– Урну поменять велели, – бросил он начальнице и бойко покатил прямо к Кисоньке.
– Здравствуй, Севочка! Как я рада тебя видеть! – выдохнула та, по-прежнему прижимая комп к груди и глядя на мальчишку абсолютно счастливыми глазами.
Сева дернулся так, что чуть не уронил корзину.
– Вроде виделись… Утром… Но я тоже… Того… Рад… Тут коды доступа, – наконец взяв себя в руки, выдавил он, указывая на лежащий на дне корзины диск. – Будешь вводить, когда Вадька скажет. Хотя тут только от заказчика и бухгалтерши. У учредителей, оказывается, есть еще свои, персональные – они их никому не доверяют!
– Не расстраивайся, Севочка, справимся! – Кисоньке так хотелось сказать ему что-то приятное. Сейчас она любила весь мир. – Ты такой молодец! Ты был совершенно прав – в депозитном хранилище похищенного гопника спрятать никак не могли! Ему бы там воздуха не хватило! Может, его вообще еще ночью из банка вывезли! – Казалось, это ее страшно радует.
– Здесь он! – не понимая Кисонькиного неожиданного энтузиазма, прошипел Сева. – Я его крики через вентиляцию слышал!
– Да ты что! – Даже эйфория от эсэмэски Большого Босса слегка отступила перед этим неожиданным известием.
Двери распахнулись снова, и внутрь ворвался счастливый открывающимися перспективами Юра:
– Вот! Пирожок! – И тут он увидел стоящего у Кисонькиного стола Севу.
Юра резко, изо всех сил тормознул. Замер. Опасливо обошел Севу по кругу – едва поворачивая голову, тот следил за ним из-под опущенного козырька кепки. Наконец перепуганный менеджер детского банка выдавил:
– Ты это… Шел бы отсюда, а? Тут хлорки тоже нету…
– О чем ты говоришь, мальчик, какая хлорка? – тоном оскорбленного аристократа откликнулся Сева. – Кто в наше время пользуется этим вонючим, допотопным кошмаром, когда есть прекрасные современные средства с нежным запахом лимона? – И Сева ухватил с каталки ту самую тяжеленную пластиковую бутыль.
Юра тихо охнул, развернулся и умчался прочь. И пирожок унес.
Глава 21 Обманутый банк
– А я думала, ты любую систему взломать можешь! – протянула Катька, разглядывая согнувшегося над клавиатурой брата.
– Любую систему можно сломать, если у тебя есть время – а к ней есть доступ! – буркнул Вадька. – У этих банковских умников прямой доступ в Интернет имеет только детский банк, и один компьютер у этих… эйчаров… в смысле кадровиков! Через него новичков тестируют, обсчитывают их тесты и ответы рассылают. Я в него еще вчера залез, а толку! Ни один из этих компьютеров не имеет выхода во внутрибанковскую сеть. Она у них намертво закрыта! Если бы Кисонька мой жучок не воткнула – фиг бы я к ним подобрался!
– Жучок там, а сама Кисонька где? – проворчал Сева. Банковский день закончился, Сева уже успел до «Белого гуся» добраться, и даже драный комбинезон и кепку сменить на нормальную одежду, а рыжей все не было. И мобильник отключен… А вдруг она сейчас крадется банковскими коридорами в погоне за разгадкой банковской тайны? Да нет, чепуха! Разгадка этого дела – в документах! Только он ее почему-то в упор не видит. Сева снова тупо уставился на документы из синей папки, отщелканные скрытой на Саляме камерой.
– Ну а ты – тоже не понимаешь, как надурили наш банк? – Похоже, Катька полностью разочаровалась в мужской половине их агентства.
И как эта малая всегда умудряется безошибочно ткнуть в самое больное место!
