Пролетев сквозь центр этого кольца и даже не прикоснувшись ни к одному из обломков, Харуюки движением крыльев развернул свое тело соплами двигателей вниз.
Реактивная струя погасила скорость падения, потом вовсе остановила аватар.
В следующий миг подошвы Сильвер Кроу коснулись земли.
Харуюки опустился на колено, точно продолжая снижаться, – и тут с небольшим запозданием по ушам ударил тяжелый звук падения.
Сопротивляясь внезапно накатившей усталости, Харуюки поднял голову.
Он находился во дворе средней школы Умесато, неподалеку от того места, где взлетел. Чуть поодаль по земле катился черный комок.
Это был Даск Тейкер. Точнее, то, что от него осталось, – голова, грудь и короткие щупальца, начавшие расти от левого плеча. Глаза под маской слабо, нестабильно мерцали. Даже если у него и остались какие-то хит-пойнты, то явно меньше 10%.
Харуюки встал и потащился к нему.
Шаг, еще шаг. Тут прозвучал голос:
– …Поче… му… почему… мои крылья… исчезли… – простонал Номи, словно это было для него большим шоком, чем то, что у него все тело разорвало.
Ответил ему не Харуюки.
– Потому что… моя способность – не «лечение».
Рывком повернув голову, Харуюки увидел Тиюри, Лайм Белл, стоящую неподалеку. Она прикрывала издырявленный бок обрубком правой руки.
Сиан Пайл стоял рядом с ней, по-прежнему без обеих рук. Харуюки видел и Блэк Лотус с Блэк Вайсом, все еще стоящих друг напротив друга. Они оба были настороже, не ослабляя внимания ни на секунду, но, похоже, атаковать инкарнацией прекратили.
– Че… го? – проскрипел Номи. – Если это не… способность к лечению, то что это, по-твоему?
Тиюри помолчала, потом тихо ответила:
– …Мне всегда казалось странным, с самого начала, когда я только стала Бёрст-линкером. Почему мне дали такую штуку, как «лечение»? Но… во вторник после пятого урока, когда я в первый раз тебя вылечила, а потом говорила с Хару и Так-куном, я поняла. Тогда Хару сказал, что, когда я тебя вылечила, я не только восстановила хит-пойнты твоего аватара, но и починила механизм на твоей правой руке. Я подумала, что это странно. Это не лечение, это ремонт. И тогда… я все поняла.
Сделав глубокий вдох, аватар цвета молодой листвы отчетливо произнес:
– Моя способность – не «лечение». Моя способность – «возврат времени». Я могу отмотать назад время аватара, к которому применяю этот прием. И поэтому… я подумала. «Если я воспользуюсь этой силой, я смогу вернуть Хару его крылья. Я смогу отправить Даск Тейкера к тому времени, когда он еще не украл способность Сильвер Кроу».
Вот, значит, как все было.
Едва Харуюки это подумал, в груди у него сильно закололо. Слезы вновь проступили у него на глазах.
А я-то даже усомнился в Тию. Я не верил в свою лучшую подругу, которая ради меня старалась изо всех сил. Я идиот. Полный, беспросветный идиот.
Харуюки со стыдом повесил голову. Тут с земли возле его ног раздался негодующий голос:
– …Что… ты предала меня? Ты предала меня, Лайм Белл?
Номи, потерявший тело и почти мертвый, кричал, будто злость придала ему сил.
– Благодаря мне ты столько выигрывала… я дал тебе столько очков, а ты меня предала!!!
– Неправда, я тебя не предавала, – ответила Тиюри, в голос которой тоже вернулась часть его обычных упрямых ноток. – В первый раз я тебя вылечила, потому что ты угрожал мне тем видео. А после этого я тебе подчинялась, чтобы прокачать свой спецприем и научиться отматывать назад больше времени… и чтобы получить этот сегодняшний шанс. Я ни секунды не была твоим товарищем!
Вновь повисло молчание.
Раздолбанное тело сумрачного аватара задрожало, и он вдруг тихо рассмеялся.
– …Ху, ху-ху-ху. Ну вы даете… Вы все просто дебилы, каждый из вас. Мне даже смотреть на ваши рожи противно. Я возвращаюсь. Я распространю всю вашу реальную информацию, и пусть другие приберутся. А сам перейду в другую школу и буду править там. …Так, что ты там делаешь, Вайс? Быстро забери меня отсюда, мы отступаем.
Едва услышав эти слова, Харуюки резко поднял голову и взглянул на пластинчатый аватар, стоящий поодаль напротив Блэк Лотус.
Угольно-черный аватар медленно склонил голову набок –
И тихо ответил:
– Тут есть некоторая проблема. Говори что хочешь, но в данной ситуации сделать это не так-то просто, Тейкер-кун.
