Когда пассажиры «Гремлин Спешиэл» припали к иллюминаторам, стараясь разглядеть туземцев, за ними из джунглей наблюдал мальчик Хеленма Вандик из племени яли. Он на всю жизнь запомнил тот день, потому что этот «аневу» летел особенно низко. Его сестра Юнггукве Вандик, которая недавно получила свою первую свинью, работала на поле сладкого картофеля, когда появился самолет. Испугавшись, она упала на землю и схватилась за ноги женщины, работавшей рядом с ней.
И Хеленма, и Юнггукве запомнили, что «аневу» сделал два круга над небольшой долиной, а потом направился к горному хребту Оги, где протекала речка Мунди. Никто не видел, как самолет упал в джунгли, но Хеленма очень удивился, услышав гром в такой ясный день.
КОГДА В ДЕНЬ КАТАСТРОФЫ «Гремлин Спешиэл» стемнело, жители Увамбо увидели зарево над хребтом Оги, где исчез «аневу». Вождь деревни, Яралок Вандик, пошел по джунглям к горам, чтобы посмотреть, что случилось. Подходя к месту катастрофы, он почувствовал странный запах. Дойдя до места катастрофы, он спрятался в джунглях и стал наблюдать. Он увидел существ, которые напоминали людей, но ничем не походили на тех, кого он знал. Кожа на их лицах была белой, а волосы — прямыми. Кожа на телах тоже была странной. У них были ступни, но на ступнях не было пальцев. Лишь позже вождь узнал, что эти люди покрывали себя одеждой, а на ноги надевали обувь, которая скрывала пальцы.
Яралок ушел с места катастрофы незамеченным. Вернувшись в Увамбо, он никому не рассказал о том, что видел. Другие мужчины поступили так же. Среди них были Наларик Вандик и Инггимарлек Мабел. Имя первого означало «Заблудившийся», второго — «Не имеющий ничего в руках». К месту катастрофы подходил и еще один туземец, Пугулик Самбом. Его увиденное по-настоящему напугало. Но никто из них не сообщил родным и друзьям о таинственных существах, вышедших из разбившегося «аневу».
Подобное поведение очень характерно для яли: носителя дурных известий могут в них и обвинить. Вместо того чтобы всем рассказать об увиденном, мужчины предпочли промолчать. Они повели себя так, как и все остальные, — отправились собирать полусозревший сладкий картофель и прятаться в джунглях.
На следующий день Яралок вернулся к месту катастрофы и увидел людей — трех мужчин и одну женщину, как ему показалось. Люди выглядели так странно, что он не понял, кто из них мужчины, а кто женщины. У одного мужчины — по-видимому, Деккера — на голове была повязка, которая напомнила Яралоку светлое оперение на голове птицы. Ему показалось, что люди оттаскивают тело от разбитого «аневу». Он слышал хлопки и небольшие взрывы. Понаблюдав за людьми, Яралок скрылся, уверенный в том, что увидел духов, спустившихся с неба.
Крестьянин-воин из Увамбо не мог подумать ничего другого. С детства он слышал легенду «Улуаек», в которой предсказывалось возвращение духов с небес. Описание духов в точности совпадало с описанием людей с «аневу» — светлая кожа, длинные волосы, закрытые руки. Да и сам «аневу» тоже хорошо вписывался в легенду. Лиана была перерезана, и небесные духи нашли другой способ спуститься в долину. И все же Яралок не спешил делиться своими соображениями.
Вот что говорил его племянник Хеленма: «Произошло что-то ужасное. Он не хотел сеять панику, не хотел, чтобы его обвинили в дурных известиях. Это были духи. В легенде говорилось, что люди с длинными волосами спустятся с неба. Они будут ужасны. И это будет Конец Времен. Об этом говорили, и это слышали многие поколения».
Когда другие жители деревни стали обсуждать зарево, которое они видели над джунглями, Яралок нарушил обет молчания. К счастью, его никто ни в чем не обвинил. Люди слишком боялись того, что предвещал приход таинственных существ. Особенно внимательно историю Яралока слушал Вимаюк Вандик.
