– Да! – кивнула Лиза. – Давайте решим – или будем вызывать вас на комиссию, разбирать ваши методы, или… попробуем решить все полюбовно. Так вы уезжаете?
Валентина выглянула в окно, с сожалением вздохнула и произнесла:
– Я ж еще даже по грядкам не пробежалась. Лучку надо бы нарвать, редиски…
– Я нарву! – кинулся из дома Симка.
А Лиза только тихо добавила:
– Уезжайте.
Она уехала. Лиза еще какое-то время чувствовала себя неспокойно – имела ли она право вот так выставлять пожилого человека? Но заметив, как обрадовались ребятишки, когда двери за бабушкой закрылись, облегченно вздохнула. Ну да, может быть, она поступила не совсем красиво, она же не идеальная женщина! Она не знает, как нужно было оградить детей от этой бабки. Но что оградить их было надо, в этом теперь она не сомневалась.
– Лиза! – сиял Симка и лез к сестре целоваться. – Я же говорил тебе, что она приедет! Говорил же!
Вероятно, к самой Лизе прижаться он еще стеснялся. Зато Сонька не стеснялась. Она крепко-крепко ручонками обвила ее шею и чмокала Лизу в волосы:
– Иза! Иза! И-и-и-иза!
– А что я вам привезла? – вдруг хитро прищурилась Лиза и торопливо стала спускаться по лестнице.
– Иза что-то пъивезва! – кричала Сонька, не собираясь покидать Лизины руки. – Сим! Ядуйся! Иза чо-то пъивезва!
Симка радовался. У него горели глаза, рот растягивался до ушей, и паренек совсем забыл про свой имидж взрослого серьезного мужчины.
– Сима, вот тебе тут яблоки… тебе же яблоки можно? Только их помыть надо… Ой, погоди, Сонечка, это горшок с цветочком, он чуть не умер, и нам обязательно надо его спасти. Спасать будешь ты, это теперь твой цветок… А вот здесь печенье… Соня, зачем руками в мясо залезла, смотри теперь, какие ручки некрасивые.
– Я ей сейчас помою! – с готовностью кидался Симка предвосхищать любые просьбы. – Сонь, давай руки.
– А вот тут… Соня, посмотри, какую я кроватку для нашей Лены купила! С цветочками! Тяжелая, зараза…
– Заяза, – тут же повторила Соня.
– Это нехорошее слово, забудь, – тут же «воспитнул» сестру Симка.
Лиза покраснела, но особенно печалиться было некогда.
– Сим, вот тебе альбом и краски. И кисточки, только я не знаю – там столько этих кисточек всяких, вроде должны быть хорошие… Соня, это кофе, баночку не открывай, он рассыплется.
– Ого!!! А у нас здесь что за ярмарка? – в самый неожиданный момент появился Серафимов собственной персоной. – Это магазин сюда перетащили, что ли? На какие такие нетрудовые доходы?
Лиза от неожиданности смутилась. Если раньше она знала, что этому грубияну нужно отвечать тоже грубостью, то теперь… он получался как-то вовсе и не грубиян, а… просто несчастный человек. И как с такими людьми общаться?
– Это трудовые, – постаралась она пояснить ему мирно. – Это я домой за вещами заезжала. Ну и в магазин зашла.
– За вещами, значит… – перекатывался с пятки на носок Игорь Павлович. – То есть, я так понимаю, ты здесь уже прочно обосновалась, да? Со всем скарбом перетащилась, так я понимаю? Чтобы уж навечно… мне жизнь портить…
И тут раздался звонкий мальчишеский голос:
– Папа! И чего ты все рычишь, как медведь какой-то?! Она и не портит никакую жизнь! Она помогает-помогает, а ты все ругаешься и ругаешься, как баба Валя стал! Тебя уже скоро Сонька бояться начнет!
Сонька подыграла брату на все сто! Она закрыла лицо пухленькими ручками и быстро залепетала:
– Ой, биюсь-биюсь-биюсь!
Лиза фыркнула, а Серафимов удивленно уставился на сына:
– Ты чего, Симка? Бунт на корабле?
