Да так ли мне и хотелось, чтобы она пришла? Наверное, я бы стала ужасно стесняться и не знала, о чем говорить. И чем занять долгие часы до того, как пора будет ложиться спать? Я любила читать, но вдвоем читать не будешь. Еще я любила рисовать, но рисовать можно было только в кухне, застелив все вокруг газетами, и только пока папы нет дома. Он мне вообще рисовать запретил, чтобы не заляпать красками ковер.
Папа и фломастеры запретил, чтобы я не измазала кремовые диваны. Я вообще-то очень аккуратная, а вот Рона все время хихикает и вертится. Вдруг она нечаянно взмахнет кисточкой и краска брызнет на обои? Папа, если увидит, будет страшно орать.
Я представила, что папа наорет на Рону, и меня даже затошнило. Я часто плакала, когда пугалась его крика. Что, если он и Рону до слез доведет? А она потом всем в школе расскажет. И уж точно расскажет своей лучшей подруге Скай.
Папе я каждый раз говорила, что забыла кого-нибудь пригласить. Он вроде и сам об этом не вспоминал, давно уже… А тут вдруг вспомнил!
– Красавица, ты так и не пригласила в гости своих подружек, – сказал папа, подбрасывая меня на коленке, как маленькую.
У меня сердце глухо застучало. Я в страхе прикусила губу.
– Не надо так делать! – Папа слегка шлепнул меня по губам и нахмурился. – Красавица, у тебя зубы торчат вперед еще сильнее, чем раньше. Надо будет все-таки поставить тебе брекеты.
– Не надо брекетов, – прошептала я.
– Ты же не хочешь стать похожей на кролика? – Папа скорчил нелепую рожицу, наморщив губу.
– Милый, зубной врач рекомендовал подождать еще по крайней мере год, – вмешалась мама. – Он сказал – возможно, Красавице совсем не понадобятся брекеты.
– Много он понимает! Всем девчонкам нужны идеально ровные зубки, – ответил папа. – Скажи, Красавица, а с кем ты в школе дружишь?
– Мне нравится Рона, но она лучшая подруга Скай.
– Разве нельзя дружить всем вместе? Пригласи их обеих! Вот в эту субботу и пригласи – что скажешь?
Я с облегчением перевела дух.
– Пап, в эту субботу я не могу. В субботу Рона празднует свой день рождения.
– И ты к ней пойдешь?
– Она меня пригласила.
– Чудненько! Кстати, нам тоже пора подумать о том, как отпраздновать твой день рождения.
Я снова закусила губу.
– Прекрати! – сказал папа. – Да, на твой день рождения мы устроим шикарный праздник и пригласим всех девчонок из твоего класса! Всех твоих новых подружек!
– Пап, а разве обязательно устраивать такой большой праздник? – спросила я в отчаянии.
Мама быстро сказала:
– Не знаю, хорошо ли это, если по дому будет бегать толпа неуправляемых детей.
Мама знала, как папа бережет ковер и кремовые диваны.
– Здесь мы им носиться не позволим! – ответил папа. – Мы их пригласим в какое-нибудь роскошное место. Я обо всем позабочусь, не волнуйтесь! Пусть у моей Красавицы будет сказочный день рождения!
– Спасибо, папа, – промямлила я, хотя сердце у меня сжалось.
Оставалась еще слабая надежда – вдруг он забудет. Я не знала, кто из наших девчонок согласится прийти. Уж конечно, не Скай, не Эмили и не Арабелла. А если даже они согласятся, то будут меня обзывать точно так же, как в школе.
– А что моя доченька хочет в подарок? – спросил папа.
– Не знаю…
– Так подумай! – Папа постучал мне пальцем по лбу. – Что там такое варится в этой головенке, а? Наверняка ты уже давно придумала, какой подарочек хочешь!
– Ну-у…
– Ага, я так и знал! Ну, говори, что?
Мама заметно насторожилась. Папа спихнул ее со своего колена.