Жителям Увамбо нужно было хорошо встретить духов, даже если их приход означал конец того мира, в котором люди жили на протяжении веков.
Впрочем, оставался и другой выход, более естественный для воинов: убить пришельцев.
12. ВИМАЮК ВАНДИК — «ВОЖДЬ ПИТ»
ТУЗЕМЦЫ, НАШЕДШИЕ американцев, жители Увамбо и соседних деревень, всегда танцевали в честь поражения своих врагов. Они оплакивали гибель родных и друзей в военных действиях. Многие проливали кровь в битвах и проливали кровь своих врагов. Многие убили человека, а то и не одного. Все знали, когда случилась смерть врага, и знали его имя. Среди туземцев были и такие, кто свежевал тела убитых противников и поедал человеческую плоть в знак победы.
«Когда мы убивали врага, то танцевали танец победы», — говорил Хеленма Вандик, который в 1945 году был еще мальчиком. Он рассказывал, что вражеский клан Дандикма поедал тела убитых противников, и Хеленма Вандик считал этих людей варварами. НАРОД ХЕЛЕНМА ВАНДИКА ПОЕДАЛ ТОЛЬКО РУКИ. КИСТИ ОТДЕЛЯЛИ ОТ ТЕЛ И ГОТОВИЛИ В ЯМЕ С ГОРЯЧИМИ КАМНЯМИ. Печально, но ужасные истории о туземцах-каннибалах, которые Маргарет, Макколлом и Деккер слышали на базе, были справедливы — пусть и отчасти. Вышедшие из джунглей почти голые мужчины, вооруженные каменными топорами, вполне могли убить пришельцев — и к тому у них были все основания. Туземцы делили всех людей на три полезные категории: они сами, их союзники и их враги. Они жили и сотрудничали с двумя первыми категориями. Представителей третьей категории они убивали или становились их жертвами. Маргарет, Макколлом и Деккер к двум первым категориям явно не относились. Но они не походили и на обычных врагов.
Американцы этого не знали. Им оставалось лишь надеяться на то, что жители Увамбо примут их за духов.
Маргарет, Макколлому и Деккеру повезло. Яли, населявшие Увамбо, не контактировали с экспедицией Арчболда. У них не было оснований опасаться духа человека, убитого семь лет назад.
СТОЯ ПОСРЕДИ ПОЛЯ сладкого картофеля, разделенные ручьем и десятью тысячами лет того, что обычно называется прогрессом, американцы и туземцы ждали, кто сделает первый шаг.
Очевидно, что преимущество было на стороне туземцев. Их было раз в десять больше, чем американцев. Они были здоровы и сыты. На их телах не было ожогов, ран и гангрены. Им не пришлось три дня обходиться без воды, еды и сна. Их острые каменные топоры были куда опаснее маленького карманного ножа Макколлома.
За пределами Шангри-Ла ситуация, конечно, сложилась бы иначе.
По богатству, образованию, уровню медицины и техническим достижениям мир американцев намного опередил мир туземцев Шангри-Ла. Но в другом отношении западная цивилизация недалеко ушла от культуры воинов каменного века, на которых из одежды были только гульфики. Маргарет, Макколлом и Деккер были частью военной машины, задействованной в самой масштабной и губительной для человечества войне. И война эта с каждым днем становилась все ожесточеннее.
Когда выжившие американцы встретились с туземцами, американские политики обсуждали возможность применения нового супероружия — бомбы, которая могла сровнять с землей целый город и обречь врагов на первобытное существование. Создатели бомбы не были уверены в том, как она сработает. Но если бы все получилось, то предостережение «Потерянного горизонта» сбылось бы — человек получил бы в руки оружие, с помощью которого мог бы победить целую армию. АЛЬБЕРТ ЭЙНШТЕЙН ОДНАЖДЫ СКАЗАЛ: «НЕ ЗНАЮ, КАКИМ ОРУЖИЕМ БУДЕТ ВЕСТИСЬ ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА, НО ЧЕТВЕРТАЯ НАВЕРНЯКА БУДЕТ ВЕСТИСЬ ПАЛКАМИ И КАМНЯМИ». С этой точки зрения, обитатели Шангри-Ла были самыми продвинутыми воинами на земле.