– Как – я разобрался! – рявкнул в ответ Сева. – Уникально! Афера на грани фантастики! Бухгалтерша получает доверенность и письмо, и в полной уверенности, что действует по распоряжению хозяев, открывает новую фирму и берет на нее многомиллионный кредит. Дальше, по идее, эта фирма должна каждый месяц выплачивать банку проценты – между прочим, сотни тысяч евро – и еще понемногу возвращать так называемое «тело» кредита… Ну, в смысле, те самые миллионы, что одолжили! – пояснил Сева. – Но не возвращает – и дело попадает в коллекторное агентство. Которое тут же начинает действовать – арестовывает счета учредителей, то есть наших Петра с Анной, третий-то неизвестен. А эти счета – в их собственном банке!
– Получается, банк арестовал сам себя? – обалдела Мурка. – Ну не целиком, конечно, но какую-то часть себя… – уточнила она. – А не проще им было бы пока начать платить – ну, чтоб не было ареста… Председатель же говорил, что они на этом теряют больше, чем пять миллионов.
– Ха! Ха! Ха! – Сева изобразил зловещий хохот. – А вот тут-то и прячется бесконечное коварство плана! Каждый думает, что аферу провернул другой! Петр валит на Анну, Анна – на Петра. И оба отказываются платить – по принципу: лучше сдохну, но не сдамся! – Сева помолчал и добавил задумчиво: – Знаете, они вроде как даже пробовали договориться, но потом нашлось это письмо в синей папке, и Анна Викторовна снова обозлилась на мужа. Даже шваброй побила… Я все думаю – кто его мог подкинуть? Там были наш заказчик, бухгалтерша, ну я еще…
– Может, сама Анна и подкинула? – предположила Катька. – А потом спектакль разыграла…
Сева покачал головой:
– Слишком много денег она на разброде в банке теряет.
– А вдруг этой тетке муж так осточертел, что она готова все потерять, лишь бы ему козью морду сделать? – поддержала Катьку Мурка.
Сева поморщился:
– Слишком это все… по-человечески! А тут надо рассуждать по-банковски – кто со всего этого безобразия выиграет?
– Ну, наверное, тот, кто прямо сейчас акции нашего банка на международной бирже скупает? – меланхолично предположил Вадька. – Все как Большой Босс передал. Я на биржевой канал вышел, сижу и наблюдаю – покупает, гад! Вот еще купил… – добавил Вадька, наблюдая за сменяющимися на экране цифрами. – И недорого совсем, видать, кризис сказывается.
– Плюс общее печальное положение банка, о котором еще не знают вкладчики, но уже знают на бирже, – грустно добавил Сева.
– А мы можем эту покупку остановить? – жалобно спросила Катька.
– Все сейчас само остановится – биржевой день закончился! – бросил взгляд на часы Сева. – Странно, чего ж он так поздно начал? Хотя… Ничто не помешает ему завтра продолжить!
– Ну, по крайней мере, денежки наши не пропадут, – бодро сказал Вадька. – Покупатель – кто бы он ни был – собирается наш банк сохранить. Иначе зачем бы он так тщательно шифровался от здешних вкладчиков? – пояснил он на вопросительные взгляды остальных.
– Может, он просто боится, что вкладчики начнут скандалить, и это помешает покупке? – пессимистически пожал плечами Сева. Потом вдруг оживился: – Погодите! Этот парень из Англии, который звонил Кисоньке от Большого Босса – он ведь передал, что деньги идут со счета в нашем банке? А говорили – пустой счет, забрали деньги… Вадька, ты можешь выяснить – чей?
– Не могу, – совершенно спокойно сообщил Вадька.
– Почему?
– Потому что такого счета в нашем банке нет! Только не надо ахать и охать: «Как – нет? Почему – нет?», – взорвался он, и стало видно, что спокойствие его – напускное. – Нету – и все! Хотя есть еще информация, запертая под личными кодами учредителей. Может, он там, – неохотно добавил Вадька.
– Но ведь ты эти коды взломаешь, правда? – с надеждой спросил Сева.
