– Доктор, у меня нет времени с вами спорить, – устало произнес Ильдус, – положение очень сложное. Мне нужно до завтрашнего утра допросить обоих и узнать, что именно замышляет их группа.
– Каким образом? Я же вам сказал, что они нетранспортабельны. И после наших уколов будут спать.
– Они не будут спать. Если нужно, вы сделаете им еще один укол и постараетесь разбудить. Или я начну сам будить их своими методами. Только спать они точно не будут.
Касым внимательно посмотрел на стоявшего перед ним начальника городской милиции.
– Вы знаете, – медленно сказал он, – я четыре года был в Афганистане, военным медиком. Всякого насмотрелся. Но вы меня все равно не сумеете убедить в своей правоте. Я вам уже сказал, что это невозможно. Раненые останутся у нас.
Сангеев хотел грубо ответить ему, но внезапно передумал, повернулся и стремительно вышел из кабинета. Касым удовлетворенно кивнул, вытер руки и уселся в кресло, чтобы заполнить необходимые документы. Именно в этот момент в кабинет снова вошел начальник милиции.
– Можно вас на минуту? – попросил он.
Касым поднял голову.
– Я думал, что мы уже договорились.
– На одну минуту, – сдерживая нетерпение, пробормотал Ильдус.
Касым пожал плечами и вышел из кабинета следом за своим нетерпеливым гостем.
– Куда мы идем? – спросил он.
– На второй этаж, – ответил Сангеев, – здесь рядом, совсем близко.
Они поднялись по лестнице на второй этаж. Ильдус стремительно прошел к дверям одной из палат, раскрыл их и пригласил врача войти. Тот нахмурился, но вошел. На кровати лежала перебинтованная Салима. Она спала.
– Посмотрите, – сказал Сангеев, – они сломали ей нос, перебили ключицу, сломали два ребра. У нее все тело в кровоподтеках. Если я сейчас не увезу этих подонков к себе, то завтра, возможно, таких женщин будет гораздо больше. Вы этого хотите?
Касым подошел к кровати. Целую минуту стоял и смотрел. Затем повернулся к начальнику милиции.
– Вы уверены, что это сделали именно они?
– Я видел это собственными глазами. Просто появился там слишком поздно.
– Хорошо. Можете их забирать. Но один все равно будет спать до завтрашнего утра. Мы ему ввели слишком сильную дозу успокоительного. Сейчас его трогать опасно, иначе у него просто остановится сердце. А второй пока может рассуждать и говорить. Мы сделали ему операцию на ноге под местным наркозом.
– Тогда пусть первый остается у вас, а я возьму второго, – решил Сангеев, – он мне очень нужен. Можно я оставлю рядом с палатой, где будет лежать раненый, своего человека?
– Можно, – кивнул Касым, – я предупрежу дежурного врача.
«Назар останется в больнице, а потом его сменит сержант, – решил Сангеев, – а сейчас мы вместе с Ризваном заберем Рашита к нам в милицию, и, если он не захочет отвечать, я изобью его еще сильнее, чем он избил Салиму».
Вместе с Касымом он спустился на первый этаж. Врач отдал необходимые указания. Через некоторое время Рашита вынесли на носилках и погрузили в машину «Скорой помощи». Рядом с водителем сел Ильдус Сангеев. А сержант забрал в свои «Жигули» Семенова. Так они и приехали в здание городской милиции. Рашита вынесли из машины, и сержант вместе с лейтенантом отнесли его вниз, где уложили в свободную камеру. Абуталиб с ужасом наблюдал за раненым. Когда машина «Скорой помощи» уехала, Ильдус взглянул на Куляш.
– Спасибо, ты нам очень помогла. Можешь идти домой.
– Если нужно, то я могу остаться.
– Нет. Ты поела?
– Да, спасибо. Все было очень вкусно.
– Тогда иди домой. Завтра с утра придешь.