Впрочем, в тот момент Маргарет не думала о морали и практическом сходстве современных и традиционных методов ведения войны. Она смотрела на мужчин с каменными топорами в руках. Кожа туземцев блестела от свиного жира. Маргарет ждала приказа от Макколлома, но думала только об одном: как ужасно выжить в авиационной катастрофе только для того, чтобы стать обедом для дикарей.
КОГДА «Б-17» ПОКАЧАЛ крыльями и улетел, Макколлом впервые с момента катастрофы немного расслабился. Но при появлении туземцев он снова почувствовал себя командиром и отдал приказы своим спутникам.
— У нас нет оружия, — сказал он Маргарет и Деккеру, разумно приуменьшая ценность своего карманного ножа. — Мы ничего не можем сделать. Поэтому нужно вести себя максимально дружелюбно. Улыбайтесь так, как никогда не улыбались, и молитесь, чтобы это сработало.
Макколлом приказал Маргарет и Деккеру взять оставшиеся леденцы — самих их от сладостей уже тошнило. К этим дарам он добавил свой нож.
— Вставайте, — приказал Макколлом, — и улыбайтесь.
Маргарет и Деккер около часа просидели на картофельном поле. Измученная, страдающая девушка не была уверена, что ей удастся подняться. Но, когда лейтенант приказал встать, она встала. За ней встал Деккер.
Макколлом наблюдал за тем, как туземцы собирались за поваленным деревом в двадцати пяти ярдах от американцев. По оценке лейтенанта, там было около сорока взрослых мужчин. Маргарет оценила их количество в сотню — у страха, как говорится, глаза велики. За плечами у туземцев виднелись «зловещего вида каменные топоры». Кроме того, у них было длинное копье.
Макколлом приказал Маргарет и Деккеру взять оставшиеся леденцы — самих их от сладостей уже тошнило. К этим дарам он добавил свой нож.
— Вставайте, — приказал Макколлом, — и улыбайтесь.
Маргарет и Деккер около часа просидели на картофельном поле. Измученная, страдающая девушка не была уверена, что ей удастся подняться. Но, когда лейтенант приказал встать, она встала. За ней встал Деккер.
Макколлом наблюдал за тем, как туземцы собирались за поваленным деревом в двадцати пяти ярдах от американцев. По оценке лейтенанта, там было около сорока взрослых мужчин. Маргарет оценила их количество в сотню — у страха, как говорится, глаза велики. За плечами у туземцев виднелись «зловещего вида каменные топоры». Кроме того, у них было длинное копье.
Маргарет почувствовала, что у нее дрожат руки. Леденцы гремели, как игральные кости. Позднее в дневнике она записала: «Из-за деревьев стали высовываться черные головы. „Улыбайтесь, черт бы вас побрал!“ — рявкнул Макколлом. Мы стали улыбаться. Да, мы стали улыбаться. УЛЫБКА МОГЛА СПАСТИ НАШИ ЖИЗНИ. МЫ УЛЫБАЛИСЬ И ПРОТЯГИВАЛИ ИМ КОНФЕТЫ И КАРМАННЫЙ НОЖ. А ПОТОМ МЫ СТАЛИ ЖДАТЬ, КОГДА ТУЗЕМЦЫ К НАМ ПОДОЙДУТ». Макколлом услышал, как кто-то из его спутников мрачно проворчал: «Что ж, может быть, прежде чем нас убить, они нас накормят». Он не помнил, кто это сказал, но, похоже, это был Деккер.
Шум, который американцы приняли за собачий лай, прекратился. Через какое-то время тишина сменилась «оживленным и довольно громким разговором, сопровождаемым энергичными жестами. Мы не понимали, хорошо это или плохо. Мы могли лишь продолжать улыбаться».
