В видимый мир, начиная с моего видимого мозга и далее наружу, легко поверить, и это необходимая условность жизни в царстве снов. WYSIWYG вселенная, в которой я живу, это то, где моя гора - это снова гора. Я называю это домом, но я никогда не путаю это с истиной. Я могу обитать в царстве снов, но я никогда не соскользну обратно в не-ясность.
До сих пор мы не уходили с этой штукой об отказе от недоверия слишком далеко. Это все касалось, главным образом, окружающей обстановки и сконцентрировано на моем прямом опыте, но теперь мы должны просчитать очень большой скачок: Вы-Есть/Сознание. Верю ли я в вас?
Если я не буду воображать, что другие обладающие сознанием существа, существуют, тогда я единственный обитатель мироздания; единственный зритель. В этом свете, Я-Есть/Сознание это все, и все, что я знаю, как истину, - это всё, что является истиной. Это просветленная перспектива, альфа и омега знания, вся познаваемая истина, и все что более является безосновательным домыслом. Это ключевой момент.
Но когда я ныряю обратно в кроличью нору и в парк развлечений, и оксюморона, и бесконечных возможностей, я могу пассивно допустить существование неисчислимых Я-Есть/Существ. Сделать это - это домыслить, что любое Я-Есть/Существо - это центр своей собственной вселенной царства сна, так же, как я в своей. Итак, сейчас я домысливаю, что есть неисчислимые дискретные обладающие сознанием существа, такие же, как я, и каждый переживает свою собственную вселенную, что приводит к бесконечности не соединенных вселенных; Мультимиру.
Что как раз так и выглядит, почти. На самом деле похоже, да, что нас много, и что более того, все мы делим царство сна. Так это выглядит в В-Король, верно? Как будто есть одна реальность и все мы в ней вместе? Вселенная - это бесконечный лист бумаги, а мы просто куча маленьких пятнышек сознания, которые появляются и исчезают.
Ну, то, что выглядит столь очевидным в В-Король, - это дико спекулятивно в C-Король. Даже если допустить Вы-Я Мультимиро, в котором вы и неисчислимые другие - это само-осознающие существа, как и я сам, это все еще далеко от допущения, что мы разделяем реальность, подобную Матрице. Когда мы предполагаем это, мы предполагаем неисчислимые дискретные сознания, действующие параллельно в общей временно-пространственной среде; параллельные вселенные.
Разница между мультимиром и параллельными вселенными, как мы переназначили эти термины, - это как разница между однопользовательской и многопользовательской средой в видео игре. Сценарий мультимира - это однопользовательская среда, где миллионы других людей могу играть в той же виртуальной среде, но они совершенно отдельны и обособлены, без совпадений и взаимного влияния. Ничего из того, что происходит в моей однопользовательской вселенной, не имеет никакого влияния на вашу или любую другую. Я сбросил атомную бомбу на свой Париж, а ваш Париж в порядке. Сценарий с параллельными вселенными - это как многопользовательская игра, где одна среда переживается двумя или более существами с разных перспектив. Я сбросил атомную бомбу на свой Париж, и общий Париж взорван.
Карл и я сидим на свежем воздухе, пьем хорошее пиво и смотрим на звезды. В C-Король, Карл, пиво и звезды - просто элементы моего царства сна. Когда я домысливаю мультимир, тогда Карл - это все еще элемент моего сна, но я допускаю возможность, что настоящий Карл где-то в сознании, возможно, сидит рядом с моим факсимиле и смотрит на звезды. А может, нет. Когда я домысливаю параллельные вселенные, тогда Карл и я разделяем виртуальную среду в сознании, воспринимая те же звезды с разных перспектив. Последний сценарий, где моя и Карла вселенные действуют отдельно, но параллельно - Параллельные Вселенные - наиболее очевиден и наименее вероятен.
Как бы ни забавны были эти домыслы, мы не можем брать устойчивые и всесторонние теории всего с потолка. Я знаю одну совершенную теорию всего, и я знаю, что нет других. Истина - это единственная возможная теория всего, и попытки понять что-либо за пределами Я-Есть/Сознание никогда не могут более, чем виртуальной игрой.
WYSIWYG - What You See Is What You Get, «что видишь, то и получишь»
из книги Ресторан на краю Вселенной Дуглас Адамс...а глаза его, хоть и были открыты, казались закрытыми.
Дождь плясал и барабанил по рифленой жестяной крыше маленькой хижины, что стояла в середине полоски некогда сухой земли. Благодаря жестяной крыше, шум дождя внутри хижины превращался в оглушительный грохот, но ее обитатель не обращал на это почти никакого внимания, поскольку все его внимание было обращено на нечто другое.
