Норберт и Гестен поднялись на предпоследний этаж (последний был закрыт по случаю монтажных работ). Клиент смотрел на панораму города, задумчиво прищурившись; Норберт отметил, что его руки на перилах мелко дрожат.
— Вам нехорошо?
— Нет-нет, хорошо… — На лице Гестена появилась виноватая, ускользающая улыбка. — Столько живых существ внизу, и все поражены вирусом агрессивности, вот о чем я думал…
— Нор!
Не узнав в первый момент знакомый голос, Норберт оглянулся и увидел Илси. Девочка стояла в нескольких шагах от них, возле ограждения. Ветер растрепал и спутал ее светлые волосы, превратив их в пышно взбитое облако, темно-синие глаза смотрели с испуганным любопытством.
— Привет, что ты здесь делаешь?
Илси выходила из дома только в сопровождении старших, на этом категорически настаивала тетка. Норберт никак не рассчитывал встретить ее в городе одну: с куда большей вероятностью наткнешься на венедийской улице на бекра или лайколима.
— Жду Карен, она скоро придет. Здравствуйте, — вежливо добавила девочка, заметив, что Гестен — спутник Норберта.
— Кто такая Карен? — Он вспомнил, что так и не выяснил этого в прошлый раз.
— Она очень добрая… Папа хочет на ней жениться.
— Сочувствую. Тетка ее с потрохами заглотает.
— Тетя Лионелла ее боится, — возразила Илси. — Она скоро придет, и ты с ней познакомишься. Знаешь, так странно быть тут одной! Я вначале жутко трусила, а теперь уже ничего…
— Могу составить тебе компанию… — Норберт вопросительно взглянул на своего нанимателя, но тот запротестовал:
— Я замерз, идемте отсюда! Согреемся в каком-нибудь ресторане, заодно пообедаем.
Норберт растерянно повернулся к сестре. Та храбро улыбнулась:
— Ничего, мне уже почти не страшно, а Карен скоро вернется. Главное, приезжай сегодня вечером ко мне на день рождения!
— Ну, пока!
На лестнице Гестен спросил:
— Кто это?
— Илси, моя сестра.
— Хорошая девочка, неагрессивная… — Вдруг он вздохнул и расстроенно прошептал: — Знаете, Норберт, это ужасно, когда мирные, кроткие существа должны расплачиваться за вину жестоких и агрессивных… Но так устроена жизнь, никуда от этого не денешься. Принимать важные решения — великое бремя, поверьте.
— Ну, допустим… — пожал плечами Норберт. У него остался после этого разговора неприятный осадок, и он долго не мог сообразить, в чем дело, но потом решил: настроение испортилось оттого, что клиент не дал ему подольше поболтать с сестрой.
Пообедать в ресторанчике на третьем этаже им так и не довелось. Они остановились перед прозрачной дверью, и вдруг лицо Гестена залила смертельная бледность.
— Боже мой… — тихо произнес он. — Норберт, это они!
Дверь распахнулась, из ресторанчика высыпала компания: уже знакомый Норберту Мартин Паад и с ним еще четверо туристов из «Бескана». Уловив, что клиента надо побыстрей успокоить, Норберт хладнокровно прищурился, сунул руку за пазуху и взял Гестена за дрожащий локоть:
— Пошли!
— Это же коллекционеры… Если они поймут… Они захотят ее отнять…
— Вот и не дергайтесь, — небрежно процедил Норберт. И добавил, чтобы закрепить эффект: — Я держу вашу ситуацию под контролем. Включая коробку.
Он провел своего подопечного мимо туристов, не забыв дружески кивнуть Пааду… Приятно чувствовать себя крутым!.. Уже внизу, когда они подошли к автомобилю, Гестен робко заметил:
— Норберт, вы отчаянный человек! Ведь их было пятеро, и это очень опасные люди. Они перегрызут друг другу горло из-за моей коробки, но сейчас думают, что она под водой… — Тут он нервно хихикнул. — И вместе сидят в ресторане — у агрессивных существ загадочная психология!.. Наша жизнь, возможно, висела на волоске, а вы были так спокойны!
— Рутина, — скупо усмехнулся Норберт.
Перед тем как сесть в машину, он запрокинул голову: ага, на предпоследней террасе Золотого Конуса стояли, обнявшись, две девушки… Помахал им рукой. Илси помахала в ответ. Вторая тоже помахала, тогда Норберт послал воздушный поцелуй.
— Да поехали же! — теряя терпение, позвал из машины Гестен. — Пока нас не атаковали!
Лишь убедившись, что «хвоста» нет, клиент расслабился, его хриплое дыхание выровнялось.