Поле, где стояли американцы, и опушку джунглей, где прятались туземцы, разделял небольшой ручей, через который было переброшено длинное бревно. Вперед вышел немолодой туземец. Он выглядел довольно энергичным и бодрым. Из одежды на нем было только ожерелье, украшенное длинной, узкой раковиной, и гульфик более фута длиной, направленный вверх. Макколлом решил, что это вождь.
Туземец двинулся к американцам по поваленному дереву. Американцы не двигались. Тогда туземец сделал энергичный жест, подзывая их к себе.
— Думаю, нам нужно идти, — сказал Макколлом. — Лучше их не раздражать.
Маргарет не двигалась. Ее ноги болели так сильно, что она еле стояла. Она была уверена, что упадет со скользкого бревна. Но ее беспокоило не только это. Маргарет была в ужасе от того, что ей удалось выжить в катастрофе, пройти через джунгли и горы, увидеть спасательный самолет, а теперь ее жизнь зависит от людей, которых она считала дикарями и, хуже того, каннибалами.
— Макколлом, я не могу идти, — сказала она. — Честное слово, не могу.
— Я знаю, Мэгги, — ответил Макколлом. Оценив ситуацию, он решил: — Пусть они сами подойдут к нам.
Американцы продолжали протягивать туземцам конфеты, подзывая их к себе. Посоветовавшись с воинами, вождь снова ступил на бревно. Макколлом подумал, что будет разумно встретить его на пол пути, как мужчина мужчину. Если ему и было страшно, то он в этом не признался. Двинувшись к бревну, Макколлом крикнул Маргарет и Деккеру, чтобы те не прекращали улыбаться.
Туземцы на другом берегу ручья продолжали оживленно разговаривать, посматривая на пришельцев. Потом наступила тишина. «Эта тишина показалась мне в тысячу раз более зловещей и пугающей, чем их крики и разговор», — вспоминала Маргарет. Они с Деккером протянули руки вперед, чтобы туземцы поняли, что они им не угрожают.
Два вождя приблизились к мосту. Они встретились на середине. Макколлом протянул руку вперед и пожал руку туземца. Он сделал это так, как принято у политиков, торговцев подержанными машинами и давно не видевшихся родственников.
— Как дела? Рад вас видеть! — повторял Макколлом.
Маргарет вспоминала, что сначала туземец прятал руку, но потом протянул и Макколлом «с облегчением схватил и пожал ее».
Потом он решил обратить внимание вождя на своих улыбающихся спутников:
— Познакомьтесь! Это капрал Хастингс и сержант Деккер!
Кто бы ни протянул руку первым, но лед был сломан. И теперь обе группы улыбались друг другу. Вождь пожал руку Маргарет и Деккеру, а затем его примеру последовали остальные туземцы. В своем дневнике Маргарет описывает это событие так: «На поле сладкого картофеля происходил прием, достойный миссис Вандербильд. Черный человек, который никогда не видел белого человека, и белый, который никогда не встречался с дикарями на их территории, поняли друг друга. Улыбка сотворила чудо».
Когда страх отпустил, Маргарет почувствовала, что туземцы настроены не враждебно. Они показались ей застенчивыми и даже напуганными появлением трех странных существ. Она спросила у Деккера, так ли это, но он быстро ее оборвал:
— Ш-ш-ш-ш! Не говори им этого!
Макколлом назвал вождя «Питом» в честь своего одноклассника. Американцы не знали, что «Пит» и его спутники приняли их за духов с неба. И они так и не узнали настоящего имени «Пита».
«ПИТОМ» БЫЛ ВИМАЮК ВАНДИК. Он занимал в деревне видное место, но вождем в полном смысле не был.
