— Туда жилы не достают… Так вот, если точно знать их местоположение, можно даже в опасном районе гулять и рушана не встретить.
— А вы знаете?
— Примерно.
— Покажите на карте.
Хальцеолиец показал.
— Илси, запоминай, — велел Норберт.
Здание, где находились меченые деньги, стояло на самой границе средней рушанитовой жилы, которая захватывала несколько улиц. Карта была очень подробная, содержала данные о каждом пронумерованном доме в черте столицы. Улица Жизель-Пятнадцатая (первые поселенцы Хальцеола разметили свой город по принципу шахматной доски), дом номер девяносто два.
— Рушаны нападают на людей?
— Нападают, хотя почти не переваривают. Они жрут все, что движется, даже автопылесосы. Лучше подойти вот с этой стороны, видите? Потому что жила — с противоположной. Террористы, наверное, решили, что в таком месте их искать не станут. Они постоянно рискуют, поэтому вы не имеете права их осуждать!
Илси ушла к себе в номер, через десять минут вернулась в школьном платье и с двумя косичками. Сейчас она выглядела лет на четырнадцать.
— Не боишься? — негромко спросил Норберт (он чувствовал себя последним подонком!).
— Боюсь. — Девочка посмотрела на него снизу вверх. — Но я все равно пойду. Нор, ведь это не ты меня посылаешь, я сама решила!
Преодолев внутреннее сопротивление, он заставил себя перейти к делу:
— Если получится, оставь в живых хотя бы одного террориста. Мы не знаем, там они держат Аманду или в другом месте. Вдруг нам понадобится заложник для обмена.
— Заложник? Вам? — оторопело уставился на него Феспис.
— Ну да, предусмотрен и такой вариант: меняем террориста на Аманду.
— Но ведь мирные жители, у кого террористы похитили близких, никогда так не поступают!
— А мы поступим. Пригрозим, что в случае отказа сдадим заложника денорцам.
— Это же… просто дикость! — Хальцеолиец был изрядно шокирован. — Вы знаете, что делают олигархи с захваченными террористами?
— Думаю, что ничего хорошего. Тем более у них будет стимул вернуть нам Аманду.
— Деньги все на том же месте, — приняв очередной сигнал, сообщил Олег.
— Тогда идем.
На улице остановили такси, которое довезло их до юго-восточного района. Илси взяла портфель (в нем лежало оружие) и пошла, не оглядываясь, по длинной пыльной улице. Норберт, Олег и Феспис молча смотрели ей вслед… Вот она вступила в тень небоскреба, свернула… Рейд по спасению Аманды начался. Теперь оставалось надеяться, что школьница с трогательными косичками не покажется террористам опасной личностью, а когда те спохватятся, будет поздно.
Трое парней двинулись в ту же сторону. Олег время от времени сверялся с картой: на плоском экране зеленая точка (у Илси тоже был передатчик) медленно приближалась к красной. Обогнув неряшливый, похожий на многоэтажный барак небоскреб, они оказались на неожиданно многолюдной улице: тут находился завод — составленная из серых цилиндров и параллелепипедов архитектурная композиция на фоне вздыбленных хальцеолийских гор, — где как раз закончилась дневная смена. Зато следующая улица выглядела вымершей, на стенах домов и вбитых в землю столбиках через каждые десять метров висели таблички с надписью: «ВНИМАНИЕ! ОПАСНАЯ ЗОНА!»
Пока Олег в очередной раз проверял местонахождение меченых денег, из-за угла выползла патрульная машина на магнитной подушке.
— Что вы здесь делаете? — спросил полицейский после проверки документов.
— Хотим рушана сфотографировать, — нашелся Норберт. — На память о Хальцеоле.
Патрульный покрутил пальцем у виска. Норберт между тем прикинул, что Илси, видимо, проскочила границу закрытой зоны, разминувшись с полицией.
— А что такое? — Он изобразил удивление. — Я слыхал, на этих зверюшек тут вовсю охотятся.
— Охотятся на них денорские олигархи, а нормального человека рушан сожрет!
— Тогда выпейте пива за мое здоровье! — Норберт достал из кармана купюру.
Полицейские взяли деньги и уехали.
— Продажные сторожевые псы! — высказался по этому поводу Феспис. — Именно коррупция должностных лиц привела к тому, что денорцы раздавили нашу планету!
По ту сторону границы начиналась улица, расположенная как бы на двух уровнях: правая сторона вместе с неширокой проезжей частью находилась намного ниже левой. Вдоль дороги тянулась ноздреватая бетонная стена, вечернее солнце высвечивало на ней каждую царапину, каждую трещинку, сверху свисали толстые стебли с метелками ярко-желтых тычинок на концах.
Норберт вытащил бластер, Олег последовал его примеру. Феспис тоже достал из кармана пистолет дешевой модели. Оказавшись на верхнем уровне, они убедились, что окраина юго-восточного района столицы в целом вполне может соперничать со здешними горами: улицы то круто поднимались к теплым вечерним небесам, то ниспадали резко вниз; дороги для автотранспорта прорезали местность по прямой, то и дело исчезая в туннелях; кое-где перепады были такие, что крыши одних построек находились на уровне первых этажей соседних. Прямоугольные коробки с далеко выдвинутыми балконами выглядели не очень ухоженными, но и не обветшалыми. Мертвая неподвижность панорамы действовала на нервы.
— Держитесь ближе к стене, — с беспокойством поглядывая на небо, предупредил Феспис. — Тут патрулируют магнитопланы, мародеров ловят. И зачем я с вами связался!
— Вы хотели получить работу в нашей фирме и смыться с Хальцеола, — напомнил Норберт.
Магнитопланы попадались им дважды: один выплыл из-за узкого, белого, в розоватых потеках небоскреба и завис над крышами; Норберт, Олег и Феспис находились на западной стороне улицы, в тени, и успели спрятаться в подворотне. Второй в течение нескольких минут маячил над горизонтом, потом исчез. Солнце, наполовину скрытое за домами, заливало золотом верхние окна многоэтажек. Норберт первый заметил движение далеко впереди: ему показалось, что приземистая серая постройка сама собой переползает с одной стороны улицы на другую.
— Что это?
— Рушан, — упавшим голосом произнес Феспис. — Голодный…
— Откуда вы знаете, что голодный? — спросил Олег.
— Сытый сидел бы на месте. Ничего, мы сейчас не на жиле.
Несмотря на этот утешительный факт, хальцеолиец струхнул и угнетенно озирался. В кармане у Олега тоненько запищало.
— Прием! — Выхватив передатчик, он включил связь.
— Это я, — донесся из коробочки слабый голос Илси. — Нахожусь недалеко от девяносто второго дома, там есть люди. Насчет Аманды пока не знаю. С вами все в порядке?
— Да. Мы почти рядом, на Жизель-Двенадцатой.
— Меня заметили. Один парень спросил с балкона, что я здесь делаю, а я ответила, что жила тут раньше, хочу забрать свою любимую куклу. Он сказал, что тоже пришел за вещами, чтобы я подождала, он меня проводит. Я убежала, сейчас наблюдаю за домом из соседнего здания. Тот, с кем я разговаривала, вышел наружу — наверное, ищет меня. Лучше я проникну в дом, когда стемнеет. Вы тоже спрячьтесь. Перед тем, как начинать, я с вами свяжусь.
— Хорошо. Будь осторожна.
— Идите сюда! — позвал Норберт.
Пройдя под аркой, они оказались во внутреннем дворе высотного белого здания, по своей форме напоминающего кольцо. Двор был тенистым, а в воздухе парили маленькие полупрозрачные треугольники. Один из них прильнул к шее Фесписа, тот поморщился и звонко хлопнул по нему ладонью.
— Не шумим! — предупредил Норберт.
— Они кусачие!
Несколько секунд спустя Норберт ощутил это на себе.
— Давайте в подъезд, — предложил Олег.
Все подъезды были заперты, зато компьютерщик заметил приотворенное окно на первом этаже, и они забрались внутрь, в кабинет с пустыми стеклянными шкафами, литыми столами из дешевого пластика и шаткими стульями. В углу на подоконнике стоял графин с мутной жижей, на полу валялась газета. Дверь, за которой, по логике вещей, должен был находиться коридор, не открывалась.
— Что здесь было? — спросил Норберт.
— Учреждение какое-то. — Феспис говорил шепотом. — Почему вы послали вперед свою сестру?
— Она побывала в Чантеомском Тренажере.
— А-а… По ней незаметно, если сравнить ее с денорками. Вы не видели женщин-олигархов? Они такие же надменные и мускулистые, как мужчины-олигархи, и нисколько не уступают им в жестокости.
— Моя сестра — валенийка, а не денорка.
— Как она попала в Тренажер? Я слышал, что это удовольствие стоит бешеных денег.
Не желая распространяться о перипетиях личной жизни Илси, Норберт ограничился туманной и многозначительной фразой:
— Наш отец — губернатор Чантеомы.
— Ясно. Значит, золотая молодежь. — Хальцеолиец закинул ногу на ногу, так что стул под ним покачнулся, и поглядел на Норберта с горько-ироничной усмешкой. — Дети коррумпированной верхушки! Вы свысока насмехаетесь над террористами, а сами даже не знаете, что такое голод и нужда.
Норберт мог бы сказать, что голод и нужду он досконально изучил на собственном опыте, но вместо этого заметил:
— Феспис, из-за ваших террористов тысячи людей остались без крова. Не говоря уж о погибших.
— Те, кто раньше тут жил, без крова не остались. Денорцы построили для них лагерь и снабжают всем необходимым. Несмотря на свою страсть к насилию, они любят показать себя благотворителями. Таким способом наши ребята заставили их раскошелиться — ведь эти благотворительные акции выкачивают соки из экономики Денора! Очень тонкий расчет…
Хмуро глядя на него, Норберт призадумался: а не повесил ли он камень себе на шею, согласившись взять Фесписа на работу? Ладно, на худой конец можно будет уволить его, высадив на какой-нибудь планете с достаточно либеральным политическим режимом. Сейчас главное — выручить Аманду.
Снаружи стемнело. Передатчик, который Олег сжимал в кулаке, опять запищал.
— Это я. Вы где?
— На Жизель-Двенадцатой.
— Из дома никто больше не выходил. У них черные шторы на окнах, поэтому не видно, есть там свет или нет. Я пошла, до встречи!
— Мы тоже идем. Пока!
Норберт перемахнул через подоконник, огляделся, держа наготове бластер. Никого… Арка черным пятном выделялась на смутно белеющей стене.
— Давайте бегом! — предложил Олег. — Вдруг она не справится…
Номера домов и названия улиц, нанесенные флюоресцирующей краской, светились в темноте, в небе мерцали звезды и пять бледно-розовых лун разного размера — больше никакого освещения не было. Миновав два перекрестка, Норберт и Олег свернули на Жизель-Пятнадцатую.
— Сам напросился, — задыхаясь, бормотал тяжело топавший позади Феспис. — Сам с вами пошел…
Номер девяносто два оказался длинным трехэтажным домом с полукруглыми балконами. Из окна третьего этажа на улицу падала полоска света.
— Там! — показал на окно Норберт и распахнул дверь подъезда.
На лестнице лежал мужчина. Когда Олег осветил его фонариком, на шее блеснула стеклянная бусинка. Значит, Илси воспользовалась пистолетом с парализующими капсулами. Передатчик опять просигналил.
— Илси?
— Я нашла Аманду, мы на третьем этаже.
— Мы на лестнице, поднимаемся!
— По улице идет человек, прямо сюда.
— Ага, мы его встретим…
Дверь, к которой прислонился запыхавшийся Феспис, распахнулась — Феспис рухнул прямо на парня, который с опозданием отшатнулся и сипло спросил:
— Кто там?
— Налоговая инспекция!
(За время работы в «Антираспаде» Норберт твердо усвоил, что на этом свете нет ничего хуже внезапного налета налоговых.)
— Что?! — Террорист дохнул перегаром.
Олег ударил его сбоку по руке, сжимавшей пистолет; почти одновременно Норберт оглушил террориста, заехав кулаком в висок.
— Осмотри помещение, я встречу второго.
Выключив фонарик, он бесшумно спустился к входной двери — за несколько секунд до того, как дверь со скрипом приоткрылась. В подъезд осторожно заглянул человек. Он тоже был вооружен — подозревал неладное, но не догадывался, что нападение произойдет, едва он переступит порог. Норберт перехватил его руку с импульсным пистолетом, сдавил кисть — заряд ушел в потолок, на головы обоим посыпалось бетонное крошево — и вывернул. Пистолет упал на пол, террорист взвыл.
— Не дергайся, руку сломаю, — предупредил Норберт. — Ты заложник.
— Я — заложник? — тоном священнослужителя, столкнувшегося с невообразимым для человеческого ума кощунством, переспросил террорист.
— Ага, ты.
Норберт использовал захват, которому научила его Стелла, и пленник не смел пошевелиться. По лестнице сбежал Олег.
— Там никого больше нет.
На террориста надели наручники, найденные на корабле, в арсенале Зеруата.
— Нор, вы где? — донесся сверху голосок Илси.
— Порядок, мы идем!
Одна из дверей на площадке третьего этажа была распахнута, квартиру неярко освещали лайколимские «вечные лампы» — золотистые конусы полуметровой высоты. Окна в большой комнате занавешены тяжелыми черными портьерами. На полу лежали два тела — парализованная женщина и бездыханный мужчина, из груди которого торчала рукоятка ножа. Увидев их, террорист со скованными за спиной руками замер.
Аманда сидела на диване и, давясь, уплетала бутерброд с колбасой.