Она собрала вещи и быстро ушла. Он запер входные двери, затем приказал Орилину:
– Садись на телефоны. Кто бы ни звонил, ты не знаешь, что произошло в городе. Кто стрелял и почему… Ты ничего не знаешь и не можешь меня найти.
Лейтенант кивнул в знак согласия. Майор, подталкивая Владлена Семенова, спустился вместе с ним вниз. За ними шел сержант. Когда они вошли в изолятор, сержант запер за собой дверь.
– Иди, иди, – показал Сангеев, – сейчас мы вам устроим «очную ставку» с твоим напарником.
Он завел испуганного Семенова в камеру, где лежал труп Салмана Масимова. Эффектно сдернул простыню.
– Узнаешь? – спросил он.
– Да, – отшатнулся от тела Семенов, – это он. Это мы вместе с ним были.
– Не сомневаюсь, – сказал Сангеев, – вот вам и «очная ставка». Мы застрелили его, когда он пытался сбежать. Можешь подтвердить, что это он?
– Да, – кивнул Семенов, – это действительно он. А почему вы его застрелили?
– Просто шутили, – поморщился начальник милиции, – решили таким образом позабавиться. Нам казалось, что это будет смелым экспериментом.
– Что вы такое говорите? – прижался спиной к решеткам Семенов.
– Несу чушь, как и ты примерно час назад, – зло заявил Сангеев, – чтобы ты примерно понял, как чувствует себя человек, которому вешают лапшу на уши.
– Я говорил вам правду.
– Вот поэтому посидишь в соседней камере и подумаешь о своей правде. – Ильдус толкнул Семенова в соседнюю камеру, закрывал за ним дверь.
– Нет, – крикнул тот, – не нужно! Я ни в чем не виноват!
– Неужели Владлен тоже был в их банде? – спросил изумленный Абуталиб через решетку.
– Он признался, что хотел ограбить твою машину, – зло сообщил Сангеев, отворачиваясь. Он подошел к камере, где на носилках лежал Рашит, вошел в нее, запер за собой дверь.
– У меня нет времени, – сообщил он. – Насколько я понял, утром вы готовите какую-то акцию. Кто, какую и зачем? Только быстро.
– А который час? – неожиданно спросил Рашит, поднимая голову.
– Почти одиннадцать вечера. У тебя предусмотрен какой-то моцион или массаж, расписанный по времени? Зачем ты спрашиваешь?
– Просто интересно, сколько вы меня здесь будете держать.
– Сколько нужно, столько и будем держать. Будем разговаривать?
– Не будем, начальник. Ты все равно меня не простишь. И не потому, что ты такой честный и принципиальный, а потому, что я твой бордель разорил и твоих девок избил. Думаешь, что никто не знает о том, как ты прикрываешь все эти злачные места? Ты был «крышей» этого борделя. – Рашит даже приподнялся на локте, чтобы произнести эту обличительную речь.
– Как ты у нас заговорил, – хмыкнул Сангеев. – Значит, все помнишь и знаешь. Итак, у меня к тебе только два вопроса. Зачем вы к нам пожаловали и что завтра должно произойти? Ответь на эти два вопроса, и я оставлю тебя в покое.
– А иначе будешь меня пытать? – криво усмехнулся Рашит.
– Нет. Сначала я сломаю тебе ребра. Затем – ключицу. Потом начну выкалывать глаза. Я буду придумывать для тебя самые страшные пытки.
– Не успеешь. Скоро приедут ваши офицеры, и меня заберут в областной центр. – Откуда Ильдусу было знать, что этими словами хитрый бандит проверяет, звонил ли он в другой город?
– Не заберут, – покачал головой Сангеев, – я пока не оформил протокол твоего задержания. Поэтому ты у нас – чистый и непорочный, как ангел. Будешь говорить?
– Мне нужно подумать, – ответил Рашит, – дай хотя бы один час.
– У меня мало времени. Лучше давай без размышлений.
– Нет, – твердо ответил Рашит, – я все расскажу только через час или два. Дайте время подумать. Мне только что сделали сразу два укола. Я даже разговаривать нормально не могу. Дайте мне время, чтобы я пришел в себя.