– Это тебе не бунт… и не корабль… – глядя в окно, проговорил мальчишка. – Тебя вот дома нет и нет, ты ничего и не видишь. А Лиза… она научила Соньку в куклы играть, краски мне привезла, бабу Валю выгнала. Мы ее так ждали, а ты! Ты ее опять выгнать хочешь!
Он откровенно хлюпнул носом и выскочил из дома.
– Ни фига себе… – растерянно развел руками Игорь. – Чего ты с парнем сделала? Он же плачет!
– Я сделала, ага… – пробурчала Лиза и вышла за мальчишкой.
Он сидел возле дома на лавочке и упрямо качал ногой.
– Симка, да брось ты, – села рядом Лиза. – Я ж все равно никуда не уеду. Что я, зря приезжала? Не злись.
Паренек только сопел.
– Ну ты и отца пойми, – продолжала Лиза. – Ну да, не бывает он дома, так ведь он же не по театрам бегает! Ты на него посмотри – у него вон все волосы седые уже, а он же молодой мужик! И усы тоже седые… Сим, а ты не знаешь, на кой черт ему усы? Так, «черт» – это тоже плохое слово, забудь, – вспомнила Лиза. – Он же не высыпается совсем, дерганый стал, потому что за вас беспокоится.
– Вот и нечего дергаться, пусть бы вы остались, а он бы себе работал спокойно, – бурчал Симка.
– Ишь ты какой! – не знала что ответить Лиза. – Он же не знает, какой я человек, а вдруг плохой? Вот он и… рычит. На всякий случай.
– Не на всякий случай, а воспитываю так, – вышел на порог Серафимов с Соней на руках. – Ладно, сын, если ты думаешь, что эту тетку можно оставить, пусть работает…
– Пап! Ну какая она тебе тетка?! – снова взвился Симка. – Это же Лиза!
– Да что ты на меня весь день кричишь-то?! – возмутился отец.
– Иза! – подтвердила Сонька.
– Во! Насели! Давайте теперь меня вообще добьем, чтоб не мучился! – хлопал глазами Серафимов и вдруг рявкнул: – Мы есть вообще будем? На столе столько всего навалили, раздразнили, а сами не кормят! У меня живот уже стихи читает!
– Ха-ха! Чихи! – веселилась Сонька. – Пап! Почитай чихи зывотом! Зывотик! Я тиба сусаю! – И она прижалась ушком к впалому отцовскому животу.
Поздно вечером, когда дети уже спали, Лиза сидела на веранде, пила кофе с молоком, а рядом с ней потягивал сигарету Серафимов.
– Лиза, только давай сразу договоримся – друг к другу на ты, так проще, и еще… – продолжал он разговор, – я тебе смогу заплатить только в конце месяца… да и то не слишком много.
– Можешь и вообще не платить, я с работы уволилась, получила расчет, пока деньги есть, – пожала плечом Лизавета.
– Уволилась? А тебя разве тоже могли уволить? – дернул бровью Игорь. – Ты же по знакомству!
– Да какое там знакомство! Десятая вода на киселе, – махнула рукой Лиза. – А я и не расстраиваюсь. Не мое это. Вот теперь у тебя поработаю, а потом что-нибудь придумаю.
– А муж? – спросил вдруг Игорь.
– А ты что, еще и замужем? – фыркнула Лиза.
– Не дурачься. Не я, а ты!
– Ну а если я… значит, сама и решу, – поджала она губы.
Серафимов понял, что задел неприятную тему, и уже веселее проговорил:
– Завтра утром я привезу тебе кровать, там у знакомых есть ненужная, железная такая вся, и поставим ее у Сони в комнате. Тебе там удобно будет?
Лиза чуть не согласилась, но вдруг помотала головой:
– Нет. Неудобно. Да туда и не войдет никакая кровать. Давай мы кровать к тебе поставим.
Мужчина такой прыти не ожидал.
– Ого! – вытаращился Серафимов. – А что дети подумают?
Лиза поняла, что ляпнула не совсем то.