– А ты, Дилли, давай поесть что-нибудь приготовь. Помираю с голоду! Бифштекс, что ли, поджарь на гриле. Это даже тебе под силу.
Я хотела тоже встать, но папа меня удержал.
– Нет-нет, ты сиди, Красавица! Поболтай со своим старым папочкой. Я хочу все-таки разобраться с подарком. Что ты там надумала, признавайся?
Я заерзала, не решаясь заговорить.
– Ну, давай, моя сладкая, не стесняйся! Что ты себе приглядела, а? Дорогущий наряд какой-нибудь? Ничего, ничего, я уже с твоей мамулей к такому привык. С удовольствием раскошелюсь на дизайнерские шмотки и на хорошенькую сумочку в придачу… А может, купим тебе первую в жизни пару туфелек на небольшом каблучке?
– Вообще-то, я думала не об одежде…
– Ага! Еще подороже? Ничего, дорогая, мой бизнес процветает. Слышала, что я маме говорил? Мы вот-вот заключим такой контракт, какого у нас еще не бывало! Хочешь ноутбук? Или собственный телевизор с плоским экраном?
– Нет, пап. Спасибо тебе огромное, но мне это правда не нужно.
– Что же тогда? Говори смелей! Я куплю все, что моя доченька пожелает!
– Тогда, пожалуйста, можно мне… кролика? – прошептала я.
– Что-что? – папа приставил к уху ладонь.
– Кролика, – повторила я. – Я очень-очень хочу белого кролика с висячими ушами, но вообще можно и любого…
Тут мне отказал голос – я увидела выражение папиного лица.
– Красавица, ты что, совсем тупая? – спросил папа.
– Н-не знаю, – ответила я.
Я не понимала, как будет безопасней – сказать «да» или «нет». Похоже, что ни скажи, все равно будет плохо.
– Ты все умную из себя корчишь, а я тебе скажу: ДУРА ТУПАЯ! – рявкнул папа, на каждом слове тыча меня в спину.
От последнего тычка я слетела у него с колен прямо на ковер. Хотела убежать на четвереньках, но папа схватил меня за руку.
– Джерри, не надо! – Из кухни выбежала мама.
– Я не делаю ей больно.
Папа ослабил хватку. Его пальцы смыкались вокруг моей руки, будто мясистый розовый браслет.
– Красавица, я тебе сделал больно?
– Нет, папа.
– Так ты тупая?
– Да, папа.
Он пискляво передразнил мой голос:
– Да, папа! Конечно, папа! Тупая, как самый тупой чурбан, папа!
– Джерри, отпусти ее, пожалуйста, – сказала мама. – Что она такого сделала?
– Всего лишь наплевала на одно из главных правил нашего дома! Нашего роскошного дома, построенного по спецзаказу лучшими специалистами моей фирмы! Разве я многого прошу? Всего лишь заботиться об этом чудесном доме как следует! Неужели кто-нибудь скажет, что я придираюсь, а?
Мы с мамой не посмели возразить.
– Я всего лишь хочу, чтобы мой дом содержали в порядке. Чтобы не было царапин на паркете, сколов на лепнине, грязных волосков и пятен на ковре. А от чего больше всего портятся паркет, и ковер, и лепнина? Красавица, разве ты не знаешь?
– От домашних животных, – прошептала я.
– Молодец! Пятерка! А что я всегда говорил о домашних животных?
– Я знаю, что нельзя собак и кошек, но я подумала – может, кролика можно, он ведь будет жить не в доме, а снаружи, в клетке.
– В клетке, говоришь? И куда я эту клетку поставлю? Посреди клумбы? Возле розовых кустов? Или в патио?
– Нет, просто где-нибудь у стены.
– Да, вонючая кроличья клетка – это очень стильно! Больше ничего не хочешь? Голубей на голубятне или чтобы хорьки по саду бегали?
– Джерри, только не хорьки, они едят кроликов! – Мама попробовала обратить все в шутку.
– А ты, Дилли, помолчи! – оборвал ее папа. – Тебя не спрашивали!
– Джерри, пожалуйста, не говори со мной так.
