Теперь она знает, что такое страх. Она боялась, когда на остров обрушился шторм, а черные волны хотели проглотить ее, но тот пронизывающий до костей ужас не шел ни в какое сравнение с чувством, которое она испытала, когда исполненный боли крик Джордана вырвал ее из объятий Морфея.
Дана пыталась сдержать слезы. Теперь, когда необходимо действовать, слабости не должно быть места. Взяв все, что нужно, она вернулась в спальню.
— Вот аспирин. — Она протянула Хоуку блистер и стакан. — Ничего более сильного у меня нет.
— Пойдет. Спасибо. — Джордан проглотил две таблетки, запил водой. — Послушай, я сам справлюсь. Насколько я помню, ты не очень хорошо переносишь кровь.
— Не упрямься. Я не ребенок. — Не обращая внимания на подступающую тошноту, Дана села на кровать, чтобы обработать царапины. — Говори со мной, и тогда шансов хлопнуться в обморок у меня будет меньше. Что случилось, Джордан? Куда он тебя унес?
— Началось все с другого. Точно вспомнить не могу, но, кажется, я видел сон. Я шел по лесу. Ночь, полная луна. Похоже на Ворриорз Пик, но я не уверен. Все было как в тумане.
— Продолжай! — Дана пыталась сосредоточиться на его голосе, на словах. На чем угодно, только бы не на прижатой к царапинам марле, которая становилась красной.
— Потом я оказался на ярком солнце. Похоже на… так я всегда представлял транспортацию в «Звездном пути». Мгновенную и дезориентирующую.
— Не могу сказать, что это мой любимый способ перемещения.
— Ты шутишь? Это же просто… О черт!
— Потерпи, — стиснув зубы, она стала промывать царапины дезинфицирующим раствором. — Не молчи. Так нам обоим будет легче.
Встревоженный, Мо спрыгнул с кровати и заполз под нее.
Джордан старался дышать ровно, несмотря на боль.
— Завеса силы… Я оказался по ту сторону, — сказал он и поведал Дане все, что произошло дальше.
— Ты его провоцировал? Намеренно? — Дана отстранилась. Любопытство и сочувствие на ее лице сменились раздражением. — Хотел показать, что ты мужчина?
— Да. Да! Хотел. Кроме того, Кейна все равно не остановишь. Почему бы сначала не дать ему пару оплеух, хотя бы словесных?
— Не знаю. Нужно подумать. — Она потерла виски. — Может быть, потому… что он бог.
— И значит, нужно стоять, молитвенно сложив руки, и вежливо разговаривать?
— Не знаю… — Дана все таки закончила процедуру и сама вздохнула с облегчением. — Наверное, нет. — Решив, что сделала все, что могла, она согнулась пополам, уткнувшись головой в колени. — Я не хочу, чтобы мне пришлось заниматься этим еще раз.
— Я тоже. — Джордан, превозмогая боль, повернулся и погладил ее по спине. — Я оценил.
Дана заставила себя кивнуть.
— Расскажи остальное.
— Остальное ты промыла и помазала. То, что сделал Кейн, полностью соответствует моему внешнему виду. Было больно.
— Ты кричал.
— Это обязательно повторять? Ты меня смущаешь.
— Если тебе от этого легче, я тоже кричала. Проснулась, а ты… как будто бьешься в судорогах. Белый как мел, в крови и дрожишь. Я не знала, что делать. Наверное, запаниковала… Схватила тебя и стала трясти, а ты обмяк. Не успела я к тебе прикоснуться, как ты обмяк… На секунду мне показалось, что ты умер.
— Я тебя слышал.
Дана замерла, борясь с подступившими слезами.
— Когда?
— После того как упал второй раз. Я слышал, как ты меня зовешь. Было такое ощущение, словно меня тянет назад, и я, удаляясь, слышал Кейна. Его голос звучал у меня в мозгу. «Мы еще встретимся, — повторял он. — Мы еще встретимся…» Этот мерзавец был в ярости, потому что не смог удержать меня там.
