Что стало с тобой за это время, с тех пор, я первый раз услышала о тебе? Когда, на чем ты сломалась, как ты стала другой? Или ты всегда такая была, а я тебя только придумала — мой огонек в чужом городе, мой маячок-чемпионка по выживанию?
Когда я все-таки нахожу ее — передо мной женщина с темным изможденным лицом. Огромные глаза в обрамлении поднявшихся, вздутых жилок. Я ни разу не видела вздутые жилки вокруг глаз. И она говорит мне что-то малопонятное. О парне, с которым встречается сейчас. Что он того и гляди бросит ее. Как бросали остальные. И о конфликте с детьми — что дочки ее предали и отвернулись от нее, что это больно, само собой, но что любую боль можно превратить в радость. Что все зависит от нашего восприятия боли — только и всего. О том, как важно человеку быть свободным и сильным. Ее девчонки не захотели быть свободными и сильными, как она ни старалась. Иначе они смогли бы выжить все вместе. Мы все боимся быть свободными и сильными — пока не поймем, что это в любом случае самый лучший вариант. И о том, как она рада, что помогла мне в свое время выстоять — пусть и не зная об этом. И что она сильная и может также помочь еще многим, многим людям…