– Остановитесь, – испугалась я. – Так поступать запрещено!
Добров злобно улыбнулся.
– Да ну? И кто наложил запрет? Назови имя-фамилию?
– Закон, – глупо ответила я.
– Отлично, – кивнул Иван Сергеевич. – Нарушу его и не поморщусь. Я использовал все легальные возможности, даже к вам пришел. Результат ноль. Осталось только применить силу.
– Ни в коем случае, – затараторил Приходько. – Иван Сергеевич, не совершайте глупостей.
Добров посмотрел на часы:
– До свидания, господа. У моей дочери есть шанс выжить, и я не собираюсь его терять. Пока была надежда уговорить Любу, я пытался решить дело мирным путем, но настала пора военных действий.
– Нельзя брать у Любы костный мозг! – закричала я. – Вдруг он не подойдет!
Иван неожиданно сел.
– Девяносто девять процентов, что мать является донором! – заявил он.
– Но есть вероятность неудачи, – залепетала я. – Вы совершите акт беззакония, вполне возможно, нанесете необратимый ущерб здоровью жены, и все зря.
Добров схватил со стола шариковую ручку и сломал ее.
– Нет. Анализ надо взять. Конечно, может случиться всякое, но я чувствую – Люба подойдет. У меня нет к вам претензий, вы старались, как могли. Спасибо.
Иван Сергеевич встал.
– Не надо, – пискнула я.
– Трансплантат от психиатрической больной – не лучший материал для пересадки, – попытался воздействовать на отца несчастной девочки Димон.
– Ребята, вам меня не остановить, – уверенно сказал Иван. – Не стоит тратить время.
Добров пошел к двери.
– Надя не твоя дочь! Она от другого мужчины! – рявкнул Приходько. – Люба не спасет девочку, она уже посещала лабораторию, результат отрицательный.
Мне показалось, что в офисе исчез воздух. Димон издал странный звук – то ли кашель, то ли сдавленное чихание.
Иван Сергеевич медленно обернулся и уперся в шефа взглядом:
– Что ты сказал?
Я откинулась на спинку стула. Вот и все. Сейчас несчастный Иван узнает правду о супруге и тайну рождения Надюши. Навряд ли он в одну минуту разлюбит ребенка, которого воспитывал с пеленок и считал своим. Доброву станет совсем плохо, потому что он лишится семьи, веры в любовь и, очевидно, возненавидит всех женщин. Ну почему Приходько не сдержался? Чеслав никогда бы так не поступил.
– Что ты сказал? – очень спокойно повторил Иван.
Шеф беспомощно посмотрел на меня, Димон издавал нечленораздельные звуки.
Иван вернулся к столу:
– Объяснит кто-нибудь, что происходит?
Я сделала вдох-выдох и сказала:
– Иван Сергеевич, есть очень плохая новость. Надежда вам не родная по крови. Биологическим отцом девочки является другой мужчина, хотя фактическим являетесь вы.
Я говорила и говорила, отлично понимая, что все аргументы – лишь пустые слова, которые не принесут Ивану ни малейшего облегчения. Через десять минут мой пыл стал угасать.
– Пожалуйста, не затевайте скандала с Любой, – сказала я напоследок. – Ваша жена попала в сложные обстоятельства. Она любила человека, который воспользовался ее чувством. Бутров не стал разводиться с Галиной и…
– Он знает, что Надежда его дочь? – перебил меня Добров.
– Нет, – ответила я. – Люба любит вас, и ей очень плохо. Поверьте.
– А мне хорошо, – усмехнулся Иван. – Лучше не бывает. Самый счастливый день в моей жизни. Ладно, пойду. Спасибо.
– Простите, – прошептала я.
– Не за что, – кивнул Добров. – Не ты профессора к моей жене привела.
– Их связь началась и закончилась до вашей свадьбы, – я попыталась хоть чуть-чуть обелить Любу. – И ваша жена долго не подозревала, что Надя не от вас.