– …Ну так приложи усилия. Если уйду я, один из ядра, у всего «Общества исследования» будут проблемы. Я, может, даже проболтаюсь про BIC.
– Не думаю, что мне следует об этом беспокоиться. Наши BIC настроены так, что, как только «Брэйн Бёрст» деинсталлируется, чипы сразу отключаются и вскоре растворяются в цереброспинальной жидкости; никаких следов не остается. И потом… Тейкер-кун, уж ты-то должен знать. Бывшие пользователи ускорения никак не могут вмешиваться в дела этого мира.
Этих слов Блэк Вайса Харуюки не понял.
Номи, однако, рывком поднял голову, уткнулся сердитым взглядом в висящую в небе полную луну – и вдруг завопил:
– Дерьмо. Дерьмо! ДЕРЬМООООООО!!!
Так он проорал, а потом принялся разбрасывать слова:
– Я не согласен! Я не допущу! Кто-нибудь, кто угодно, идите сюда! Спасите меня! Если спасете, я дам вам очки!!!
Достаточно.
В тот же миг, когда Харуюки так подумал, Такуму повернул к нему голову и тоже произнес:
– …Давай кончать, Хару.
– …Ага.
Кивнув, Харуюки зашагал вперед. Чтобы положить конец всему.
Увидев приближающегося Сильвер Кроу, Даск Тейкер отчаянно завизжал:
– Нет… не надо! Я знаю: я теперь буду давать очки вам всем! Это же классная сделка! Я даже войду в ваш легион, если захотите!!!
Харуюки на ходу поднял правую руку. Белое сияние окутало выпрямленные пальцы.
– Нет, не надо, я не хочу ее терять! Мою силу! Мое «ускорение»!!! Нет, нет… НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Даск Тейкер, точнее, его верхняя часть, подпрыгнул, перевернулся и попытался отползти, скребя по земле короткими щупальцами.
Заморозив свое сердце, Харуюки поднял световой меч и –
Без колебаний опустил.
Бамм! Воздух вздрогнул; тонкая световая черта рванулась вперед вдоль белых плиток, выстилающих двор, и достала ползущего Даск Тейкера.
Аватар цвета сумерек беззвучно распался на две половинки точно посередине.
Тут же вверх поднялась громадная колонна красно-фиолетового огня. Из ее центра в небо вылетало множество световых лент; они растворялись в воздухе и исчезали. Ленты эти состояли из строчек кода. Это было не что иное, как визуализация исчезновения Бёрст-линкера, которую Харуюки видел до сих пор лишь однажды.
В это мгновение «грабитель», властвовавший над средней школой Умесато и безжалостно топтавшийся по чувствам Харуюки и его друзей, навсегда покинул ускоренный мир.
Перед Харуюки, по-прежнему стоящим неподвижно, засияла большая красная надпись, сообщающая о завершении «дуэли до внезапной смерти». К его бёрст-пойнтам добавилось весьма приличное число, и следом возникло сообщение, что он может перейти на пятый уровень.
Однако ни радости победы, ни чувства удовлетворения не было в груди Харуюки.
Все его тело заполнило одно лишь чувство – осознание, что наконец все закончилось.
Подтащив свое истерзанное тело к Тиюри и Такуму, он услышал решительный голос.
– Так.
Голос принадлежал Черноснежке, до сих пор в поединке на инкарнации превосходно удерживавшей на месте таинственного Бёрст-линкера по имени «Блэк Вайс».
– Я хотела бы задать тебе очень много вопросов, но, думаю, ты не настроен отвечать. В таком случае давай закончим побыстрее.
Пластинчатый аватар в ответ качнул головой.
– Нет, за последние несколько минут я, к своему огорчению, уяснил, какой силой обладает король. У меня нет шансов на победу, поэтому я предпочту тихо ретироваться.
Судя по этому негромкому голосу, Блэк Вайс ни капли не сожалел о своем товарище, уничтоженном прямо у него на глазах. Черноснежка быстро подняла правую руку-меч и прошептала со сталью в голосе:
– Это не было бы правосудием, так что уйти я тебе не дам. Сначала я тебя убью, а потом за час, пока ты не воскреснешь, не спеша обдумаю, что с тобой делать.
– Боюсь, боюсь, – Блэк Вайс пожал плечами и продолжил еще более безмятежным тоном: – Видишь ли, моя сильнейшая сторона – «бегство». А, но сначала еще кое-что. Я абсолютно ничего не знаю о вас, Черном легионе. Я пришел сюда только потому, что меня нанял Тейкер-кун и заранее заплатил. Естественно, никакой реальной информации о вас я от него не получал, и по возможности мне бы хотелось впредь не иметь с вами ничего общего.
– Поздно, – холодно отрезала Черноснежка; ее правая рука-меч окуталась красной аурой, левая – синей.
Она сделала шаг вперед –
И тут произошло нечто странное.
