Басаргин молча кивнул. Тобако с Доктором уже включились в работу, и их спрашивать не было нужды.
– Вопросы?
– В пределах каких мер мы можем действовать? – сразу спросил Басаргин.
– В самых крайних пределах. Это не просто угроза распространения нового наркотика. Это возможность сделать террористом, даже насильственным путем вводя наркотик, чуть не любого человека.
Следующий вопрос оказался принципиальным.
– Что будет с самим изобретением, если мы до него доберемся?
Костромин долго молчал, прежде чем ответить.
– Этот вопрос вызвал множество споров и в руководстве Интерпола... Бывают крайние случаи, когда международное право бессильно. Ни одна страна не должна стать обладателем такого страшного и бесчеловечного оружия. Естественно, Исполнительный комитет Интерпола не доверяет России в вопросе о временном хранении материалов до уничтожения их международной комиссией. Россия, естественно, не доверит такое хранение ни Интерполу, ни одному государству мира. Поэтому принято решение об уничтожении всех научных материалов.
– А что будет с автором?
– Это решит международный суд.
Теперь молчание длилось долго. Басаргин обдумывал сказанное. Он пока еще российский офицер. И, как офицер, может увидеть предстоящую операцию в свете нарушения интересов своей родины. Этот наркотик в самом деле является сильнейшим оружием. Но оружием не защиты и даже не простого нападения, а оружием для ударов исподтишка. И, хорошо зная многие существующие разработки специалистов, понимал, что кое-кому не захочется отдавать на сторону результаты научных поисков Стаса. Только как простой человек, как самый обычный горожанин, обыватель, он мог согласиться, что такое оружие существовать не должно в принципе.
Басаргин посмотрел на Доктора и на Тобако. Они выглядели рассеянными и невозмутимыми. И только тут пришло понимание смысла появления всей команды в квартире. Аналитик просчитал варианты, и аналитик понял. Отказа уже быть не может. И Костромин прекрасно знал о приезде двух отставных майоров. Все разыгрывается по сценарию выверенному и хорошо продуманному. Они здесь как раз на случай отказа. В случае отказа... Ясно все и без слов. И Александру пригласили послушать, чтобы она воздействовала на мужа. Сейчас и ее мнением поинтересуются.
– А что думает по существу вопроса женщина? Именно с женской и с материнской точки зрения...
Очень четкая постановка продуманного вопроса. Костромин работает, как большой мастер.
– Такое не должно оставаться ни в чьих руках! – Александра категорична.
– Мне нужны все данные, – сказал Александр, – тогда я к утру сумею подготовить план мероприятий по поиску и предложить некоторые умозаключения. Все, что у вас имеется на Стаса.
– К утру не обязательно. До утра вам следует выспаться, а времени до нашего свидания у вашего руководства осталось мало. Но завтра вы займетесь этим. Завтра я и передам вам все данные. План будете разрабатывать вместе с Андреем. У Доктора в Москве свое дело, и он работает самостоятельно. А теперь... – комиссар встал. – А теперь нам пора прощаться. Андрея с Доктором я заберу с собой. У меня есть где их разместить. Отдыхайте. Завтра у нас хлопотливый день. И у вас тоже... – обратился к Александре. – Вам я завтра позвоню и поставлю конкретную задачу по обустройству будущего офиса московского бюро.
Встали из-за стола и все остальные.
* * *Когда ночные гости ушли, Александр позвонил сначала в справочную, поинтересовался номером приемного покоя «Склифа», потом позвонил в саму больницу.
– Вам сегодня доставили раненого. Подполковник ФСБ Елкин...
– Его прооперировали, – ответили сразу, не заглядывая в книгу записей. Значит, кто-то еще уже интересовался Елкиным.
– Как его состояние?
– Трудно сказать. Сейчас Елкин в реанимации.
– Я могу позвонить хирургу, который его оперировал?
– А кто спрашивает?
– Капитан ФСБ Басаргин.
– Здесь сейчас жена Елкина. Она вас знает?
– Дайте ей трубку.
Пауза длилась почти минуту.
– Да, Сашенька... – голос тихий, едва слышный.
– Как он, Анна Егоровна?
– Состояние средней тяжести. Но гарантий никаких нет. Три проникающих ранения. Хорошо, что не было внутренних кровотечений, иначе не выжил бы.
– Почему не было внутренних кровотечений?
– Я не знаю. А они должны были быть?
– Анна Егоровна, спросите, пожалуйста, как мне связаться с хирургом, который операцию проводил.
– Минутку...
Еще пауза.
– Записывай, Сашенька... Это ординаторская... Хирурга зовут Юрий Юрьевич.
– Говорите, я запомню.
