— Малышка Джоанна — прекрасный ребенок! — заметила королева. — Спасибо за то, что назвала ее в мою честь, но почему я не ее крестная?
— Не думаю, что король позволил бы это, поскольку сердился на Йена за похищение! Джо, ты согласишься стать крестной следующему ребенку, которого я рожу от Кира?
— Так ты все-таки беременна?! — воскликнула королева.
— Нет, мы еще не женаты, — чопорно ответила Сисели.
— Но он уже взял тебя, не так ли? Не похож этот Кир на человека, которому можно отказать.
— Однажды, но с тех пор я держу его на расстоянии. Знаешь, он производит на меня самое удивительное воздействие! Стоит ему поцеловать меня, как я теряю всякий стыд! С Йеном я такой не была. Притом я его любила. А Кир Дуглас даже не особенно мне нравится.
— Я бы сказала, от ненависти до любви — один шаг, — засмеялась королева. — Возможно, ты, сама того не сознавая, влюбляешься в него.
— Никогда! — прошипела Сисели. — Я его вожделею. Не более того.
Но втайне Сисели задалась вопросом, может ли это быть правдой. И можно ли полюбить человека, который смотрит на нее как на средство достижения собственного бессмертия?!
Она невольно сравнивала двух кузенов. Йен любил ее настолько, что пошел против воли короля, но при этом был благороден и добр. Люди Гленгорма обожали его.
Кир был совершенно другим. Жесткий, бескомпромиссный человек с сильным чувством долга по отношению к Дугласам. Возможно, в силу обстоятельств рождения он чувствовал потребность во всем превзойти остальных, угодить отцу, доказать, что он достойнее остальных его детей. Сэр Уильям не потрудился узаконить старшего сына, и гордость Кира наверняка была уязвлена, учитывая, что хотя будущая жена тоже родилась в подобных обстоятельствах, отец узаконил дочь. Может, именно поэтому Кир презирал ее? Или это не имело особого значения, лишь бы она дала ему столь необходимых сыновей? А вдруг они когда-нибудь полюбят друг друга? Впрочем, какое значение это имеет? Через несколько дней они все равно поженятся.
Гленгорм готовился к свадьбе. Но когда приблизился день годовщины смерти Йена, Сисели стало так грустно! Сердце сжималось при мысли о том, что этот полный жизни великан лежит в могиле. Как такое могло случиться?
Кир вернулся, чтобы вместе с Сисели отметить печальную дату. Завтра они вместе пойдут к утренней мессе. Король приедет шестнадцатого. То, что он не приехал вместе с Киром, свидетельствовало, что он до сих пор таил зло на человека, который когда-то дерзко похитил Сисели. Король не прощал неповиновения.
— Добро пожаловать домой, милорд, — приветствовала Кира Сисели.
Искренняя теплота в ее голосе обрадовала его.
— Спасибо, мадам, — улыбнулся он. — Надеюсь, все было в порядке, пока я отсутствовал?
— Да, милорд, все хорошо.
Сисели не спросила о короле.
— А как дела в Бен-Даффе? Приедет ли Мэгги вместе с лордом Греем на нашу свадьбу?
— Госпожа Бен-Даффа велела передать, что ей не терпится увидеть вас и королеву, — ответил Кир.
Удивленный тем, что Сисели на ходу взяла его под руку, он не удержался от шутливого вопроса:
— Значит, вы скучали по мне, мадам?
Сисели испуганно вздрогнула, помедлила и только потом пробормотала:
— В Гленгорме было скучнее в ваше отсутствие, милорд.
— В самом деле, мадам? — рассмеялся Кир, неожиданно почувствовав себя необычайно спокойным и счастливым.
И Сисели казалась не такой напряженной. Очевидно, его отсутствие благотворно подействовало на обоих.
Король со свитой прибыл шестнадцатого. Сисели и королева завизжали от удивления при виде огромного живота Мэгги Маклауд. Мэгги весело улыбалась.
— Собираешься родить в Гленгорме еще одного малыша? — поддела Сисели.
— Нет-нет! — рассмеялась Мэгги. — И сейчас не декабрь! Это опять мальчик! Я точно знаю!
Заметив выражение прелестного личика Джоанны, она осеклась.
— О, ваше величество, простите меня! Я сказала, не подумав!
Как она могла быть столь бестактной?!
— О нет, — разуверила королева. — Это воля Божья.
Но как Мэгги знала, что родится мальчик, так Джоанна точно чувствовала, что и на этот раз будет девочка. Но пока что держала эти мысли при себе, тем более что была уверена: рано или поздно она родит Шотландии принца.
