О, остановитесь.
— Подождите. Подождите секунду. Вы, ребята, знаете что-нибудь о ней?
— Первые годы мы думали, что она миф. Ты даже не узнаешь о её существовании, пока не отслужишь три года, — Джорж выглядел взволнованным. — Прежде, чем мы получаем эту работу, пограничный пехотинец, как я, никогда даже не видит светочу. А теперь они вылезают из всех щелей. Даже мифические светочи.
— Она не настолько стара; я помню, когда она была спасена. Она не квалифицируется как миф, — Леон вздохнул. — Больше нет никакого смысла спать. У нас впереди ознакомление и уроки.
— Ознакомление? — клянусь Богом, колени почти подогнулись. Я была рада, что рядом стоял Грейвс. — Уроки?
— И то, и другое для вас, уроки — для нас. Кроме Леона, — Бенжамин эффектно закрыл дальнейшее обсуждение, отворачиваясь. — И завтра, Дрю, я предлагаю купить одежду.
Уже купила. Но этого я не сказала. Потому что сбежать из Школы и остаться безнаказанной казалось хорошей идеей. Потрясающей идеей.
— Хорошо.
— Сперва я отведу тебя в кафетерий, — теперь тревожная улыбка Леона была направлена на меня. — Еда и куча уставившихся на тебя глаз. Лучше сразу покончить с этим, так?
— Да, — сказала я мрачно и пихнула Грейвса назад, отступая. Как мы сделали это, не запутавшись в ногах, я не знаю. Но нам удалось, и я была довольна. — Конечно. Дайте мне пятнадцать минут.
— Тебе не нужно спешить. У тебя есть час.
Но я уже закрывала дверь. Грейвс отпустил меня, и тогда я закрыла все замки. Я повернулась, и мы посмотрели друг на друга.
Он покраснел. Я тоже. Мы, красные, стояли и смотрели друг на друга.
— Грейвс... — начала я, в то время как он тоже начал говорить.
— Дрю... — его глаза были такими зелёными; с тех пор, как его укусили, их цвет становился светлее и интенсивнее.
Мы оба засмеялись. Это был сумасшедший, истерический смех, но всё было хорошо. Я прислонилась к двери, посмеиваясь, пока слезы не перестали брызгать из глаз. Он наклонился и обнял себя, потому что не мог нормально дышать.
Иногда вам просто надо выпустить пар. Особенно, когда вы на нервах и адреналин течет в крови в течение многих недель.
Однако всё закончилось слишком быстро. Я вытерла щеки, он, наконец, нормально вздохнул, и мы остались там, где стояли, неловко глядя друг на друга.
— Что это было? — наконец спросил он, проводя пальцами по волосам. Они превратились в черные шипы, но теперь эффект был более мягким, так как волосы отросли. — Я даже не слышал, как ты встала.
— Я была за компьютером. Заказывала одежду и всякую чепуху, — тебе нужна чашка, чувак? Я проглотила вопрос и шальной смех в одно и то же время. — Я, эм, я полагаю нам следует поговорить.
— После того, как я почищу зубы, — но он стоял неподвижно. — Господи, мне нужна одежда. Мне надоедает носить одно и то же все время.
Я слышу тебя. Тонкий шип вины прошел через меня — уже дважды всё, что ему принадлежало, забирали из-за меня.
— Я заказала тебе кое-какие вещи. И вроде как они берут нас завтра по магазинам.
— Завтра они берут тебя по магазинам, — я знала, что он не это имел в виду. Или, возможно, именно это хотел сказать, потому что прямо после того, как слова покинули рот, он выглядел так, будто ему было стыдно. Его сережка качнулась, когда он наклонил голову, водя пальцами по косматым волосам.
— Нас. Или я не иду, — я сложила руки и смотрела на синий ковёр. — Так, могу я задать вопрос? Об... этом.
— О чём?
О чём, черт возьми, как он думает, я собираюсь говорить? Но он был парнем и, следовательно, мог все забыть. Тем не менее, на сегодняшний день я исчерпала весь запас бесстыдства и собиралась использовать завтрашний запас примерно через час. Поэтому я изучала ковер, как если бы это подало мне идею. Он ничего не сказал.
Грейвс продержался около пяти секунд, затем кашлянул.
— Я, э-э, я имею в виду, черт побери. Разве я, ты знаешь, обидел тебя или что-то ещё?
— Нет, нет, — я потрясла головой. Черт побери, мои щеки снова горели. Медальон моей матери был теплым, и я выстрелила взглядом в него, просто чтобы проверить, где мы были.
Он смотрел на меня так, будто у меня на лице что-то было. В конце концов, я поняла, что потратила достаточно бесстыдства. Или я могу позаимствовать немного?