Мама постаралась произнести это твердым голосом, но я видела, что она дрожит.
– В своем доме я буду говорить, как хочу! – рявкнул папа. – А теперь, Красавица, послушай меня. Я не против животных – на ферме или в поле. И лошадок на скачках очень даже люблю. Я просто не разрешаю животных в нашем доме и вокруг него, понятно? В мрачном Средневековье крестьяне жили в землянках и там же держали скотину – и корову, и козу, и сторожевую собаку. А мы – не крестьяне и живем не в землянке, а в элитном доме. Понятно тебе?
Папа наклонился ко мне так близко, что его лицо казалось огромным. На лбу дергалась жилка, я отчетливо видела красные сосудики у него в глазах, волоски в носу, капельки слюны на губах.
Он был похож на людоеда из сказки, который хочет меня съесть. У меня защипало глаза. Я знала, что при папе плакать нельзя. Я всегда становлюсь некрасивой, когда плачу: глаза зажмурены, из носа течет и рот квадратный. Папу это только разозлит.
«Не плакать, не плакать, не плакать», – повторяла я мысленно, а слезы уже бежали по щекам.
– Красавица, иди сейчас же в свою комнату! – строго сказала мама. – Как не стыдно клянчить зверюшку, ты же знаешь правила!
Я знала, что мама на самом деле не сердится. Она меня спасает.
– Да, сейчас же иди к себе! – заорал папа.
Я тут же кинулась к двери. Так спешила, что на лестнице упала и ободрала ногу. От этого заревела еще сильнее.
В комнате я бросилась на шелковое покрывало и крепко обняла свою старую тряпичную куклу Замарашку. У меня была целая полка фарфоровых кукол в старинных нарядах Викторианской эпохи. Завитые волосы, кружевные зонтики и капоры, длинные платья с оборочками и крохотные башмачки на каблучках. Очень красивые коллекционные куклы, только играть с ними невозможно. Они так и стояли рядами на полках и равнодушно смотрели вдаль жутковатыми стеклянными глазами.
А Замарашку мне подарили, когда я еще ходить не умела. Мама ее сшила специально для меня. Глаза получились косые, рот кривой, руки и ноги разной длины. Я ее еще и обстригла однажды. Куклу звали Замарашка Джейн – или просто Замарашка. Пусть она была страшненькая, а я все равно ее любила. Замарашка улыбалась мне, она была такая мягкая и приятно пахла. Я, когда была совсем маленькая, любила сосать большой палец, уткнувшись носом в ее тряпочную щеку. Так я чувствовала себя в безопасности.
Вот и сейчас я прижала к себе Замарашку и попробовала сосать палец. Снизу доносились папины вопли. Бедная мама, ей теперь за меня достанется.
Вот бы превратиться в Супер-Красавицу! Я бы прибежала в гостиную и врезала папе как следует, а маму схватила бы на руки и через окно одним прыжком взлетела бы в небо, в самую высь. Подальше от нашего «Счастливого дома».
Глава 3
Я свернулась на кровати калачиком, прижимая к себе Замарашку, словно огромный младенец. Из кухни пахло жареным бифштексом. Хоть я и не очень любила мясо – мне всегда жаль убитых животных, – у меня слюнки потекли.
Похоже, мне сегодня ужинать не придется. Я грустно пососала палец и стала рыскать по комнате в поисках еды. Открыла коробку со школьным завтраком. Все уже съедено – и бутерброд с яйцом, и морковные палочки, и картофельные чипсы, и батончик мюсли, и яблоко, и апельсиновый сок. Я слизнула крошки, выпила последние капли сока из пакетика и сжевала потемневший яблочный огрызок.
Еще я нашла на дне школьного рюкзака половинку мятной пастилки и вмиг слопала. Во всей комнате из съестного оставалась еще только шоколадная курочка – мне ее мама подарила на Пасху. Курочка мне ужасно нравилась, и я решила, что не буду ее есть – пусть стоит на столе просто так, для красоты.
