– Ага, как раз пригодится – стану я упырицей, и даже на людей охотиться не придется! Просто напихиваешь полный рот ачуч-пачуч и жуешь себе! Или из кулечка их, как семечки! – согласилась Ирка и зашипела: – Иди скорей, время уходит, вон, смеркается уже, – и она указала на засиневшие за окнами сумерки.
Татьяна кивнула и, выставив палец с Арменом, зашагала к главному столу. Ирка поспешила за ней.
– Э, а ты куда? – завопил оседлавший палец невесты Армен. – Я ж не мусульманин, чтоб сразу на двух жениться!
– Я подружка невесты, у нас так принято, – отрезала Ирка. – Это вот – дружок жениха, твой то есть, – она ткнула в Богдана. – И еще чтоб во время венчания музыка играла, – она кивнула на замолкший было дудук.
Польщенный исполнитель немедленно выдул:
– Я буду вместо, вместо нее. Твоя невеста, честно, ё!
– Вы не издевайтесь, вы говорите быстро, что на этот раз надо! – выпалила Ирка.
– Слюшай, не издеваюсь я! Как чего надо? Вроде ж в брак вступать собрались или все-таки не согласны? – проворчала в ответ обиженная ее грубостью бабушка Сирануш.
А дудук тоненько просвистел:
– Найти главный армянский плод!
– Чего? – Ирка пригнулась и, смущая музыканта, заглянула прямо в отверстие его дудука. – Какой еще…
– Законный, какой же еще! – возмутилась бабушка, уверенная, что это с ней разговаривают.
– Главный. Армянский, – виновато просвистел дудук-ведущий. – Подсказать не могу. Он еще нужен, чтоб семью создать.
– Семью создать? – ошеломленно переспросила уже Татьяна. И напрасно!
– Слышишь, бабушка, она хочет семью создать! – возрадовался Армен. – Благословляй нас скорее!
Бабушка Сирануш, явно не желавшая свадьбы, мгновенно нашла отговорку:
– А еще не все собрались! От Армянских складов и Армянского госпиталя ачуч-пачуч не вернулись, ты их сам туда отправил невесту тебе искать! Нехорошо без них начинать!
– Бабушка! Они потом свое съедят, выпьют, повеселятся! А невест мне больше не надо, у меня уже есть! Благословляй, слюшай, а!
– Не тяни, Сирануш, видишь, молодому не терпится! – прошамкал один из старцев из-за своего увеличительного стекла.
Бабушка Сирануш растерянно огляделась и, не видя больше поддержки, неуверенно подняла для благословения крохотную ручку.
– Панна Ирина, нас сейчас благословят – и кажется, это уже будет все! – в панике прошептала Татьяна.
– Ничего, ничего! – шепотом подбодрила ее Ирка. – Ничего у них не выйдет, веник – это сила! Сейчас что-нибудь обязательно произойдет!
Произошло. Бабушка Сирануш окончательно смирилась со свадьбой внука, величественно шагнула вперед, воздела руку и произнесла:
– Благословля…
Дверь, почему-то та, что вела на кухню, распахнулась, и в кафе ввалилась целая толпа отчаянно галдящих ачуч-пачуч:
– Армен! Армен! Повелитель! – орали они. – Мы тебе невест нашли! Целый пучок невест нашли! Букет нашли! Ай, выбирай какую хочешь!
Следом за орущими ачуч-пачуч, недоуменно озираясь, в зал шагнули пять женщин.
– Пани экономка! – охнула Татьяна.
– С девчонками! – фыркнула Ирка.
И правда, это были Оксана Тарасовна и ее ро́бленные. Впереди всех стояла ведьмочка Марина. Свет ламп серебрился на ее белых, как лен, волосах.
Рядом Ирка услышала тихий задушенный стон:
– Блондинка! Сильно блондинка!
Будто капля, Армен сполз с Танькиного пальца и шлепнулся на пол. Заковылял к Марине.
– Блондинка, замуж за меня пойдешь?
Марина, надменно приподняв брови, оглядела крохотного ачуч-пачуч, потом обвела взглядом пышную свадьбу и лицо ее стало задумчивым. Потом она узрела Ирку и Татьяну у главного стола – скуксилась, будто лимон разжевала. Просверлила глазами их массивные серьги с камнями – и злорадно усмехнулась:
– Пойду!
– Ай, внук, что творишь! Одну невесту едва уговорил, к другой убежал! А эту и уговаривать не надо! – завопила бабушка Сирануш.
– Марина! – холодным предостерегающим тоном окликнула свою ро́бленную Оксана Тарасовна.
Белобрысая улыбнулась Армену и завлекательно потянула себя за светлый локон:
– Никуда не уходи, жених, я сейчас приду, – и направилась к ведьме-хозяйке.
Ирка мгновенно насторожила свой собачий слух.
