Так почему же он не сказал Мэдди, что был юристом?
Да потому, что он тупица и тормоз.
И трус в придачу.
«И потому что знаю, что она перестанет смотреть на меня как на супергероя…»
Вот, в яблочко.
Мэдди и ее сестры все время проводили в отеле и на пристани — каждая по своим причинам. Хлоя от нечего делать. Тара старалась не упустить из виду ни одной вещи, которая сгодилась бы для перепродажи. А вот Мэдди двигали сентиментальные порывы. Ну и еще она пыталась понять, как лучше управлять отелем. Она, правда, надеялась, что к этому моменту успеет внести все данные в компьютер, но большую часть времени потратила просто на то, чтобы разобраться, с чем именно придется иметь дело.
На второй день она отправилась в город с целым списком дел. Увидев Люсиль у картинной галереи, она подошла к зданию. Люсиль пришла от встречи в восторг и, на радостях обняв Мэдди, сказала:
— Я слышала, ты целовалась на пирсе с Джексом.
— Ты выбрала лучшего из лучших, детка. Знаешь, он дал мне денег, чтобы моя внучка могла остаться в колледже. Не позволяй мотоциклу, татуировкам и его замкнутости сбить тебя с толку — он милый и заботливый парень.
Хм, ей он не показался замкнутым. Большим, плохим, опасным — может быть. Чертовски сексуальным, разумеется. И… Постойте. Татуировки? У него есть татуировки? От одной мысли о наколках на теле Джекса стало жарко.
— Давай, заходи, — пригласила Люсиль. — Я только развесила рождественские украшения. И у меня есть чай. И бренди.
Интересно, это что-нибудь говорит о ее характере, раз подобные приглашения кажутся ей заманчивыми?
— Я спешу, мне надо кое-что сделать для Тары, но все равно спасибо.
— Опять в строительный магазин? — Люсиль навострила уши. — Слышала, Андерсон пригласил тебя на свидание.
Вчера Мэдди отправилась купить кое-какой инвентарь. На парне за прилавком был колпак Санты, и он оказался таким милым и исключительно забавным, но она ограничилась инструментами, а от свидания мягко отказалась. Она ведь покончила с мужчинами.
Ну или хотя бы пытается это сделать.
— А что, тут все про всех все знают?
— Ну, мы, к примеру, не знаем, с кем из двоих парней ты собираешься встречаться, с Андерсоном или Джексом. Но если ты мне скажешь, я буду невероятно популярна сегодня вечером на игре в бинго, — с надеждой сказала Люсиль.
Следующую остановку Мэдди сделала на пирсе — ей ужасно нужен был еще один коктейль.
— Ланс, верно? Простой шоколадный на этот раз.
Продавец улыбнулся и кивнул. Парнишке было чуть за двадцать, и он был совсем худенький. А еще он очень странно говорил — как будто его рот был набит камнями.
Ланс рассказал, что у него муковисцидоз. Его семья осталась в Портленде, а он живет в Лаки-Харборе с братом и очень гордится своей самостоятельностью, несмотря на болезнь, которая медленно разрушает его юное тело.
Узнав его историю, Мэдди пришла к выводу, что ей совсем-совсем не за что обижаться на судьбу.
Возвращаясь к машине, она взглянула на неясные очертания чертова колеса вдали. Интересно, мама когда-нибудь каталась на нем? Судя по тому, что она прочитала на карточках с «рецептами», мать спешила жить и была немного безрассудна.
Хлоя вся в мать.
Тара тщательно скрывает свое безрассудство, но она много путешествует, у нее большой жизненный опыт.
А у нее самой… не такой большой. Да, она живет в Лос-Анджелесе, но только благодаря отцу, который забрал ее туда. Все ее приключения на съемочной площадке произошли благодаря отцу, а не потому, что она так уж хотела заниматься этим делом.
Она просто приняла все как должное. И так во всем — либо ей что-то сваливается на голову, либо она позволяет во что-то себя втянуть.
Так произошло и с отелем.
Нет, решила Мэдди. С отелем все будет иначе. Это будет ее собственное приключение.
Кивнув, она продолжила идти, слушая, как о пирс с шумом бьются волны. Деревянные доски у нее под ногами были с зазорами, и при свете дня это зрелище вызвало у нее головокружение и дикий страх, что она может упасть в воду.
— Главное не смотреть под ноги, когда идешь.
Мэдди повернулась на голос и увидела женщину, прибивающую к столбу объявление. Она была примерно ее возраста, миниатюрная, хорошенькая, с темными волнистыми волосами, струящимися по спине. На ней были облегающие брюки в тонкую полоску и пиджак, отлично сидящий на подтянутой фигурке, — такой стильный, элегантный и слишком уж деловой.