— Я просто, ну, в общем, хотела знать, где мы находимся в отношениях. Это все, — ну вот. Я всё сказала. Я хотела знать, правильно ли истолковала все или нет.
— О, — затем он долгое время молчал, я думала, что закричу. — Я, эм. Чёрт побери. Ладно.
Крик был определенно хорошим вариантом. Ладно, я что-то неправильно поняла. То есть, я не думала, что можно неправильно понять то, когда вы суете свой язык в рот парня. Но, полагаю, это так. Я или нравилась ему, или не нравилась, или нравилась, но просто не стоила таких проблем, или...
Господи. Слышать ругательства от парней определенно было хорошим вариантом. Не похоже, что у меня будет много времени вне уроков, учитывая то, что вампиры пытаются убить меня и все остальное.
Но, вы знаете, я бы хотела приспособиться к этому. Вместе с ним
— Хорошо, — я направилась мимо него в ванную. — Тогда я в туалет. Забудь, что я спросила.
— Дрю... — он сказал это так, будто у него заканчивался воздух.
— Нет, действительно. Всё круто. Я просто...
— Ты мне нравишься, хорошо? Правда. Просто... вся эта фигня, что происходит с тобой. А вампиры все время пытаются заполучить твою голову.
Я с трудом сглотнула.
— А ты думал, что будет легко? — но мое сердце раздулось как воздушный шар. Прошло много, много времени с тех пор, как я снова почувствовала что-то подобное этому. После нескольких секунд я решила, что счастье было блеклым словом для описания этого. — Хорошо. Круто. Ты мне тоже нравишься. Мы в значительной степени доказали это. Мы будем осторожны, правильно? — независимо от того, что это означает.
— Да, эм. Ммм, — теперь у него что-то застряло в горле. Я улыбалась как дурачка. Он снова сгорбился, как будто ожидал удара или чего-то ещё.
— Так что, да. Я предполагаю, что так оно и есть. Я в туалет, — я бросилась к ванной, как будто убегала. Я просто не хотела смеяться и дать ему неверное представление.
Мне следовало бы больше беспокоиться. Но вы не можете все время беспокоиться. И, если Грейвс был со мной, ну, тогда мне не стоит так сильно беспокоиться, так? Мы управлялись со всем, что Истинный мир преподносил нам. И независимо от того, что Анна делала у моей двери, это могло подождать.
Это был первый раз в течение многих недель, когда дыра в моей груди казалась менее воспалённой и пустой. И я действительно, действительно довольна этим.
Глава 9
Кафетерий, полный флуоресцентного света и конкурирующего запаха парней и промышленно-приготовленной пищи, затих, как только я появилась. Дампиры, оборотни — они все остановились и уставились на меня. Я стояла в дверях целых десять секунд, потом Грейвс толкнул меня сзади, и я снова пошла.
Было трудно есть со всеми этими взглядами. Но Грейвс находился рядом, оглядываясь, как будто был доволен собой. Он отложил целую тарелку блинов, гору картофельных оладий и горку хрустящего бекона — мне этого времени хватило на то, чтобы забрать завернутый в целлофан бутерброд с ветчиной.
Хорошо для него.
Леон повел меня через лабиринт тихих коридоров, подальше от звука хлопающих шкафчиков и мужских голосов. Здесь пол стал деревянным, мраморные бюсты вернулись и смотрели на меня так, будто я была незваным гостем. Длинные бархатные портьеры, обрамляющие окна, оживились из-за золотого сияния заката, такой свет длится, быть может, пять минут, потом наступают сумерки, и Истинный мир выходит поиграть.
Я задрожала. Сильнее закуталась в толстовку и застегнула ее на молнию.
Мы остановились в длинной тусклой комнате без окон с полированным столом для переговоров, на правой стороне — внутренней стороне — стены находились зеркала. С другой стороны были окна, но дампиры, казалось, проводили все важные встречи подальше от них. Я думала, что им бы захотелось света и свежего воздуха — вещи, которые кровососы, кажется, ненавидят. Но, с другой стороны, мне в голову пришла мысль, что ворваться в комнату без окон труднее. Или выстрелить в кого-то из винтовки через стену, а не окно.
Я ненавижу думать о чём-то вроде этого.
Худощавый, невысокий брюнет-дампир в красной футболке стоял с одной стороны двери, скрестив руки на груди. Кобура на плече выглядела абсурдно большой, а дизайнерские джинсы выглядели разрисованными. Он был привлекательным даже для этого места: темные локоны зачесаны назад, широкие светлые глаза на почти женском лице.
Бедный парень. То есть даже я чувствовала себя больше парнем, чем он выглядел. У него могли бы быть неприятности в некоторых школах, через которые я тоже прошла.