– …Вы сами говорили, что мы должны выгодно выйти замуж! – поймала она едва слышный шепот ро́бленной. – А во всех легендах сказано, что у карликов обязательно есть сокровища!
– Здесь Хортица с подружкой, – все еще колебалась ведьма-хозяйка.
– Да, и на них та-акие серьги! Наверняка карлик подарил. Так почему все им, а не мне? Ну и вам, конечно! – парировала Марина.
– У него бабушка… – Оксану Тарасовну не оставляли сомнения. – А такая бабушка – это даже для ро́жденной ведьмы серьезно, не то что для тебя!
– Подумаешь, бабушка! – фыркнула Марина. – Может, и серьезная, только она маленькая, а я большая! Давайте так: я выхожу за этого недомерка замуж, он мне показывает, где их сокровища, мы раскладываем их по карманам и убираемся отсюда подальше! Что они нас, догонят на своих коротюсеньких ножонках? Кстати, ваших – тридцать процентов, Оксана Тарасовна!
– Пятьдесят! – отрезала хозяйка. – Ладно, пусть будет по-твоему, иди, сходи замуж, только быстро!
Ирка хмыкнула. Кажется, вернувшись в современность, ро́бленные и их хозяйка снова вспомнили, кто они такие. Но в памяти они, или без, в XXI веке или в XIX, желания у них одни и те же! Да и характер…
– Эта девочка права – она действительно уже совсем большая. – Разглядывая Марину, будто диковинную зверушку, вдруг осуждающе протянула бабушка Сирануш. – И уже совсем-совсем глупая.
Ирка поглядела на нее вопросительно.
– Вы, люди, думаете, что шепчете, а ачуч-пачуч ваш шепот из-под земли слышат, не то что с другого конца стола, – усмехнулась бабушка.
А ведущего-дудук вроде не слышали… Или слышали?
– И бегают ачуч-пачуч очень быстро. И сокровища свои кому попало не показывают. Правда, внук у меня глупый. Но это ничего, он еще молодой, уменьшится – поумнеет. Придется только бабушке ему урок преподать, чтоб слушаться научился тех, кто меньше его!
Ирку ощутимо толкнули в плечо. Рядом стояла ухмыляющаяся Марина.
– Проваливай отсюда, Хортица, и подружку свою забирай, я тут замуж выхожу! Сережки оставьте, нечего мои антикварные сокровища разбазаривать!
– Ачуч-пачуч подарки назад не забирают! – возразила бабушка.
– А я не ачуч-пачуч, – отрезала Марина.
– Будешь, раз за ачуч-пачуч замуж выходишь, – так кротко, что любой знающий бабушку насторожился бы, возразила Сирануш. – Женщины ачуч-пачуч не могут обычаев не соблюдать! – это прозвучало предупреждением. – Мужа уважать, старших во всем слушаться…
Но Марина предупреждения не расслышала:
– Молчи, старуха, пока я тебя ногтем не прищелкнула, – отбрила она. – Я невеста повелителя, я тут больше всех, я решать буду!
– Так что, благословлять? – уж вовсе угрожающе прогудела бабушка.
– Давай! – бесшабашно махнула рукой Марина.
– Благословля…
На этот раз распахнулась дверь с улицы – и недавняя сцена в точности повторилась. В кафе ввалилась орда галдящих ачуч-пачуч:
– Повелитель! Мы тебе невест нашли! Ай, красавицы, выбирай какую хочешь!
Они и правда были красавицами, вошедшие вслед за ачуч-пачуч в кафе волшебные красавицы группы «Манагра»: Надя, Вера, и…
– А Света где? – ахнула Ирка и под нос пробормотала: – Я уж не буду уточнять, где теперь Кармалюк…
– Понятия не имею, – мягко сообщила третья, платиноволосая красавица. – Я – Альбина!
Из-под ног Марины мышкой выскользнул Армен – и потопотал к новой блондинке.
– Ай, Альбина-красавица, выходи за меня замуж, слюшай?
– Недолго же ты невестой пробыла! – язвительно бросила ошеломленной Марине бабушка Сирануш. – Ты, как тебя, Альбина! Тебе тоже наши сокровища нужны?
– Нет, – все так же мягко возразила Альбина. – Нам нужна только любовь. Много любви, – и она присела на корточки напротив повелителя ачуч-почуч и проникновенно заглянула ему в глаза: – Ты такой маленький, разве ты сможешь любить меня?
– Я маленький, но у меня большое сердце! – стукнул себя в грудь ачуч-пачуч и вдруг как-то сонно заморгал.
Зато Ирка заметила, как у Альбины мгновенно засияли глаза, на щеках заиграл румянец, сама она еще больше похорошела.
– Сердце-то – ладно, плохо, что голова у тебя тоже большая! Дурная! – проворчала бабушка Сирануш.
Зато Альбина рассмеялась и подставила малышу ладонь.
