановна. Это безусловно... безусловно.
Ленский (в возвышенном тоне). Мне в жизни нужен друг. Спутник. Товарищ. Такой друг, такой товарищ, чтобы я в трудную минуту своей жизни мог бы смело, не оглядываясь, не задумываясь, опереться на его руку. Я должен ему верить, как самому себе! Легкие, временные связи, увлечения меня не устраивают. По роду своей деятельности я человек замкнутый, необщительный. Вы меня понимаете, в каком смысле я это говорю?
Аглая Ивановна (растроганно). Дорогой Леонид Аркадьевич, я прекрасно вас понимаю! Вас трудно не понять! И наша дочь именно такой человек! Она может быть верным, надежным другом! Это я вам говорю как мать, которая ее знает с детства, которая вскормила ее своим материнским молоком.
Ленский. Я вам очень признателен, Аглая Ивановна. Признателен за такие слова и доверие. Приятно, знаете ли, попасть в такой дом, в такую семью, где все дышит простотой и сердечностью... Я не избалован, я прошел суровую школу жизни...
Аглая Ивановна (взволнованно, помолчав). Не знаю, право, что скажет Степан Феофанович! Я со своей стороны благословляю, но он у нас человек неверующий. Как он посмотрит... (Вздыхает.)
Серафима и Лопоухов выходят из кабинета.
Серафима (увидев Ленского и вспыхнув). Отец, познакомься, пожалуйста! Вот это...
Ленский (пожимает руку Лопоухову). Будем знакомы, Ленский, Леонид Аркадьевич. Очень рад, Степан Феофанович. Очень рад!
Лопоухов (солидно). Взаимно. Взаимно. Мы с дочерью только что о вас говорили. Всесторонне обсуждали интересующий вас вопрос. Очень много лестного было о вас сказано. Прекрасная характеристика. Много приведено веских доводов. (Изучает орденскую колодку на груди Ленского.)
Аглая Ивановна. А мы здесь тоже поговорили. Познакомились.
Лопоухов. Ну вот и прекрасно! С новым человеком всегда любопытно познакомиться... (Садится на диван. Жестом приглашает Ленского сесть рядом. Тот садится.)
Аглая Ивановна. Вы не обращайте на меня внимания. Я буду хлопотать по хозяйству. Работница у нас рассчиталась, так что уж мне самой придется...
Серафима. Мама, я тебе помогу!
Мать и дочь продолжают накрывать на стол, время от
времени прислушиваясь к разговору мужчин.
Лопоухов (Ленскому). Давно в нашем городе?
Ленский. Кто? Я?.. Несколько дней, Степан Феофанович. (Достает из кармана горсть леденцов в бумажках и протягивает их на ладони Лопоухову.) Прошу вас! "Театральные"! Освежают.
Лопоухов вопросительно смотрит на гостя, берет один
леденец, развертывает его и кладет в рот. То же самое
делает Ленский.
Лопоухов (сосет леденец). Как вам у нас нравится?
Ленский (сосет леденец). Очень хороший город. Красивый, чистый. Областной.
Лопоухов. Давно из Москвы?
Ленский. Кто? Я?.. Да. То есть нет. Недавно.
Лопоухов. Ну как там Москва? Какие нововведения? Я в Москве давно не был. Не вызывают.
Ленский. Много, много нового. Высотные здания... Вот памятники тоже: Пушкин - не там... Гоголь - не тот!..
Лопоухов. А мы вот тут живем. Свою лепту вносим в общее дело руководим. Вы, кажется, инженер по образованию?
Ленский. Кто? Я?.. Да. Я инженер. Конструктор.
Лопоухов (грызет леденец). Где работаете?
Ленский (угощает Лопоухова леденцами). Последнее время я замещал главного инженера одного строительства... Там... (Делает неопределенный жест рукой.)
Лопоухов (сосет леденец). Ясно... Ясно...
Ленский. А сейчас я временно работаю совсем в другой области...
Лопоухов. В какой области?
Ленский. Сейчас я заканчиваю свою кандидатскую диссертацию. Такое дело совмещать с работой на строительстве трудно. Я ушел. Отпросился. Не хотели отпускать, но пришлось. Правда, потребовался приказ свыше. Отпустили.
Лопоухов. Ясно, ясно... А какая тема вашей диссертации, если не секрет?
Ленский (улыбнувшись). Секрет. Как раз секрет. Тема особого значения. Но вам, как ответственному работнику, я, пожалуй, скажу...