На следующий день мужчины привезли с охоты несколько связок диких птиц, которых в тот же вечер ощипали и поджарили. В зале царило веселье, но разошлись все довольно рано, потому что утром предстояло отпраздновать свадьбу.
После ужина Сисели попросила наполнить лохань горячей водой, долго лежала в ней и, намыливая длинные пряди, обдумывала, что наденет завтра.
Сиреневую парчу она надевала на свадьбу с Йеном, но после его смерти ни разу больше не вынимала. Темно-оранжевое вряд ли подходит. Желтое и зеленое не так нарядны.
Но тут она вспомнила о платье, в котором лишь однажды показалась при дворе: кремовый бархат с рукавами, подхваченными у локтя и сильно расширявшимися к запястьям. Платье было отделано темно-коричневой куницей.
— Завтра я хочу появиться в кремовом бархате, — сообщила она Орве. — Его можно надеть?
— Придется немного расширить в талии. Вы чуть потолстели после рождения Джоанны.
Сисели встала, вытерлась и взяла у Орвы чистую камизу, после чего села у камина со щеткой в руках. И стала расчесывать волосы, пока они не высохли.
Орва достала платье и теперь сидела напротив Сисели, подпарывая швы, чтобы распустить талию.
— Вы счастливы, дитя мое? — спросила она, принимаясь орудовать иглой. — Он не лэрд Йен, но, похоже, неплохой человек.
— Я должна забыть о прошлом, но все время упрекаю себя в том, что недостаточно ценила любовь Йена.
Орва понимающе кивнула.
— Иногда, миледи, мы недостаточно ясно видим то, что у нас перед глазами. Ваш первый муж лежит в холодной земле. Попытайтесь оценить лэрда Кира, принять таким, каков он есть, и не презирайте заранее за то, чего в нем не найдете.
— Но кто он на самом деле?! — воскликнула Сисели. — Он может быть жестоким и холодным, а в следующую минуту горит от страсти. Я всегда точно знала, что скажет или сделает Йен, но я совершенно не понимаю милорда Кира.
— Поймете! — усмехнулась Орва. — Рано или поздно женщина всегда разгадает своего мужчину. А теперь, миледи, вам лучше немного поспать. Думаю, следующая ночь выдастся бессонной. Ваш будущий муж, похоже, настроен решительно. Вид у него свирепый.
Она низко наклонила голову над шитьем.
Сисели покраснела, но последовала совету Орвы и легла. Но сон к ней не шел. Она вспоминала проведенную с Киром ночь и ворочалась с боку на бок, представляя соблазнительные картины. «Свирепый». Верное определение человека, за которого она завтра выйдет замуж. Повезло, что она не забеременела после той ночи! Сисели не хотела ребенка почти сразу после рождения Джоанны. Но после свадьбы от нее будут ждать наследника, и как можно скорее. И не просто ребенка. А сына для Гленгорма.
Сисели наконец задремала.
Проснувшись, она увидела, как в щели ставен проникает слабый свет. В комнате было холодно, поскольку огонь почти догорел. Встав с кровати, Сисели быстро пробежала по ледяному полу и добавила дров в камин. Через несколько минут пламя снова поднялось высоко. Сисели умылась прохладной водой и стала причесываться.
Орва внесла платье в спальню.
— Простите, миледи, я проспала. В такой важный день! Зато платье готово! Невозможно заметить, что его перешивали, и я вычистила бархат, так что теперь он кажется роскошным. Мех на рукавах хорошо сохранился. Будете одеваться?
— Да, — кивнула Сисели. — Эмброуз засвидетельствует подписание брачного контракта, а потом отслужит мессу и благословит наш союз.
— К нам кто-то приехал. Наверное, сэр Уильям, — заметила Орва, надевая на Сисели платье.
— Да, он специально ехал ночью, когда луна освещает дорогу, — сказала Сисели, покачав бедрами, чтобы расправить складки юбки. — Где мой золотой пояс?
— Возьмите, миледи, — ответила Орва, застегивая широкую ленту на талии Сисели. — А теперь достанем золотую цепь вашей матушки и ее кольца.
Она поискала мешочек, в котором хранились драгоценности, и протянула Сисели. Невеста вынула золотую цепочку и пять колец. На свадьбе с Йеном она не надевала украшений, поскольку церемония была неожиданной и быстрой, а гостей не приглашали. Но сегодня свидетелями на свадьбе будут король с королевой! Сисели наряжалась не столько для жениха, сколько для королевской четы.
Снова усевшись, она забрала волосы в золотую сетку. Она уже не девственница, и можно не распускать сегодня волосы. Под конец она сунула ноги в мягкие кожаные туфельки и направилась вниз.
Кир вошел в зал, где ожидали королевская чета и лорд и леди Грей.