Сангеев посмотрел на сержанта. Тот пожал плечами. В общем, получалось, что этот бандит прав.
– Вы хотя бы знакомы друг с другом? – показал в сторону камеры Семенова майор.
– Первый раз его вижу.
– А Салмана Масимова тоже не знал?
– Почему не знал? Знал, конечно. Почему ты о нем в прошедшем времени говоришь? Это мой родственник.
– Он у нас в соседней камере лежит под простыней. Слишком горячий был у тебя родственник, слишком невоспитанный. Хотел сбежать, даже не попрощавшись. Вот мы его и остановили, – с явным удовольствием сообщил Сангеев.
– Жаль, что ты мне в ногу попал. Я бы тебя зубами загрыз, – пообещал Рашит.
– Успеешь еще зубы на мне поточить. Лучше рассказывай, зачем вам нужны были эти внедорожники? Для каких целей?
– Ничего не помню. У меня голова кружится. И вообще ночью нельзя допрашивать. Я раненый, имею право спать в тюрьме сколько хочу.
– Это не тюрьма, а изолятор, – сообщил Ильдус, – и ты не паясничай. Я уже сказал, что разобью твое красивое лицо вдребезги, если начнешь мне сказки рассказывать.
– Ты у нас еще и садист, – выдохнул Рашит, – я так и думал, когда впервые тебя увидел.
– Садист – это у нас ты, – возразил Сангеев, с трудом сдерживаясь, – тоже мне мужчина. С молодой женщиной справиться не смог и сразу пистолет вытащил! Какой ты мужчина? Ты, наверное, без оружия вообще к женщинам не ходишь? Ничего другого показать не можешь, чтобы произвести на них впечатление?
Рашит завыл от бешенства. Оскорбление было неслыханным, страшным. Внезапно он улыбнулся, блеснув зубами.
Рашит завыл от бешенства. Оскорбление было неслыханным, страшным. Внезапно он улыбнулся, блеснув зубами.
– Говори что хочешь, начальник. Ты все равно проиграл. Можешь взять нож и порезать меня на куски. Я буду смеяться тебе в лицо. Можешь меня прямо сейчас пристрелить. Я все равно ничего тебе не скажу. Делай что хочешь.
– Я так и сделаю, – спокойно кивнул майор, – сначала буду стрелять тебе в ноги, потом в руки. А под конец пущу пулю в голову. Ты готов?
Рашит тяжело задышал.
– Который час? – спросил он.
– Половина двенадцатого, – сообщил Сангеев. – Зачем тебе время? Ты все равно отсюда живым не уйдешь. Я просто не отпущу тебя, даже если все управление областной милиции приедет в наш город за тобой. Я тебе не прощу избитую женщину.
– Неужели она тоже была твоей любовницей? – нагло спросил Рашит. – Но ты, наверное, пользовался ею бесплатно, как «папа» этого заведения. А я ей деньги предлагал. Большие деньги. Только она, дура, начала меня оскорблять и деньги мне в лицо швырнула. Вот тогда я и решил показать ей, кто из нас мужчина.
Сангеев, не выдержав, ударил его по лицу. Сильно ударил. Рашит, облизнув губы, ухмыльнулся.
– Давай, начальник, начинай свою работу. Не медли.
– Кто и зачем должен здесь появиться? – тихо спросил майор. – В последний раз спрашиваю. Если не ответишь, начну стрелять. И учти, что у меня еще один твой дружок есть. Ты не захочешь говорить – я из него все вытащу. Он сейчас в таком состоянии, что долго сопротивляться не сможет, сам все расскажет.
– Ничего ты ни у кого не вытащишь, – почему-то торжествующе сказал Рашит, – поздно уже. Раньше нужно было нас допрашивать.
– Почему поздно? – не понял Ильдус.
– Уже скоро полночь, – пояснил Рашит, – по вашим правилам нельзя так поздно допрашивать заключенных.