С тех пор прошло много месяцев, и у меня ни разу даже сомнений на этот счет не возникало… до сегодняшнего дня. Я развязала желтую ленточку, вытащила коричневую курочку из целлофановой обертки и посадила на ладонь. Притворилась, что курочка испуганно кудахчет: «Куд-кудах! Куд-кудах!»
– Не бойся, курочка, я тебя не съем, – прошептала я. – Только полюбуюсь на тебя немножко. Ну, может, лизну разочек…
Я лизнула блестящую спинку. Мягкий молочный шоколад растекся по языку. Слюни сразу закапали прямо на фигурку. А зубы сами собой куснули. Я отхватила курочке голову и мгновенно проглотила.
Вид у безголовой курочки был ужасный – все пустое нутро видно. Я поскорее сжевала остаток. Скоро о шоколадной курочке напоминали только кусочек целлофана и темные пятна у меня на пальцах.
Тут я пожалела о том, что сделала. Я так жадно глотала, что даже не распробовала шоколад. Голод чуточку притупился, зато меня подташнивало.
Что, если меня вырвет? Однажды я не добежала до уборной и меня вырвало прямо на ковер. Папа так рассердился! Надо срочно отвлечься. Я вытащила учебники и быстро сделала домашку – все задачи за двадцать минут, а они были трудные. Потом стала записывать в черновике свою самую трудную задачку.
«Папа – хороший, потому что:
а) он нас любит;
б) он купил для нас прекрасный дом;
в) он много работает ради нас.
Папа – плохой, потому что:
а) он все время сердится;
б) он все время нами командует;
в) он постоянно на нас орет.
Вопрос: папа хороший или плохой?»
Ответа я не знала. Перевернув страницу, я попробовала нарисовать по памяти шоколадную курочку. Совесть мучила меня все сильнее. Я раскрасила курочку цветными карандашами – очень аккуратно, ни разу не вылезла за контуры и специально оставила на коричневом фоне белые незакрашенные участки, чтобы показать, как блестит шоколад.
Вверху страницы я написала печатными буквами: «Дорогие Сэм и Лили, это моя курочка. Только я ее не кормлю зернышками. Я сама ею покормилась!»
Немного погодя мама принесла мне поднос с едой.
– Кушать подано, сударыня! – сказала мама и сделала реверанс, как будто она горничная.
Мама весело улыбалась, хотя глаза у нее покраснели.
– Ой, мама, ты плакала?
– Все хорошо, солнышко, – быстро ответила мама. – Ты ешь, ешь!
На подносе были сэндвичи с тунцом и кукурузой, несколько ломтиков печеной картошки и салат из помидоров. Мама срезала с хлеба корочку, разложила картофельные ломтики, будто лепестки цветка, а помидоры нарезала зигзагами, чтобы было красивее. Надо бы в благодарность быстро все съесть, но меня до сих пор тошнило. Наверное, из-за шоколадной курочки.
– Мам, я это все не съем.
– Ничего, я тоже отщипну чуть-чуть, хорошо? Ах, картошечка, ням-ням!
– Прыг скорей в животик к нам, – машинально закончила я. – Скажи… Папа все еще сердится?
– Уже успокоился. Он сейчас поехал на работу, что-то там проверить. Знаешь, Красавица, у него сейчас очень важный новый проект, «Заливные луга». Может, он потому такой… раздражительный.
Голос у мамы звучал как-то странно, как будто она читала вслух по книжке. И в глаза мне старалась не смотреть.
– Мама, ты говоришь ерунду. – Я придвинулась к ней поближе. – Прости, что я его разозлила, сказала про кролика. Из-за меня он на тебя наорал. Так разозлился – я думала, он меня побьет!
– Солнышко, папа тебя ни в коем случае не ударит. Ты же его любимая маленькая Красавица!
Мама потянулась меня обнять и опрокинула стакан с апельсиновым соком.
– Ох! Какая я неуклюжая! Придется сменить простыни, а то можно подумать, будто ты описалась!
Мама снова старалась шутить. Улыбка у нее была вымученная.
