- Вовсе нет, Айрин, - сказал Тратвелл спокойно и сдержанно. - Напротив, было в не глупо, если бы вы перестали прятать ваше, как вы выражаетесь, грязное белье. Пришла пора выложить карты на стол и нам втроем во всем разобраться. Я думаю, нет нужды напоминать вам, что за последнее время произошло несколько убийств.
- Я никого не убивала.
- Чего нельзя сказать о вашем сыне, - напомнил я. - Мы ведь уже имели беседу об убийстве в бродяжьем квартале.
- Мальчика хотели похитить, - накинулась она на меня. - Он защищался. Вы сами говорили, что полиция войдет в его положение.
- Теперь, когда я лучше представляю себе, как все это случилось, кажется, мне придется взять свои слова обратно. Вы утаили от меня многие детали, и притом самые важные. К примеру, когда я рассказал вам, что в похищении участвовал Рэнди Шеперд, вы не сочли нужным мне сообщить, что Рэнди приходится вам отцом.
- Жена имеет право не давать показаний против мужа, - сказала она. - Разве дочерей и отцов это правило не касается?
- Нет. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Вашего отца нет в живых - его вчера застрелили в Пасадене.
- Кто застрелил? - Она вскинула голову.
- Полиция. Ее вызвала ваша мать.
- Мать? - Она помолчала. - Ничуть не удивляюсь. Самое первое мое воспоминание - отец с матерью колотят друг друга почем зря. И я решила удрать от них, даже если б ради этого… - Глаза наши встретились, и слова замерли на ее губах.
- …даже если б ради этого пришлось убежать в Мексику с растратчиком, - закончил я за нее.
Она покачала головой. Черные волосы ее растрепались - она казалась моложе и вульгарней.
- Не было этого.
- Разве вы не убежали с Элдоном Свейном?
Она молчала.
- Что же тогда произошло, миссис Чалмерс?
- Не могу вам сказать - даже сейчас не могу. Тут замешаны другие люди.
- Элдон Свейн?
- Да, он больше всех.
- Зря вы его выгораживаете - и вам это известно не хуже меня. Ему точно так же, как и вашему отцу, ничего не грозит. И по той же причине.
Она кинула на меня потерянный взгляд - ее попытка обмануть время потерпела неудачу. Она очутилась на страшной ничейной полосе, разделяющей обе ее жизни.
- Скажите, Элдон действительно умер?
- Вы сами прекрасно это знаете, миссис Чалмерс. Его труп нашли у железнодорожных складов. И я не верю, что вы могли этого не знать.
Она помрачнела.
- Ей #8209;богу, не знала.
- Не могли не знать. Труп бросили руками в костер, для того чтобы не осталось отпечатков пальцев. Восьмилетнему мальчишке такое не под силу.
- Это еще не доказывает, что руки Элдону сожгла я.
- У вас одной были причины так поступить, - сказал я. - Предположим, труп опознали - и вся ваша жизнь идет насмарку. Вы лишаетесь и дома, и мужа, и положения в обществе. Скатываетесь на дно и становитесь прежней Ритой Шеперд.
Она молчала, лицо ее отражало напряженную работу мысли.
- Вы сказали, что отец путался с Элдоном. Так кому же, как не ему, сжечь труп - вы говорили, он сжег труп?
- Одни пальцы.
Она кивнула.
- Да, это точно отец. У него только и разговору было: хорошо бы избавиться от отпечатков. Он прямо помешался на этом. - Она говорила свободно, не следя за собой, и вдруг остановилась на полуслове - наверное, узнала в своем голосе голос былой Риты Шеперд, дочери рецидивиста, снова очутилась в старой личине и поняла: на этот раз убежать не удастся. Мрачное предчувствие охватило ее, оно пробилось сквозь толщу безразличия, сквозь годы забвения. Айрин Чалмерс скрючилась, словно ее ударили под дых, и закрыла лицо руками. Волосы свесились ей на лицо, заструились черным водопадом по пальцам.