И тут произошло нечто странное.
Бессчетные тонкие пластины, из которых состоял аватар «Блэк Вайс», со стуком собрались в одну-единственную пластину посередине.
Теперь она была одна – нет, даже не пластина, а тень. Оттуда, где стоял Харуюки, еще было видно какую-то форму, но, когда эта тень повернулась, она вообще стала почти неразличимой.
– С вашего позволения, я вас покидаю.
Сразу после этого заявления тонкая тень погрузилась, будто растворяясь в большой тени стоящего позади школьного здания. Раздался звук, будто что-то на большой скорости уносилось прочь.
– Хха!!!
С этим выкриком Черноснежка рубанула правой рукой.
Багровая черта пробежала по земле, врезалась в школьное здание, поднялась по стене и –
– Уааа?! – вырвалось у пораженного Харуюки, когда юго-восточный край белого как мел дворца, где в реальном мире находились учительская и кабинет директора, оказался отсечен и с грохотом обвалился.
Среди огромного количества белых обломков в сторону отлетела маленькая черная пластинка. Воткнувшись в землю школьного двора, она тут же трансформировалась в руку и несколько раз перевернулась.
Больше ничего не произошло. Рука тут же превратилась в кучу полигонов и исчезла.
– …Все-таки ушел, пф, – пробормотала Черноснежка и опустила меч.
Глядя на эту прекрасную, недосягаемо прекрасную, героическую и вместе с тем эфемерную фигуру…
…Харуюки наконец выкрикнул единственное слово и побежал.
– …Семпай!!!
Он отчаянно толкал вперед свой аватар, верхняя часть которого лишилась брони и была вся в ранах. Услышав его шаги, Черноснежка развернулась.
Остановившись прямо перед ней, Харуюки вцепился в собственные руки.
– Семпай… семпай… я… я…
Чего-то большего произнести он не мог.
Черноснежка какое-то время молча смотрела на сияющий «Ураганный двигун», сросшийся с крыльями за спиной у Харуюки.
Ее фиолетово-синие глаза моргнули, и она кивнула. Потом подняла правую руку-меч, хлопнула Харуюки по плечу щекой клинка и сказала:
– …Ты действительно сделал все, что мог. Мы с тобой подробно поговорим завтра, когда я вернусь в Токио. А пока отдохни как следует.
Потом ее взгляд сместился за спину Харуюки. Там вместе стояли Сиан Пайл и Лайм Белл.
– Ты тоже хорошо сражался, Такуму-кун. Спасибо за все твои старания сегодня. И… Курасима-кун – нет, Тиюри-кун.
После чего Черноснежка сделала нечто совершенно неожиданное. Она поклонилась Лайм Белл.
– …Огромное тебе спасибо. Если бы ты не рассказала мне об этом, я бы не смогла сюда добраться.
– Че-…
– Чегооо?!
Харуюки и Такуму воскликнули разом.
– Ра-рассказала… погоди, Тию, ты? Ты рассказала Черноснежке-семпай?
– Вот именно! – Тиюри вскинула левую руку с колоколом и громко заявила своим обычным темпераментным голосом: – Вы наверняка удивлялись, зачем я к вам пришла. Конечно, затем, чтобы дождаться, пока вы назначите точное время дуэли, и послать его Черно-семпай!
– Э… эээ… погоди секундочку… – промямлил Харуюки и принялся лихорадочно крутить шестеренки своего уставшего мозга.
Прямо перед тем, как они втроем нырнули в «Безграничное нейтральное поле», но сразу после того, как Харуюки отослал Номи последнее из сообщений о переносе времени боя, он совершенно точно сказал: «Ладно, ныряем через минуту».
Значит, как только Тиюри это услышала, она сразу нажала кнопку отправки сообщения для Черноснежки, которое заранее составила и держала на виртуальном рабочем столе. Как только Черноснежка на Окинаве получила это сообщение, она тут же нырнула в «Безграничное нейтральное поле», захватила «энеми» в виде летающей лошади и за пятнадцать часов доскакала до Токио – видимо, вот это все и произошло.
Пока Харуюки и Такуму обалдело смотрели друг на друга, слова Тиюри продолжали сыпаться на них.
– Я беспокоилась, можно ли вам, упрямым мальчишкам, доверять такие вещи, и поэтому послала мэйл семпаю сразу, как только вы решили устроить эту дуэль, и рассказала все, что было. Она ответила: «Я побегу туда через поле, напиши точное время». Знаете, как меня бесило сидеть дома у Хару и ждать, пока вы наконец решите со временем!!!
– П… прости… – пробормотал Харуюки и, тряхнув головой –
Повернулся к Черноснежке и очень, очень, очень низко поклонился.
– Большое тебе спасибо, семпай. Ты скакала пятнадцать часов, чтобы нас спасти… Когда я увидел семпая на крыше, я был очень тронут… и счастлив.
