…Четверть часа назад «Антираспад» выпустил два исследовательских зонда. Один парил в атмосфере, второй приземлился на гигантском, похожем на запятую острове, где, если верить схеме, спрятан загадочный артефакт. Оба аппарата уже начали передавать данные: состав воздуха, воды, почвы, радиационный фон, микроорганизмы… Олег сидел за компьютером, Илси — перед пультом; Норберт, Аманда и Феспис смотрели на экраны внешнего обзора, стоя за их креслами.
— Ничего опасного, — подытожил наконец все данные Олег. — Можем высаживаться.
«Антираспад» опустился на серый галечный пляж, в двадцати метрах от кромки прибоя. Норберт первым сошел с корабля по выдвижному пандусу. На правом его бедре висел бластер, на левом — кобура с сигнальным пистолетом и нож, на шее — бинокль, за спиной — рюкзак с кислородными баллонами, дыхательной маской, аптечкой, трехдневным сухим пайком и (на всякий случай) двумя гранатами из корабельного арсенала. Спустившаяся следом Илси была экипирована так же. Еще на плече у Норберта болтался металлоискатель — обыкновенный, в отличие от того, древнего, который Аманда продала денорцам, но тоже неплохой, белтийского производства.
Снаружи было пусто и тихо. Мутные белые волны накатывали на берег, над водой роились полупрозрачные шарики с оборками — несомненно, живые организмы. Оборки трепетали, образуя размазанный круг, — видимо, за счет этого странные создания и удерживались в воздухе. Рассмотрев их в бинокль, Норберт окинул взглядом горизонт: больше нигде никакого движения! Из люка выглядывали Аманда и Феспис, Олег остался в рубке около передатчика. Норберт окликнул сестру, и они двинулись к розоватым холмам, отрезавшим пляж от внутренней части острова.
Артефакт, описанный Зеруатом как небольшой металлический чемоданчик, находился где-то поблизости, в трех-четырех километрах от места посадки. Опасаясь впечатать его в землю, они специально сели на некотором расстоянии от района поисков.
— Похоже на Тренажер, — прошептала Илси, озираясь. Он заметил, что сестра как-то подобралась, словно ждет неприятных сюрпризов.
— Чем же похоже?
— Там был один сектор с такой же расцветкой — белое, розовое, серое. Земля раскрывалась под ногами, надо было успеть пробежать и не провалиться.
— На Каясопоне такого быть не должно, — не совсем уверенно возразил Норберт. — Вроде бы…
— Извини… — Девочка опустила голову.
— За что?
— Мы ведь из-за меня раньше времени улетели.
— Да ладно, хватит об этом. Лучше следи за обстановкой.
…До Системы Дилы-Мореды «Антираспад» добрался без происшествий, если не считать того, что однажды ночью Аманда ворвалась в каюту к Норберту, растолкала его и сообщила, что Илси у Олега и чем они вдвоем занимаются — неизвестно.
— Ага, хорошо, — сонно пробормотал Норберт, переворачиваясь на другой бок.
— Ты считаешь, это хорошо?! Твоей сестре шестнадцать лет, а ты пустил ее воспитание на самотек! Сначала она получает письма с двусмысленными намеками, теперь ночует у Олега, который должен обучать ее навигации и программированию, а не чему-то там еще… Ты меня слушаешь или нет?!
— Нет. — Он накрыл голову подушкой. — Я хочу спать.
Отобрав у него подушку, Аманда повысила голос:
— Лучше послушай, что я скажу! Я вдвое старше тебя и двоих детей без мужа воспитала! «Антираспад» — солидная фирма! Моральный облик сотрудников так же важен для нашего процветания, как правильное составление деловых документов! Ты подумал, что случится, если Олег проявит неосторожность?
— А… Все будет в порядке, я дал ему пачку лидонских презервативов. Они надежные, сам всегда ими пользуюсь.
Аманда швырнула подушку ему в лицо. Не ожидавший такой грубой атаки, Норберт сел на койке, ошалело хлопая глазами. Смерив его негодующим взглядом, она выкрикнула:
— Ты циник! Когда я была директором «Антираспада», мы не получали большой прибыли, зато у нас никто никого не трахал! И я считаю, для солидной коммерческой фирмы это главное! — Повернулась на каблуках и вышла, с силой захлопнув скользящую дверь.
На шум из своей каюты выскочил Феспис, и Норберт долго не мог уснуть, так как из коридора продолжали доноситься их голоса: Аманда ругала «новый стиль руководства в нашей фирме», а Феспис — реакционные режимы Денора, Хальцеола и Цилады, и оба распалялись все больше, говорили все громче.
Дня через три напряжение спало, но с Норбертом, Илси и Олегом Аманда все же держалась отчужденно, а Феспис стал ее лучшим другом.