Тратвелл с высоты своего роста напряженно смотрел на нее, но во взгляде его не было и намека на любовь. Скорее, он жалел ее, ну и собственнические чувства здесь играли тоже не последнюю роль. Она побывала во многих руках, не чуралась уголовщины, но красота ее от этого не пострадала.
Забыв о моем присутствии, забыв обо всем на свете, Тратвелл погладил ее по голове, потом по изящной спине. В жесте его не было ничего чувственного. Нет, подумал я, это не страсть. Просто он не хочет терять клиентку - только и всего. Возможно, его еще и тянет к ней, хоть он сам не отдает себе в этом отчета: он ведь еще в плену у прошлого.
Немного погодя миссис Чалмерс взяла себя в руки и попросила воды. Тратвелл пошел за водой, а она нетерпеливо зашептала:
- Скажите, почему мама напустила на Рэнди полицию? Она не стала бы этого делать без серьезной причины.
- Вы правы. Он украл у нее фотографию Ника.
- Ту фотографию, которую я ей послала?
- Да.
- Зря я это сделала. Но я подумала: неужели хоть раз в жизни я не могу поступить по #8209;человечески?
- Как видите - не могли. Ваш отец отнес фотографию Джин Траск и уговорил ее нанять Сиднея Хэрроу. Вот откуда все и пошло.
- Чего добивался старик?
- Денег вашего мужа, так же, как и все остальные.
- Кроме вас, конечно, - сказала она с издевкой.
- Да, кроме меня, - сказал я. - Деньги стоят слишком дорого.
Тратвелл принес воду в бумажном стаканчике и смотрел, как она пьет.
- Ну как, вы в состоянии предпринять небольшую поездку?
Она вздрогнула.
- Куда?
- В Смизерэмовскую клинику. Нам пора побеседовать с Ником.
Видно, ее эта перспектива нисколько не прельщала.
- Доктор Смизерэм не пустит вас к нему.
- Думаю, пустит. Вы мать Ника. Я его поверенный. Если доктор Смизерэм не пойдет нам навстречу, я к нему применю habeas corpus [12].
И хотя Тратвелл явно брал ее на пушку, она перепугалась.
- Нет, нет, пожалуйста, ради бога, не надо. Я переговорю с доктором Смизерэмом.
Проходя мимо секретарши, я спросил ее, не вернулась ли Бетти из лаборатории. Оказалось, нет. Я попросил передать Бетти, что буду в клинике.
Глава 35
Айрин Чалмерс отпустила Эмилио и втиснулась на переднее сиденье тратвелловского «кадиллака» между мной и адвокатом. Выйдя из машины, она направилась к больнице шаткой походкой, словно наркоманка. Тратвелл взял ее под руку и провел в приемную.
Мойра Смизерэм сидела за конторкой - точь #8209;в #8209;точь как в тот день, когда я увидел ее впервые. Мне показалось, с тех пор прошла целая вечность. Лицо ее постарело, помрачнело, а может, я стал лучше ее понимать - только и всего. Она перевела взгляд с Тратвелла на меня.
- Однако вы мне дали не слишком много времени.
- У нас его попросту больше нет.
- Нам необходимо переговорить с Ником, - сказал Тратвелл. - И миссис Чалмерс разделяет наше мнение.
- Вам придется обратиться за разрешением к доктору Смизерэму.
Мойра удалилась за мужем. Вскоре из внутренних покоев стремительно вышел свирепый Смизерэм; полы его белого халата развевались на ходу.
- А вас нелегко заставить капитулировать, - сказал он Тратвеллу.
- Меня вообще нельзя заставить капитулировать, старина. Мы приехали повидаться с Ником. И боюсь, вам не удастся нам помешать.
Повернувшись к Тратвеллу спиной, Смизерэм обратился к миссис Чалмерс:
- А вы как считаете?
- Пожалуй, вам лучше нас пропустить, доктор, - сказала она, не поднимая глаз.
- Значит, мистер Тратвелл снова стал вашим адвокатом?