— Если смотреть на горизонт, — продолжила незнакомка, — то мысль о том, что вот-вот упадешь, исчезает. — Вполне уверенно управляясь с молотком, несмотря на свой офисный вид, она вбила в столб последний гвоздь. Прибитое объявление гласило:
Ежегодный креветочный пир в Лаки-Харборе.
В эту субботу, в 18.00.
Самый большой и самый лучший в штате: ужин, танцы и поцелуй мэра — не пропустите!
— Вы здесь человек новый. — Улыбаясь, женщина протянула руку. — Я Сэнди. Секретарь и администратор муниципалитета. Еще я заведую библиотекой. — Она снова улыбнулась: — Знаете, а вы похожи на свою маму.
— Вы ее знали?
— Ее все знали. Обязательно приводите на пир своих сестер. Прямо сюда. — Порывшись в сумке, стоявшей у ее ног, она вытянула стопку бумажек, похожих на лотерейные билеты, и протянула несколько Мэдди.
— Это вам на всех. Подарок. Добро пожаловать в город.
— А для чего это?
— Впишете сюда свой прогноз — каков будет улов креветок во время парада рыболовных судов. Победитель сможет поцеловать Джекса, когда он сойдет с гидроцикла, возглавляющего парад.
Мэдди моргнула.
— Джекса? Джекса Каллена?
— Он единственный Джекс в Лаки-Харборе. Единственный и неповторимый.
— А почему победитель должен его целовать?
— За исключением того, что он чудесный человек? — Сэнди ухмыльнулась. — Потому что всегда кому-то выпадает шанс поцеловать мэра. Мы любим поиздеваться над нашим. Особенно если он популярен, как Джекс. А до Джекса была я. Целых три срока. И однажды мне повезло — счастливчиком, угадавшим точное число креветок, оказался член правления — настоящий лакомый кусочек. Впрочем, я все равно никак не могла его поцеловать. Остальные два раза мне пришлось целовать сущих жаб.
— Но как он может быть мэром? — Мэдди покачала головой. — Джекс ведь плотник. Реставратор.
— У него много талантов, — сказал Сэнди с затаенной улыбкой, и Мэдди испытала приступ ужаса.
О Боже…
— Он ваш парень? — Она целовала чужого парня!
— Нет, — вздохнула Сэнди. — К моему большому сожалению. И не потому, что я не пыталась. Мы с Джексом просто друзья. — Она бросила молоток в сумку и улыбнулась. — Увидимся на пиру. А вы собираетесь раздавать сертификаты отеля? Фиби в прошлом году раздавала, и они пользовались большим успехом.
— Правда? — Неужели это правда? Это же развалины.
Сэнди улыбнулась:
— Ну, возможно, никто ими не воспользовался, но дело в том, что вполне могли бы. Ваша мама была удивительной женщиной, но совсем не созданной для бизнеса. Наверное, она не много рассказывала вам об отеле.
Да уж, не рассказывала. Фиби вообще о многом умолчала.
— Я поговорю с сестрами насчет этого, но отель точно не откроется до… — Ну, может, он вообще никогда не откроется, но поскольку она покончила с негативным образом мыслей, Мэдди ответила так: — Надеюсь, он откроется сразу после Нового года.
Сэнди кивнула:
— Не терпится увидеть, каким он станет. Весь город только об этом и говорит.
— Откуда все знают, чем именно мы занимаемся?
— Вы попросили Джекса сделать смету. Джин обедала со своей лучшей подругой Трейси, которая все рассказала Карле, моей золовке, а та — репортер местной газеты. Лаки-Харбор гордится тем, что всегда в курсе новостей. А вы трое — большая новость.
Мэдди попыталась переварить мысль, что она — новость. Мэдди Мур, ассистент ассистента, — грандиозное известие.
— Не такие уж мы интересные.
— Шутите? Сразу три новые женщины в городе, управляющие отелем? Это новость месяца. Ну, может, не столь грандиозная, как приближающийся креветочный пир или наблюдение затем, как Джекс пытается отмазаться от участия в параде, но достаточно громкая. — Сэнди улыбнулась. — Ладно, пойду развешу оставшиеся объявления. До встречи!
— До встречи, — тихо ответила Мэдди, потягивая коктейль. Ей хотелось обдумать все, о чем рассказала Сэнди. Придется привыкнуть к системе распространения слухов в Лаки-Харборе. А также к тому, что местные жители счастливы, что она приехала в их город и занялась отелем. Но в мозгу вертелась только одна мысль.
О Джексе — мэре!
Глава 11
— Это не о мужчинах и не о сексе, — сказала Хлоя, схватив еще один кусок пиццы. На ней была черная облегающая толстовка с капюшоном и молнией на груди. Посередине — яркая белая светящаяся надпись — «Озорница».