– Думаю, я перестаралась в желании покрасоваться, – пожала плечами Черноснежка. Харуюки улыбнулся, сдерживая слезы.
Потом повернулся к Тиюри и снова поклонился.
– …Спасибо, Тию. Если бы сюда отправились только мы с Таку, мы наверняка бы проиграли. Правда… огромное спасибо.
В горле у него застрял комок, голос задрожал.
– …Блин.
Голос Тиюри тоже звучал влажно. Однако подруга детства тут же продолжила более веселым тоном:
– Теперь я всегда буду беспокоиться, когда вы вдвоем, так что… видимо, придется мне тоже вступить в «Нега Небьюлас».
– Ээ.
– Ти, Ти-тян.
Не обращая внимания на мальчишек, у которых вырвались эти возгласы, Тиюри повернулась к Черноснежке и склонила голову набок, будто стесняясь.
Черноснежка кивнула и пробежалась руками по клавиатуре ВВ.
Тиюри без колебаний нажала кнопку в, судя по всему, появившемся перед ней окне с предложением вступить в легион.
После чего непроглядно-черный и светло-зеленый женские аватары одновременно шагнули навстречу друг дружке –
Их меч и колокол громко стукнулись друг о друга.
Харуюки смотрел на это зрелище молча, когда его ушей коснулся шепот стоящего рядом с ним Такуму.
– …Похоже, мы волновались зря.
– …Да, точно. Но… я рад. Я так рад… правда…
Чисто машинально Харуюки тоже протянул руку и сжал плечо Сиан Пайла.
Под синим лунным светом ускоренного мира четыре Бёрст-линкера просто стояли.
Наконец Черноснежка подняла голову и приказала своим подчиненным посвежевшим голосом:
– А теперь… возвращаемся. В реальный мир.
Покинув «Безграничное нейтральное поле» через портал на станции Коэндзи, Харуюки вернулся в свою гостиную в реальном мире.
Несмотря на то, что бой изобиловал совершенно неожиданными поворотами, следовавшими один за другим, длился он меньше часа. Стало быть, на этой стороне прошло всего три секунды.
Однако едва Харуюки вернулся в реальное тело, на него накатила такая жуткая усталость, что он тут же едва не хлопнулся на стол. Все же он выдержал и поднял голову.
Едва сфокусировав расплывающееся зрение, он увидел перед собой лицо Тиюри, которая, как и он, тоже непрерывно моргала.
Всего на мгновение они сцепились взглядами. Но этого хватило, чтобы что-то горячее вспухло в груди у Харуюки и его глаза почти заслезились; поэтому он поспешно произнес:
– …Лучше бы ты нам рассказала.
Сидящий рядом с ним Такуму тоже сказал, покачав головой:
– Вот именно. О том, что ты связалась с командиром… нет, еще раньше – если бы ты сказала, что объединилась с Номи ради того, чтобы вернуть Хару крылья, нам бы не пришлось так волноваться.
Оба они говорили с упреком в голосе, но этот упрек они скорее адресовали самим себе за то, что усомнились в своей лучшей подруге. Тиюри демонстративно вздохнула и ответила пораженным тоном:
– Эй, я же сказала уже! У меня был всего один шанс отмотать назад время Даск Тейкера своим «Цитрон коллом»! Я не могла позволить Номи заметить, даже если шансы на это были один на десять тысяч. Вряд ли это было возможно, но если Номи подсадил ко мне какой-нибудь жучок – программу или аппаратик – он узнал бы тут же, как только я бы вам рассказала!
Мальчишки разом сглотнули и переглянулись. Харуюки ошеломленно пролепетал:
– Т-ты так все продумала… несмотря на то, что ты Тию…
– Эй, это что значит!!! – воскликнула Тиюри и, вскочив со стула, направилась вокруг стола с явным намерением стукнуть Харуюки.
Но тут же она села на пол, будто у нее закружилась голова. Харуюки и Такуму мгновенно вскочили тоже и, подбежав к Тиюри, опустились перед ней на колени.
– Т-Ти-тян, ты как?!
На вопрос Такуму она чуть кивнула, не поднимая головы –
И вдруг прошептала тонко дрожащим голосом:
– …Я старалась.
Кап. На пол упала капелька.
– …Было так тяжело, но я… я старалась. Я так старалась, и…
Кап, кап. Одна за другой слезинки падали на пол, сверкая, точно драгоценные камни.
У Харуюки закололо в груди, и он ответил таким же дрожащим голосом:
– Ага… спасибо тебе. Огромное спасибо, Тию.
Громко всхлипнув, Тиюри подняла залитое слезами лицо и вдруг прыгнула на шею друзьям. С силой притянула к себе Такуму левой рукой, а Харуюки правой и, прижимая их головы к своей, крикнула: