— Да, Брат. Они правят праведно.
Каддафи кивнул
— Последний раз, когда я видел вашего прежнего руководителя… того, у кого на голове пятно — я смотрел в его глаза, Михо, точно так же как сейчас смотрю в твои. В глазах того человека я увидел ложь, глупость и страх. И алчность. Это были глаза не воина, это были глаза купца. Причем плохого купца. Такие не должны управлять государством, тем более таким большим, как ваше. Идет война и купцам не место у трона, не говоря уж о месте на нем самом. Такой человек может легко предать всех, кто рядом с ним.
— Брат, я не могу выслушивать такие вещи про наших руководителей, даже из твоих уст.
— Вот поэтому ты и сидишь в этом шатре со мной, один из немногих — другого я не пустил бы даже на порог. А вот он бы выслушал. И поблагодарил. Если ты хочешь продать мне оружие — скажу сразу, мне нужно будет хорошее оружие. Не то, которое вы поставляете тем, у кого нет денег[17], а то, которое вы делаете для себя.
— Мы хотим делать здесь завод[18]. То, что остановил Горбачев.
— Это хорошо. Пусть будет завод. Завод — это хорошо, он дает людям труд и позволяет ходить, высоко подняв голову. Но есть и что-то другое?
— Об этом тебе, Брат скажут те, кто приехал со мной.
— Хорошо… — Каддафи еще сильнее откинулся на подушки — тогда иди спать, Михо. Я рад, что ты приехал…
Переговоры с Ливией продолжались еще два дня. Ливия была одним из тех партнеров СССР, которых можно было назвать богатыми — Ливия имела нефть и чрезвычайно аккуратно расплачивалась за поставленное оружие. А оружия покупалось много — так много, что часть его складировалась в секретных местах в пустыне — просто засыпалось песком. Но Каддафи, бедуин и воин — считал, что оружия никогда не бывает много.
По итогам переговоров, стороны пришли к следующему.
СССР и Ливия разграничивают зоны влияния в Африке — Ливия берет на себя проникновение, прежде всего в те страны, которые в данный момент находятся под китайским влиянием. Каддафи не любил Китай… хотя и СССР не очень то любил. Он вообще мало кого любил.
СССР поставляет Ливии в течение 88–91 финансового годов шесть полных дивизионов ракетных комплексов С300ПМУ, а так же дивизионный и полковые комплексы средств ПВО, включающие в себя ЗРАК Тунгуска и ЗРК Тор. СССР так же берет на себя переподготовку ливийских офицеров ПВО — следующий раз американцев ждет теплый прием на ливийском берегу. Помимо этого, СССР берет на себя разработку более простого и дешевого комплекса ПВО на шасси КамАЗ для ливийской и других армий и поставляет его Ливии не раньше 1991 года.
СССР содействует в индустриализации Ливии, в частности строит заводы по производству автомобилей ВАЗ и ЗИЛ не менее, чем с пятидесятипроцентной локализацией и с правом экспорта в страны Африки. СССР так же строит в Ливии ряд других объектов: ТЭЦ, опреснительные установки, предприятия тяжелой промышленности.
СССР завершает строительство в Ливии завода по производству стрелкового оружия
И эта поездка — была совсем даже не зря.
Конструкторы Бронницы, Подмосковье 1988 год
Двадцать первый научно-исследовательский институт министерства обороны располагается в городе Бронницы, в Подмосковье, а его полигон — на окраине города, в район деревни Верхнее Велино, жители которой постоянно слышат рев мотором, а иногда и видят диковинные никогда ранее не виданные автомобили. Все к этому уже привыкли и лишь мальчишки, которых охрана то и дело гоняет с облюбованных мест для наблюдения, жарко спорят, для чего нужна та или иная машина. Чаще всего угадывают — живущий здесь двенадцатилетний мальчишка понимает в военной технике порой почище какого шпиона. Но то, что выгнали на трассу сейчас, когда еще не сошел толком снег — вызывало у пацанов понятную оторопь — уж больно уродливы были новые детища советской военной мысли.
История двадцать первого НИИ Минобороны начинается с приказа заместителя министра обороны СССР маршала Советского союза Василевского от 12 декабря 1954 года. В этом документе предписывалось сформировать специализированный научно-исследовательский институт для проведения научно-исследовательских работ по новейшим конструкциям колесных и гусеничных тягачей и транспортеров для нужд Вооруженных сил СССР. Первоначально институт находился в Москве, но уже в пятьдесят девятом его передислоцировали и объединили с находящимся там Научно-исследовательским и испытательным автотракторным полигоном. В шестидесятые годы для проведения ускоренных испытаний построили комплексную трассу, равные которой в мире можно было сосчитать о пальцам, она позволяла моделировать испытания почти в любых условиях на любом рельефе местности — и все не отъезжая далеко от Москвы.
После смены власти в Москве в институте побывала комиссия с комплексной проверкой, по результатам которой сняли почти все руководство института — как было отмечено в приказе "за безынициативность и халатное отношение к работе". На собрании всем объявили, что когда советские солдаты гибнут в Афганистане девятый год от мин и РПГ, а советская промышленность ничего не может предложить… то это говорит не в пользу советской промышленности. Техзадание дается не только НИИ — но и всем отраслевым КБ, причем как приоритетное. И если в течение года НИИ не положит на лопатки всех победителей по конкурсу — а теперь будет именно конкурс, а не разработка с передачей на внедрение в производство — то будут приняты дальнейшие кадровые решения. Для кого-то это прозвучало как оскорбление — но для кого-то — и как личный вызов. Тем более — что та же проверяющая группа рекомендовала для ускорения разработки и создания конкурентной среды создать несколько временных творческих коллективов и положить хорошую премию в конце работ наиболее успешному. Кстати, кто думает, что это не по коммунистически — успокойтесь, еще как по коммунистически. В Ижевске при создании АК-74 премию за каждый экономленный грамм веса на опытном образце давали и сократили на четыреста грамм перед запуском в производство без ущерба для ТТХ. А при Сталине так еще чаще премировали, это потом премии пошли как неотъемлемая часть зарплаты. Так что — по коммунистически это когда есть реальный результат, а не потраченные без толку государственные деньги вот так вот.
Техническим заданием предусматривалось создание с максимальным использованием серийных узлов и агрегатов семейства машин, устойчивых к подрыву как минимум двух противопехотных мин под любым из колес, а для тяжелого семейства — и стандартной противотанковой мины. Предусматривалась и устойчивость при подрыве под днищем двенадцати килограммов (в тротиловом эквиваленте) взрывчатки. Наконец — легкий автомобиль должен был сохранять жизни экипажа при обстреле из пулемета калибра 7,62 — по кругу, а тяжелая машина должны была выдерживать пулемет калибра 14,5 и гранатомет РПГ-7. Достаточно сложная задача, если учесть, что РПГ-7 и КПВТ "по кругу" не держит даже БМП-2.
В этом заключалась принципиально новая концепция применения бронированных машин — ее предложит немного позже все тот же НИИ-21, сейчас она формировалась вместе с самими машинами, что противоречило всем мыслимым и немыслимым правилам — просто времени обдумать не было. Если раньше машины — транспортеры пехоты — бронетранспортер БТР и боевая машина пехоты БМП были предназначены для того, чтобы подвезти пехоту к рубежу атаки, в том числе пройти через зону ядерного заражения, СПЕШИТЬ ее и поддерживать в наступлении, уничтожая разные типы и классы целей — то теперь новая техника была предназначена для принципиально другого. Солдатам предстояло воевать В НЕЙ, а не спешиваясь, и новая техника нужна была для того, чтобы прикрыть солдат от поражающих факторов войны нового времени — мин, фугасов, гранат, снайперских пуль, огня крупнокалиберных пулеметов. Оружие поддержки, которое предусматривалось на машине, должно было быть таким, чтобы можно было подавлять одиночных солдат и расчеты группового оружия, в том числе за укрытиями, роль играла не столько мощность, сколько массирование огня. В этом смысле три пулемета на новой машине были гораздо ценнее, чем автоматическая пушка.
Чтобы понять, отчего следует защищать солдата в первую очередь — проанализировали характер потерь. Как и ожидали — непропорционально велико по сравнению с нормальной войной количество минно-взрывных травм. При маневренной войне противник либо не успевал выставить минные поля на пути выдвижения, либо выставлял, по ним проходили с теми или иными потерями, ил разминировали и проходили — но все это было только один раз, после чего территория считалась безопасной. Здесь — стоит блокпост на дороге, изо дня в день из года в год, и каждый день его могут обстрелять и зеленки, каждый день на дороге может появиться фугас.
Техническим заданием предусматривалось создание с максимальным использованием серийных узлов и агрегатов семейства машин, устойчивых к подрыву как минимум двух противопехотных мин под любым из колес, а для тяжелого семейства — и стандартной противотанковой мины. Предусматривалась и устойчивость при подрыве под днищем двенадцати килограммов (в тротиловом эквиваленте) взрывчатки. Наконец — легкий автомобиль должен был сохранять жизни экипажа при обстреле из пулемета калибра 7,62 — по кругу, а тяжелая машина должны была выдерживать пулемет калибра 14,5 и гранатомет РПГ-7. Достаточно сложная задача, если учесть, что РПГ-7 и КПВТ "по кругу" не держит даже БМП-2.
В этом заключалась принципиально новая концепция применения бронированных машин — ее предложит немного позже все тот же НИИ-21, сейчас она формировалась вместе с самими машинами, что противоречило всем мыслимым и немыслимым правилам — просто времени обдумать не было. Если раньше машины — транспортеры пехоты — бронетранспортер БТР и боевая машина пехоты БМП были предназначены для того, чтобы подвезти пехоту к рубежу атаки, в том числе пройти через зону ядерного заражения, СПЕШИТЬ ее и поддерживать в наступлении, уничтожая разные типы и классы целей — то теперь новая техника была предназначена для принципиально другого. Солдатам предстояло воевать В НЕЙ, а не спешиваясь, и новая техника нужна была для того, чтобы прикрыть солдат от поражающих факторов войны нового времени — мин, фугасов, гранат, снайперских пуль, огня крупнокалиберных пулеметов. Оружие поддержки, которое предусматривалось на машине, должно было быть таким, чтобы можно было подавлять одиночных солдат и расчеты группового оружия, в том числе за укрытиями, роль играла не столько мощность, сколько массирование огня. В этом смысле три пулемета на новой машине были гораздо ценнее, чем автоматическая пушка.
Чтобы понять, отчего следует защищать солдата в первую очередь — проанализировали характер потерь. Как и ожидали — непропорционально велико по сравнению с нормальной войной количество минно-взрывных травм. При маневренной войне противник либо не успевал выставить минные поля на пути выдвижения, либо выставлял, по ним проходили с теми или иными потерями, ил разминировали и проходили — но все это было только один раз, после чего территория считалась безопасной. Здесь — стоит блокпост на дороге, изо дня в день из года в год, и каждый день его могут обстрелять и зеленки, каждый день на дороге может появиться фугас.
Первым делом — следовало придумать неотложное решение. ОКСВ пользовался Уралами и КамАЗами, при этом в боевых операциях было больше Уралов, в транспортных — КамАЗов, потому что у первого мина взрывалась под мотором, у последнего — под пятой точкой водителя. Огромной проблемой был проводка колонн — гибли водители транспортных машин, в кабинах они не были защищены совершенно ничем, не могли отвечать — оружия не было. Если от РПГ транспортную машину пока защитить было невозможно — ее следовало защитить хотя бы от ПК. У душманов не бесконечное количество гранатометов и гранатометчиков, имеющиеся выстрелы они будут тратить на машины боевого охранения.
Первым делом — сварили что-то типа КУНГа[19], но из брони и с бойницами, броню недолго думая, взяли от БТР. Подвеска просела, пришлось в рессоры добавить еще один лист. Для каких то случаев — перевозка личного состава в зонах повышенного риска это было достаточно, для каких-то — охранение конвоев — нет. Стали думать дальше.
Решение подсказали израильтяне — они до восьмидесятых активно применяли аналог нашего БТР — 152, немало таких машин, кстати, до сих пор находилось на консервации. Применяли они и тяжелые БТР на базе танков, причем такие, какие советские конструкторы и не подумали бы делать. Основную роль в защите машины играли солдаты, они были посажены в машине так, что могли наблюдать во все стороны и вести огонь — у каждого был пулемет. В итоге — машина была защищена не от гранатометов — а от гранатометчиков и в войне семьдесят третьего года это работало на все сто! Увидев пуск ПТУР, израильтяне просто начинали обстреливать место пуска из спаренных пулеметов, какие были у них на танках, на машинах, на всем — и оператор бросал управление ПТУР, чтобы спасти свою жизнь. У нас БТР до модели 152 тоже шли с открытой крышей, потом требования по защищенности от воздействия поражающих факторов ядерного взрыва заставили упрятать экипаж под крышу, в стальную коробку. В Афганистане — все ездили на броне, а не под нею.