Иван Сергеевич улыбнулся:
– А когда выяснила, то не призналась. Хорошо.
– Хорошо? – переспросил Приходько.
Добров пошел к двери.
– Я не монстр. Мне надо обдумать ситуацию, но перестать считать Надю своей дочерью я не могу. Буду бороться за девочку. Спасибо вам.
– Пожалуйста, – ошарашенно ответила я и не удержалась: – Только за что?
– Не потеряю времени на изъятие костного мозга у Любови, – сказал Иван, – для Нади счет идет на дни. И спасибо, что открыли правду. Даже самая горькая истина лучше сладкой лжи. До свидания.
Иван Сергеевич неожиданно быстро улизнул из кабинета. Димон схватил ноутбук и молча последовал за клиентом.
– Дал я маху, – огорченно сказал шеф. – Как ты считаешь?
– Следовало сдержаться, – честно ответила я.
– Добров так себя повел! – начал оправдываться босс. – Он меня просто вынудил.
– Под пытками, – скривилась я.
– Почему ты на меня злишься? – вдруг сменил тему начальник.
Я прикинулась дурочкой.
– На работе нет места эмоциям. Ты раздаешь приказы – я их выполняю.
– У нас не министерство со строго регламентированной иерархической лестницей, – обиженно сказал Приходько. – В бригаде дружеские отношения.
– Тесный эмоциональный контакт может помешать выполнению заданий, – процитировала я служебную инструкцию.
– Вас с Димоном водой не разлить, – вздохнул босс. – А меня вы словно за стеклянной стеной держите! Ты даже не открыла мой подарок!
– Замечательный будильник, – солгала я.
– Можешь считать меня законченным идиотом, но я всегда знаю, когда человек лукавит, – печально продолжил Приходько. – Ты никогда не признаешься, что даже не достала часы из коробки.
– Ладно, – сдалась я, – забыла о сувенире. Сегодня непременно помещу его на тумбочку.
– Уже поздно, – снова переменил направление беседы босс. – Давай поужинаем?
– Сейчас закажу пиццу, – кивнула я, – или ты предпочитаешь китайскую еду?
– Не в офисе, – тихо произнес шеф, – посидим, как люди, в кафе, выпьем по бокалу вина.
Я обомлела. Вот только этого мне не хватает! Нужно немедленно пресечь любые попытки шефа меня соблазнить. Но сначала надо уточнить его намерения.
– Следует ли это так понимать, что ты зовешь меня на свидание?
Приходько засмущался, словно восьмиклассник.
– Никто из нас не связан семейными узами, мы имеем право на личное счастье.
Открыто в конфронтацию с боссом вступать не хотелось, поэтому я нашла подходящий предлог для отказа:
– Сам знаешь, любовные отношения внутри бригады не одобряются высшим руководством. Не стоит рисковать интересной работой и карьерой из-за мимолетного романа.
Шеф обрадовался.
– Если дело только в этом, то ты неправильно оцениваешь обстановку. Совет директоров сквозь пальцы смотрит на тех, кто амурничает на службе. Они понимают, что сотрудники хотят любви, а с людьми не из системы определенно возникнут сложности. Если мы будем вместе и не станем демонстрировать свои отношения, то никаких репрессий не последует.
– Предлагаешь тайную связь? – улыбнулась я.
– Нет, – возразил Приходько. – У меня серьезные намерения. Ты мне очень нравишься.
Я была поражена. Я не бутон первой свежести, не похожа на «Мисс Мира», не обладаю ни стройной фигурой, ни смазливым личиком. Может, у Приходько проблемы со зрением? Ему нужно купить очки с большими диоптриями.
– Я никогда не состоял в браке, – смущенно сказал он. – Но семью создать хочу. В общем, ты права, я зову тебя на свидание. И то, что я твой шеф, не имеет ни малейшего значения. Рабочее время завершилось, сейчас мы обычные мужчина и женщина.