— Доброе утро, ваше величество, — поклонился он и, повернувшись, на миг оцепенел.
Такой прекрасной он Сисели еще не видел.
— Доброе утро, мадам. Готовы ли вы выйти за меня? — спросил он с поклоном.
Он красив. Нет смысла это отрицать. Угольно-черные волосы. Ярко-голубые глаза. У них получатся прекрасные дети.
— Доброе утро, милорд. Да, я готова обвенчаться с вами.
На нем были черные шерстяные штаны и белая рубашка. Через плечо был перекинут серо-черно-белый плед Дугласов, сколотый серебряной бляхой клана. На голове был черный бархатный берет с орлиным пером, отличительным знаком его положения.
В зал вошел отец Эмброуз с брачными контрактами и разложил их на столе, где уже стояла чернильница с пером.
— Этой семье оказана большая честь! Сами король и королева будут свидетелями подписания контрактов! Где сэр Уильям?
— Я здесь, Эмброуз! — откликнулся тот, выступив вперед.
Священник подал чернильницу Киру. Лэрд подписал контракт и отдал перо Эмброузу. Тот вновь окунул перо в чернила и подал Сисели. Она тоже подписалась. Потом настала очередь свидетелей, короля и королевы, сэра Уильяма и лорда Грея.
Свадебная процессия вышла во двор. Вся деревня собралась, чтобы увидеть их. Когда они добрались до церкви, Мэри выступила вперед и подала Сисели маленький букет поздних розовых роз и белого вереска. Невеста улыбнулась и поблагодарила женщину.
Народ набился в церковь. Внучатый племянник Маб на время свадьбы выполнял обязанности причетника. Солнце ярко светило в узкое окно церкви. В воздухе пахло ладаном. На маленьком алтаре горели восковые свечи. Члены процессии уселись на грубые скамьи. Остальные стояли, пока месса не закончилась. Потом отец Эмброуз благословил новобрачных, и все повалили из церкви. В зале уже были расставлены столы и скамьи. Здесь поместились все жители деревни. Слуги принесли бочонки с октябрьским элем. Каждый захватил с собой чашу для питья. На всех столах разложили свежеиспеченные караваи, сливочное масло и маленькие головки твердого желтого сыра, расставили блюда с ломтями бекона и окорока, тарелки с крутыми яйцами. За высоким столом подавали яйца пашот в сливочном соусе, лососину, окорок, корки каравая, наполненные густым овощным супом, теплый хлеб, масло, сыр и сливовый джем. Слуги то и дело подливали вино в чаши.
Всем сидящим ниже высокого стола подавали печеные яблоки с сахаром и корицей — очень редкое угощение, поскольку сахар и пряности были недоступны простолюдинам. А на высокий стол Маб принесла груши, сваренные в меду и белом вине, с тонкими сахарными вафлями. После завтрака Дункан, муж Мэри Дуглас, встал:
— Земля пусть будет пухом лэрду Йену, и благослови Господь лэрда Кира и леди Сисели.
Послышался скрип отодвигаемых скамеек, и присутствующие встали и подняли кружки и чаши, вторя в один голос:
— Благослови Господь лэрда Кира и леди Сисели!
— Вы завоевали их сердца, — пробормотал король Киру. — Я рад увидеть, что Гленгорм в хороших руках. Теперь остается зачать сына от вашей доброй жены, чтобы эти земли благополучно перешли следующему поколению.
Сисели расслышала слова короля и покраснела, когда муж сказал:
— Это, повелитель, приказ, которому я намерен повиноваться всем сердцем.
Яков усмехнулся, сжал маленькую руку королевы и под звуки волынки Оуэна поклялся:
— Когда этот сын родится, Кир Дуглас, я стану его крестным. Это мой подарок вам обоим.
Глава 16
День свадьбы был объявлен праздничным. Устроили игры для мужчин и женщин. Мужчины играли на лугу мочевым пузырем барана, набитым соломой, загоняя его в ворота, установленные по обе стороны поля. На другом поле соревновались лучники. К удивлению Кира, и королева, и Сисели оказались меткими стрелками. Кир не ожидал, что его жена так хорошо владеет луком и стрелами. Неподалеку состязались бегуны. Несколько мужчин бросали круглые камни на возможно большее расстояние.
Весь день играла музыка. Несколько мужчин играли на волынках, тростниковых свирелях, а один — даже на барабане. Они подыгрывали Оуэну, официальному волынщику Гленгорма, и веселили новобрачных и гостей, которые, взявшись за руки, танцевали под музыку.
Кир, лорд Грей, король и другие мужчины танцевали традиционный шотландский танец с мечами. Обутые в сапоги ноги грациозно двигались между скрещенными на полу мечами. Мужчины перепрыгивали их и ловко поворачивались, не прерывая танца.