Он нарочно тянет время, неожиданно понял майор, он уверен, что время на его стороне. Чего-то ждет, почему-то радуется. Что-то здесь не так. Нужно скорее выбить из него признания.
Он не успел продумать эту мысль, когда услышал, как по лестнице буквально скатился лейтенант Орилин. У него было дикое выражение лица.
– Там… – пытался выговорить лейтенант, – там… в больнице…
– Что случилось? – спросил Сангеев. – Говори скорее.
– Казбек. Приехал Казбек, – выдохнул Орилин, – он вошел в палату и увидел свою дочь.
– Кто его туда пустил? Где был Назар?
– Он дежурил на первом этаже рядом с палатой раненого.
– Что дальше?
– Казбек вошел и увидел свою дочь. Говорят, что он стоял и целую минуту на нее смотрел. А потом вышел из палаты. Ружье у него было с собой…
– Дальше! – закричал Сангеев.
– Он вошел в палату к тяжелораненому и выстрелил ему прямо в голову. Тот умер на месте.
Наступила тишина. Рашит поднял голову, пытаясь осмотреться. Сангеев растерянно опустился на койку. Только этого еще не хватало. Теперь уже ничего не скроешь. Мало того, что в этом городе сразу оказалось несколько бандитов, так нашелся еще и такой мститель, который сам расправился с бандитом. Теперь их город действительно прогремит на всю область, если не на всю страну.
– Нужно было забрать его с собой, – подал голос сержант.
– Где сейчас Казбек? – тихо уточнил Сангеев.
– Сидит в больнице рядом с палатой и ждет, когда вы приедете. Так и сказал, что ждет именно вас. Вам туда ехать нельзя. Он может выстрелить и в вас, – сказал лейтенант.
– Может, – кивнул Ильдус, – но я все равно поеду. Это мой долг. Он все равно никому другому свое ружье не отдаст.
Сангеев поднялся и пошел к выходу. Сержант тяжело вздохнул и пошел за ним. Лейтенант оглядел оставшихся в клетках изолятора задержанных и, ничего не сказав, повернул за остальными. На часах было без двадцати двенадцать. Он еще не знал, что наступает день Апокалипсиса для всего их города.
Глава 12
Все произошло не совсем так, как рассказал Альберт Орилин. Казбек узнал о том, что его дочь попала в больницу, уже через час после того, как весь город облетела весть о случившейся драке и перестрелке в гостинице. Как обычно бывает в подобных случаях, нашлось немало очевидцев, которые рассказывали о героических действиях сотрудников милиции, о преступниках, засевших в гостинице, о выстрелах… Стараниями сплетников число преступников выросло до десяти, а все три молодые женщины, работавшие в гостинице были растерзаны и убиты. Казбек услышал новости одним из последних. После того как Салима ушла из дома, он жил замкнуто, одиноко. В последний раз они виделись там, в этом проклятом месте, о котором ходило столько неприятных слухов. Он пришел, чтобы спасти свою дочь, вытащить ее из этого ада. Но как можно спасти человека, если тот сам этого не хочет? И какой ад может быть страшнее заблудшей души человеческой? Он дважды выстрелил в потолок, словно ожидая, что этим образумит свою дочь. Но с ней невозможно было разговаривать. И он ушел, чтобы больше с ней не видеться. Он даже не думал, каким страшным наказанием это будет прежде всего для него.