— Это не о мужчинах и не о сексе, — сказала Хлоя, схватив еще один кусок пиццы. На ней была черная облегающая толстовка с капюшоном и молнией на груди. Посередине — яркая белая светящаяся надпись — «Озорница».
Они сидели за длинным кухонным столом в коттедже и обедали, но при этом все время ссорились — из-за отеля, из-за желаний Фиби, из-за одежды, из-за единственной кровати в доме и из-за кухни, поскольку только Тара умела готовить, однако отказывалась это делать, потому что находилась в отпуске, — для них не было ничего святого! А ведь уже через несколько дней они должны были вернуться домой и зажить своей жизнью. Только Мэдди оставалась.
Единственное, из-за чего они не ругались, — это из-за карточек Фиби. Большинство из них были эпатажны, некоторые откровенно абсурдны.
Но вот нашлось сокровище, имеющее отношение к реальной жизни, и для Мэдди это стало потрясением. «Сестра — это друг навсегда!» — гласила очередная карточка.
— Эта мне нравится, — тихо сказала она. — Очень нравится.
Тара постукивала по столу своими идеально ухоженными ноготками, явно выбитая из колеи волнением Мэдди. В конце концов она вздохнула и произнесла с несвойственной ей эмоциональностью — прежде Мэдди за ней такого не наблюдала:
— Согласна, это стоит сохранить.
— О, вы только посмотрите. — Хлоя подтолкнула ее плечом. — Ну прямо как в фильме «Божественные тайны сестричек Я-Я».
Мэдди и Тара презрительно на нее посмотрели, и Хлоя закатила глаза.
— Черт, да я просто пытаюсь немного уменьшить пафос, чтобы мы не превращали нашу жизнь в кино.
Мэдди вздохнула, а затем осторожно убрала карточку обратно в шкатулку в надежде, что надпись на ней не врет.
На следующий вечер Джекс стоял за барной стойкой, вытирая бокалы, и ждал окончания смены Форда, чтобы пойти с ним перекусить.
Весь день он работал, доделывая гостиный гарнитур из красного дерева, заказанный клиентом, и, несмотря на то что принял душ, от него все еще пахло стружкой. В правой руке у него засели две занозы, которые сам он вытащить не мог; голова раскалывалась, и он всерьез подозревал, что виной тому было письмо отца касательно их последней встречи.
Он даже подумывал, не налить ли себе немного рома вместо пива.
Форд был в другом конце бара. Он обернулся и, приподняв брови, вопросительно посмотрел на Джекса.
Тот покачал головой. Он в порядке.
В порядке.
Открылась дверь, и вместе со сквозняком его накрыла странная уверенность.
В бар вошла Мэдди, села на барный стул. Она была в джинсах и мягком, ворсистом свитере — голубом, как ее глаза.
— Привет! — сказал он с улыбкой.
— Привет, мистер мэр!
Джекс скорчил гримасу и налил Мэдди пива.
— Ну вот ты и узнала.
— Не могу поверить, что ты это скрыл от меня.
— Не было случая сказать.
— Можно было найти, — ответила Мэдди. — Например, между «я рада, что не убила тебя» и, ну я не знаю, нашими страстными поцелуями на пирсе.
— Когда это такое было?
Она закатила глаза.
— Ты знаешь, о чем я. Ты заставил меня выболтать все мои секреты, а о себе не сказал ни слова.
Да, это он умеет. Он обошел барную стойку и сел рядом с ней.
— Быть мэром в таком маленьком городе — сомнительная честь.
— Очень двусмысленное и оригинальное звание. — Мэдди потягивала свое пиво и изучающе смотрела на Джекса.
А он на нее. Прошло два дня, с тех пор как он переслал ей по почте смету. А три дня назад случился вышеупомянутый поцелуй. И он думал о ней больше, чем собирался.
Интересно, а она думала о нем?..
— Ну и как тут у вас принято приветствовать мэра? — спросила Мэдди. — Встретив тебя, я должна сделать книксен? Или поцеловать кольцо?
Джекс почувствовал, что снова улыбается.
— Книксен был бы в самый раз, но ты, кажется, не из тех, кто на это пойдет. И у меня нет кольца, но ты можешь поцеловать кое-что еще. — Он коснулся пальцами своих губ.
Мэдди рассмеялась, и Джекс подумал, что ее смех — самое лучшее, что он слышал за весь день.
Она протянула ему папку.
Джекс открыл ее и нашел там листок с распечатанной сметой. Он посмотрел, что она обвела и подчеркнула, а затем заглянул ей в глаза.
— Я уговорила сестер!
Мэдди была не в силах сдержать эмоции: она пошла против сестер и настояла на своем!
— Я горжусь тобой.