– А что подумают? Мы с Соней переезжаем к тебе в комнату, а ты – в детскую! У Соньки комнатка с пятачок! Там даже горшок поставить некуда! И темная вся! Кроватка у самого окна, проветрить невозможно! А тебя все равно целыми днями дома нет, приходишь только спать, тебе ж все равно! И потом – у девочки должна быть не спальня, а конфетка!
Серафимов почесал за ухом и развел руками:
– Я так и думал – как только в доме появится женщина, первого начнут меня притеснять! Куда деваться, я согласен. Завтра будем перетаскиваться.
Они уже поднялись, чтобы идти спать, но Лиза вдруг насторожилась и уставилась куда-то в глубь двора.
– Ты чего? – тревожно спросил ее Игорь. – Лиза, ты чего?
– Там кто-то есть, – кивнула в сторону кустов Лиза.
– Да брось ты, никого там нет, ну что ты! – И он заботливо прижал ее к своему плечу. – Здесь же забор видишь какой высокий, кому тут быть?
Просто удивительно, какое спокойствие наступает, когда ты просто прижимаешься к мужскому плечу…
Лиза чуть успокоилась, но… сейчас уже она отчетливо видела что-то большое, черное, лохматое…
– Игорь, там… медведь! – всерьез испугалась она. – А у нас дети! А медведю, между прочим, никакие этажи не страшны – куда хочешь залезет! Он же в природе по деревьям лазит!
– Да кто ж его до этажей допустит! – возмутился Игорь, но теперь и сам насторожился. – Лизавета, ты меня не путай, здесь никаких медведей не водится! Эй! Кого там носит?!
Он взял камешек и бросил в куст. Из куста послышалось отчетливое рычание.
– Да там чья-то собака! – успокаивал Серафимов. – Слышишь – рычит?
– Таких огромных собак не бывает! Это медведь!
– Эй! А ну давай отсюда! – уже громко кричал Серафимов и направлялся прямо к кустам.
Издали раздался какой-то крик, кого-то требовательно звали. Из кустов вынеслась огромная псина, легко перемахнула через забор к соседям и… и все успокоилось.
Издали раздался какой-то крик, кого-то требовательно звали. Из кустов вынеслась огромная псина, легко перемахнула через забор к соседям и… и все успокоилось.
– Ну вот, – смеясь, подошел к Лизе Игорь, – Я ж говорил – собака! А ты – медведь, медведь! И сразу мне на шею кидаться!
– Это я-а-а?! Я к тебе на шею?! – задохнулась от такой наглой лжи Лиза. – Да я! Я и вообще!!! Тоже мне – на шею к нему! Да у тебя… и шея-то, наверное, немытая! Усач!
– Не устраивайте спектакль, жена Гуськова! – заявил вдруг Серафимов.
– Я тебе никакая не жена Гуськова! Я Кареева жена, ясно тебе?!
Игорь шумно выдохнул:
– Лизавета. Это же «Гараж», фильм, чтоб ты знала. Ну надо же иногда просматривать кое-что из сокровищницы советской культуры! Какие вы все, женщины, вам бы только сериалы!
– А я не такая! Вы меня еще не разгадали! – вдруг кокетливо заиграла глазками Лиза. – Я не похожа на других женщин!
– Заигрываешь, что ли? – растерялся Игорь.
– Это же «Здравствуйте, я ваша тетя!». Чтоб ты знал, я кое-что просматриваю! – И она гордо вскинула голову. По-настоящему надо было уйти, но… так не хотелось, чтобы этот чудесный вечер закончился.
– Вот шельма, а? – усмехнулся Серафимов и… видимо, что-то тоже такое почувствовал прекрасное в спокойном закате, потому что вдруг мечтательно произнес: – А вечер-то какой! Когда вот так сижу, кажется, что жизнь удалась на все сто, что все чудесно, со мной дети, я закончил уже строительство, сейчас квартиру мамину продам, товар, оборудование куплю и… начнется совсем новая полоса! Светлая и радостная.