Казбек вошел в больницу, поднялся на второй этаж. Увидев его, испуганная санитарка бросилась куда-то в сторону. Казбек вошел в палату и увидел свою дочь. Она лежала перебинтованная, избитая, истерзанная, подключенная к проводам, не откликающаяся на его слова. Какой отец мог спокойно лицезреть эту сцену? Сердце какого отца не дрогнуло бы при виде этого ужаса? Казбек был мужчиной. Но он был и любящим отцом. Каждый день, проведенный Салимой в этом заведении, был не просто позором, а настоящим испытанием для самого Казбека. И сейчас он вышел из палаты, чтобы узнать, кто именно сотворил такое с его дочерью. Долго искать не пришлось. Испуганная санитарка рассказала ему, что один из бандитов прооперирован и лежит на первом этаже. Казбек спустился вниз. Ружье у него было всегда с собой. Он вошел в палату, чтобы посмотреть в глаза этому негодяю. Но негодяй тоже спал, опутанный проводами и перебинтованный. Казбек поднял ружье и тут же опустил его. Он не мог убить человека в таком состоянии, спящего и не способного оказать сопротивление. А самое главное, что человек этот так бы и не понял, почему его убили. Нет, такую легкую смерть он этому мерзавцу не подарит. Именно поэтому он поднял ружье и выстрелил по своей старой привычке в потолок. Негодяй, конечно, не проснулся, зато выстрел слышала вся больница. Испуганная санитарка сразу же позвонила в милицию, сообщив об убийстве.
Когда Сангеев приехал в больницу, Казбек безучастно сидел в коридоре, сжимая свое ружье. Майор прошел в палату, убедился, что второй бандит все-таки жив, вышел в коридор и присел рядом с Казбеком.
– Ты видел мою дочь? – спросил Казбек, глядя перед собой невидящими глазами.
– Видел, – кивнул Ильдус.
– Кто это сделал? Мне сказали, что один из них здесь.
– Он ему помогал. Но это не он.
– Тогда где тот, что сделал это?
– У меня в изоляторе.
– Отдай его мне.
– Ты прекрасно знаешь, что я не могу. Он ответит за все свои преступления по закону.
– Разве ты всегда действовал по закону, Ильдус? – спросил Казбек. – И когда открывал эту гостиницу, где был твой закон? А когда там работали женщины, куда смотрел твой закон? Нет, Ильдус, закон никого не защищает и не карает. Он никому не нужен, такой закон, если его можно использовать как хочешь.
Сангеев молчал. Он не хотел спорить с потрясенным отцом.
– Иди домой, Казбек, – попросил он. – Сейчас уже поздно, первый час ночи. Иди домой, а завтра мы поговорим. Тебе понадобится много сил, чтобы поставить дочь на ноги.
Казбек молчал. Он, казалось, превратился в неподвижное изваяние.
– Я останусь здесь, – наконец сказал он. – Когда ей было плохо, я бросил и предал ее, Ильдус. И она осталась одна с Иблисом, дьяволом, который совратил ее. Я больше ее не брошу. Я останусь здесь, Ильдус.
Сангеев понял, что спорить с ним бесполезно. Хорошо, что все так закончилось. Старый Казбек был мудрым человеком. Но прежде всего он был мужчиной, который не стал стрелять в беззащитного человека, лежавшего после операции без сознания. Сангеев поднялся и, не прощаясь, вышел из больницы. На улице его ждал сержант.
– Поехали обратно, – приказал майор, усаживаясь в его «Жигули».
По дороге они обратили внимание на открытые окна, откуда перекрикивались друг с другом соседи.
– Сегодня весь город словно с ума сошел, – пробормотал сержант, – почему не могут нормально позвонить? Нужно обязательно кричать. Ничего не понимаю.
Они доехали до здания милиции, въехали во двор. Сангеев поднялся к себе в кабинет.
– У нас городской телефон не работает, – сообщил Альберт Орилин, – я уже звонил на телефонную станцию, они сами не понимают, что происходит.
– Почему не работает? – устало спросил майор, усаживаясь на стул. – Что опять там случилось?
– Не знаю. Говорят, что по всему городу отключилось. Везде не работает телефонная связь. Даже с электростанцией связаться не могут. Говорят, что кабель вышел из строя. Странно, что это произошло ночью и так быстро. Сейчас только половина первого ночи. Но завтра утром пошлем механиков в соседний город, все проверим. И самое главное, что никакого ветра нет, никакого урагана. Почему кабель должен был порваться именно сейчас?