– Мама, прости! – И я опять заплакала.
– Ну-ну, не надо, солнышко. – Мама выхватила из лужи сока альбом и цветные карандаши. – Ой, какая замечательная курочка!
– Мам, я ее съела, – призналась я. – Настоящую шоколадную курочку. Всю слопала. Ее больше нет…
– Вместе с лапками и клювиком? – спросила мама. – Ну и молодец! Тебе долго пришлось ждать ужина.
Она снова посмотрела на картинку.
– Ты так хорошо рисуешь… Можно я возьму ее себе? Давай вставим ее в рамку и повесим на кухне!
– Вообще-то, я для Сэма рисовала. Он всегда просит присылать рисунки, а самые лучшие показывают по телевизору. Только я, наверное, уже слишком большая. Передача же для самых маленьких. Мам, не говори никому, что я ее смотрю!
– С чего бы? Чудесная передача, я сама ее очень люблю. Может, это передача для самых маленьких детей и самых маленьких мам? Сэм мне нравится.
– И мне! И Лили тоже нравится, – вздохнула я.
– Ах, Красавица, я бы так хотела, чтобы у тебя был свой кролик… Все бы отдала, чтобы папа передумал. Но он никогда не разрешит, мое солнышко.
Я уткнулась головой в колени и прошептала:
– Я его ненавижу.
– Не надо так! Он твой папа и…
– И очень меня любит? Не-а! Если бы он нас любил, не злился бы так и не орал бы на нас. И позволил мне завести кролика.
– Он не очень часто орет, – вздохнула мама. – Только когда сильно расстроится. Он не нарочно, просто ничего не может с собой поделать. И наверняка потом жалеет.
– Ага, как же. «Дилли, прости, у меня рот сам собой открывается, и оттуда вылетают ужасные слова и ругань, а я ничего поделать не могу». Он тебе такое говорил? Мам, он вообще хоть раз попросил прощения?
– Перестань… – Мама пригладила мне волосы и заправила их за уши.
– Вот попрошу у папы на день рождения боксерские перчатки и поколочу его, если он опять раскричится!
– Ха-ха, – сказала мама. – Ну хоть кусочек сэндвича съешь, а? Хоть с краешку откусни!
Я откуснула чуть-чуть. Потом еще. Вдруг поняла, что я ужасно голодная, и набросилась на еду. Мама взяла один треугольный сэндвич с тунцом, а картошку мы поделили на двоих.
– Мам?
– Да, солнышко?
– Иногда я думаю: вот бы нам с тобой вдвоем жить и чтобы больше никого.
– Ш-ш! – мама испуганно оглянулась, хотя мы точно знали, что папа уехал на работу, на другой конец города.
Когда мы доели ужин, я легла в кровать, а мама еще осталась почитать со мной. Мамина мама – моя бабушка – никогда не читала ей вслух, поэтому маме нравится впервые читать со мной разные книжки.
Мы обычно читали сказки о феях, а еще – серию книг о принцессе. Мама как раз купила мне новую книжку о принцессе.
– Ой, а это не та серия! Что же такое, опять я все перепутала! И книга какая-то странная, старомодная. Скучная, наверное. Не будем ее читать, если тебе не хочется, – сказала мама.
– А по-моему, интересно. Давай я начну, ладно?
Мы поставили поднос на пол. Мама прилегла рядом со мной, и я начала читать про девочку по имени Сара Крю. Уже в первой главе было сказано, что выглядела она странно. Мне это очень понравилось! Дальше говорилось, что она сама не встречала других таких некрасивых детей. Это мне понравилось еще больше.
Маме понравилось, как Сарин папа накупил ей целую кучу красивых платьев, а потом еще купил платья для ее новой куклы, Эмили. Мама забрала у меня книгу и стала читать дальше, а я пока рисовала бархатные платья, и шляпки с перьями, и меховые шубки, и муфточки, и старинные панталончики с кружевами. Длинный ряд нарядов для Сары, а пониже – маленькие одежки для Эмили.