– Члены бригады никогда не станут обычными мужчиной и женщиной, – парировала я. – Ты это отлично знаешь. И определенно видел мое личное дело.
– Да, – согласился босс. – Заочно знакомился с будущими подчиненными.
– Тогда ты в курсе, что я замужем. Сейчас в моем паспорте нет никаких штампов, но в бумагах, которые тебе дали почитать, непременно есть запись: «Татьяна Сергеева замужем за Аристархом Бабулькиным (псевдоним Гри), членом бригады». Это супруг привел меня на работу к Чеславу.
– Гри на задании, – нехотя признал Приходько.
Я прищурилась:
– Предлагаешь мне изменить мужу, пока он отсутствует? Я люблю Гри. Лучше нам с тобой просто сохранить нормальные дружеские отношения.
– Гри будет отсутствовать долго, – промямлил Приходько.
Достойный ответ нашелся сразу.
– Я в душе Пенелопа.
– Ну, Одиссей-то во время путешествий времени зря не терял, – буркнул шеф. – Не особенно он верность супруге сохранял.
Я повернулась и пошла к двери.
– Татьяна, – окликнул Приходько.
– Если речь пойдет о работе, я продолжу беседу, если ты опять запоешь про ресторан – уйду, – спокойно предупредила я.
– Что будем делать со смертью археологов? – слишком громко сказал Приходько, быстро чиркая ручкой по бумаге. – Вот, посмотри, тут мои соображения.
Я удивилась, взяла протянутый листок и вздрогнула.
«Кафе «Щит». В 22.00. Могу найти инфу о Гри».
Глава 14
Заведение оказалось огромным. Зал напоминал Казанский вокзал, а народу в нем толкалось не меньше, чем в аэропорту «Домодедово» в период отпусков. Я чуть не заблудилась, пока нашла Приходько, он устроился за крохотным столиком, выбрав самое удобное место: с двух сторон стены, перед носом окно, этакая ниша, куда я протиснулась с некоторым трудом.
Я удивилась, взяла протянутый листок и вздрогнула.
«Кафе «Щит». В 22.00. Могу найти инфу о Гри».
Глава 14
Заведение оказалось огромным. Зал напоминал Казанский вокзал, а народу в нем толкалось не меньше, чем в аэропорту «Домодедово» в период отпусков. Я чуть не заблудилась, пока нашла Приходько, он устроился за крохотным столиком, выбрав самое удобное место: с двух сторон стены, перед носом окно, этакая ниша, куда я протиснулась с некоторым трудом.
– Шумновато, – поморщился Приходько, – зато практически исключен вариант прослушивания. Не уверен в качестве местной кухни, чай и кофе тут гадкие, я заказал безалкогольные коктейли и пирожные.
– Счет пополам, – тут же заявила я.
– Не впадай в маразм, – поморщился босс.
– Как ты выяснишь, где Гри? – насела я на него.
– Не твое дело, – сухо ответил Приходько. – Важен не процесс, а результат. Кстати, я уже все узнал.
– Так быстро? – поразилась я.
– Тебя это не устраивает? – съехидничал он. – Давай встретимся здесь же через месяц.
– Говори, – приказала я.
Приходько наклонил голову:
– Гри и Марта Карц были отправлены на задание под видом семейной пары.
Меня незамедлительно укусила ревность. Гри потрясающе красив, дочь олигарха постоянно строила ему глазки. Но ей ни разу не удалось затащить моего мужа в свою постель. Гри очень любит меня. Карц с ее стройной фигурой, миллиардами на счету и дурным характером ему не нужна. Марта легко могла купить одну из африканских стран, приобрести авианосец, обсыпаться бриллиантами размером с кулак боксера Валуева, но вот Гри ей не достался. Представляю, как она ликовала, когда их вместе отправили на задание.
Я чуть не заплакала, услышав сообщение Приходько, но решила изобразить равнодушие.
– Марта? Ты не ошибаешься? Она уехала с любовником в Америку[14]. О ее отъезде пресса орала целый месяц. Даже сейчас, когда Карц перестала появляться на московских тусовках, ее фамилия нет-нет да и мелькнет в глянце. Марта вроде находится в Лос-Анджелесе, поселилась там вместе с отцом, добрый папенька купил дочурке жилье и бизнес. Ряд журналов поместил снимки Карц в шикарном доме, и Марта дала интервью некоторым изданиям.
Шеф уставился в окно.
– Тебя никогда не удивляло, что наследница миллиардов работает в бригаде?
Я ответила честно:
– Несколько раз я задавала себе вопрос: зачем Карц смертельно рисковать?
– И каков ответ? – заинтересовался босс.
Я выдала свою версию:
– Марте не хватало адреналина, она по своей природе авантюристка, ей нравилось щекотать себе нервы. Работа позволяла ей вести привычный образ жизни, Марта тусовалась по клубам и вечеринкам, красовалась на обложках всех журналов, выгуливала шикарные шмотки и брюлики, считалась лучшим представителем золотой молодежи. Папаша-олигарх, давно живущий в Америке, потакал дочери во всем. Думаю, Марта испытывала острые эмоции от работы в бригаде, но потом ей надоело играть в агента, и она сбежала под папино крыло.
– Нет, Карц работает под прикрытием, – повторил Приходько.
– Сильно сомневаюсь, – засмеялась я, – менталитет не тот, да и внешность хорошо узнаваемая. Сейчас она в США, звездит на местных тусовках, думаю, пытается спихнуть с пьедестала Пэрис Хилтон.
Приходько вынул из кармана наладонник и протянул мне:
– Читай.
Я увидела фото Марты и поняла: передо мной первый лист личного дела сотрудницы Карц.
Маргарита Михайловна Карпова. Сирота. Родители не установлены. Воспитанница детдома. В бригаде с шестнадцати лет. Образование специальное. Обладает ярко выраженными артистическими способностями, легко вступает в контакт с представителями любых слоев общества. Владеет оружием и боевыми искусствами, водит автомобиль, имеет права пилота. Муж – Николай Андреевич Болотов. Убит при выполнении задания. Общий балл – двенадцать.
Я уставилась на Приходько:
– А где папа-олигарх?
– Это легенда, – пояснил шеф. – Марту внедрили в тусовку.
– Она гениальная актриса, – прошептала я. – Ни один самый крутой психолог не заподозрил бы в капризной, эгоистичной богачке, избалованной до кончиков ногтей, воспитанницу интерната. И она была замужем?!
– Интересно, правда? – протянул Приходько. – Двенадцать баллов мало кто имеет. Оценка комиссии тщательно скрывается от агента, но при большом желании ее можно выяснить. У меня, к примеру, девять. До высшей отметки не хватает трех.
Мне стало любопытно:
– А сколько у меня?
– Понятия не имею, – поспешил заявить босс.
Я отвела взгляд. Небось заработала всего один.
– Нажми на кнопку со стрелкой, – велел Приходько, – читай дальше.
Теперь передо мной на экранчике появилась газетная вырезка. «Смерть в автокатастрофе. Супруги Валерий и Марина Кузьмины погибли во время ДТП. Пара ехала на работу из города Кровск в деревню Милачено, где Кузьмины основали школу для детей из неблагополучных семей. Внезапно из-за поворота по встречной полосе на них вылетел микроавтобус, за рулем которого находился пьяный Николай Дробот. Сидевшая за рулем Марина не успела среагировать, произошло лобовое столкновение, мини-вэн Дробота и «Жигули» Кузьминых загорелись. Все участники аварии погибли. Валерий и Марина приехали в Кровск из Тамбовской области, целью своей жизни они считали помощь детям из неблагополучных семей. Кузьмины основали фонд «Сердце» и на добровольные пожертвования открыли школу».
