Рука Даск Тейкера остановилась, не завершив удара, который должен был перерубить шею Сиан Пайла; он обернулся с тенью удивления во взгляде. Харуюки вложил всю оставшуюся в нем волю и выстрелил в Номи лазерным мечом.
Световой клинок вытянулся в воздухе более чем на пять метров и –
Отсек два из трех щупалец Номи, росших из левой руки.
Это был предел.
Силы покинули его тело, ноги заплелись; Харуюки рухнул и перекатился на спину.
Голос Номи достиг его пульсирующего сознания будто издалека – возможно, потому что Харуюки слишком сильно напрягал сознание.
– Эй, пожалуйста, не пугай меня так, семпай.
И после короткой паузы:
– …Ты там не слишком расслабился, что выпустил добычу из тисков?
Издалека донесся ответ пластинчатого аватара:
– Ты несправедлив; я здесь тружусь в полную силу, знаешь ли. Ты бы лучше мальчика похвалил, он невероятно упорен. Хотя, похоже, он уже на пределе.
И – Харуюки лишь бессильно смотрел, как тонкие пластины вновь выстраиваются по обе стороны от него.
Он перевел взгляд и увидел посреди перевернутого поля зрения, как Даск Тейкер поднимает свой фиолетовый меч, чтобы на этот раз прикончить Такуму.
Никаких мыслей в голову не шло. Душа Харуюки была истощена до такой степени, что он даже отчаяния уже не чувствовал.
– Ну что ж… прощай, Сиан Пайл.
Фиолетовый клинок рухнул, рассекая воздух.
Он падал по дуге, направляясь к шее синего аватара и оставляя за собой послесвечение –
Харуюки попытался закрыть глаза и отключить сознание, как вдруг.
Донн.
Чистый звук.
Меч Номи, готовый уже коснуться шеи Такуму, был перерублен у основания и исчез, будто растворился.
Инкарнацию нельзя победить, кроме как инкарнацией.
Это был не Харуюки. Пластинчатый аватар, удерживавший Харуюки на месте, тоже не стал бы вмешиваться в действия Номи.
Иными словами – на поле боя появился еще один Бёрст-линкер.
Харуюки распахнул глаза, поднял голову, будто его взгляд вело что-то, и посмотрел на ночное небо.
Прекрасный серый дворец стоял совершенно неподвижно. Посередине была башенка – изначально лестница средней школы Умесато; и вот там, на ее вершине.
На фоне огромной голубой луны стоял силуэт.
Кавалерист.
Мощный черный конь, длинная грива которого колыхалась на ветру. Глаза горели голубым огнем, четыре копыта тоже были охвачены синим пламенем.
На спине у него отважно восседал стройный всадник.
Кварцево-черная броня, волшебно отражающая лунный свет. Заостренная V-образная маска. Черная юбочка в виде лотоса вокруг тонкой талии.
Обе руки – острые длинные мечи. И обе ноги тоже – мечи. Их резкое сияние, казалось, способно было рассечь даже лунный свет.
– …Аа.
Тихий голос, почти вздох, вырвался из горла Харуюки. А потом еще раз.
– …Аа…
Ему казалось, что, если он произнесет еще что-нибудь, конь и всадница превратятся в мираж и исчезнут.
Однако всадница, будто услышав шепот лежащего далеко от нее Харуюки, легонько кивнула и правой ногой пришпорила черного коня.
Конь встал на дыбы, выдохнул синее пламя из ноздрей и яростно заржал, а потом помчался вниз, стуча копытами прямо по воздуху. Все дуэльные аватары на земле следили за этим спуском, не в состоянии произнести ни слова; а конь с всадницей, прочертив бледно-голубой след в ночном небе, зависли прямо над школьным двором –
И всадница проворно спрыгнула.
Расставив в стороны длинные руки, она, будто скользя, приближалась к земле. Перед самым приземлением она резко выпрямила правую ногу.
Раздался резкий звон, и аватар застыл, опираясь на землю кончиком ноги.
Черный конь, по-прежнему остававшийся в воздухе, описал дугу и помчался галопом на юго-запад; скоро он растворился в небе.
Проводив его взглядом, угольно-черный аватар посмотрел на Харуюки. Снова кивнул. Потом перевел взгляд на поднявшего голову Сиан Пайла. Потом, по очереди – на стоящий поодаль пластинчатый аватар и на по-прежнему лежащую на земле Лайм Белл.
И наконец – пристально уставился на Даск Тейкера.
Фиолетовые глаза под зеркальной маской загудели и ярко вспыхнули.
– …Не… может быть…
Этот хриплый возглас издал Номи.
– Не может быть. Почему… как, здесь. Как ты здесь?
Точно такой же изумленный вопрос был и в сердце Харуюки. Но в то же время куда более мощная и глубокая эмоция переполнила его грудь, не давая произнести хоть слово. Он просто лежал. Кварцево-черный аватар вновь кинул на него взгляд.
Номи снова простонал:
– Не может быть… Ты одна вернулась с Окинавы только ради этой дуэли? Нет, даже если так, ты не смогла бы успеть вовремя. Невозможно… почему, как ты здесь оказалась! Черный король… Блэк Лотус!!!
Да, черный как ночь аватар просто не мог быть кем-то иным, кроме нее – Черного короля, командира легиона «Нега Небьюлас» и одного из «семи королей чистых цветов». Блэк Лотус.
Однако владелица этого аватара, третьеклассница средней школы Умесато и вице-председатель школьного совета Черноснежка, должна была сейчас находиться на Окинаве, в школьной поездке. Кроме того, время боя между Номи и группой Харуюки было назначено меньше часа назад по времени реального мира. Даже если бы Черноснежка каким-то образом узнала о намечающемся сражении, она просто не могла успеть вернуться в Токио с Окинавы и прийти сюда.
После того как Номи выплеснул на нее свои слова, Черноснежка холодно покачала шлемом и впервые заговорила.
– Значит, ты и есть «Даск Тейкер». Похоже, ты гордишься своей изобретательностью, но… ты еще так наивен. В ускоренном мире существует бесконечное множество способов сражаться, которые тебе даже в голову не приходят.
Несмотря на то, что говорила она красивым, шелковым голосом, слова ее, казалось, резали воздух на кусочки. Номи отступил на полшага.
– Я не вернулась в Токио, мне и не нужно было этого делать… Позволь напомнить тебе одно из основных правил «Брэйн Бёрста». На обычной дуэльной арене существуют ограничения: во времени – тысяча восемьсот секунд – и в пространстве – границы арены. Однако в «Безграничном нейтральном поле» всего этого нет. Потому оно и «безграничное». Слушай внимательно… – Черноснежка со свистом рассекла воздух перед собой правой рукой-мечом и торжественно заявила: – В этом мире Окинава и Токио соединены друг с другом! …Кажется, ты наконец понял. Да, вот именно, я нырнула на Окинаве и проделала весь путь до Токио. Да, у меня ушло пятнадцать часов на то, чтобы приручить этого «энеми» класса «божественный зверь» и добраться сюда. Но в реальном мире не прошло и минуты.
– …Че… го?.. – изумленно ахнул Номи. Потрясение Харуюки тоже становилось все сильнее.
Конечно, я уже много раз нырял сюда, в «Безграничное нейтральное поле», и всегда думал, насколько далеко тянется этот мир. Но это был просто туманный вопрос, мне и в голову не приходило самому проверить; а ответ-то простой. Вот он: «Это поле тянется до границ сети Общественных камер» – ведь эта сеть и служит средой, в которой существует ускоренный мир. Иными словами, оно занимает всю Японию. От Хоккайдо на севере до Окинавы на юге.
Но кому вообще может прийти в голову путешествовать по этому огромному миру в одиночку? Это же не VR-мир для безопасного осмотра достопримечательностей. Это зона смерти, здесь обитают громадные «энеми», способные одним ударом раскидать десятки Бёрст-линкеров.
Никому, кроме одного человека.
– …Сем… па… й… – невнятно вырвалось у Харуюки. Горячие слезы покатились под растрескавшейся серебряной маской.
Черноснежка снова повернула голову к Харуюки, и впервые за все время на ее лице появилась тень улыбки. Но эта тень тут же исчезла, когда Черноснежка взглянула на владельца тисков, сдавливающих Сильвер Кроу, – пластинчатый аватар.
Резкий металлический лязг – и тут же белые искры вспыхнули в черной ночи.
Черные пластины, сжимавшие Харуюки, исчезли, и лишь тогда он с запозданием понял, что только что произошло.
Вовсе не двигаясь своим аватаром, Черноснежка запустила дальнобойную инкарнационную атаку – одна лишь ее правая рука окуталась слабым сиянием. Пластинчатый аватар отбил удар, тоже с помощью инкарнации. Поэтому образ тисков, сжимавших Харуюки, отменился и исчез.
Еще три вспышки звонко разорвали воздух. Визуальные эффекты при этом были не ахти какие, но мощь этих атак была очевидна – каждый раз арена под телом Харуюки тяжело содрогалась.
От ощущения этой мощи у него перехватило дыхание. Его совершенно не удивило, что Черноснежка, король, владеет инкарнацией. Потому что технику столь ужасающей разрушительной силы ему уже показала Нико, чья карьера Бёрст-линкера была намного короче, чем у Черноснежки, хоть она и была тоже девятого уровня.
Однако в пластинчатом аватаре тоже чувствовалось что-то бездонное; он ведь прямо противостоял атакам Черноснежки.
Блэк Лотус прекратила атаковать, будто это было просто приветствие, и коротко спросила:
– Твое имя?
Стоящий в двух десятках метров от нее пластинчатый аватар озадаченно склонил набок голову, состоящую из параллельных листов черноты. Раздался тихий голос – такой же, как прежде, похожий на голос учителя из начальной школы.
– …Смысла называть себя сейчас я не вижу. Однако ты, король, утрудила себя визитом на такое большое расстояние. Будет грубо, если я хотя бы не представлюсь, не так ли?
С негромким гудением множество черных пластин взлетело из тени возле ног аватара и, приняв форму правой руки, пристроились к его плечу. Несомненно, это и были тиски, сжимавшие Харуюки совсем недавно.
Аватар положил правую руку на грудь и, перегнувшись в талии, поклонился. Снова прозвучал голос:
– Я вице-председатель кружка под названием «Общество исследования ускорения»… Блэк Вайс[22]. Рад знакомству с тобой.
…С того самого момента, когда Харуюки увидел этот цвет, он немножко ждал этого.
Но все равно, услышав имя, он был потрясен.
Блэк. Чистый черный цвет.
Цвет, который – Харуюки всегда в это верил и никогда не подвергал сомнению – мог принадлежать одной лишь Блэк Лотус. Более того – Харуюки вообще никогда раньше не слышал, чтобы одно и то же название цвета, которое есть в имени каждого Бёрст-линкера, было хотя бы у двух аватаров в ускоренном мире.
В отличие от Харуюки, ошеломленно выпучившего глаза, Черноснежка не выказала ни намека на волнение. Лишь негромко выдохнув, она произнесла:
– Пфф, значит, не легион, а «кружок». Похоже, вы осторожны.
– Прошу прощения, это политика нашего кружка.
– Имя мне, конечно, тоже не нравится, но… в первую очередь я должна отплатить тебе за то, как ты издевался над членами моего легиона. Разумеется, я все верну тебе в двойном размере.
Ее синевато-фиолетовые глаза яростно вспыхнули. Аура того же цвета окутала обе руки-меча.
В ответ пластинчатый аватар, Блэк Вайс, развел руки в стороны; в его движениях не ощущалось ни намека на напряжение.
– Как неприятно. Должен заметить, что ранил твоих товарищей в основном не я, а Тейкер-кун. Впрочем, полагаю, я не в том положении, чтобы просить тебя не обращать на это внимания… да?
Одна из его лениво свисающих рук окуталась тонкой аурой чернильного цвета, и тут же множество пластин, из которых она состояла, беззвучно разошлось и, будто скользя, всосалось в тень у его ног.
– Се-…
«Берегись!» – так он хотел выкрикнуть. Однако две пластины уже выпрыгнули возле ног Черноснежки и сжали ее с боков; все это произошло так быстро, что даже глазом не уследишь.
Бамм! Пластины врезались в руки Блэк Лотус. Сперва тонкие, они тут же выросли в толщину, превратились в громадные бруски. Это был инкарнационный прием Блэк Вайса «Статический пресс». Вспомнив испытанное на собственной шкуре страшное давление этого пресса, полностью блокирующего движения и голос пойманного им аватара, Харуюки забыл о собственной боли и снова попытался крикнуть. Но не успел.
Раздался звонкий хруст.
Синие линии расчертили два угольно-черных бруска.
Харуюки обалдело смотрел, как бруски развалились надвое – половинка налево, половинка направо – и упали на землю. Появившаяся из-за них Черноснежка стояла, чуть разведя руки, словно ничего не произошло.
– К сожалению, физические ограничители против меня неэффективны.
Рассеченные кубоиды снова превратились в тонкие пластины и всосались в землю. Потом правую руку-меч Черноснежки окутало алое пламя.
Спокойным движением она отвела руку и –
– «Разящий удар»!!!
И, холодно выкрикнув название приема, выбросила руку вперед.
Это движение очень походило на спецприем Черноснежки «Дес бай пирсинг». Но вот дальность была на совершенно другом уровне. Багровое копье, вырвавшееся из клинка, с ревом, сопровождаемым металлическим эхом, понеслось к стоящему на приличном расстоянии Блэк Вайсу.
В ответ матово-черный пластинчатый аватар поместил перед собой левую руку, тут же окутавшуюся серой аурой.
– «Слоистая броня».
Пластины, составлявшие руку, со стуком разошлись, и каждая превратилась в большой квадрат. Десяток этих квадратов выстроился в ряд между Блэк Вайсом и Черноснежкой на пути красного копья, защищая своего хозяина.
Раздался оглушительный грохот, и мир содрогнулся.
Девять из десяти пластин копье пронзило, на десятой остановилось. Но не исчезло. Хоть и не пробив последнюю пластину, оно продолжало ярко сиять, и окружающее его пространство выглядело искаженным.