…Холмы окутывал пушистый бледно-розовый мох. Ноги тонули в нем по щиколотку, позади идущего оставались две цепочки следов. С холмов открывался вид на равнину, усеянную небольшими водоемчиками и торчащими из сухой белесой земли светло-зелеными кочками. На юге просматривались неясные очертания — не то гор, не то руин. Связавшись с Олегом, Норберт описал, что они с Илси видят, и сообщил о начале поисков.
Водоемы и кочки оказались вблизи вовсе не тем, чем представлялись с дальней дистанции.
Водоемы — правильной формы овалы глубиной два-три дециметра — были заполнены прозрачной бесцветной жижей, дно и стенки выстланы дышащей темно-розовой плотью, от нее ответвлялись червеобразные отростки. В одних овалах плавали полупереваренные бесформенные ошметья, в других — те самые шарики с оборками, что мельтешили над океаном, только сейчас они сморщились, стали неподвижными, оборки превратились в безжизненно обвисшие пленочки.
— Озеро-желудок? — предположил Норберт. — Интересно, как они ловят себе еду?
— Вот, смотри, — показала Илси.
Один шарик вспорхнул с зеленой кочки — и сразу из ближайшего овала ударила сбившая его струйка жидкости.
— Пальцы в эту водичку лучше не совать, — хмыкнул Норберт.
— А я и не собираюсь.
Кочки были вовсе не кочками, а холмиками вязкой, пузырящейся пены. От них исходил резкий химический аромат, не особенно приятный для людей, зато привлекательный для шариков — те то и дело приникали к вспененной поверхности, замирали на две-три секунды и опять взмывали в воздух.
— Растения, — утвердительно заметила Илси. — Эти штуки их опыляют.
— А может, откладывают икру или что у них там есть… Скорее всего, мы оба не угадали. Слишком необычная тут живность для прямых аналогий.
Несмотря на наличие плотоядных водоемов и напоенных влагой живых холмиков, земля была высохшая, твердая. Норберт включил металлоискатель, задав максимальный пятисотметровый радиус поиска, но пока что прибор засек только металлические части их с Илси экипировки.
Они приближались к руинам. Это были именно руины — белесые, под цвет каясопонской морской воды и почвы, изъеденные временем многогранники, соединенные между собой крытыми галереями.
— Лайколимская архитектура, — уверенно определил Норберт. — Лайколимы тоже пытались колонизировать Каясопон и тоже ушли, неизвестно почему. Это остатки их поселка.
— Но зачем людям что-то прятать в лайколимских развалинах?
— Зачем? Чтобы всех обдурить. Наверное, тот, кто прятал, решил, что другим людям не придет в голову искать созданный людьми артефакт в лайколимских развалинах. Но это всего лишь предположение — мы пока не знаем, здесь он или нет.
Здесь!.. Когда подошли ближе, металлоискатель запищал.
Воздух внутри был затхлый, прохладный, на полу нетронутым слоем лежала наметенная сквозь оконные проемы сухая беловатая пыль. Под ней проступала абстрактная мозаика: множество линий фиолетового, синего, серого, голубого оттенков сплетались в сложные узоры. Помещения представляли собой просторные шестигранники; к ним примыкали трехгранные закутки, скорее всего выполнявшие функции шкафов и кладовок. Никаких забытых вещей — лайколимы забрали даже двери и оконные блоки! По-видимому, это было не поспешное бегство, а хорошо спланированная эвакуация. Кое-где на стенах Норберт заметил темные полосы, явно оставленные энергетическим оружием, а также небольшие дырочки. Они попадались и в комнатах, и в широченных коридорах. Разборки между колонистами? Или те от кого-то защищались?.. Пластиковое покрытие стен растрескалось, даже при легком прикосновении отваливались кусочки. Внезапно Норберт уловил позади слабый шорох, развернулся. Илси успела раньше, бластер уже был у нее в руке, — но это всего лишь порхал под потолком шарик, залетевший в галерею через окно. Взглянув на часы, Норберт в очередной раз вызвал Олега. Связь не работала, ее глушили сильные помехи.
— Как будто мы уже сто лет здесь бродим, — тихо заметила Илси.
Ну да, Норберт тоже ощущал усталость. Хотя с чего бы ей взяться?
Галерея привела их в соседнее здание, опоясанное по периметру кольцевым коридором. Остальную часть постройки занимал громадный зал с открытыми шкафами, разделенными внутри на одинаковые ячейки.
— Как будто мы уже сто лет здесь бродим, — тихо заметила Илси.
Ну да, Норберт тоже ощущал усталость. Хотя с чего бы ей взяться?
Галерея привела их в соседнее здание, опоясанное по периметру кольцевым коридором. Остальную часть постройки занимал громадный зал с открытыми шкафами, разделенными внутри на одинаковые ячейки.