– А мне сразу детство вспоминается, – разоткровенничалась Лиза. – Мы тогда в маленьком городишке жили… в пригороде. Все всех знали, бегали на улице до первых петухов! А чего ты фыркаешь, я ж говорю, городишко маленький, там и петухи кричали. Мама все время мне говорила, чтобы я позже одиннадцати не возвращалась, а у меня никак не получалось. Обязательно на час опаздывала.
– Понятно, – ухмыльнулся Серафимов. – Женихи, свидания, любофф!
– Да у меня как-то с женихами не очень, – невесело усмехнулась Лиза. – И с любовью тоже. Парнишки почему-то всегда за моими подружками бегали, а я… так только, записочки их передавала. Всегда фоном, да на вторых ролях, какая уж тут любовь.
– Ну как же?! А муж?! – не поверил Игорь. – С ним же по любви?
– Да и с ним… – махнула рукой Лизавета. – У моей старшей сестры свадьба была. Я уже тогда сюда в бабушкину квартиру переехала – мое богатое наследство. А Люба, она хотела, чтобы свадьба обязательно в городе! А муж-то ее, Славка, в общаге жил всю жизнь… Нет, сейчас-то у них свой дом в Березовке, хозяйство… А свадьбу здесь отмечали. В ресторане. Ну и гуляли два дня. После первого дня гостям-то куда? Все ко мне и завалились. И не только гости, но и музыканты – откуда их только Славка выкопал? А на следующий день гуляли по новой. А уж потом все гости разъехались, а Владик… Владлен – он из тех музыкантов был – он сказал, что уехать никак не может. Потому что у него в нашем городе еще концерт, а проживать ему негде. А за съемную квартиру денег надо отдать уйму. Так и остался. А потом… потом мы и решили расписаться. А чего – оба уже были большенькие. Моя мама только радовалась. Она, видно, так и думала, что я в девках помру – мне же уже почти тридцать было, а тут такое счастье!
– А мужа твоего родители? Они тоже эдакую любовь одобрили? – поинтересовался Серафимов.
– Они… – Лиза рассмеялась. – Они не любовь одобрили, а мои квадратные метры. У них дочка умненькая оказалась. Батюшка раньше на стройке себе богатство наживал на безбедную старость, а чтобы никаких зацепок не было, на доченьку все переписал. А та возьми да и продай все. И у нее получился свой чудесный бизнес. Они ею очень гордятся. Правда, жить старикам негде оказалось, вот они к нам и перебрались. Да мы в общем-то неплохо жили. Дружно.
– Настолько дружно, что они тебя и не хватились по сей день? – поддел Серафимов.
– Почему не хватились… – покраснела Лиза. – Они хватились. Только… я соврала, что у меня командировка.
– А они с радостью поверили, да? – презрительно дернул губой Игорь. – Да фиг бы я когда отпустил жену в такую командировку! Это ж как надо… А если я сейчас возьму и влюблюсь в тебя? И не успокоюсь, пока ты мне взаимностью не ответишь? И что тогда будет? Я знаешь, какой нудный! Я обязательно своего добьюсь. И что тогда твой муж?
Лиза вдруг растерялась:
– А чего это вдруг ты влюбишься? Как это? Я же замужем! У меня муж и… свекровь. Семья даже…
– То есть ты все же своего мужа любишь? – не отставал Игорь.
Лиза насупилась. Она и сама не знала. Ну муж и муж!
– Ты, Игорь, прямо как маленький! – не знала она, что ответить. – Устроил тут ромашку – любишь не любишь… Муж – это тебе не… не любовник какой-то! Его любить и необязательно! Его надо… кормить! Стирать…Уважать надо.
– И ты уважаешь?
– Ну а чего делать-то? – пожала плечами Лиза. – Он у меня… умный… талантливый… в музыкальной школе преподает. Семейный, опять же…
– Это трусы бывают семейными, – заявил Серафимов, поднялся и пошел в домик. – А муж должен быть любимым.
Лиза так и не успела ему ничего ответить.