— Сколько этажей было в этом позолоченном строении? Я так и не сосчитал…
— Семь, — отозвался Норберт. — А негуманоиды, о которых вы говорили, часто бывают в человеческих мирах?
— Редко. Для этого им нужны дыхательные маски. Так же, как и нам, если мы захотим посетить их планеты. У них другой метаболизм… Вот что, едем домой. Рестораны — это зона риска, лучше покушаем ваш фирменный суп из рыбы.
Норберт скис, но потом вспомнил про день рождения и снова повеселел. Сегодня вечером он хорошо поест, лишь бы Аманда вовремя его сменила…
На площадке перед подъездом расположилась группка пьяных парней лет восемнадцати — двадцати. Увидев Норберта с Гестеном, они зашевелились, кто-то крикнул:
— Эй, господа богатые, денег дадите?
— Дадим! — Недолго думая, Норберт вытащил из-за пазухи пистолет. — Кому первому?
Через минуту площадка опустела.
— Спасли коробку, — подмигнул Норберт старику.
— Да нет, этих моя коробка не интересовала… — Клиент проявил неожиданное самообладание. — Хорошо, что вы их прогнали, но это были обыкновенные хулиганы. Я бы с ними справился. Видите ли, у меня тоже есть оружие, хоть и неприятно постоянно носить с собой предмет для убийства.
Норберт с удивлением отметил, что Гестен, выходит, не всегда сумасшедший, бывают у него изредка проблески здравомыслия…
— Другое дело — коллекционеры! — добавил клиент уже на лестнице. — Тут я целиком полагаюсь на вас: настоящий профессионал по зубам только другому профессионалу. Слишком много цепких рук тянется к моей коробке… Смотрите внимательно, нет ли где-нибудь кота!
«Ну вот, опять принялся за свое», — усмехнулся про себя Норберт.
Хоть он и беспокоился, Аманда не подвела — примчалась в половине седьмого, запыхавшаяся и злая.
— Черт знает что, Нор! Во-первых, отменили льготы по налогообложению для целой кучи предприятий, в том числе для охранно-сыскных, во-вторых, налог с оборота повысили с семидесяти процентов до восьмидесяти пяти! Я-то думала, что мы выкрутились, а теперь еще доплачивать придется… Это сделал твой папа, сегодня, особым указом. А людям, которые пострадали от наводнения, до сих пор не выдали компенсацию, только все обещают и обещают… Ох, что творится… — Нахмурившись, она надела кобуру и добавила, почти со слезами в голосе: — Мы хотим заниматься честным бизнесом, а нам не дают! Ладно, Нор, езжай. Ты купил ей подарок?
На подарок у него не было денег, пришлось ограничиться шоколадкой. Он оставил машину у ворот Сокьянского парка и по вымощенной розовой плиткой аллее направился к Императорскому Павильону, белевшему на холме за деревьями. И стены Павильона, и купол, и колонны — все было сплошь покрыто прихотливыми рельефными узорами. Нерукотворная работа — мраморную поверхность превратили в кружево специально запрограммированные автоматы. Окна ярко светились. У входа дежурил музейный работник. Норберт поздоровался с ним, тот хмуро кивнул в ответ. Для сотрудников Чантеомских музеев каждое нашествие губернатора с гостями равнялось стихийному бедствию.
Накрытые столы стояли в Круглом зале, обманчиво казавшемся просторным — из-за стрельчатых окон, соединявших его с соседними помещениями. Сверкала драгоценная старинная посуда, переливались инкрустации на спинках знаменитых императорских кресел, на потолке пульсировали в свете скрытых лазеров серебряные арабески. Народу собралось много — одни взрослые, приближенные отца. Ровесников Илси не было. Пожилой мужчина в музейной униформе, примостившийся на стуле в дальнем углу, смотрел на это столпотворение с выражением тихого ужаса. Илси бродила среди гостей с непривычно независимым видом. Когда вошел Норберт, ее миниатюрное треугольное личико озарилось радостной улыбкой.
— Нор, как здорово, что ты приехал! Карен тоже здесь.
— Это тебе, — он протянул шоколадку.
— Спасибо.
— Потратился на подарок для сестры, ничего не скажешь, молодец! — криво усмехнулась Лионелла, выглянув из ближайшего стрельчатого окошка. — Раскошелился!
«Когда-нибудь я тетку пришибу!» — подумал Норберт. Он знал, что ему вряд ли представится случай это сделать, но помечтать было так приятно! Тетка с детства была для него ходячим воплощением зла — не абстрактного, а вполне реального, того самого, которое исподволь делает людей больными и несчастными, порождает ссоры, нервные срывы и самоубийства… Лионеллу и ей подобных надо держать за решеткой, наравне с уголовниками — Норберт был твердо в этом убежден, хоть и сознавал, что, попробуй он отстоять эту идею в споре, его сочтут чокнутым…
— Карен, иди сюда! — повернувшись в сторону, позвала Илси. — Это мой брат!