- Да.
- Ну, а мистер Чалмерс, он поддержал ваше решение?
- Поддержит.
Смизерэм посмотрела на Айрин Чалмерс испытующе.
- Они на вас оказывают нажим, верно?
- Не тратьте зря времени, доктор, - сказал Тратвелл. - Мы хотим говорить не с вами, а с вашим пациентом.
Смизерэм не без труда сдержался:
- Хорошо.
Нас провели во внутренние покои, мы прошли коридором до второй двери. Она была заперта, и едва мы миновали ее, как ключ снова повернули в замке. За второй дверью открывалось отдельное крыло, комнат в восемь - десять. Первой от входа шла обитая войлоком комната, в которую помещали больных, пытавшихся покончить с собой. На войлочном полу сидела женщина и глядела сквозь толстую стеклянную дверь.
Ника поместили в комнате без дверей, представлявшей собой нечто среднее между спальней и гостиной. Ник сидел в кресле в ярком шерстяном халате. На коленях у него лежал раскрытый учебник, и по виду он был студент как студент. Заметив мать, он встал; на бледном лице резко выделялись горящие черные глаза. Темные очки лежали рядом на письменном столе.
- Здравствуй, мама, здравствуйте, мистер Тратвелл. - Взгляд его скользнул по нашим лицам, ни на ком не задержавшись. - А где папа? Где Бетти?
- Мы пришли не в гости, - сказал Тратвелл, - хоть и рады тебя видеть, Ник. Нам надо задать тебе кое #8209;какие вопросы.
- Будьте предельно кратки, - сказал Смизерэм. - Садитесь, Ник.
Мойра взяла у него книгу, заложила закладкой и отошла к мужу; тот встал у порога. Айрин Чалмерс расположилась во втором кресле, мы с Тратвеллом устроились напротив Ника на односпальной кровати.
- Приступлю прямо к делу, - сказал Тратвелл. - Почти пятнадцать лет назад, еще ребенком, вы застрелили человека у железнодорожных складов.
Ник поднял на Смизерэма глаза и сказал тихо и горько:
- Так вы ему рассказали?
- Нет, - сказал Смизерэм.
- Вы взяли на себя непомерную ответственность, решив не предавать этот инцидент гласности, - обратился Тратвелл к доктору.
- Знаю. Но я защищал интересы восьмилетнего мальчика, над которым нависла угроза аутизма [13]. В человеческих отношениях далеко не всегда приходится руководствоваться законами. Но даже если исходить из законов, убийство это можно квалифицировать как оправданное, или непреднамеренное.
- Я приехал не для того, чтобы спорить с вами об этике или юриспруденции, доктор, - сказал Тратвелл устало.
- Тогда не извращайте моих намерений.
- А они, разумеется, чисты, как горные снега.
Доктор всей своей массой надвинулся на Тратвелла. Мойра схватила его за локоть.
- Расскажите мне об этом выстреле у путей. Он произошел случайно? - снова обратился Тратвелл к Нику.
- Не знаю.
- Тогда просто расскажите мне все как было. И прежде всего, как вы попали на склады?
Ник отвечал запинаясь, словно память его работала с перебоями, как телетайпный зуммер.
- Я шел из школы, а этот человек позвал меня прокатиться в его машине. Я знал, что нельзя садиться в чужие машины. Но он очень меня просил. И мне стало его жалко. Он был совсем старый и больной. Он меня все расспрашивал, кто моя мама да кто папа и когда и где я родился. А потом сказал, что он мой отец. Я не очень ему поверил, но мое любопытство он раззадорил, и я отправился с ним в бродяжий квартал. Он завел меня за заброшенное депо. Там догорал костер, мы подбросили в него веток и сели к огню. Он вытащил виски, отхлебнул прямо из бутылки и дал мне попробовать. Мне обожгло рот. Но он пил виски, как воду, быстро прикончил бутылку и сразу поглупел. Стал петь старые песни, расчувствовался. Говорил, что я его сын, его дорогой мальчик, что он скоро восстановится в своих законных правах, займет положение в обществе и позаботится обо мне. Потом стал меня тискать и целовать - и тут #8209;то я в него и выстрелил. У него за пояс был заткнут револьвер. Так вот я вытащил револьвер и выстрелил в этого типа. Он умер.