— Спасибо! И мы тебя нанимаем, — тихо добавила она. — Если, конечно, тебе еще нужна работа.
Работа, женщина…
— Я обвела в кружок то, к чему можно приступить прямо сейчас. Кое-что из оставшегося — например, покраску стен и вывоз строительного мусора — я готова взять на себя.
— На себя?
— Остаюсь только я, сестры уезжают. Когда ты сможешь начать?
Прошли те времена, когда Джекс трудился сутками и сразу на несколько клиентов — подчас их оказывалось больше, чем было ему по силам. И хорошо, что прошли. Теперь он брался только за ту работу, которая была ему по душе. В настоящий момент у него оставались в городе паркетные работы, но материалы еще не пришли. Еще нужно было завершить отделку входной двери и кое-что доделать в гостином гарнитуре.
— Я могу начать послезавтра.
— Отлично.
В ее голосе прозвучали странные нотки — что-то, что она до сих пор утаивала. Еще Джекс понял, что она избегает смотреть ему в глаза. Забрав у Мэдди стакан с пивом, он поставил его на стол, а затем положил руки ей на бедра. Аккуратно развернул ее к себе лицом, ожидая, когда она наконец поднимет голову и посмотрит ему в глаза.
Да, вот оно. Черт. Она чувствует себя несчастной.
— Ты этого хотела — прошептал он. — Восстановить отель.
— Очень.
— Тогда что не так?
Она отвернулась.
— Сколько можно уже читать чужие мысли, супермен?
Пальцы Джекса медленно скользнули вверх по ее руке, шее, давая ей время привыкнуть, предупреждая, — чтобы она не испугалась, — что сейчас он коснется ее лица. Он откинул челку с ее правого глаза.
Ее дыхание стало прерывистым, но она не отшатнулась. Рубец уже немного поблек, и Джекс легонько провел по нему большим пальцем, ненавидя то, что стало причиной его появления. Он хотел знать, как это произошло, сильно ли ранило ее и смогла ли она как следует дать сдачи своему обидчику.
Джекс сознавал, что он напряжен и что Мэдди совсем перестала дышать. Тогда он попытался расслабиться, и она тоже. Ее веки сомкнулись, и она безмерно удивила его, слегка наклонив голову — так, что теперь его рука закрывала большую часть ее лба. От этого доверчивого жеста сердце Джекса сжалось. Он запустил пальцы в ее волосы и положил ладонь на затылок.
Подчиняясь велению его руки, Мэдди слезла со стула, а затем по собственному желанию встала у него между ног, опустив руку ему на бедро. Когда их тела столкнулись, она тихо вскрикнула.
— Ты слишком много до меня дотрагиваешься.
— Мне нравится тебя касаться. Тебя же не это расстраивает?
Мэдди покачала головой:
— Но это все же не очень хорошая идея. — Она посмотрела на него. — Просто, чтобы между нами все ясно было. Сейчас ведь все ясно, правда?
Он не отвел глаз.
— Кристально.
Мэдди кивнула и отвернулась от него.
— Тогда до завтра.
— До завтра.
Он схватил ее за запястье:
— Мэдди…
— Послушай, я не скромничаю и не играю в игры, честно. Я вот такая. Я просто… — Она снова покачала головой. — Просто я такая, — тихо повторила она. — Я пытаюсь быть такой, какой хочу, вот и все. И со мной все в порядке, правда.
— Хорошо. — Он погладил ее по руке, провел большим пальцем по ладошке. — Только вот ты забыла еще кое-что.
— Что?
Джекс накрыл губы Мэдди своими. И целовал до тех пор, пока его головная боль окончательно не исчезла. Целовал, пока Мэдди не стала таять в его объятиях и не ухватилась за его толстовку, как за спасательный круг. А она целовала его в ответ с такой страстью, что он даже перестал ругать себя за этот внезапный порыв.
Подняв голову, он провел большим пальцем по ее припухшей, влажной нижней губе и попытался включить мозги.
— Говоря о том, что все это никуда не приведет, мы отнюдь не решаем проблему с возникшим между нами притяжением. Я просто хотел прояснить и это тоже.
Глаза Мэдди сделались огромными, она облизнула губы, и Джекс едва не застонал.
— Это кристально ясно, — задыхаясь, прошептала она и высвободилась из его объятий.
В этот раз она не врезалась в стол — вместо этого протаранила какого-то бедного простофилю у двери, и, смущенно извинившись, она растворилась в ночи.
— Вечно спешит, — сказал Форд, непринужденно опираясь о барную стойку.
— Постоянно, — пробормотал Джекс.
— О, твой язык на месте. Еще минуту назад мне казалось, что она тебе его откусила.
— Пошел к черту, Форд.
— Ты все время это предлагаешь. Ты хоть в курсе, что до сих пор пялишься на дверь?