Конечно, если бы он был человеком.
Леон бросил мне нечитаемый взгляд, и отступил в сторону.
— Достаточно безопасно, миледи, — он сказал это немного громче, чем следовало бы, и я переступила через порог.
Прямо в Неспокойный Город.
Там, во главе стола, сидела Анна. Полумрак превратил ее кожу в совершенство, невьющиеся медно-светлые волосы были не к месту, и ее маленькие, красные, на высоком каблуке сапоги, располагались на столе. Она развалилась так, будто владела всей комнатой, подол подъюбников охватывал её ноги в шелковых чулках.
И она улыбнулась.
— О, привет! — ее зубы сверкнули, как новый полированный пенни. — Это же Дрю! Ты хорошо спала, дорогая?
Кир сидел справа от неё, его плечи сгорбились. Он выглядел несчастным, но оживился немного, когда я вошла. Я задалась вопросом: он красил волосы, чтобы соответствовать Анне? Но ее цвет — это красновато-коричневое золото, а его — морковь. Его цвет, очевидно, был естественным, и если ее были окрашены, то у Братства, вероятно, было достаточно денег, чтобы она могла посещать салон в течение длительного времени.
Рядом с ней даже самые красивые парни-дампиры выглядели неуклюжими.
Позади меня Грейвс шагнул в комнату, громко вдохнул и остановился как вкопанный. Я почти почувствовала, как он напрягся, горбя плечи.
Мне было все понятно. Она мне просто не нравилась.
Я обрела дар речи.
— Как бревно. Как насчет тебя? — или ты спишь в перерывах между стуками в двери людей?
Ее улыбка стала еще шире, показывая жемчужные, идеальные зубы. Когда она трансформируется, у нее появятся тонкие маленькие клыки.
— Как младенец. Я сидела здесь с любимым Киром, надеялась, что увижу тебя прежде, чем у тебя начнется ознакомление, — эта улыбка была абсолютно прекрасной, и это вроде как смотреть на Кристофа. Я бы хотела иметь возможность свободно шагать и стоять прямо.
Кроме Кристофа никто никогда не будет смотреть на меня так. Даже впервые, когда я встретила его, когда он отогнал Пепла и сказал мне идти домой. Тогда я думала, что он кровосос, он не пугал меня и наполовину так сильно, как она.
А это о чём-то говорит.
Не странно ли, что эта светлая фифа была более ужасающей, чем отвратительная смерть от рук кровососа? Говорит о том, что мои приоритеты сбились. Возможно, это всё из-за волнения.
Она пугала меня, потому что я видела таких, как она, по всей стране. И если вы не пугаетесь, когда они улыбаются вам, или когда ведут себя дружелюбно, то на вас просто не обратили внимание, и вы заслуживаете все, что вам достанется. Тем не менее, некоторые из них нормальные, просто бездумные и раздражают, а так у них нет злого умысла.
Моё спокойствие находилось на уровне злобы Анны. Но я осторожна, когда дело касается таких вещей. Я сразу же поняла, что папа не понимал жестоких девушек. Он понимал меня, когда я дралась, но если бы я пришла домой, рыдая, после стычки с девчонкой, с которой мы обменялись только словами... ну, до него бы это не дошло.
Пристальный взгляд по-детски голубых глаз Анны переместился, останавливаясь выше моего левого плеча.
— А это, должно быть, мистер Грейвс. Боже, не правда ли вы красавец? Если бы в моей охране было свободное место, то я, наверное, нарушила бы традицию и предложила вам Испытание вызова.
Испытание вызова? Что? Скорее всего, какая-то дампирская штука. Я могу спросить Бенжамина. Или Леона.
Как только выберусь отсюда.
Кир напрягся. Он выглядел красивым в комнате Совета, но он был бледен, и его кожа слегка блестела. Он вспотел? Странно.
Я услышала шелест одежды — Грейвс всё ещё был в своём чёрном длинном плаще — и шорох бумаги и целлофана. Затем, о мой Бог, щелчок зажигалки и длинная затяжка.
Он курил!
— При условии... — сказал он тихо, — что я буду курить.
Руки Кира ударили столешницу, и он как будто стал больше. Он стал трансформироваться: показались клыки, золотые полосы расплескались по его коротким волосам, и я приготовилась к худшему. Я расправила плечи настолько, насколько смогла, и уставилась на него.
Я никак не могла бы противостоять трансформировавшемуся дампиру, уже не говоря о старом и достаточно сильном дампире, который состоял в Совете. Тем не менее, я услышала папин голос, еще до того, как вся моя жизнь перевернулась с ног на голову:«Сначала проверяй, а потом отвергай, дорогая».