Бледное лицо Ника оставалось спокойным, но я слышал его учащенное дыхание.
- Что вы сделали с револьвером? - спросил я.
- Ничего. Бросил там же, на складах, и пошел домой. Рассказал обо всем родителям. Сначала они мне не поверили. Потом в газетах напечатали про труп. Тогда они поверили и потащили меня к доктору Смизерэму. И с тех пор, - добавил он с разъедающей душу горечью, - мы с ним не разлучаемся. Не могу себе простить, что не явился тогда же в полицию, - сказал он и поглядел на мать; та отвернулась.
- Вы тогда еще не могли ничего решать, - сказал я. - А теперь давайте перейдем к убийству Сиднея Хэрроу.
- Господи, да неужто вы думаете, что и Хэрроу убил я?
- Вы сами так считали, помните?
По его глазам было видно, что он мучительно напрягает память.
- Я тогда не очень понимал, что со мной происходит. И что хуже всего, мне действительно хотелось убить Хэрроу. В тот вечер я явился в «Сансет», чтобы свести с ним счеты. Джин мне сказала, где он остановился. В номере его не оказалось. Я нашел его на берегу, в машине.
- Живым или мертвым?
- Мертвым. Револьвер, из которого его застрелили, валялся около машины. Я поднял его - хотел рассмотреть получше, и тут в моей голове что #8209;то щелкнуло - земля буквально ушла у меня из #8209;под ног. Сначала я подумал, что это землетрясение. Потом понял: со мной творится что #8209;то неладное. Я перестал понимать, что происходит, меня непреодолимо тянуло покончить с собой. - И добавил: - Мне казалось, револьвер ждет, что я из него выстрелю.
- Вы уже раз из него стреляли, - сказал я. - Это тот самый револьвер, который вы бросили на железнодорожных складах.
- Как это могло случиться?
- Я и сам не понимаю как. И тем не менее, это тот самый револьвер. Данные баллистической экспертизы, проведенной полицией, не оставляют сомнений. Вы уверены, что бросили револьвер около трупа?
Ник снова смешался. Он беспомощно вглядывался в наши лица, потом потянулся за темными очками и надел их.
- Около трупа Хэрроу?
- Около трупа Элдона Свейна. Того человека на складах, который уверял, что он ваш отец. Скажите, Ник, вы оставили револьвер около его трупа?
- Да. Я помню, что не взял его домой.
- Значит, его подобрал кто #8209;то другой, хранил у себя все эти пятнадцать лет, а затем застрелил из него Хэрроу. Но кто бы это мог быть?
- Не знаю, - Ник медленно покачал головой.
Смизерэм сделал шаг вперед.
- С него довольно. К тому же так вы ничего не выясните. - Глаза у доктора были встревоженные, но тревожился он за Ника или за себя, трудно сказать.
- Ошибаетесь, доктор, я довольно много выяснил. Да и Ник тоже.
- Верно. - Ник поднял глаза. - Тот человек на складах действительно был моим отцом?
- Об этом следует спросить вашу мать.
- Это правда, мама?
Айрин Чалмерс обвела глазами комнату с таким видом, словно ее заманили еще в одну ловушку. Но наше молчание испугало ее.
- Я не собираюсь отвечать на подобные вопросы. Вам этого не дождаться, - сказала она.
- Следовательно, он мой отец.
Айрин молчала. Она сидела, опустив голову, и ни разу не подняла глаза на сына. Тратвелл встал и положил руку ей на плечо. Она потерлась щекой о его пальцы. Ее безупречная кожа невыгодно оттеняла старческие коричневые пятна на его руках.