Жители Гленгорма ахали от восторга при виде короля, который хоть и провел много лет в Англии, но был знаком с национальными танцами родной страны.
Из зала принесли раскладные столы, чтобы поставить перед домом. Они ломились от еды. Все вволю пили октябрьский эль за здоровье новобрачных.
Наконец солнце стало клониться к закату, и небо расцветилось великолепными оттенками алого и золотого. Воздух заметно посвежел.
Зал опустел. Остались только король с королевой, чета Грей, которая уезжала завтра вместе с сэром Уильямом, и новобрачные. Король играл в шахматы с вождем клана Дугласов. Королева держала на коленях маленькую Джоанну. Наконец, устав после длинного дня, она пожелала присутствующим спокойной ночи.
Сисели нагнулась и поцеловала ее в щеку.
— Спокойной ночи, Джо. Сейчас пришлю кормилицу за девочкой. Всем нам не мешает отдохнуть.
Повернувшись, Сисели присела перед королем и сэром Уильямом.
— Доброй ночи, милорды. Муж мой, вы присмотрите за домом?
— Обязательно, мадам, — кивнул Кир, — и приду к вам, когда все двери будут надежно заперты.
Сисели поднялась к себе. Вскоре за ребенком пришла кормилица. Королева встала.
— Доброй ночи, милорды, — пожелала она и, положив руку на плечо короля, прошептала: — Не задерживайся, Джейми.
Король кивнул, и сэр Уильям понял, что имела в виду королева. Улыбаясь, он сделал весьма неосторожный ход и едва не фыркнул, когда глаза короля радостно блеснули.
— Шах и мат! — провозгласил он и почти немедленно сообразил, почему сэр Уильям оказался так невнимателен. Еще раз оглядел доску и расплылся в улыбке. — Вы мудрый человек, милорд, и я желаю вам спокойной ночи.
Кивнув, Яков направился к новой спальне. Мэгги Маклауд уже подталкивала мужа к лестнице, где находилась их маленькая комната.
Сэр Уильям тоже встал.
— Доброй ночи, повелитель, — крикнул он вслед, прежде чем обратиться к сыну: — Тэм, наверное, приготовил мне постель здесь, в зале. Я рад, что присутствовал на твоей свадьбе. Это хорошая партия для тебя, Кир. И Сисели исполнит свой долг, потому что ее так воспитали. А теперь иди и паши свое поле глубоко и старательно. Надеюсь в будущем году взять на руки внука.
Глаза лэрда весело блеснули.
— Я живу, чтобы повиноваться вам, отец, — заверил он и удалился.
Сисели приказала подготовить спальню к брачной ночи. Она была немного больше комнаты Кира, и постель тут стояла пошире.
Сисели легла и с наслаждением вдохнула запах свежести и чистоты. День был утомительным, но прекрасным. Она больше не может называть себя несчастной вдовой, но настанет ли день, когда равнодушие Кира сменится теплом? Теперь Сисели сознавала, что мечтает хотя бы понравиться Киру.
Незаметно для себя она заснула и не пробудилась даже тогда, когда Кир вошел в комнату.
Он долго смотрел на лежавшую в постели Сисели. Когда она спала, настороженность и подозрительность куда- то исчезли. На бледной коже играл нежный румянец. Брови изящно изгибались над закрытыми глазами. Длинные ресницы с золотистыми кончиками веерами лежали на щеках.
Кир разделся и снова подошел к кровати, гадая, стоит ли будить Сисели. Решив, что позволит ей выспаться, он лег рядом и с легким раздражением отметил, что на ней осталась сорочка. Он напомнит ей, что на будущее хочет, чтобы она ложилась в постель голой.
Кир лег на спину и закрыл глаза, прислушиваясь к мерному дыханию Сисели. Он и сам немного расслабился. День утомил его, и через несколько минут он уже спал. Теперь и она, и Гленгорм принадлежат ему. Впервые в жизни Кир испытывал глубочайшее удовлетворение. Ощущение было незнакомое, но приятное.
Сисели проснулась, когда за окнами было еще темно. И не сразу поняла, что рядом кто-то лежит. Увидев, что муж совершенно обнажен, она тихо ахнула. Пресвятая Дева! Она проспала брачную ночь! Но Кир мог разбудить ее. Почему же не сделал этого? Или нашел ее настолько непривлекательной, настолько отталкивающей, что ему было противно ее будить?
И тут ее ждало немалое потрясение. Глаза его оказались открыты!
— Итак, мадам, вы наконец проснулись? Нам давно пора сделать то, чего от нас ожидают. Сами снимете сорочку или придется разорвать и эту?
Лицо его было серьезным, хотя глаза смеялись.