– Меньше американских фильмов смотри! – снова озлился Вадька. – Только там героический хакер сел за компьютер, по кнопкам пальцами побегал и вошел в систему вражеской ракетной базы как к себе домой. Учредители, они же на самом деле могли какой угодно код поставить: хоть комбинацию цифр, хоть имя собачки, которая в детстве была! Нет, в конце концов, я код подберу, вот только когда? Может, через неделю, а может – через месяц. А этот, финансовый гений, который всю аферу придумал – он уже завтра весь банк к рукам приберет!
– Ну если не весь, то приличный кусочек, – согласился Сева. – И главное, он умудрится сделать это на деньги самого же банка! То есть получается… – Сева замер, открыв рот. – Получается, деньги-то, пять миллионов, на самом деле из банка и не уходили! То есть сперва они попали на счет, который «Сан-инвест» открыл в этом же самом банке. Потом исчезли с этого счета – и теперь лежат на другом, которого вроде бы нет в банковской базе данных, но с которого акции банка скупаются на Международной бирже. А оттуда деньги просто вернутся обратно в банк! Ничего себе! Пять миллионов лежат, где и лежали, а сам банк поменяет хозяина! – Сева длинно присвистнул. – И ведь как ни обидно признавать, тот, кто придумал всю эту схему, и правда – гений. Ну или, по крайней мере, талант!
– Вся операция прошла исключительно через компьютеры? – ошарашенно пробормотал Вадька. – А что, если разбираться в системе и иметь все коды доступа – даже особых знаний не потребуется. Так, на уровне продвинутого пользователя. Да, но неужели никто не заметил, что в системе кто-то шухарит?
– А кто б заметил? – переспросила Мурка. – Системщик же в больнице! – Она вдруг встала и потянулась, выгибая спину. – Я вот думаю, Катька, а не засиделись ли мы с тобой, а? Остальные все время при деле, одни мы почти не участвуем… Может, пока Кисоньки нет, съездим к этому недовешенному системщику в больницу, поинтересуемся, чего его вешаться потянуло? Только ли от того, что учредители ему нервы трепали?
– А кто б заметил? – переспросила Мурка. – Системщик же в больнице! – Она вдруг встала и потянулась, выгибая спину. – Я вот думаю, Катька, а не засиделись ли мы с тобой, а? Остальные все время при деле, одни мы почти не участвуем… Может, пока Кисоньки нет, съездим к этому недовешенному системщику в больницу, поинтересуемся, чего его вешаться потянуло? Только ли от того, что учредители ему нервы трепали?
– Думаешь, это он – тот самый неизвестный? – жадно спросил Сева.
– Ну кроме учредителей, кто еще мог знать все коды? Программист!
– Между прочим, он в психушке! – сообщил Вадька. – Туда всех неудавшихся самоубийц отправляют. Не в отделение для психов, а такое специальное – для сильно нервных! Чтоб нервы им на место поставили. Наш вообще в платной палате, за него банк платит, – он кивнул на экран компьютера, видимо, эту информацию удалось нарыть в одном из банковских файлов. – Вот, Караваев Владимир Владимирович, вторая палата, третий этаж… Лечащий врач… Процедуры… О, его тут и гипнозом лечат! Его сеанс – последний на очереди, в семь часов вечера.
Все дружно поглядели на часы:
– Была бы машина – точно бы успели! – невольно воскликнула Мурка.
– Зачем вам его гипноз? – игнорируя это высказывание, буркнул в ответ Сева.
– Мало ли что человек под гипнозом увидит, мало ли что кому расскажет, – неопределенно пожала плечами Мурка.
– Ну если мало ли что… – протянула Катька, – тогда я вызываю такси – и беру с собой Евлампия Харлампиевича!