Лопоухов. Ясно... ясно...
Ленский (доверительно). Моя тема называется: "Гидратация винил-циклогексенил-ацетиленов и циклизация аллил-циклогексенил-кетонов"... Ну, и так далее!
Серафима (матери). Слышишь?
Аглая Ивановна кивает.
Лопоухов (сосет леденец). Ясно... ясно...
Аглая Ивановна. Простите за нескромный вопрос, Леонид Аркадьевич. Зарплату вы сейчас получаете?
Серафима (матери). Мама, ну какое это имеет значение?
Ленский (снисходительно улыбнувшись). Действительно, как ни странно, это не имеет никакого значения. Как раз перед тем как уйти в долгосрочный отпуск - я не уволился, а ушел в долгосрочный отпуск, - я получил довольно большую премию за одно изобретение. Мне хватит на год жизни. А может, и на два. Я еще не знаю. Не подсчитал.
Аглая Ивановна. А что вы изобрели?
Ленский. Кто? Я?.. Что я изобрел?.. К сожалению, это также относится к тем вещам, о которых сейчас не принято говорить во всеуслышание.
Серафима (матери). Понимаешь?
Лопоухов. Ясно... ясно... (Хрустит леденцом.)
Пауза.
Значит, на пароходе познакомились?
Ленский. Кто? Я?.. Да. Мы с Серафимой Степановной познакомились на "Академике Павлове". На верхней палубе. Мне надо было отдохнуть, и я решил прокатиться по Волге. Пять лет, знаете ли, просидеть... (поперхнулся, но тут же нашелся) просидеть в душном служебном помещении, без отпуска - не шутка! Трудно сразу окунуться в науку. Нужен перерыв. Необходимо перестроиться. Перейти, говоря языком техническим, на новый режим...
Лопоухов. Это вы верно подметили. "На новый режим". Я это по себе знаю. На мне - управление! Так вот мне, знаете ли, тоже, для того чтобы взять книгу в руки, нужно, очевидно, сперва отдохнуть как следует. Мозги у меня, как видно, за последние десять-пятнадцать лет привыкли к восприятию главным образом сухих, официальных материалов - разных документов, отношений, докладных записок, протоколов и тому подобное... На художественную литературу им сейчас уже не так просто перестраиваться. Не так просто. Нужно время. А где его возьмешь?
Ленский. Знакомо, знакомо. Совещания. Заседания.
Лопоухов. Всевозможные совещания и заседания по всем вопросам! Да-а-а... И получается, если хотите знать, такая картина: мне акт ревизии легче наизусть выучить, чем прочитать какой-нибудь художественный рассказ или повесть в "Огоньке". Вот что получается! (Вздыхает.)
Мать и дочь выходят.
Ленский (встает). Я хотел бы, Степан Феофанович, слышать от вас ваши соображения...
Лопоухов (не дает Ленскому говорить). По поводу ваших намерений? Я вас так понимаю?
Ленский. Именно так.
Лопоухов (не сразу). Она вас любит. Она мне сказала.
Ленский. Я в этом не сомневаюсь. Можно сказать, что мы оба нашли друг друга.
Лопоухов (помолчав). Однако меня, откровенно говоря, смущает это... ваше условие!
Ленский. А чем же оно вас смущает, Степан Феофанович?
Лопоухов (с удивлением). Как то есть чем? Странный вопрос. Меня в городе все знают. Я лицо номенклатурное. Между прочим, член партии. А тут, выходит, я должен дать свое благословение... да еще в полном смысле...
Ленский. Какое благословение? Просто я не считал для себя возможным не поставить вас в известность. Это не в моих правилах. Что же касается самого обряда, то пусть он вас не волнует. Все останется между нами. В своей семье! Организация всего этого пройдет мимо вас. Общественность знать ничего не будет.
Лопоухов. Неужели нельзя обойтись без этого... ну, что ли... таинства? Я ведь с нашим городским служителем культа даже не кланяюсь, а тут вдруг на тебе! Дочка венчается! "Хорош, скажут, Лопоухов! Хорош зять у Лопоухова!" Мне худо будет, да и вы рискуете...
Входит Аглая Ивановна.