— Интересно, почему?
— Ты проснулась. — Джордан погладил Дану по щеке. — Ты меня звала, прикасалась ко мне и вытащила обратно.
— Незримый контакт?
— Может быть, все действительно так просто, — согласился Джордан. — Так просто… Если люди связаны друг с другом.
— Но почему ты? — Дана вытерла марлей кровь с его губы. — Почему именно тебя он перенес за завесу силы?
— Вот это нам и нужно выяснить. А когда выясним… Черт, Дана!
— Прости.
— Когда выясним, — повторил Джордан, отводя ее руку, — у нас появятся новые фрагменты головоломки.
Простые или сложные, Дане требовались ответы, и за ними она поехала в Ворриорз Пик. Довольный Мо устроился на заднем сиденье, высунув голову из окна. Догадки, гипотезы — это прекрасно, но теперь реально мог пострадать ее возлюбленный. Ей нужны факты. Точные факты.
Листья еще не пожухли, и яркие краски леса контрастировали с унылым серым небом, затянутым мрачными облаками. Конечно, много листьев уже лежало в траве под деревьями и на дороге.
Пик осени миновал, размышляла Дана. Время не стоит на месте, и четыре отпущенные ей недели уже превратились в две.
Что она думает? Что знает? Последние несколько миль, оставшиеся до замка, Дана пыталась привести в порядок мелькавшие в голове мысли.
Ровену она увидела в саду — та срезала осенние цветы. На ней был толстый темно синий свитер и — к удивлению Даны — потертые джинсы. На ногах — старые ботинки. Волосы стянуты на затылке в хвост.
Сельская богиня в своих владениях, подумала Дана и представила, что Мэлори мысленно перенесла бы эту картину на холст.
Ровена махнула рукой и широко улыбнулась, увидев Мо.
— Добро пожаловать! — Она подбежала к машине и распахнула дверцу, выпуская счастливого пса. — Ты мой красавец! — Пес подпрыгнул, лизнув Ровену в лицо, и она засмеялась. — Я знала, что мы скоро увидимся.
— Со мной или с Мо?
— Я рада вам обоим. Это вообще приятный сюрприз. Смотри, что это? — Ровена на секунду спрятала руку за спину, затем протянула Мо огромную собачью галету. — Конечно, для тебя. А теперь сядь и пожми мне руку, как настоящий джентльмен…
Не успела она сказать все это, а пес уже шлепнулся на землю и поднял лапу. Они обменялись рукопожатием и долгим взглядом, выражавшим взаимное восхищение. Мо аккуратно взял угощение, распростерся у ног Ровены и принялся грызть галету.
— Это трюк в стиле Джона Дулитла?
— Прошу прощения?
— Ну, разговоры с животными.
— А… Скажем так… что-то вроде разговора. Что я могу предложить вам?
— Мне нужны ответы на кое какие вопросы.
— Вы такая серьезная и строгая. И такая привлекательная сегодня утром. Чудесный наряд. У вас замечательная коллекция жакетов, — заметила Ровена, проведя пальцем по золотистой ткани рукава. — Есть чему позавидовать.
— Мне кажется, вы можете так же легко порадовать себя любым нарядом, как порадовали собаку галетой.
— Но ходить по магазинам весело и приятно, правда? Пойдемте в дом. Выпьем чаю у камина.
— Нет, спасибо. У меня мало времени. После ланча мы подписываем договор на владение домом, и мне не хотелось бы опаздывать. Ровена, я должна кое что узнать.
— Расскажу все, что могу. Может быть, прогуляемся? Дождь собирается, — прибавила она, взглянув на небо. — Но чуть позже. Мне нравится чувствовать, как сгущается атмосфера перед ливнем.
Мо быстро разделался с галетой. Ровена, раскрыв ладонь, показала ему ярко красный резиновый мячик и тут же бросила игрушку на лужайку у кромки леса. Дана вздохнула.
— Должна предупредить вас. Теперь Мо ждет, что вы будете кидать ему мяч следующие три или четыре года.
— Собака — совершенное создание. — Ровена взяла Дану под руку, и они пошли по дорожке. — Утешитель, друг, защитник… А в ответ ей нужна только наша любовь.
— Почему у вас нет собаки?
— Хороший вопрос, — грустно улыбнулась Ровена и похлопала Дану по руке.
Она подняла мяч, который Мо положил у ее ног, и снова бросила.
— Вы не можете. — Дана прижала пальцы к вискам. — Ну да! Нет, конечно, можете, но на самом деле… Собаки ведь живут недолго… в вашем понимании. — Она вспомнила, что Джордан говорил об одиночестве Ровены и Питта и о том, что бессмертие скорее проклятие, чем дар. — Да, это проблема, если принять во внимание удивительную продолжительность жизни таких, как вы, и очень короткий век таких, как Мо.
— У меня были собаки. Дома они доставляли мне столько радости!
Ровена подняла мяч, на котором уже виднелись отметины от зубов, и снова бросила неутомимому Мо.
— Когда нас изгнали, я верила, что мы сделаем все, что требуется, и вернемся. Скоро. Я очень скучала по дому… Мне требовалось утешение… Словом, я завела собаку… Первым был ирландский волкодав. Такой красивый, смелый и преданный! Десять лет… — Ровена вздохнула. — Он прожил у меня десять лет. Мгновение. Есть вещи, которые мы не можем изменить, нам это запрещено, пока мы пребываем здесь. Я не могу продлить жизнь живого существа сверх того, что ему отпущено.
Она снова подняла мяч и бросила в другую сторону.
— В детстве у меня была собака. — Дана вместе с Ровеной смотрела, как Мо помчался за мячом, словно в первый раз. — На самом деле это была отцовская собака. Он принес ее в дом за год до моего рождения, и мы росли вместе. Она умерла, когда мне исполнилось одиннадцать лет. Я плакала три дня.
Она снова подняла мяч и бросила в другую сторону.
— В детстве у меня была собака. — Дана вместе с Ровеной смотрела, как Мо помчался за мячом, словно в первый раз. — На самом деле это была отцовская собака. Он принес ее в дом за год до моего рождения, и мы росли вместе. Она умерла, когда мне исполнилось одиннадцать лет. Я плакала три дня.
— Значит, вы знаете, как это бывает. — Ровена улыбнулась, глядя на Мо, который трусил назад, сжимая в пасти мяч, будто яблоко. — Я очень горевала и поклялась, что больше не позволю себе этого, но нарушила обещание. Я нарушала его много раз… Пока не поняла, что, если придется еще раз пережить смерть любимого существа — такую скорую, у меня просто разорвется сердце. Поэтому я так рада, — она наклонилась и сжала морду пса ладонями, — и так благодарна, что вы привезли ко мне вашего замечательного Мо.
— Все не так безоблачно, правда? Могущество, бессмертие?..
— Страдания и утраты неизбежны. За все приходится платить. Вы об этом хотели спросить?
— Отчасти. У вас есть ограничения — по крайней мере, пока вы здесь. И у Кейна тоже. В его отношениях с нашим миром. Правильно?
— Верно. Вы наделены свободой воли. Так и должно быть. Кейн может лгать, соблазнять, обманывать, но заставить вас что-то сделать он не может.
— А убить?
Ровена снова бросила мяч, на этот раз дальше, чтобы отвлечь Мо.
— Как я понимаю, речь идет не о войне и не о защите невинных или кого то из близких… Наказание за то, что ты отнял жизнь смертного, ужасно. Я не верю, что даже Кейн отважится рискнуть.
— Конец существования, — предположила Дана. — Я кое что читала. Не смерть, не переход в следующую жизнь, а конец.
— Даже богам ведомы страхи, и этот — один из них. Сильнее, чем страх лишиться силы или оказаться в тюрьме между мирами, откуда нет выхода. Этим Кейн, возможно, рискнул бы.
— Он пытался убить Джордана.
Ровена резко повернулась и схватила Дану за руку:
— Расскажите мне. Во всех подробностях.
Дана поведала все, что произошло ночью.
— Кейн перенес его по ту сторону завесы? — спросила Ровена. — И пролил кровь Джордана?
— Совершенно верно.
Ровена стала расхаживать по лужайке. Ее движения были такими нервными, что Мо покорно сел, сжимая в пасти искусанный мяч.
— Даже теперь нам не разрешено видеть, не разрешено знать. Говорите, они были одни? И рядом никого?
— Джордан что-то говорил об олене.
— Олень… — Ровена замерла. — Какой олень? Как он выглядел?
— Да самый обыкновенный олень… — Дана развела руками. — Разве что именно такого ожидаешь увидеть там, где растут цветы, похожие на рубины и аметисты. Джордан говорил, что у него была золотая шкура и серебряные рога.
— Значит, самец.
— Да. Ой! Еще у него был ошейник с драгоценными камнями.
— Вполне возможно, — прошептала Ровена. — Но что это значит?
— Вот вы мне и расскажите.
— Если это был он, почему он это допустил? — Ровена, взволнованная, ходила взад вперед по краю опушки. — Почему позволил?
— Кто он и что допустил? — спросила Дана, взяла Ровену за руку и встряхнула, пытаясь привлечь к себе внимание.
— Король. Возможно, наш король принял облик оленя. Но почему тогда он позволил Кейну перенести смертного через завесу? И безнаказанно пролить его кровь? Что за война идет в моем мире?
— Простите, не знаю. Но единственным раненым, насколько мне известно, на этой войне оказался Джордан Хоук.
— Мне нужно поговорить с Питтом. — Ровена наконец остановилась и взглянула Дане в глаза. — И подумать. Джордан больше никого не видел — только этих двоих?
— Только оленя и Кейна.
— У меня нет ответов, которых вы ждете. Кейн и раньше вмешивался, но никогда не заходил так далеко. Заклинание — дело его рук, и он сам наложил ограничения. Теперь он их нарушил, но не был остановлен. Я могу помочь и хочу это сделать, но больше не уверена в силе нашего короля и его защите. Я даже не уверена в том, что он все еще правит.
— И если нет?..
— Значит, там действительно война, — тихо сказала Ровена. — А нас не вернули домой. То есть, что бы ни случилось в моем мире, мне и Питту суждено остаться здесь и завершить то, за чем мы были посланы. И я должна верить, что вы нам поможете.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
— Я дам мазь для ран вашего мужчины.
— Мы спим вместе. Не знаю, делает ли это его моим мужчиной.
Ровена рассеянно махнула рукой.
— Мне нужно поговорить с Питтом. Он лучше, чем я, разбирается в стратегии. Пойдемте, я дам вам лекарство.
— Минутку! Еще один вопрос. Джордан: он так важен для поисков ключа?
— Зачем спрашивать то, что вы и так знаете?
— Мне нужно подтверждение.
В ответ Ровена кончиками пальцев коснулась груди Даны, там, где билось сердце.
— Оно у вас уже есть.
— Потому что я его люблю?
— Потому что вы его любите, а ключ — это вы. — Ровена взяла Дану за руку. — Идемте. Я дам лекарство для вашего воина и отпущу вас. — Она снова взглянула на небо. — Скоро начнется дождь.
12
Брэд насыпал лед в цинковое ведерко, и получилось холодное, хотя и скромное, вместилище для бутылки «Кристаль». Потом он накрыл выступающее горлышко чистой цветной тряпкой.