Глава 22 Ведьма и подсознание безумного сисадмина
Молоденькая психиаторша, громко цокая каблуками, бежала по лестнице наверх. Можно, конечно, и лифтом воспользоваться, но больничных лифтов всегда так долго ждать! А ей нельзя опаздывать – у нее оставалась последняя группа психологической реабилитации. Еще сегодня утром – да что там, еще полчаса назад! – она ужасно жалела себя, бедняжечку. Разрывается на двух работах – в государственной клинике и в платном отделении. Ни минуты свободной, возвращается поздно, усталая, голодная… Хорошо что мама уже дома, ждет с обедом и жалеет, жалеет свою бедную девочку, которая все трудится – ни отдохнуть, ни поразвлечься… Теперь ей было здорово стыдно и за свое нытье, и даже за мамину жалость. А все недавняя встреча в больничном парке.
Психиаторша перебегала из основного корпуса больницы – здоровенной, слегка грязноватой и вечно холодной железобетонной громадины – к тихому коттеджу в глубине разросшегося парка, в котором размещалось платное отделение. По освещенной фонарями парковой дорожке, ожесточенно работая затрепанным веником, двигалась рыжеволосая девочка-подросток. Ее подружка – помладше, со светлыми косичками-дредами – собирала мусор на железный совок.
– Что вы здесь делаете? – строго вопросила психиаторша, останавливаясь. По ее представлениям, в семь часов вечера детям следовало сидеть дома, или уж ладно, в хорошую погоду во дворе гулять, но никак не грести мусор в больничном парке.
– Подрабатываем, – совершенно невозмутимо ответили ей девчонки.
Психиаторша пришла в ужас и даже попыталась убедить глупых детей, что в их возрасте надо тратить время на учебу, на дополнительные занятия всякие, на спорт, на развлечения, в конце концов! Ведь золотое детство не вернется! На девочек ее речь не произвела ни малейшего впечатления. Они даже посмеялись, так, добродушно, не обидно совсем. Сказали, что учатся в школе вполне прилично, и спортом занимаются, и дополнительные занятия у них есть, но это не мешает им еще и подрабатывать, чтобы ни от кого не зависеть и иметь свои деньги. Как раз на те самые развлечения. А то неловко у родителей на кино и косметику клянчить, они и так кормят-одевают. Еще сказали, что все их друзья так живут – кто рекламу разносит, кто летом в ларьках торгует… На ее робкое «Так ведь тяжело…» – поглядели снисходительно, дескать, ты ж молодая, чего тебе все тяжело? И вот тут психиаторше стало стыдно.
Она подумала, что ее мама, конечно, пришла бы в ужас – дети работают, ах бедняжки, куда смотрят родители! Но сама психиторша решила, что, пожалуй, эти маленькие девочки правы гораздо больше, чем ее старенькая мама. Они не жалуются, не ноют и не смотрят на весь мир с кислой миной, как будто тот им сильно задолжал и отдавать не хочет. Они веселые, решительные и уверенные в себе! И уж точно не подсядут на наркотики, не начнут пить и не станут самоубийцами только потому, что им, видите ли, жить тяжело. Надо будет рассказать о девчонках пациентам, пусть подумают – пока они тут свои слабые нервы нянчат, их собственные дети, наверное, тоже все в делах!
Она добежала до отделения, на ходу снимая пальто, влетела внутрь – и остановилась. Девочки сказали, что из отделения мусор выносят и просили не запирать дверь – чтобы не беспокоить звонками пациентов. Она аккуратно прикрыла створку, проследив, чтоб замок сам собой не защелкнулся, кинула пальто на вешалку и, подхватив журнал, помчалась к уже ожидающей ее группе.
И не видела, как оставленная незапертой дверь медленно приоткрылась и внутрь осторожно просунулись три головы – одна с хвостом рыжих волос, одна в косичках-дредах, и еще одна – на длинной шее и с красным клювом. Обладательница рыжих волос крепко прижимала к груди затрепанный веник. Девочки и крупный белый гусь скользнули внутрь. Вжимаясь в стену, рыжая бесшумно прокралась по коридору, заглянула в общий зал, прислушалась… Потом обе девочки торопливо скрылись в пустой комнате с надписью «Ординаторская», а гусь встряхнулся, распушая перья, и горделиво пошлепал по коридору.