Материал иллюстрировался двумя фотографиями. На одной была запечатлена чуть курносая шатенка с круглым подбородком.
– Мысленно измени ей прическу, – сказал Приходько, – представь на голове длинные белокурые волосы, опусти кончик носа, убери из подбородка имплант. Кто получится?
Я уже и сама поняла, что вижу Марту, и сообразила: Валерий Кузьмин – это Гри. Никакая пластическая операция не могла изменить его взгляд. На лице чужого человека сияли глаза моего мужа.
Я отдала наладонник Приходько.
– Спасибо.
– Я думал, ты заплачешь, – растерялся шеф.
– Если это все, что ты хотел сообщить, то я пойду, – сказала я. – Очень устала, хочу спать.
– Таня, я нарушил все инструкции, добывая эти сведения, – продолжил Приходько, – рискнул своей карьерой.
Я кивнула:
– Спасибо.
– Могу я теперь считаться твоим другом? – не отставал он. – Хотя бы товарищем?
– Да, конечно, – согласилась я. – Очень ценю твою заботу.
Лицо шефа разгладилось.
– Отлично. Извини, что принес плохую весть.
– Лучше горькая правда, чем сладкая ложь, – процитировала я Ивана Сергеевича и встала. – Пойду, иначе упаду от усталости.
– Я провожу тебя, – засуетился босс.
– Нет, – отрезала я.
– Ладно, – с разочарованием в голосе произнес Приходько. – Понимаю. Тебе нужно побыть одной.
Я, слишком прямо держа спину, дошла до джипа, завела мотор и помчалась домой. ДТП с пожаром – самый лучший способ замести следы. Ни на секунду не сомневаюсь, что Гри и Марта живы. Я бы непременно почувствовала, если бы с мужем стряслась беда. И Гри обещал мне вернуться, а он меня никогда не обманывал. Нет, они просто убрались из неведомого мне городка Кровск. А теперь у меня появилось множество вопросов. Кто-то подсунул Приходько дезинформацию? Босс поспешил раздобыть сведения, напортачил, некто заметил его оплошность и решил использовать ее в своих интересах? Таинственный совет директоров, членов которого ни я, ни Димон ни разу не видели и не слышали, желает, чтобы я считала Гри покойником? Или Приходько подумал, что известие о смерти супруга лишит меня комплекса Пенелопы? Жизнь, знаете ли, продолжается, похороним своих мертвых и пойдем вперед в обнимку с новой любовью.
Оба варианта мне не по душе, но есть и третий, самый неприятный. Шеф не испытывает ко мне ни малейшего интереса, он ломает комедию по приказу вышестоящего руководства. Мной манипулируют. Надо быть предельно внимательной и осторожной.
Я вошла в дом и пожалела, что придется снимать удобные, мягкие дугги. В сапожках хотелось разгуливать сутками, но шлепать по квартире в уличной обуви как-то неприлично. Я со вздохом вытащила из теплой овчинки ноги, дошла до ванной и стала внимательно изучать ступни и лодыжки.
Похоже, бывшая ветеринарша, а ныне аптекарша, поставила мне правильный диагноз. Я подцепила блох. Ошейники, намотанные чуть повыше щиколоток, временно избавили меня от неудобств, но сейчас кровопийцы ожили, снова вцепившись в мою кожу.
Хорошо хоть паразиты орудовали исключительно на ногах, выше не лезли. И места, прикрытые ошейниками, побелели. Значит, кровопийцы побаиваются средства для домашних любимцев. Жаль, ошейники узкие!
Я еще раз осмотрела ноги, сладострастно почесалась и поняла, как надо поступить. В паре кварталов от нашего дома открыт круглосуточный торговый центр, в нем есть магазин для животных. Я посмотрела в зеркало, потом погрозила ногам кулаком.