Она продиктовала. Он запомнил. Потом снова набрал номер. Телефон оказался занят. Набирал четыре раза. Наконец дозвонился.
– Я бы хотел поговорить с Юрием Юрьевичем.
– Я слушаю, – голос низкий и густой, с хрипотцой, властный и недовольный.
– Вас беспокоит капитан Басаргин из управления ФСБ. Относительно подполковника Елкина.
– Обратитесь в приемный покой. Там есть все данные.
– Меня интересует характер ранений. Это очень важный вопрос.
– Характер ранений?
– Ну да. Что за ранения? Чем наносились удары? Почему так мало крови вытекло? Почему не было внутреннего кровоизлияния?
Юрий Юрьевич помолчал некоторое время.
– Я понял вас. Это данные для следствия?
– Так точно.
– В вашего подполковника, несомненно, стреляли, потому что вокруг раны следы ожога. Но стреляли не пулями, а стрелками длиной около пяти сантиметров. Именно потому, что стрелки остались в теле, не было ни кровотечения, ни внутреннего кровоизлияния. Стрелки вы можете забрать в любое время...
– Спасибо. Завтра мы заберем их. Когда можно будет поговорить с Елкиным?
– Трудно сказать. Возможно, уже завтра. Думаю, к обеду он проснется.
Александр положил трубку.
Стрелки... Стрелки... Длиной сантиметров в пять... Что-то такое уже было. Надо только хорошенько поворошить память. Да, где-то в сводках мелькали сообщения о подобных ранениях. Надо будет утром обязательно проверить.
– Спать пора, товарищ капитан... – категорично сказала Александра.
– В этом ты не права. У меня планы другие. Более творческие. Если бог не наградил меня талантом художника и не позволяет стать автором картины, то я желал бы стать соавтором. Мы сейчас с тобой будем рисовать портреты убийцы анфас и в профиль. И даже в полный рост, вид со спины. Походку, к сожалению, нарисовать нельзя. Но можно по фигуре предположить походку.
– Я не люблю патологию. Портрет убийцы должен быть ужасен.
– Нет. Это очень красивый мужчина... И очень мужественный... Это воин... И убийца... Понимаешь? Две противоположности в одном лице.
– Загадка! – сказала она. – Но задача интересная.
3
Фонтанчик теперь журчит за плечом Руслана, который по-хозяйски сел в это центральное в кабинете кресло. Вся атмосфера кабинета, все окружающее, в том числе и мебель, и люди, вращаются именно вокруг этого кресла, как планеты вокруг Солнца. Так задумал дизайнер, которого специально приглашал Али для оформления. И замысел дизайнера виден был бы сразу. Если бы не маленькая деталь, почти восточная хитрость...
Руслан и чувствует себя здесь хозяином. Это он дал деньги на постройку казино. Он дал возможность не встречать больших помех при оформлении документов. Теперь казино дает прибыль, равную прибыли средних размеров ликероводочного заводика. И Руслан чувствует себя здесь, как дома. Только бы он не показывал этого открыто. Иначе может случиться беда. Али тоже давно привык к положению хозяина. Но у него никогда не было такого же хладнокровия, как у Мусы. И пистолет он умеет выхватывать не менее быстро, чем Руслан, хотя тот и мнит себя многоопытным воином-диверсантом. При этом Руслан привык там, у себя в горном лесу, к безоговорочному подчинению, когда его слову не смеют противиться. Не надо проявлять это здесь... Не надо...
У Али во время разговора с дизайнером было и свое видение ситуации. Иногда ему приходилось общаться с равными и даже более уважаемыми людьми. Как располагаться в этом случае хозяину? И Али придумал. Он решил в противоположном углу, чуть сбоку, поставить письменный стол и компьютерный столик. И сейчас прошел туда. Сел в обитое кожей вертящееся кресло, поправил за спиной накидку из шкуры рыси. Так, чтобы рыжий с черным кончиком хвост дикой кошки касался его копчика. Это лечит спину. У Али со спиной не все в порядке. Травма после занятий спортом. Но так сидеть удобно. Теперь – равноправие. Это уже похоже на беседу одинаково значимых сторон.
– Ты живешь, я слышал, совсем неплохо. В тишине и покое... – сказал Руслан.
– Хотел бы я, чтобы твои слова услышал Аллах и сделал так... – чеченской поговоркой ответил Али[12].
– Разве я не прав?
– Ты почти не прав. В последнее время менты покоя не дают... Им трудно понять очевидную истину: если ичкериец не будет стрелять, он станет русским.
Руслан одобрительно усмехнулся. Он принял это и за комплимент в свой адрес.
– Купи их. У тебя есть такая возможность.