Два Бёрст-линкера с черным цветом в имени сражались между собой на инкарнации; они стояли друг напротив друга, выставив вперед – одна правую руку, другой левую.
В такой напряженной ситуации Черноснежка кинула взгляд на Харуюки – и приказала жестким, но вместе с тем ласковым голосом:
– Теперь вставай, Сильвер Кроу. Я остановила этого парня. А ты должен победить своего врага… Даск Тейкера.
Всего секунду назад Харуюки казалось, что в нем уже не осталось сил сражаться.
Однако слова королевы мечей вонзились ему в грудь, словно тоже были сродни инкарнации, и вновь зажгли погасшее было пламя.
– …Да, – ответил он хрипло, но отчетливо.
Харуюки согнул ноги своего побитого аватара, уперся кулаком в землю и встал, пошатываясь. У него оставалось чуть больше 30% хит-пойнтов.
Удостоверившись в этом, он повернулся к Даск Тейкеру, стоящему немного поодаль, и к Сиан Пайлу рядом с ним.
Такуму, получивший сквозную рану в живот и лишившийся обеих рук, по-прежнему стоял с опущенной головой, словно его сознание было затуманено болью. Глаза под маской не горели. Но он все еще был здесь. Он все еще не умер.
И тут, словно очнувшись наконец от шока, Даск Тейкер медленно поднял правую руку и хлопнул по лицу-маске.
– …Ху, ху, ху-ху.
Между пальцев просочился негромкий презрительный смех, который Харуюки уже столько раз слышал.
– Ху-ху. Блин… ребята, вы по-прежнему отвратительны. Сколько еще вы собираетесь делать вид, что верите в эти идиотские «дружбы» и «узы»? Говоришь, ты прибежала с самой Окинавы? Что за свихнутая заявочка, бог мой.
Он убрал руку от лица. Слабая волна окутала его когти.
– Ладно, это мне сэкономит время – пожалуй, так можно сказать. Если я раздавлю эту безжизненную куклу и того таракана, останется только Блэк Лотус. Ты, может, и зовешь себя королем, но даже ты с нами двоими не справишься. Вообще-то это уникальный шанс… Я сделаю с тобой то же самое, что с ним – буду с тобой драться и убивать каждый час. Пока ты не потеряешь все очки. Ху-ху, ку-ку-ку-ку.
Большую часть этих издевательских слов Харуюки не слышал. Его сознание было устремлено на тяжелораненого Такуму и на по-прежнему лежащую поодаль Тиюри.
Перед его глазами мелькали картины, как Номи издевался над ними. Как Тиюри кричала, когда Номи отрубил ей руку. Как Такуму рухнул, когда Номи пробил ему туловище. Эти двое чувствовали нечто большее, чем виртуальная боль. Они испытывали страдание от того, что их дружбу и любовь использовали и топчут. Отчаяние от того, что самое дорогое для них оскверняют и уничтожают.
Повернувшись к Харуюки, который стоял, сжав кулаки и дрожа всем телом, Номи утешающим тоном прошептал:
– Но ты не беспокойся. Потому что я пощажу только ее… только Лайм Белл. И не потому что я не могу отобрать у нее способность к лечению, как этот вот манекен торжественно заявлял. А из-за преданности Тиюри. Да, ее преданность достойна похвалы. Теперь и я буду обращаться с ней с любовью, ха-ха-ха-ха.
– …
Харуюки стиснул зубы до такой степени, что они, казалось, вот-вот начнут крошиться, и процедил:
– …Номи. Ты ошибаешься.
– В чем именно? И с каких пор?
Неотрывно глядя на склонивший голову набок сумрачный аватар, Харуюки спокойным тоном ответил:
– Во всем, с самого начала. Когда ты поступил в нашу школу… если бы ты вызвал любого из нас на нормальную дуэль и сказал «рад познакомиться», все было бы нормально. Если бы ты сказал, что хочешь вступить в наш легион, это тоже было бы нормально. Если бы ты это сделал, ты получил бы все то, что ты на самом деле хочешь. Друзей, дружбу, человеческие отношения.
В это мгновение.
Даск Тейкер внезапно застыл. Из-под его маски вырвался совершенно другой голос – низкий, хриплый.
– …Что ты сказал? Я? Хочу друзей?
– Вот именно. Ты такой же, как я и Таку. Над тобой измывались, тебя ранили, и ты стал Бёрст-линкером. В ускоренном мире ты наверняка уже узнал через дуэли. Ты узнал, что здесь есть то, что нас связывает, то, чего мы желали. Почему ты не смог поверить в это? Почему ты положился на фальшивую силу, которую дает BIC? Ведь ты наверняка мог сделать и противоположный выбор.