Ленский. Вы, Степан Феофанович, обо мне не беспокойтесь. И вас лично это ни в какой мере не коснется. Ни в какой мере! В этом вопросе положитесь на меня. А для меня это имеет первостепенное значение. Пусть это вас не удивляет. Вы можете мне возразить. Вы можете сказать, что это вообще условность, уходящая корнями в далекое прошлое. Я с вами спорить не собираюсь. Я с вами заранее согласен. Более того - я такой же, как и вы, материалист. Ни в бога, ни в черта мы с вами, безусловно, не верим. Сейчас не та эпоха! Но вы не можете со мной не согласиться, что торжественная обстановка, в которой происходит данный обряд, - свечи, запах ладана, обручальные кольца - все это, несомненно, оставляет неизгладимое впечатление на бракосочетающихся. Это как раз и есть та псевдоромантика, которая украшает процесс бракосочетания и, как это ни смешно, дисциплинирует обе стороны в дальнейшем. Казалось бы, глупости? Предрассудки? Возможно! Но факт! Факт! А факты упрямая вещь! (Вздохнув.) Вот что я вам хотел сказать, Степан Феофанович!
Лопоухов. Дочь-то комсомолка!
Ленский (неожиданно). Ну, знаете ли, я тоже не беспартийный.
Лопоухов (с удивлением). Так как же это вы так... совмещаете?
Ленский (горячо). А я не совмещаю. Совершенно не совмещаю! В том-то и дело. Это существует отдельно от меня и никак не отражается на моем мировоззрении. То есть абсолютно никак не отражается. Я убежденный атеист! Но в этом единственном случае я разрешаю себе отступить от правил. Женюсь я в жизни один раз. Могу я себе, в конце концов, позволить такой каприз?
Аглая Ивановна (вдумчиво, но осторожно). Вы меня извините, пожалуйста, но я не могу не вмешаться в вашу беседу...
Лопоухов (сердито). Ты обязана вмешаться, ты - мать!
Аглая Ивановна (Ленскому). Откровенно говоря, я была поражена, узнав от Симочки о вашем намерении обязательно венчаться...
Ленский. Именно так...
Аглая Ивановна. В наше время это исключительный случай.
Лопоухов. Что и говорить! Тут такую шумиху вокруг этого поднимут. По улице пройти нельзя будет...
Аглая Ивановна (одновременно Ленскому и мужу). Но, как ни странно, чем больше я сейчас об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что я бы как мать...
Лопоухов настораживается. Аглая Ивановна проглатывает
окончание фразы.
Конечно, если все это не исключает законного оформления в загсе.
Входит Серафима.
Ленский. Не исключает. Загс загсом, а обряд обрядом.
Аглая Ивановна (робко). Ну так как же, Степан Феофанович? Что ты скажешь? Все равно все знают, что ты у нас с двадцать пятого года неверующий.
Серафима (дрожащим голосом). Отец, решается моя судьба!
Лопоухов (не сразу). Вот что я вам скажу, товарищи. Я человек идейный. Религия мне противопоказана. Хотите жениться - женитесь. На это я даю вам свое отцовское согласие. А на обряд не даю! Не могу. Не имею морального права. Хочу, но не могу! Вот вам мое окончательное решение. Ясно?
В кабинете звонит телефон. Лопоухов уходит в кабинет.
Говорит там по телефону.
Серафима (Ленскому и матери). Как же нам теперь быть?
Аглая Ивановна. Положительно не знаю. Степан Феофанович - человек очень идейный...
Ленский (неожиданно и решительно). А что, если нам, так сказать, самим этот вопрос решить в положительном смысле? Не привлекая Степана Феофановича?
Серафима. Мама, это выход!
Аглая Ивановна. Я не совсем поняла...
Ленский. Очень просто. Степан Феофанович просто-напросто ничего не будет знать. Ровным счетом ничего! Все совершится в районе.
Аглая Ивановна. В каком районе?
Ленский. В любом ближайшем районе. В радиусе пятидесяти-шестидесяти километров. Найдем подходящее село, в котором действует церковь. Я лично договорюсь с руководством прихода. Назначим день и час. Выедем туда на подходящем транспорте и к вечеру вернемся прямо к столу. Приход и расход я беру на себя.
Серафима. Мама, это гениально!
Аглая Ивановна (сдаваясь). Не хотелось бы помимо Степана Феофановича...
Ленский. Аглая Ивановна, вы поймите! Степану Феофановичу просто неудобно давать свое согласие. Я понимаю его соображения. Но я уверен, что в конце концов нам удастся убедить его в том, что это все не так уж страшно.
Аглая Ивановна. Когда убедить?
Ленский. Потом, когда все уже будет позади.