Сварили еще несколько КУНГов, у некоторых срезали верх, чтобы стенки защищали примерно по грудь. Теперь и наблюдение, и огонь следовало вести не через бойницы, а через верх. Потом все-таки крышу поставили — но как бы на четыре стойки по краям кузова, чтобы оставалось достаточно места дл ведения наблюдения и огня. Затем начали устанавливать вооружение — сначала экспериментировали с установкой турели по центру кузова, потом поняли, что это будет мешать вести огонь остальным. По бортам поставили сначала четыре турели, потом шесть, получив универсальный модуль для бойцов сопровождения колонн. Три пулемета с борта… или два пулемета и АГС — уже солидно, подавит любую зеленку.
Теперь нужно было что-то делать с кабиной.
Совестно со специалистами Камаза и УРАЛаза начали варить кабины — изначально решили брать броню, аналогичную броне БТР, держащую как минимум пулю 7,62. Проблема была со стеклами — нужно было бронестекло. Размера достаточного, чтобы видеть дорогу… хотя бы половина от стандартного КамАЗовского. Попытались взять стекло, которое использовали для триплексов БТР — но получалось так, что если его площадь увеличить примерно втрое — то резко ухудшалась его устойчивость к огневому воздействию. В итоге — решили просто сделать триплексы по размеру бронетранспортера, это было не лучшим решением — но бронетранспортер как то ездили — значит, сможет ехать и эта машина.
Позже, по совету военных решили сделать еще одну кабину — со стеклами из триплекса размерами в две трети от нормальных. По словам военных "лоб" кабины, особенно кабины КамАЗа, меньше всего страдает при обстреле, потому что при движении в колонн его прикрывает двигающаяся впереди другая машина. А вот бок и крыша машины куда более уязвимы, потому что боевики предпочитают при нападении находиться на горном склоне над трассой и расстреливать колонну сверху. Поэтому, по совету военных, на крышу наварили такую бронеплиту, что от нее возможно и пуля ДШК срикошетирует.
Потом начали делать машину для защиты колонн, которая может следовать в колонне под видом обычной машины, "показывая зубы" только при нападении. Тут выдумывать особо было нечего — нужно было мощное огневое средство, способное выпустить максимум пуль за минимум времени и способное обстреливать горные склоны, то есть работать под большим углом возвышения.
В шестидесятые годы из частей сдали на склад большое количество зенитных пулеметных и пушечных комплексов — это было сделано после того, как функцию защиты колонн на марше переложили на зенитчиков с ПЗРК, а самими ПЗРК насытили войска настолько, что они лежали в укладке в каждом бронетранспортере. ЗПУ-1, зенитная пушечная установка одноствольная, пулемет Владимирова за зенитном станке и с ракурсным прицелом. ЗПУ-2 — то же самое, только два ствола и на специальном шасси для буксирования за машиной — но точно так же ее можно поставить в кузов машины, а не буксировать за ней. ЗПУ-4, чудовищная четырехстволка, мини-Шилка, при стрельбе она уже раскачивала КамАЗ, но огневая мощь у четырех стволов самого мощного пулемета в мире была убийственной. Наконец ЗУ-23-2, королева возимых зенитных установок, сделанная под патрон к пушке Волкова — Ярцева разработанной еще до начала войны, самое мощное возимое огневое средство пехоты. Ее использовали всегда, когда была возможность использовать — в системе обороны баз, для проводки колонн, для штурма укрепленных позиций душманов, когда ее удавалось подтащить и вывести на прямую наводку. Работу зенитной установки душманы засекали, и сразу начинали отходить. Самое главное — этих старых, но надежных огневых систем было полно на складах, следовало их только достать и установить. Еще к этим установкам добавили бронезащиту расчета — щит, бронеспинки и боковые щитки в виде дверок. На марше машина прикрытия может следовать с кузовом, накрытым брезентом, как и все — а при нападении…
Разработанные комплекты моги применяться как ремонтные — то есть бронированную кабину можно было установить на стандартной машине за час силами обычного рембата. Вообще, все комплекты бронезащиты на стандартные машины делались так, чтобы они вставали на стандартные узлы крепления и доставляли минимум проблем при установке.
Затем, при изучении зарубежной литературы специалисты института нашли две страны каждая из которых относилась к капиталистическому лагерю, каждая числилась противником СССР, хотя располагалась очень далеко от него. Эти страны в свое время так же столкнулись с проблемами минно-засадной войны, с использованием точно такого же вооружения, какое применялось душманами. И для противодействия этому там разрабатывались точно такие же конструкции, включая автомобили с ЗУ-23-2, которые армия ЮАР позаимствовала у соседей при наступлении на них, в частности в Анголе. Но было там и кое-что новое.