Вимаюк внимательно выслушал рассказ Яралока Вандика о том, что тот увидел на месте катастрофы. Хотя его имя означало «Бесстрашный в войне», Вимаюк был довольно осторожен. Он участвовал во многих битвах и знал, чем кончается война. Его младший брат Синангке Вандик был смертельно ранен в битве. Вместе с Яралоком Вандиком они решали, стоит ли вести мужчин Увамбо на бой. И к этому решению вожди относились очень серьезно.
Вимаюк позвал своего второго сына Хеленма Вандика и попросил, чтобы он по-дружески отнесся к существам, которых туземцы приняли за небесных духов, сошедших на землю по легенде «Улуаек». Хотя возвращение духов означало конец света, Вимаюк Вандик верил в то, что все может обойтись к лучшему. Он надеялся на то, что новые времена будут хорошими для его народа.
Джон Макколлом с Вимаюком Вандиком через несколько недель после катастрофы (фотография любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).
Вимаюк Вандик хотел проявить гибкость, раз уж представилась такая возможность. Он и его народ были торговцами. Они часто уходили за двадцать миль от родной деревни в долину Балием, на территорию племени дани — в долину, которую белые люди назвали Шангри-Ла. Там они обменивали перья райских птиц, тетивы, луки и стрелы на раковины каури, свиней и табак. Если во время торговли начиналась война, то они присоединялись к сражению на стороне своих торговых партнеров, даже если противники не были их врагами. Это было хорошо для торговли, да и весело тоже. Когда Вимаюк увидал, что пришельцы улыбаются и предлагают им дары, то решил подружиться с духами. Встреча произошла на поле Мундима — там, где текла река Мунди.
ХОТЯ МАРГАРЕТ ПРОДОЛЖАЛА называть туземцев «дикарями», она поняла, что в Голландии их представляли совершенно неправильно:
«Их рост был вовсе не семь футов — от пяти футов четырех дюймов до пяти футов семи дюймов. При ближайшем рассмотрении они не показались мне очень свирепыми. Они были черными, как туз пик, и обнаженными, как птицы во время линьки. Их одежда состояла из пояса на талии, к которому спереди был подвешен гульфик, а сзади большой трехконечный лист, напоминающий хвост. У некоторых выше локтей виднелись браслеты. Браслеты были двух видов — плетенные из тонких веточек и меховые… У всех, кроме Пита, на головах были сетки, которые свисали на спину. По крайней мере, мне показалось, что это сетки. Сетки были сплетены из толстых нитей. Судя по всему, на Новой Гвинее они выполняли ту же роль, что и наши сумки для покупок. В этих сетках лежало все, что могло туземцам понадобиться. Ведь карманов-то у них не было».
Маргарет поморщилась, почувствовав сильный, резкий запах пота, смешанного с прогорклым свиным жиром, которым туземцы смазывали кожу. «Питу и его парням явно нужна была ванна и розовая вода, — записала она. — Ветер подул с другой стороны, и я мысленно взмолилась, чтобы им побыстрее все надоело, и они отправились бы домой».
Чувство было взаимным. Запах не понравился не только Маргарет. Вимаюк и Яралок сказали своим детям, что духи ужасно пахнут. Впрочем, это неудивительно, если вспомнить о гангренозных ожогах Маргарет и Деккера. Кроме того, они три дня брели по джунглям и не мылись.
Маргарет обратила внимание на стаи мух, которые кружились над порезами и царапинами на коже туземцев. Она поразилась огромным ногам дикарей — «мы никогда в жизни не видели таких огромных, плоских ступней». Американцы решили, что все подошедшие к ним дикари были взрослыми, но во время рукопожатий и приветствий Маргарет увидела, что за мужчинами идут мальчики — они прятались, пока дружеские отношения не были установлены.
Туземцы развели костер — кто-то расщепил палочку и начал быстро тереть ее о ротанговую лиану, чтобы получить искру. На костре туземцы собирались приготовить сладкий картофель — «хипери» на их языке. Макколлом наклонился и выдернул растение, напомнившее ему ревень, который рос в его саду в Миссури. Он стряхнул с корней землю, откусил черенок листа и почувствовал, что из его ушей повалил дым.