Лионелла исчезла из поля зрения, а за секунду до этого ее лицо стало испуганным и кислым — как мгновенно свернувшееся молоко.
— Вы — Норберт? Очень приятно! — Голос у Карен был низкий, мелодичный.
— Взаимно.
Он с любопытством ее рассматривал: правильный овал лица, немодно короткие рыжевато-каштановые волосы, крепкая загорелая шея, красивая грудь. На ней было облегающее черное платье с вырезом почти до пояса и длинными пышными рукавами — на Валене таких не носят…
— Карен — археолог с Шелконы, — представила ее Илси.
…Ну, тогда ясно: она причесана и одета по моде своего мира…
Подошел отец, его губы кривила ироническая усмешка.
— Надеюсь, отпрыск, в этот раз ты не притащил с собой ничего смертоубийственного?
— Не притащил… — Норберт с трудом отвел взгляд от выреза.
— Хоть иногда меня слушаешься, — с наигранным терпением вздохнул губернатор.
— Папа, есть разговор.
— Только быстренько, мне с тобой возиться некогда…
Они отошли в сторону.
— Илси уже пятнадцать, разреши ей жить у меня, — торопливо заговорил Норберт. — У тети Лионеллы проблемы с головой… Сегодня она двери с петель сняла, завтра потолок проломит. Я обещаю, что смогу позаботиться о сестре.
— И на какие гроши ты будешь ее содержать? — вклинилась в разговор тетка. — Это у тебя проблемы с головой, сопливый неудачник! А двери мы убрали для блага Илси — не понял, так помалкивай!
— Тихо! — Губернатор нахмурился. — Вокруг люди! Нор, я хотел бы знать, у тебя деньги есть?
— Ну… сейчас пока нету. Но если ты будешь давать Илси на расходы, а поселится она у меня…
— Надо же, какой ловкий! — Тетка всплеснула руками. — Еще бы, ты ведь у нас бизнесмен! На родной сестре готов наживаться, чтоб побольше денежек загрести, все вы, торгаши, такие! И не стыдно?
Норберт открыл рот, но губернатор не дал ему произнести ни слова…
— Не валяй дурака, отпрыск. Девчонка должна жить дома. А ты сначала зарабатывать научись, а уж потом вылезай с предложениями.
Норберта захлестнула злость:
— Папа, ты поднял налог на прибыль до восьмидесяти пяти — какого черта можно заработать при таких условиях?
— Ну, вот это уже меня не касается! — Губернатор развел руками и ухмыльнулся, потом добавил наставительным тоном: — Дыру в бюджете надо латать! Ладно, отпрыск, не путайся под ногами, я занят. — Он отошел к группе гостей.
Молча обогнув сияющую, как трехъярусная люстра, Лионеллу, Норберт пересек зал, остановился у проема, за которым находился зал поменьше, отделанный полированным дымчатым камнем с хрустальными прожилками. Во втором зале окна были настоящие, за ними сгущались прохладные мутно-сиреневые сумерки. Двое гостей, устроившись на древнем диванчике, вполголоса беседовали, при этом один из них рассеянно скреб подлокотник, а похожий на изваяние служащий музея наблюдал за его действиями с мученической гримасой… Понемногу Норберту удалось унять злость: он должен найти выход, не поддаваясь эмоциям…
— Дамы и господа, прошу всех к столу! — позвал губернатор.
Гости встали, служащий испустил вздох облегчения.
Норберту удалось занять место рядом с сестрой. Слева от него уселся отец, дальше — Карен, справа от Илси — тетка. Гостей было десятка три. Иные из них сдержанно ахали, разглядывая и осторожно трогая тяжелые тарелки из чистого золота или усыпанные драгоценными камнями столовые приборы, но для Норберта императорская посуда была не в новинку.
— С тарелками поосторожней! — весело предупредил губернатор. — Обратите внимание на их края — острейшие, как бритва! Они символизируют непобедимость Империи. Этот сервиз был изготовлен две тысячи лет назад, по личному заказу императора Тердольта Второго, в честь победы над бекрами. А мы с вами — законные наследники древних императоров, хе-хе, вот и пользуемся! — Он рассмеялся.
Гости тоже засмеялись. Пронзительный голос Лионеллы перекрыл общий гомон:
— Прислуга! Замените тарелку для Илси — дайте девочке обыкновенную посуду, фарфоровую! Да вы о чем думали?! Она ведь у нас неловкая и слабенькая, обязательно порежется!
— Тетя, пожалуйста, не надо! — шепнула Илси.