- Я знал, что Ларри Чалмерс мне не отец, - повторил Ник настойчиво.
- Как вы об этом узнали? - спросил я его.
- Из его военных писем. Я сейчас не могу точно припомнить дат, но там была какая #8209;то путаница во времени.
- Поэтому вы взяли письма из сейфа?
- Не совсем. На даты я наткнулся случайно. Ко мне явились Сидней Хэрроу и Джин Траск и рассказали, будто мой отец… будто Лоренс Чалмерс совершил преступление. Вот я и взял письма, хотел им доказать, что они ошибаются: ведь во время ограбления отец был еще в плавании.
- Какого ограбления?
- Джин утверждала, будто Чалмерс украл деньги у ее семьи, вернее, у ее отца - речь шла об огромной сумме денег, чуть ли не о полмиллионе долларов. Но его письма доказывали, что Джин и Хэрроу не правы. В тот самый день - по #8209;моему, это случилось первого июля сорок пятого года… - мистер Чалмерс находился на борту своего авианосца. - И добавил с грустной иронией: - Но, доказав это, я тем самым доказал, что мистер Чалмерс не может быть моим отцом. Я родился 14 декабря сорок пятого года, а за девять месяцев до этого, когда меня должны были… - он поглядел на мать и осекся.
- Зачать? - подсказал я.
- Ну да, когда меня должны были зачать, мистер Чалмерс находился на борту своего корабля, в районе военных действий. Ты слышишь меня, мама?
- Слышу.
- И больше тебе нечего прибавить?
- Не надо ополчаться против меня, - сказала она тихо. - Я твоя мать. И какое имеет значение, кто твой отец?
- Для меня - большое.
- Забудь об этом. Неужели ты не можешь забыть?
- Письма при мне. - Я вынул из бумажника те три письма и показал Нику. - Мне кажется, вас интересовали именно эти?
- Да. Где вы их нашли?
- В вашей квартире, - сказал я.
- Дайте мне их на минутку.
Я передал ему письма, он быстро пробежал их глазами.
- Вот письмо от 15 марта сорок пятого года: «Милая мама, мы снова на передовой, поэтому мое письмо еще не скоро отправят тебе». Из чего неизбежно вытекает: кто бы ни был мой отец, им никак не мог быть младший лейтенант Чалмерс. - Он снова посмотрел на мать. - Моим отцом был тот человек на складах, мама? - спросил он угрюмо. - Ну, тот, которого я убил?
- Тебе не нужен ответ, - сказала она.
- Значит, так оно и есть, - сказал Ник с горьким удовлетворением. - По крайней мере, теперь я хоть знаю наверняка. Как, ты сказала, его фамилия? Фамилия моего отца?
Она молчала.
- Элдон Свейн, - сказал я. - Он был отцом Джин Траск.
- То #8209;то она уверяла, что мы брат и сестра. Выходит, она говорила правду?
- К чему вам мои ответы. Я вижу, вы все знаете лучше меня. - Я сделал паузу, потом продолжил: - Я должен задать вам, Ник, один очень важный вопрос. Что заставило вас поехать к Джин Траск в Сан #8209;Диего?
- Запамятовал, - покачал он головой, - полный провал. Я даже не помню, как ехал в Сан #8209;Диего.
- Я вынужден вас прервать, - снова вмешался Смизерэм. - Не могу допустить, чтобы вы одним махом перечеркнули все, что нам удалось сделать для Ника за последние два дня.
- Нет, пора положить конец этой истории, - сказал Тратвелл. - Она и так тянется за Ником чуть не всю его жизнь.
- Я бы тоже хотел положить ей конец, - сказал Ник, - если это возможно.
- И я, - впервые нарушила молчание Мойра.
- Твоего мнения никто не спрашивает, - холодно оборвал ее доктор.
- Что ж, я все равно его высказала. Пора с этим покончить. - В ее голосе вдруг прорвались нотки вины, видно, давно мучавшей ее. Супруги злобно уставились друг на друга, совершенно забыв, что они не одни.