– Покупается начальство. И оно давно куплено. А беспокоят подчиненные. До восьми вечера сегодня громили мой офис. Все разбросали и ничего не нашли.
– А что искали?
– Сегодня утром в гаражах убили одного подполковника из армии, одного подполковника из ментов и одного тренера по стрельбе... Я, как на грех, приехал в соседний гараж ремонтировать свою машину...
– Менты всегда подозревают тех, кто способен жить. А за что ты их убил?
– Я не люблю, когда меня «прокидывают» в делах.
– Я понял. Ты поддержал свою честь и честь своего народа. В другой раз не будет желающих так поступить с ичкерийцем. Я рад, что у меня такой друг.
Руслан, кажется, зауважал школьного товарища чуть больше. Но расслабляться с ним не следует.
– А как у тебя дела с налоговой полицией?
– Сейчас в России нет налоговой полиции.
– Разве? Значит, я отстал от жизни. А то я хотел дать тебе адресок одного из ихних начальников, чтобы не беспокоили...
– Уже не надо. Этих бандитов разогнали. Разогнали бы так же вот и ментов...
– И армию... – включился в мечты Руслан. – Ну, ладно. У меня к тебе дело важное.
– Я буду рад помочь тебе. Всегда...
Али все-таки закончил институт. Хотя и институт физкультуры. Но он считает себя более грамотным человеком, чем Руслан. Руслан с трудом до восьмого класса школы добрался, но закончить даже восьмой класс не сумел. И сейчас Али очень тонко построил фразу. «Помочь» – это совсем не «служить». Помогает или более сильный более слабому, или равный равному в случае нужды. Али согласен на последний вариант. Это его не унижает.
– Хорошо. Я всегда надеялся на тебя. И отец на тебя надеется не меньше, чем на меня.
Даже не имея нормального образования, Руслан, как человек восточный, умеет сказать скрыто, он очень хитер от природы. Он не случайно упомянул отца – главу тейпа. Вроде бы просто так сказал. Между делом. Вроде бы даже комплимент изобразил. Но сам Али отлично понял, что Руслан привез приказ главы тейпа о помощи. И в этом случае отказать – значит умереть. В простых с виду словах скрыта такая откровенная угроза.
– Что от меня надо?
– Вообще-то у меня к тебе три вопроса, одинаково важных. Сначала, на случай, скажи мне, сколько «стволов» ты сможешь выставить?
Это или проверка, или желание уничтожить его самого и его бизнес. Но обманывать здесь нельзя.
– Два десятка верных. Которые без сомнений. А всего... Еще столько же могу набрать, но те будут похуже. Могу попросить об услуге друзей – еще сорок наберу.
– Итого – восемь десятков...
Руслан задумался. И Али понял, над чем. Восемь десятков – это большая сила. Это значит, что Али хорошо и прочно сидит в Москве и тратить такую силу на пустяки – грех. Сам Али тоже так думает...
– Хорошо. Мне столько не надо. Мне понадобится около десятка, но самых хороших. Теперь другой вопрос. У тебя есть связи с наркотой?
Уж не замахнулся ли Руслан на его пять миллионов? Нет, эти деньги не из казино. Эти деньги с собственного «ствола». И они никак не могут идти на чужие дела.
– Тебе кто нужен? Торговцы или «мразь»[13]?
– У меня половина отряда состоит из «мрази». Завтра из Дагестана в Рязань придет машина с водкой. В Москву дагестанскую водку не пускают, поэтому они разгрузятся в Рязани. Среди прочих ящиков есть только три – красных. Их надо забрать.
– Давай реквизиты, я заберу. Дагестанскую водку в Москву не пускаю я, в том числе. Если тебе очень надо, я могу пропустить.
– Нет. Мне этого не надо. Это будет выглядеть подозрительно.
– Конечно. И создаст прецедент. После этого и другие пожелают так же действовать.
Руслан не понял слово «прецедент», но промолчал. Али хорошо уловил это непонимание.
– Мне нужно, чтобы ты забрал красные ящики и «опрокинул»[14] их. Это готовый раствор героина.
– Тридцать литров, – сразу просчитал Али, – это тридцать три килограмма. За сколько ты хочешь его продать?
– Сколько ты можешь за него дать?
– За порошок я плачу по восемьдесят тысяч за килограмм.
– Значит, ты этим балуешься?
– Я не занимаюсь этим специально. Мое дело – водка, и оно меня хорошо кормит. Только от случая к случаю, если подворачивается такой, я не отказываюсь. Кто не поднимет деньги, если они валяются на дороге? А не поднять большие деньги просто из лени – это уже признак глупости. Но у меня почти нет реализаторов, поэтому я сам перепродаю тоже оптом.
– Хорошо. Раствор готовый. Он стоит дороже.