— Библиотека? — с болезненной гримасой спросила Илси.
— Инкубатор, я видел их на фотографиях. Лайколимы хранили тут коконы с зародышами.
Все сильнее болела голова, это мешало соображать. Вдруг его озарило:
— Илси, ты как себя чувствуешь?
— Плохо.
Можно и не спрашивать, по ней видно.
— Ясно, мы с тобой надышались какой-то дрянью. Здесь или раньше, около тех чертовых кочек. Сейчас заберем артефакт — и бегом домой!
Он вновь попытался вызвать Олега — результат тот же. Зато металлоискатель настойчиво сигналил. Получается, что артефакт должен лежать в одной из пустых ячеек, однако его там нет. На всякий случай Норберт обшарил соседние ячейки — нигде, ничего… Потом присмотрелся повнимательней — и усмехнулся, хоть голова и разламывалась от боли: одна ячейка явно мельче остальных! Поддев лезвием ножа фальшивую перегородку, сделанную из того же серого волокнистого материала, что и весь шкаф-инкубатор, отбросил ее и вытащил увесистый металлический чемоданчик. Еще в тайнике лежал сложенный вчетверо листок пластиковой бумаги с коротким посланием на нем: «Кревлес, я знал, что ты его найдешь. Выпей за мое здоровье!»
Кто такой Кревлес? И за чье здоровье надо выпить? Норберт сунул послание в карман, а чемоданчик убрал в рюкзак.
— Пошли! — кивнул он Илси. — Немножко осталось.
Они почти бегом добрались до выхода, но, когда глотнули свежего воздуха, боль не прошла. Наоборот, усилилась.
— Нор, опасность! — скривившись, предупредила Илси.
Он оглядел равнину: как будто ничего нового, все спокойно. Пожалуй, слишком спокойно! Ни одного шарика, а час назад они тут порхали вовсю. Сестра молча указала на ближайший живой водоем: там было полно летучих существ, словно те надумали совершить групповое самоубийство. Иные все еще трепыхались. Из-за лайколимских зданий доносились громкие хлюпающие звуки — этого тоже раньше не было.
— Мне жалко их, — всхлипнула Илси, на ее щеках блестели слезы. — Мне всех жалко, и себя, и тебя. Нор, как больно. Давай сядем здесь и никуда не пойдем!
— Давай, — согласился Норберт.
Его охватила горькая обида на весь мир и нежелание что-либо делать. Теперь болела не только голова, но и каждая клеточка тела… Илси права, надо сесть и сидеть. И не двигаться…
Опустившись на землю, сестра уткнулась лицом в ладони, ее плечи вздрагивали, и сердце Норберта разрывалось от острой жалости. Он вытер скатившуюся по щеке слезу. И тут какое-то движение сбоку не то чтобы вызвало у него сильный интерес, но привлекло некоторую часть внимания.
Из-за угла выполз, перебирая множеством вывернутых, как у паука, лап, громадный кожистый мешок, покрытый редкой бурой щетиной. Голое мягкое брюхо волочилось по земле, головы не было — вместо нее торчал толстый длинный хобот с зубастой пастью на конце. Зверюга запустила хобот в водоем, с бульканьем втянула в себя содержимое, и Норберт увидел, что после этого ничего там уже не осталось — ни шариков, ни распластавшегося по дну и стенкам хищника. Просто овальная лунка в белесой почве.
«Бедные животные, — содрогнулся он от жалости, — их съели… А это одинокое существо с хоботом, до чего оно проголодалось».
Илси плакала навзрыд, как маленькая. Хобот неуверенно потянулся к ней, и тут Норберт опомнился. С ним творилось что-то неладное, неправильное! Он испытывал не свои эмоции. Похоже, с Илси то же самое… Церемониться было некогда — он пинком отшвырнул сестру в сторону с траектории хобота, достал из кобуры бластер. Именно достал, а не выхватил: рука слушалась плохо, пальцы ныли. Выстрелить не успел: с тонким визгом подавшись назад, зверюга скрылась за углом. Держа оружие наготове, Норберт левой рукой подхватил Илси под мышки и втащил в дом. Она дрожала, лицо было мокрым от слез.
— Илси, очнись! — Он встряхнул ее.
— Нор, это существо такое несчастное, — шмыгнула носом сестра. — Никто не хочет его понять…
— Ага, такое несчастное! — отчаянно борясь с болью и дурнотой, выдавил Норберт. — Оно взяло под контроль нашу психику, а мы попались!
— Зачем взяло под контроль?
— Чтобы нас слопать!