— Молчи, я знаю, что для тебя лучше, — отмахнулась Лионелла. — Прислуга, шевелитесь побыстрее! Совсем о девочке не позаботились!
Илси опустила лицо, ее щеки горели, на глазах блеснули слезы. Норберт сочувственно пожал ей руку под столом.
— И не плачь, как маленькая, ведь я о тебе же пекусь! — все так же громко выкрикнула Лионелла.
Золотую тарелку перед Илси заменили на белую, с цветочками по бордюру. Гости приступили к еде.
— А почему вон того человека не угостили? — тихо спросила сестра у Норберта.
— Это музейный работник. Присматривает, чтобы кто-нибудь не стащил ценный экспонат.
— Все равно, стоило пригласить его за стол, раз он здесь…
— Ну вы посмотрите, какая она у нас наивная! — умильным шепотом обратилась Лионелла к соседу справа. — Не то что всякие там современные девицы… Глупенькая, зато не знает, чего не надо!
Илси ссутулилась, глядя в тарелку, «Тетку мало убить!» — опять подумал Норберт. Его угнетало тошнотворное сознание собственного бессилия.
День рождения почти взрослой дочери был отличным поводом собрать в неофициальной обстановке своих приближенных, повнимательней присмотреться к ним и попытаться вычислить: кто же против тебя работает? А в том, что кто-то метит на его место, губернатор больше не сомневался. Он разгадал план неизвестного конкурента: специально нанятый профессиональный убийца, прошедший обучение в Тренажере, должен совершить в столице Чантеомы серию преступлений, что, во-первых, скомпрометирует Харо Костангериоса в глазах Премьер-Губернатора (показав, что он якобы не контролирует обстановку в своей области), а во-вторых, снизит его рейтинг (в народе уже начали циркулировать слухи: мол, у простых венедийцев появился неуловимый защитник, который расправляется с бандитами, в то время как губернатор для этого палец о палец не ударил)… Безусловно, убийцу кто-то информирует. В ночь полицейской операции тот затаился, позапрошлой ночью прикончил шесть человек, прошлой — еще одиннадцать, но не в центре города, наводненном усиленными патрулями, а на окраине. Жертвы — хулиганы со стажем, завсегдатаи полицейских участков. Складывается впечатление, что убийца попросту издевается над губернатором! Кто-то его информирует, в этом сомневаться не приходится. Вопрос — кто?..
Играя роль радушного хозяина, губернатор исподтишка наблюдал за гостями… Иногда тайный враг может выдать себя взглядом, жестом, случайной обмолвкой. Он собрал здесь тех, кто с наибольшей вероятностью может претендовать на пост правителя Чантеомы (при условии, что Харо Костангериос окажется в слабой позиции). Все они не слишком умны, рано или поздно враг себя обнаружит. Кое-кто начал нервничать под пристальным взглядом губернатора, но это еще не показатель. В таком деле лучше знать наверняка — чтобы раздавить именно того, кого надо…
— Как тебе нравятся императорские покои? — повернулся он к Карен.
— Типичная для императорских покоев обстановка.
…М-да, он-то рассчитывал поразить ее воображение… Не прекращая зорко следить за физиономиями гостей (иные чувствовали себя стесненно — хороший признак!), губернатор объявил:
— А сейчас будет жаркое!
Жаркое не несли, и он нахмурился: не любил, когда прислуга проявляла нерасторопность. Гости с фальшивым оживлением переговаривались. Из соседнего помещения донесся резкий звук, словно что-то уронили, топот, вскрик… Да что там происходит?.. Дверь распахнулась, и через несколько секунд все голоса смолкли, а губернатор ощутил внезапную дурноту — потому что вместо лакея в проеме стоял Мехтобий Гусл. С топором.
Психопат был грязен и небрит, его большое младенчески-розовое лицо лоснилось в свете кристаллообразных плафонов, на вывернутых губах темнели болячки. Он тупо огляделся и наморщил лоб. Новый министр финансов, сидевший к нему ближе всех, выронил одиноко звякнувшую вилку.
— Порублю… — гнусаво произнес Мехтобий, качнувшись вперед. — Порублю кого-то…
— Нор, пистолет есть? — тихо спросил губернатор.
— Нет, — так же тихо отозвался сын.
…На этого оболтуса ни в чем нельзя положиться: когда не надо, таскает оружие с собой, а когда надо — забывает дома. И куда смотрит охрана?! Он всех разгильдяев повышибает с работы… если останется жив…
Мехтобий морщил лоб и озирался — выбирал, с кого начать. «Он не должен меня убивать, — все еще противясь парализующему страху, думал губернатор, — ведь это же я спас его от суда… Он меня не убьет… Нет, не убьет…»
— Посмотрите на эту тарелку! — услышал он рядом голос Карен. — Из чистого золота, хотите такую?