– Он стоит дешевле.
– Почему? – не понял Руслан.
– Готовый возят в ампулах. Распространять ампулы можно без проблем. А как распространять бутылки? Кто из «мрази» сможет купить сразу бутылку, если они бабушек грабят, чтобы одну порцию купить? Значит, нужно разливать в какие-то мелкие емкости. Где искать емкости? Как переливать? Это все дополнительные хлопоты, которые стоят денег.
– Надо же, – качнул головой Руслан, – как я прокололся! Я же заставил своих парней переливать из ампул в бутылки. Но была возможность отправить с машиной водки. А тащиться с коробкой ампул рискованно. Так сколько ты дашь?
– Я возьму по шестьдесят за килограмм.
Руслан считал долго. Али даже усмехнулся внутренне. Вот оно – неоконченное восьмиклассное образование.
– По семьдесят... – сказал наконец.
– По шестьдесят пять. По семьдесят возьмут у меня. Риск большой. На расфасовке можно прогореть.
– Пусть так. Но я уже прогорел... Хотя бы свои вернуть. Значит, нужно по шестьдесят восемь.
– Хорошо. Договорились.
– Только не вздумай сам пробовать и своих людей предупреди.
– Что?
– Раствор заражен ВИЧ-инфекцией.
– Пятьдесят, – категорично сказал Али. – И только от желания тебе помочь. Извини, я сам смогу такой раствор отдать только за пятьдесят.
– Пусть так, – неожиданно быстро согласился Руслан.
И Али понял, что он готов был отдать всю партию бесплатно, лишь бы раствор дошел по назначению. И стоило тогда поторговаться поосновательней. Но обратной дороги нет, слово сказано.
Зазвонил «сотовик» на столе.
– Я слушаю, – ответил Али.
– Это Галиахмет. Дело сделано.
– Тебя никто не видел?
– Нет. Двор был пуст.
– Хорошо. Отдыхай до завтра. Завтра тебе принесут деньги.
Он положил трубку и посмотрел на Руслана. Тот внимательно прислушивался к разговору.
– Все дела?
А в глазах светилась другая постановка вопроса: «Что у тебя за дела?» И Али решил воспользоваться моментом и поднять свой авторитет.
– Галиахмет убрал одного подполковника ФСБ. А Муса сейчас, наверное, «трахает» жену капитана ФСБ и ждет, когда капитан вернется домой. Капитан тоже сильно мешает.
– За один день – ментовский подполковник, – Руслан стал загибать пальцы, – армейский подполковник, подполковник ФСБ и еще капитан ФСБ. А в довесок к ним какой-то тренер по стрельбе... Я смотрю, у тебя война идет более крутая, чем у нас!
Именно этого понимания и добивался Али. Конечно, Руслан может заподозрить блеф, но пусть проверит. Он не может заподозрить только одного – стечения обстоятельств. То есть того, что есть в действительности. А когда проверка подтвердит активность Али, его ставки среди земляков сильно вырастут.
– Конечно. Только вы там имеете возможность спрятаться в пещерах. А у нас такой возможности нет. Мы всегда на виду, а дело свое делаем.
– Вы воюете, как чеченцы, а не как ичкерийцы.
– У меня мать с равнинных районов. Должно быть, характер достался от нее. Ладно. С водкой вопрос решили. У тебя, если я правильно понял, есть еще один вопрос? Самый главный, как правило, оставляют напоследок...
Руслан кивнул:
– Ты почти правильно понял. Это не самый главный вопрос, но самый интересный и красивый. Мне будут нужны твои люди...
– Все?
– Нет, для начала хватит пары человек.
– Что им нужно будет сделать?
– Сначала получить у меня ампулу, потом поставить укол девчонке и доставить ее ко мне в машину. Дальше я уже буду действовать самостоятельно.
– Они сделают.
– Это только начало серьезной операции...
– А что дальше?
– Что будет дальше, я скажу тебе позже. А сейчас мне пора. Выпусти меня через эту дверь... Я не знаю, как она открывается с этой стороны...
Али, демонстрируя свое полное доверие, показал, какую книгу следует убрать с полки, чтобы надавить на панель. Дверь открылась. Руслан пожал ему руку и заспешил по лестнице, где стояли два человека. Как они попали туда, для Али осталось тайной. Должно быть, строители не все рассказали заказчику...
* * *Али хотел сесть в мягкое кресло против телевизора, где только что сидел Руслан, и подумать, определить для себя, какое впечатление он произвел на гостя. А впечатление он произвел, это несомненно. Если пришел сюда Руслан как хозяин, как полевой командир к подчиненному, то уходил он уже из гостей, от равного себе командира. Галиахмет позвонил вовремя.