– Сегодня, я думаю, ваша очередь рассказать о себе, – сидящая в окружении группы молоденькая психиаторша приветливо кивнула известному художнику, почти утонувшему в кресле напротив. В их отделении он восстанавливал расшатанные критикой нервы. – Помните: говоря о своих проблемах, вы тем самым освобождаетесь от них…
– Это я раньше думал, что у меня есть проблемы, – низким неприятным голосом начал художник, – а теперь понял, что у меня сейчас проблемы! Вы чем меня в своей больнице пичкаете, а? – Кресло полетело в сторону, он вскочил, брызжа слюной от гнева. – На психотропы подсадили? Наркотиками травите? Вас критики наняли?
Психиаторша тоже вскочила, успокаивающе вскидывая ладони:
– Тише, тише! Вы принимаете совершенно безобидные лекарства, никаких психотропов…
– Да? А почему тогда здесь гусь? – тыча пальцем ей поверх плеча, прокричал он.
– Успокойтесь, никакого гуся там нет! – не оглядываясь, забормотала психиаторша.
– Я понимаю, что его там нет! – рявкнул художник. – Я хочу знать, почему я его вижу? Здоровенного такого, белого, с красным клювом…
– Ну, белый гусь – еще не розовый слон, – тоже глядя психиаторше за спину, философски заметил бизнесмен. Его нос, не менее красный, чем у гуся клюв, и трясущиеся руки явно намекали, от какой болезни ему приходилось лечиться.
– А вы видите розового слона? – испуганно переспросила психиаторша. Боже мой, а ведь он уже был почти здоров! Неужели рецидив?
– Нет. Я тоже вижу белого гуся, – педантично сообщил бизнесмен, по-прежнему разглядывая что-то у нее за спиной. – Но не сомневаюсь, что и слон сейчас подтянется.
Психиаторша обернулась. Шлепая красными лапами, через зал спокойно и невозмутимо шествовал крупный белый гусь. В первый момент психиаторша невольно покосилась на дверь – ей вдруг представилось, что сейчас следом за гусем в зал и правда ввалится слон. Розовый. И только потом она опомнилась.
– Что здесь делает эта птица? – завопила она, выскакивая из круга пациентов и бросаясь к гусю.
Гусь немедленно «прибавил шагу» и, хлопая крыльями, вылетел вон из зала, скрывшись в глубинах отделения.
– Ловите его! – На бегу призывая медсестру и санитара, психиаторша ринулась в погоню.
Члены группы некоторое время смотрели ей вслед, потом молодой парень в панковском прикиде громко захохотал:
– Она его тоже видит! Свихнулась от общения с психами.
Предоставленная самим себе группа сдвинула кресла поближе и приступила к оживленном обсуждению того, как деньги дерут, а лечат невесть чем, психиатры – чокнутые, а они здесь единственные нормальные, только нервные немножко. Тонкие натуры… В самый разгар приятной беседы красноносый бизнесмен увидел, как через зал быстрым шагом промелькнули две девочки – одна несла под мышкой веник, а вторая была вся в косичках. Но он промолчал. Девочки с вениками – это еще ничего. Слон – гораздо хуже. Он большой.
– Расслабьтесь, Владимир Владимирович… – полная женщина-гипнотизерша подбадривающе улыбнулась, заставляя банковского программиста-системщика Караваева откинуться в кресле.
Сверкающий серебристый шарик с равномерностью часового маятника закачался у него перед глазами, и монотонный голос гипнотизерши затянул уже знакомую песню:
– Ваши руки становятся теплыми… Ваши ноги становятся теплыми… Ваши глаза закрываются… Вы хотите спать… Спать…