— Привет! — окликнул ее Норберт. — Поесть можно и потом, пошли отсюда.
— Ее не кормили, — объяснила Илси. — Дали только два сухаря и стакан воды. Я нарочно отдернула штору — вы заметили, да?
Олег тем временем достал из кармана приборчик и определил:
— Наши деньги в соседней комнате, надо их забрать.
Террорист с непроницаемым лицом разглядывал своих врагов. Это был мужчина лет тридцати, одного роста с Норбертом, длинноволосый, с глубоко запавшими воспаленными глазами.
— Это он разговаривал со мной с балкона, — сказала Илси.
— Хальцеолийская школьница помогает денорским прихвостням! — презрительно усмехнулся террорист.
— Я не хальцеолийка и не школьница! — с неприязнью бросила девочка. — Не кормить человека целые сутки — это подлость!
Пятясь, террорист сделал несколько шагов назад и опустился в угловое кресло. Норберт не спускал с него глаз, опасаясь подвоха.
— Тут не только наши деньги! — донесся из соседней комнаты обрадованный голос Олега. — Их целая куча!
— Все заберем! — затолкав в рот остатки бутерброда, промычала Аманда. — Пополним кассу «Антираспада».
Обычно она не разговаривала с набитым ртом, но пережитые потрясения заставили ее забыть об изысканных манерах.
— Вы хотите совершить грабеж? — оторопело спросил Феспис, топтавшийся у двери.
— Это не грабеж, а компенсация за моральный ущерб, — возразил Норберт.
— Моих карманов не хватает! — вновь позвал компьютерщик.
Стряхнув с одежды крошки, Аманда поспешила ему на помощь.
— Надо еще решить, что делать с террористами. — Норберт оглянулся на Фесписа, ему требовался совет. — Если мы найдем исправный таксофон и вызовем полицию, это чревато неприятностями?
Хальцеолиец ответил неожиданно деловито, без всяких восклицаний:
— Они отнимут у вас деньги, припишут себе арест подпольной группы, а на вас что-нибудь навесят. У нас та еще полиция! Ходят слухи, что олигархи собираются ее разогнать, как только их люди изучат обстановку.
Норберт неопределенно кивнул. Пленный террорист пристально наблюдал за ним, в его глубоко запавших темных глазах отражался свет лайколимского конуса, установленного на металлической консоли напротив. Норберта беспокоило выражение его лица: смесь обреченности и торжества. Но что может сделать человек со скованными за спиной руками? Террорист повозился, устраиваясь в кресле, и снова застыл в скрюченной, неестественно напряженной позе.
— А если позвонить тому типу, который дал мне визитную карточку? — предложила Илси.
— Гм… Не стоит лишний раз привлекать его внимание. На него не только произвело впечатление, как ты дерешься, — ты ему понравилась. Неизвестно, что он сделает, если ты подогреешь его интерес. Например, постарается задержать тебя на Хальцеоле. От людей, которые обладают слишком большой властью, лучше держаться подальше!
— Как честные люди, вы должны отпустить террористов, не вмешиваясь в то, что происходит между ними и денорцами! — с нажимом заявил Феспис.
— Чтоб они продолжали заниматься похищениями и убийствами? — Норберта раздражало то, что хальцеолиец закрывает глаза на очевидные факты. — Вот что… Илси, в карточке указан адрес олигарха?
— Да. Адрес сейчас точно не помню, но там все написано.
— Если мы подбросим ему этих бандитов, а сами сразу смоемся, словно мы тут ни при чем? А дальше пусть по закону разбираются!
— Ты хочешь анонимно подбросить во дворец к олигарху связанных террористов? — с сомнением произнесла Илси. — А как мы их туда потащим через весь город?
Норберт и сам сознавал, что его идея далеко не блестящая. Смерив взглядом террориста в кресле, угрюмо посмотрев на тела его сообщников на полу (труп так и останется трупом, а вот парализованная женщина через два-три часа очнется!), он погрузился в поиски варианта, который обезопасил бы «Антираспад» от мести проигравших бандитов. Физическая ликвидация исключалась: он не мог убивать беспомощных людей и тем более не хотел, чтобы это делала Илси.
— Торгаш инопланетный… — Террорист выдавил улыбку, похожую на судорогу, в то время как его темные глаза оставались холодными, ненавидящими. — Только о своем барыше печешься, сволочь. А нас тут с потрохами взяли денорцы! То же самое и с твоим миром будет, тогда вы нас попомните! У нас великая цель, мы ради нее умираем.
— Да, у вас великая цель, — кивнул Норберт, — и поэтому вы сами жрете колбасу, а заложников морите голодом!