Теперь, несмотря на паршивое самочувствие, он снова мог думать, хоть и с трудом, и картина получалась довольно мрачная: похоже, зверюга разумна — вид оружия напугал ее. Или она телепатически уловила намерение Норберта? Раз она способна так мощно воздействовать на чужую психику, это не исключено. Связи с кораблем нет, и неизвестно, не подвергся ли корабль нападению.
— Мы должны выбраться! — Он посмотрел на Илси. — Возможно, придется выручать остальных: в нашей пятерке мы с тобой самые сильные. В Тренажере тебя учили защищаться от телепатических атак?
— Нет. Там одна автоматика, а Карен говорила, что автомат научить этому не может. Вот у нее были такие тренировки, она рассказывала… — Запнувшись, Илси сморщила лицо и ломающимся голосом произнесла: — Она меня бросила!
Новая атака, Норберт тоже это почувствовал. Боль усилилась. Надо выйти наружу, тогда все будет в порядке. Выйти, но ни в кого не стрелять, потому что все заслуживают жалости…
Выругавшись, он покрепче стиснул рукоятку бластера занемевшими пальцами.
— Илси, не поддавайся! Это такое же дерьмо, как тетка Лионелла!
Илси тоже достала бластер, хотя в глазах у нее стояли слезы. Они прятались в пыльном коридоре, освещенном рассеянным светом, который падал из высоко расположенных окон. Зверюга в такое не пролезет. А вот с другой стороны — комнаты, окна там достаточно большие. Пожалуй, сможет протиснуться, если очень захочет. Впереди зиял прямоугольный дверной проем — три метра в высоту, два в ширину. За ним расстилалась знакомая белесая равнина, у горизонта розовели холмы, скрывавшие океан и «Антираспад». Норберт вытащил из кармана передатчик. Связи не было. А чувствовал он себя препаршиво. Боль то отпускала, то вновь накатывала. В ушах звучал, ни на мгновение не умолкая, настойчивый вкрадчивый шепот: если кто-то хочет тебя съесть, надо его понять, простить и пожалеть, в этом и состоит истинный гуманизм. Скотина не может не быть разумной, раз оперирует такими аргументами! Или аргументы изъяты из его, Норберта, человеческой памяти, и тварь манипулирует единицами его сознания, не улавливая их истинного смысла?
В десятке метров от входа мелькнул темный щетинистый хобот, погрузившийся в водоемчик. Туши не было видно. Вскинув бластер, Илси простонала:
— Получай!
Срезанный хобот шлепнулся на землю. Равнину огласил пронзительный, на очень высокой ноте, визг, от которого заложило уши. Визжали хором!..
— Да их тут несколько! — сообразил Норберт.
— Нор, гранаты… — Не договорив, девочка опустилась на пол, сжалась в комок.
Голову Норберта словно сдавило обручем, возникло невыносимое ощущение горя и страха. Стиснув зубы, он заставил себя сбросить рюкзак, достать гранаты, снова надеть рюкзак, не выпуская из поля зрения дверной проем.
— Илси, вставай! — Его голос прозвучал сипло, как у простуженного. — Мы должны сами атаковать, иначе не выберемся.
Она встала, пошатываясь.
— Нор, я не могу… Я слабая…
— Это ты-то слабая? — Он встряхнул ее за плечо. — После Тренажера?!
— Я ничего не могу сама.
— Илси, ты можешь все! Доставай свои гранаты.
Ее колотил озноб, на лбу выступила испарина, но она подчинилась. Норберт, напрягая последние силы, боролся с собой: он только что ощутил приказ. Это был одновременно и ' жесткий приказ, и мольба, взывавшая к его лучшим чувствам: выйти под открытое небо с пустыми руками, без оружия… Спасло его то самое упрямство, которое на Валене помогало противостоять отцу и тетке: путь они все хоть лопнут, он не уступит! Выложив гранаты, Илси опять скорчилась на полу, дрожащим голосом бормоча:
— Не пойду… Все равно не пойду…
Видимо, она получила аналогичный приказ и тоже сопротивлялась. Но сидеть тут — не самый удачный вариант. Еще несколько часов такой интенсивной обработки, и они сломаются. Тогда твари сожрут их. Даже забаррикадироваться нечем! Надо атаковать, но Илси не в форме. Глухо всхлипывая, она свернулась в позе эмбриона, перепачканные пылью светлые волосы разметались по выдержанной в холодных тонах мозаике. Однако перед этим она же встала, когда он сказал, и вытащила гранаты. Вот оно, решение!..
— Илси, поднимайся! Возьми оружие!
Она так и сделала. Значит, решение верное. Илси переносила телепатическую атаку тяжелее, чем Норберт: ее хватало только на то, чтобы не подчиняться приказам, на активное противодействие не оставалось сил. Зато команды брата она выполняла охотно! Что ж, есть шанс прорваться…