Собаки могут учуять запах страха, люди — или существа из Истинного мира — тоже. Хищники настроили свои антенны на террор. Но девяносто девять раз из ста, собака тоже может учуять вожака. Требуется такой же плоский взгляд и решение быть бесстрашным, как подавляющий взгляд кучки спортсменов, стремящихся поиздеваться над кем-нибудь.
Я просто надеялась, что одарила Кира смущённым, а не исчерпывающим «О, мой Бог!» взглядом.
Анна впилась в Кира взглядом в течение долгой, тягучей, как ириска, секунды. Она сделала мягкое, скользящее движение одной рукой, на её ногтях вспыхнул лак.
— О, Кир. Расслабься. У мистера Грейвса колкое чувство юмора. Я ценю это в мужчине. Юмор парня такой юный.
Лицо рыжеволосого дампира искривилось, как будто он учуял что-то действительно плохое. Я уловила вспышку ухмылки Анны прежде, чем она посмотрела непосредственно мимо меня на Грейвса. Я видела, как фифы из группы поддержки таким взглядом смотрят на парней.
Это означало, что они отмечали свою следующую жертву. Сердце больно кольнуло. Если Грейвс не интересовался мной — или был только отчасти заинтересован — то он, возможно, заинтересовался бы девушкой, которая была похожа на фотомодель. Независимо от того, что она разжевала бы его и выплюнула. Такие девушки всегда так делают.
Ну и дела, Дрю, неужели ты судишь ее по одежде? Наверное, я судила её из-за того, что мне не нравилось, когда она угнетала меня. Это было несправедливо.
— Это была не колкость, — Грейвс выдул облако едкого дыма. — Просто указание на ошибку в твоей логике, малышка.
Челюсть Анны практически отвалилась. На мгновение я не была уверена, следует ли мне засмеяться или вытолкнуть его из комнаты. Так держать, Грейвс!
— Должно быть, я опоздал, — послышался приятный тенор позади меня. Хиро скользнул в комнату, его поступь была угрожающе тихой. — Кир. Миледи, — его губа почти свернулась, сарказм так и сочился в его словах. Затем он полуобернулся и взглянул на меня. Когда он снова заговорил, в его словах слышался почтенный ропот. — Миледи.
То, как он мог произносить одно и то же слово каждый раз по-разному, было вне моего понимания. Он наклонился немного вперёд, крошечный поклон, и я сделала тоже самое, прежде, чем смогла себя остановить. Эй, парень, с волками жить, по-волчьи выть, да?
Он улыбнулся, когда выпрямился.
— Изящные манеры. Я сожалею о своем опоздании. Простите меня.
Я уже собралась сказать «без проблем!», но Кир почти задохнулся. На лице Анны не отражались эмоции, она улыбалась, но в глубине ее глаз что-то блестело. Её сапоги скользнули на ковёр, и она изящно встала из кресла, зашелестел шёлк, когда её платье упало в поставленные складки. На столе виднелось ее отражение, но оно было странно искаженным, когда она двинулась. Она обошла стул Кира, и я могла бы поклясться, что худой рыжеволосый молодой мужчина вздрогнул, когда ее тень коснулась его.
Она остановилась в конце стола, и я расправила плечи, когда мы оценивали друг друга. Вкус восковых апельсинов исчез, и я вдохнула ее теплые пряные духи.
Взгляд её голубых глаз упал к моим ногам, потом возвратился наверх. Оценивая меня весь этот промежуток времени. Когда она заговорила, было похоже, будто мы единственные люди в комнате.
— Мне бы хотелось стать твоим другом, Дрю.
— Мне тоже, — я врала с чувством. Если они думают, что ты достаточно тупая, чтобы поверить им, то можешь выиграть достаточно времени для побега.
«Враги должны недооценивать тебя». Этому учил меня папа. Я не была уверена, была ли она врагом или просто одной из тех девушек, которые не представляют опасности. А ведь она еще и дампир, да не просто дампир, а светоча! Вампиры также и для нее представляли угрозу. Нам следовало бы держаться вместе, по крайней мере, насколько это возможно, находясь на разных концах социального спектра.
Моя грудь болела. Я поняла, что задерживала дыхание, и выдохнула. Дар пульсировал внутри головы, но все в комнате было так напряженно и перепутано, что я не могла сказать, откуда исходит поток... что это было? Страх? Жажда крови? Гнев? Но здесь никто не выглядел даже отдаленно расстроенным. Просто как не в своей тарелке. Лицо Кира стало бледным. Его веснушки выделялись, ярко светясь.
Я думала о вспышке ярости, что почувствовала в коридоре. Бенжамин думал, что это была светоча, и я была уверена, что это Анна, но и от нее, и от Кристофа исходил запах пряностей.