Он был высок, неуклюж, сутул, и его светлые волосы были мокры, потому что крыша протекала. Одежда его изрядно поизносилась, а глаза, хотя и были открыты, казались закрытыми.
Вся обстановка хижины состояла из старого кресла с продавленным сиденьем, старого стола с исцарапанной крышкой, старого матраса, нескольких подушек, и маленькой, но теплой печурки. Он встал и нашел стакан, который валялся на полу рядом с матрасом. Он налил в него виски и снова сел.
“Может быть, кто-то еще ко мне прилетел,” - сказал он.
Дверь открылась.
“Здравствуйте,” сказал хозяин.
“Э-э... извините,” сказал Зарнивуп. “У меня есть основания полагать...”
"Это вы правите Вселенной? "выпалил Зафод.
Хозяин улыбнулся.
"Стараюсь этого не делать," сказал он. "Вы промокли?”
Зафод был сражен.
“Промокли?” завопил он. “Разве не видно, что мы промокли?”
“Это видно мне,” ответил хозяин, “а что чувствуете при этом вы - совсем другое дело. Если вы полагаете, что в тепле вы обсохнете, вам лучше войти.”
Они вошли.
Они оглядели крошечную хижину, Зарнивуп с легкой неприязнью, Триллиан с интересом, Зафод с восторгом.
“Э-э...” сказал Зафод, “как вас зовут?”
Хозяин с сомнением поглядел на него.
“Не знаю. А почему вам кажется, что у меня должно быть имя? Мне кажется очень странным, что у облачка смутных ощущений должно быть имя.”
Он предложил Триллиан сесть в кресло. Сам он сел на подлокотник, Зарнивуп, прямой, как палка, прислонился к столу, а Зафод улегся на матрас.
“Во!” сказал Зафод. “Средоточие власти!”
И он почесал кота за ухом.
“Послушайте,” сказал Зарнивуп. “Я должен задать вам несколько вопросов. “Пожалуйста,” мягко сказал хозяин, “можете спеть песенку моему коту, если хотите.”
“Ему это понравится?” спросил Зафод.
“Лучше спросить у него,” ответил хозяин.
“Он умеет говорить?” удивился Зафод.
“Я не помню, чтобы он когда-либо говорил,” ответил хозяин, “но на меня полагаться не стоит.
Зарнивуп вытащил из кармана несколько листков.
“Итак,” начал он. “Вы правите Вселенной, верно?”
“Откуда я могу знать?” сказал хозяин.
Зарнивуп что-то черкнул на одном из своих листков.
“Сколько вы этим занимаетесь?”
“Это вопрос о прошлом, так ведь?” сказал хозяин.
Зарнивуп озадаченно посмотрел на него. Он не ожидал ничего подобного.
“Да,” сказал он.
“Откуда я могу знать,” сказал хозяин, “что прошлое - это не выдумка, чтобы оправдать разрыв между моими непосредственными физическими ощущениями, и моими мыслями?”
“Нет, послушайте,” не отставал Зарнивуп,” к вам же прилетают? На кораблях...” “Думаю, да,” ответил хозяин. Он передал бутылку Триллиан.
“И они просят вас принять за них решения? О человеческих жизнях, о разных мирах, об экономике, о военной политике, обо всем, что происходит там, во Вселенной!”
“Там?” удивился хозяин. “Где?”
“Там!” вскричал Зарнивуп, указывая на дверь.
“Как вы можете утверждать, что там что-то есть?” вежливо спросил хозяин. “Дверь закрыта.”
Дождь продолжал барабанить по крыше. В хижине было тепло.
“Но вы же знаете, что там целая Вселенная!” кричал Зарнивуп. “Вы не можете манкировать своими обязанностями, заявляя, что ее нет!”
Правитель Вселенной погрузился в долгое обдумывание слов Зарнивупа, а сам Зарнивуп тем временем дрожал от ярости.
“Вы очень уверены в своих сведениях,” наконец сказал он. “Я бы не доверял мышлению человека, который принимает Вселенную - если она есть - за данность.” Зарнивуп не перестал дрожать, но молчал.
“Я принимаю решения только о своей Вселенной,” спокойно продолжал правитель. “Моя Вселенная - это мои глаза и уши. Все остальное - просто слухи.”
“Но неужели вы ничему не верите?”
Правитель пожал плечами, и взял на руки своего кота.
“Я вас не понимаю,” сказал он.
“Вы не понимаете, что то, что вы решаете в своей развалюхе, определяет жизни и судьбы миллионов людей? Это же чудовищно!”
“Не знаю. Никогда не видел тех, о ком вы говорите. У меня есть подозрение, что вы их тоже не встречали. Они существуют только в тех словах, которые мы произносим. Глупо говорить, что вы знаете, что происходит с другими. Это могут знать только они, если они существуют. У них свои Вселенные - их глаза и уши.”
“Не знаю. Никогда не видел тех, о ком вы говорите. У меня есть подозрение, что вы их тоже не встречали. Они существуют только в тех словах, которые мы произносим. Глупо говорить, что вы знаете, что происходит с другими. Это могут знать только они, если они существуют. У них свои Вселенные - их глаза и уши.”
“Вы верите, что существуют другие люди?” настаивал Зарнивуп.
“У меня нет мнения по этому поводу. Как я могу это сказать?
“Но неужели вы не понимаете, что люди живут и умирают по одному вашему
слову?’
"Что мне до них? "сказал он. “Я их не знаю. Но Он знает, что я не жестокий человек.”
“А!” рявкнул Зарнивуп. “Значит, “Он”! Значит, вы все-таки во что-то верите?” “Мой кот,” объяснил повелитель, улыбаясь во весь рот. “Я добр с ним.”
“Ну ладно,” Зарнивуп решил так просто не сдаваться. “Откуда вы знаете, что он существует? Откуда вы знаете, что он знает, что вы хорошо к нему относитесь, или что ему нравится то, о чем он думает как о вашей доброте?”
“Я не знаю,” улыбнулся повелитель. “Не имею представления. Просто мне доставляет удовольствие вести себя таким образом по отношению к тому, что мне кажется котом. Разве вы ведете себя по другому? Извините меня, но я чувствую, что я устал.”
Зарнивуп наигранно разочарованно вздохнул, и огляделся.
“А где эти двое?” спросил он.
“Какие эти двое?” спросил правитель Вселенной, снова наполнив стакан и усевшись в кресло.
“Библброкс и девчонка! Которые здесь были!”
“Никого не помню. Прошлое - это выдумка, чтобы...”
“Да пошел ты...” пробормотал Зарнивуп, и выбежал из хижины.
Шоу Трумана
Я упомянул фильм “Шоу Трумана” близнецам несколько раз, но они никогда его не видели. На самом деле я и сам его не смотрел с момента его первого выхода, так что в последнюю мою ночь у них мы взяли его напрокат и посмотрели вместе. Карл и Сэнди присоединились к нам, и это обернулось семейной ночью кино, плюс один. Уютно.
Этот фильм - это упрощенная аллегория путешествия к пробуждению от иллюзии. В конце путешествия Труман Бурбанк сбегает сквозь последнюю дверь к свободе из искусственного окружения - Сихэвен - в котором его вырастили. Он делает шаг через дверь в более широкую реальность, которая по сути своей такая же, как и мир, который он всегда знал, но большего масштаба; та же парадигма, та же динамика, та же реальность всего, просто уровнем выше. Точно как Нео в Матрице, Труман не сбегает от Майи, он просто перепрыгивает с одной черепахи на другую.
“Итак, вообразите, что это вы открыли ту дверь,” говорю я Джону и Клэр после фильма, когда они приходят обсудить его со мной. “Вся ваша жизнь была движением к этому моменту; вы переживали кризис за кризисом, вели битву за битвой, разрушали иллюзию за иллюзией. Вы жили в состоянии жестокого эмоционального потрясения, так как ваш мир вокруг вас рухнул, вы сделали великое путешествие, и сейчас вы на пороге открытия истины вашего бытия. Вы на пороге того, чтобы оставить единственную реальность, которую когда-либо знали, и сделать шаг в новую, большую реальность, которую никогда не видели и существовании которой недавно начала подозревать. Окей?”
“Окей”, соглашаются они в унисон.
“Окей. В метафоре фильма Труман просто делает шаг из микрокосма в обычный мир, всем нам известный. Это на самом деле та же парадигма, известная ему по обширной сцене Сихэвена, но в другом масштабе. Он просто пробирается через туннель из одной камеры в другую, верно?”
Я жду их ответа, потому что это хороший момент, чтобы убедиться, что мы понимаем друг друга. Они гарантируют мне, что так и есть.
“Но что если вместо бы вместо того, чтобы стоять перед дверью в другой уровень, он стоял бы перед последней дверью? Дверь, которая не открылась бы просто в другой уровень, но за пределы всех уровней и в окончательную, вечную и безграничную реальность. Что, если бы он убил своего последнего Будду, поклонился всем последний раз и сделал шаг сквозь эту дверь в совершенную пустоту ничто навсегда? Что тогда?”