Флинн и Джордан уже поставили столик.
— Скатерть вон в той сумке.
Флинн удивленно посмотрел на друга:
— Зачем им скатерть? Стол чистый.
— Просто постели ее на стол, и все.
Джордан подошел к сумке и расстегнул молнию.
— Смотри ка! Он выбрал скатерть с бутонами роз.
— Как на салфетках, — прибавил Флинн, доставая и их.
— Очень мило. Не знал, что ты такой эстет. Столь женственное восприятие…
Уэйн не дал ему договорить:
— Когда все это закончится, я намну вам обоим бока, чтобы восстановить свое реноме мужчины и заодно получить удовольствие. — Брэд вытащил привезенные бокалы для шампанского и стал смотреть их на свет, проверяя, нет ли пятен. — А сегодня я скажу женщинам, что это была моя идея, и вся слава достанется мне.
— Эй! Это я сбегал за цветами! — возмутился Джордан.
— А я купил пирожные. — Флинн тряхнул коробкой из самой дорогой кондитерской Вэлли.
— Идеи ценятся выше, чем цветы и пирожные, друзья мои! — Брэд расправил скатерть. — Кстати, насчет идей и возможности их реализовать… Женщин притягивают женские качества нашей натуры.
— Тогда почему нас с Флинном, в отличие от тебя, пустили в постель?
— Всему свое время.
— Я должен был дать тебе в морду за такие слова о моей женщине и моей сестре. — Флинн покосился на ухмыляющегося Джордана. — Но это замечание не только точное, оно ставит на место Брэда, поэтому я тебя прощаю. Сколько у нас времени?
— Еще есть, — сказал прощенный Хоук. — Вообще то, процедура не должна затянуться, но все эти адвокаты, банкиры и бумаги отнимают в два раза больше времени, чем предполагаешь.
Он отступил на шаг и окинул взглядом установленный в холле столик. Нельзя не признать, что он неплохо смотрелся среди ветоши и малярных инструментов. И вообще, яркое, праздничное пятно на фоне белых стен.
Джордан не сомневался, что женщины растают, словно мороженое на июльском солнцепеке.
— Да, Брэд, идея чертовски удачная.
— У меня их миллион.
— Не понимаю, почему мы должны убраться отсюда до их прихода? — пожаловался Флинн. — Я бы не отказался от шампанского и пирожных, не говоря уже о щедрых поцелуях, которые станут их следствием.
— Это их праздник — вот почему. — Брэд, довольный, прислонился к стремянке. — И в долговременной перспективе признание данного факта лишь умножит число щедрых поцелуев.
— Мне нравится получать благодарность сразу. — Флинн огляделся. — Тут будет здорово! Правда! Превосходная идея, отличное место, приятная обстановка. То, что нужно Вэлли. То, что нужно им. Видели бы вы, какие вещицы Мэлори подбирает для своей галереи! Все выходные мы потратили на общение с художниками, которых она собирается выставлять.
— Он ездил с ней смотреть произведения искусства! — Джордан закатил глаза. — Так и до оперы недалеко!
— Посмотрим, кто будет смеяться, когда ты сядешь в книжном магазине Даны и начнешь пить травяной чай.
— Не вижу в этом ничего плохого. А вот Брэду, наверное, придется сделать макияж, чтобы завоевать Зою.
— Каков бы ни был приз, существуют границы допустимого. — Уэйн окинул взглядом лестницу. — Они должны подумать об освещении. И заменить окна. Еще в туалете наверху нужна новая раковина.
— Собираешься соблазнить Зою, подбирая аксессуары для туалета под стать новой раковине? — с невинным видом поинтересовался Флинн. — Вот это идея, одна из миллиона… Я горжусь тем, что могу называть тебя другом.
— Что бы ты сейчас ни говорил, стремянка обеспечила мне приглашение пообедать в ее доме. Это был цыпленок.