Вот ведь какой! И чего он прицепился к ней с этой любовью! Можно подумать, она сама не переживает, что ей до сих пор никто не звонит! Ну ничего! Она покажет этому музыканту! Любимым должен быть не только муж, но и жена! Она заставит… ну пусть не любить, так хотя бы волноваться! Ну должен же он хотя бы помнить, что у него где-то находится супруга! А вдруг и в самом деле в нее влюбится этот Серафимов?! И что тогда делать? Лиза долго не продержится, он сегодня ее только к себе прижал, а у нее уже ток по всему телу, а если он так и будет каждый раз за нее хвататься? Нет, любезный Владлен, уж лучше бы тебе все же позвонить…
* * *Люся со своим новым знакомым почти до ужина обустраивали клумбу. Нет, он совсем не заставлял, но время… оно отчего-то пролетело ну совсем незаметно! Прямо как одна минута пролетело! Когда Люся догадалась взглянуть на часы, была уже половина седьмого. Так задерживаться у одинокого мужчины было и вовсе непорядочно!
– Ой, надо же! – всплеснула руками Людмила Ефимовна. – Мы с вами с этой клумбой провозились, а мне уже дома надо быть! Маша волнуется! Побегу я!
– Зато какая клумбочка вышла, – счастливо щурился Егор Львович. – С любовью сделана.
Да и правда. Возле этой клумбы они сегодня крутились полдня. Люся все бегала кругами и придумывала, какие цветочки посадить. Правда, она сама кроме анютиных глазок да ромашек больше ничего не помнила. Зато уж Егор Львович был настоящий знаток! Он то и дело спрашивал:
– Люсенька, а как вам кажется, а если мы сюда посадим аквилегию? Двуцветную и не слишком высокую, сантиметров тридцать, а?
Люсенька старательно морщила лоб, но выудить из памяти мудреное слово не могла, зато уверенно кивала головой:
– Да! Именно она должна украшать эту клумбу. Я сама ее очень люблю.
– Да? – радостно глядел на нее дачник. – А что вы скажете про настурцию?
– Это такая беленькая и пахнет? – продемонстрировала глубокое знание ботаники госпожа Петухова.
– Да нет же, это такая… красненькая и пахнет.
– Красненькая – это и вовсе изумительно! – восклицала Люся. – Воткнем сюда красненькую!
– Люся, мне так нравится с вами работать… мы с вами совсем не ссоримся, – вдруг сообщил мужчина. – Мне с вами спокойно…
Люся растерялась от такого комплимента и вдруг брякнула:
– А давайте тогда еще и ромашки посадим!
– Давайте! – радостно кивнул головой Егор Львович. – Только поближе к забору! Точно?
Ну ясное же дело, что при таком слаженном труде за временем и вовсе не уследишь!
Когда Люся прибежала домой, Маша только руками всплеснула:
– Люся! Ну разве так можно – весь день голодная! Уже и Василиса прибегала. Иди ешь.
– Маша! – сияла Люся. – А давай… а давай мы тебе вместо вон той грядки с помидорами клумбу сделаем, а? Посадим эту… как ее… аквилегию! А?
– Это водосбор, что ли? – заморгала Маша. – Да он у меня за воротами сидит! Тоже мне, нашла цветок!
– Какой тебе водосбор! Ты вот… ты вот, Машенька, со своими редисками совсем… совсем от прекрасного отошла! Я ж тебе говорю – аквилегию!
– Ешь давай! – фыркнула Маша. – Аквилегия это и есть водосбор, по-народному. А клумбу лучше засадить петунией! И разрастается быстро, и цветет обильно все лето, и клумба станет, как игрушечка, ясно тебе?
Люся только усиленно работала ложкой и спорить с Машей не решалась. Просто… просто она завтра забежит к Егору… Львовичу и посоветует ему петунию, пусть его клумба будет, как игрушечка. И не беда, что они уже сделали, придется переделать… Времени жалко, конечно, ну… а что делать?! Люся потерпит… пусть они завтра снова сидят с Егором… Львовичем, он смотрит на нее своим прищуренным взглядом, а она… она будет сажать петунию! Только где ее еще взять?