Они принимают вопрос за риторический и смотрят на меня.
“Не существует времени и пространства с другой стороны последней двери,” продолжаю я, “ни энергии, ни материи, ни движения, ни относительности, ничего другого. Гора - не гора. Там нет людей или мест, нет роли, чтобы играть или зрителей, для которых играть; это все истина и нет Трумана. Там нечего воспринимать, поэтому нет восприятия, а без восприятия и воспринимаемого, как может быть воспринимающий?”
“Что это значит?” спрашивает Клэр.
“Вечное ничто”, говорю я. “Пустота недифференцированного сознания.”
“Но что это значит?”спрашивает Джон.
“Это не значит ничего”, говорю я, “это просто есть.”
Они смотрят друг на друга, и снова на меня.
Допустим, Труман доходит до той последней двери. Что тогда? Может, он протягивает руку сквозь дверь и видит, как она исчезает, или может он ныряет обратно и приземляется снова на то место, откуда нырнул, или может., ну, в этой точке метафорам вроде как приходит конец. Стоять перед последней дверью - ни на что не похоже. Конец концов. Последний вопрос уничтожен, последняя вуаль отдёрнута, последние ворота открыты. Всё понятно. Совершенное знание достигнуто, потому что ложное знание уничтожено. Он прибыл в единственное место во Вселенной Майи, где больше нет “дальше”, странное и одинокое место под названием “Готов”. Всё, что он может сейчас сделать - это развернуться повторно войти в ложную реальность, за бегство из которой он отдал все. Только сейчас он, довольно буквальном образом, раз-очарован, раз-уверен.
Вот и всё. Просветленный парень - это действительно просто плохой игрок, который утопал прочь в черной ярости, а потом крадется обратно, обнаружив, что идти больше некуда. Я назвал просветление утешительным призом по этой причине. Но реализация истины не достигается по желанию, поэтому только те, кто не может к ней добраться, были бы разочарованы. Парень в черной ярости не хотел стать чем-то истинным, он хотел перестать быть чем-то ложным. Это является достижимым, и вот единственный способ.
В фильме, последнее, что Труман делает перед тем, как выйти за дверь, - это убийство Будды. Он убивает Бога; своего Бога. Он “убил” всех остальных, уничтожил каждую ложь и иллюзию, и только последний барьер остается. Для Трумана это Кристоф, его создатель/режиссер/продюсер. Для каждого убить это свое последнее что-бы-то-ни-было и открыть ту последнюю дверь, - это два способа сказать одну и ту же вещь - Готов.
Заметьте, что Труман не совершал духовное путешествие. Он не практиковал ни одну технику и не следовал ни одному пути, у него не было учителя или линии преемственности, он просто был кем-то, кто обнаружил свободную нить на фабрике своей реальности и начал дергать за нее, и у него была чистота намерения, необходимая для того, чтобы продолжать дергать, даже несмотря на то, что он распутывал, было им самим.
После того, как вы совершите великое путешествие - путешествие с преодолением препятствий и противостоянием страхам, разоблачением обманщиков и сжиганием всего, с прибытием к тем последним вратам и убийством того последнего Будды, с обозреванием бесконечной истины напрямую - после этого всего, что потом?
Потом готово. Потом вы захлопываете дверь и оставляете все это дерьмо с истиной-пустотой там, где ей и место. Тогда вы знаете. Тогда вы понимаете. Тогда освещение в зрительном зале включено и весь этот трагикомический фарс разоблачен, и вы больше никогда не сможете реально отказаться от недоверия. Теперь искусственная окружающая обстановка, ради того, чтобы выбраться из которой вы ходили в такую даль, будет выглядеть очень мило, и бегство будет выглядеть довольно глупым, как вырваться из подводной лодки или космического корабля.
Труман из кино проходит через дверь и оставляет Сихэвен позади, но наш оксюморонический человек истины (true-man) не выходит за дверь. Он не может, так как нет такой вещи, как он, нигде больше. Он обнаружил, что он заключенный в охраняемом заточении, персонаж Холодека, который не может существовать снаружи своей голографической среды. Он все еще на сцене, но сейчас иллюзия разрушена, нет больше смыслов, ничего не надо делать, просто целая масса чего угодно.
Мне, после примерно десяти лет акклиматизации к тому что теперь было фактически безжизненной пустынной планетой, открылся больший паттерн, и я смог расслабиться в нем. Это сделало возможным создать книги, что было забавным и занимательным времяпровождением, за которое я благодарен.
Итак, в фильме, Труман проходит сквозь дверь и идут титры, но в нашей версией с последней дверью, он никуда не выходит. Он разворачивается и идет назад.