– Тогда люби, лихой джигит, нам без любви никак нельзя.
– Я не джигит, я лучше, – сказал Армен, забираясь к ней на ладонь. – Я ачуч-па-ачуч! – он вдруг длинно, душераздирающе зевнул и, свернувшись калачиком, заснул прямо у Альбины между пальцами.
Именно этот момент выбрала Марина для атаки. Она протянула руку и, мазнув, как кошка лапой, выхватила Армена у Альбины.
– Не трогай! – возмутилась платиноволосая. – Он меня любит!
Именно этот момент выбрала Марина для атаки. Она протянула руку и, мазнув, как кошка лапой, выхватила Армена у Альбины.
– Не трогай! – возмутилась платиноволосая. – Он меня любит!
– Нечего чужих женихов хватать! – зажимая ачуч-пачуч в кулаке, как гранату, только голова торчала, завизжала белобрысая.
– Отдай! – Альбина кинулась к ней, ухватила Армена двумя пальцами за голову и попыталась выдернуть из кулака конкурентки. Марина не отпускала. С попавшего между разъяренными блондинками жениха слетела вся сонливость, он орал так, что перекрывал обеих невест. Альбина вцепилась в стиснутые на ачуч-пачуч пальцы Марины и попыталась их разжать. Марина размахнулась и заехала сопернице кулаком в глаз.
– Наших бьют! – красавица Надя махнула длинной стройной ножкой. Похоже, этот прием был у нее отлично отработан – концертная туфелька на тонкой шпильке слетела с ноги и звезданула Марину точно в лоб.
Оксана Тарасовна вмешалась в схватку хладнокровно, но результативно. Она подхватила со стола тарелку и метнула ее от бедра, как фрисби. Тарелка завертелась в полете – сидящие на ней ачуч-пачуч заверещали, точно на карусели – и врезалась в живот Вере. Красавицу согнуло пополам. Оксана Тарасовна торжествующе завопила и принялась метать со стола и остальные тарелки – воздух наполнился летящими и визжащими ачуч-пачуч. Оставшаяся тройка ро́бленных с воинственными кличами ринулась на помощь Марине. Надя успела зафитилить навстречу врагу вторую туфельку, Вера – разогнуться, и обе красавицы встретили нападающих ощетинившись маникюром. Противницы сшиблись с диким визгом, полетели клочья длинных волос – черных, рыжих, каштановых, светлых – на любой вкус! Из расцарапанных физиономий брызнула первая кровь. Не выпуская Марининого кулака, Альбина засадила сопернице носком туфли по голени. Марина рухнула навзничь, увлекая за собой конкурентку. Мгновение – и их, вместе с зажатым в Маринином кулаке Арменом, погребла волна дерущихся.
– Внучек! Внучек мой! – завопила очнувшаяся бабушка Сирануш. – Что сидите?! – гаркнула она на ачуч-пачуч. – Спасайте повелителя!
Воинство ачуч-пачуч ринулось на помощь своему вождю, попавшему в руки блондинок.
Туча выпущенных лучниками стрел застряли в разметавшихся волосах дерущихся девиц. Зато копейщики не промахнулись! Сотни тоненьких, как булавочки, копий с лету воткнулись в обтянутый шелком концертного платья зад Нади, осыпали уколами увлеченно пинающуюся Веру, истыкали молотящих кулаками ро́бленных…
Оказывается, все, что слышалось раньше, – это был еще не визг! Так, легкое попискивание, вроде разминки. Зато сейчас от изданных драчуньями пронзительных трелей войско ачуч-пачуч и не участвовавшие в бою зрители дружно залегли за солонками и перечницами. Надя отчаянно подпрыгнула и схватилась за зад, Вера затрясла исколотой рукой, ро́бленные вертелись на месте, как набравшиеся блох болонки. От переходящего в ультразвук верещания одна за другой начали лопаться лупы старейшин. Сквозь уцелевшие обломки линз еще можно было разглядеть, как, подхватив полы длинных одеяний, почтенные ачуч-пачуч улепетывали кто куда. Одна лишь бабушка Сирануш неколебимо стояла за своим треснувшим увеличительным стеклом и не отрывала глаз от схватки, в круговороте которой затерялся ее внук.
Копейщики приподнялись над укрытиями и повторили бросок. Драчуньи дружно метнулись в разные стороны, спасаясь от крохотных копий. Вера наткнулась на Альбину, та налетела на Марину, Марина упала на Надю, Надя врезалась в ро́бленных… Вереща и завывая, драка кубарем выкатилась за порог армянского кафе.
Снова закричала бабушка Сирануш:
– Похищают! Невесты жениха похитили! Держите их, пока они его не поделили! – и тихо добавила: – Пополам. Ой, бедный мой глупый внук! Такой еще большой мальчик!
Вооруженные ачуч-пачуч затопотали в погоню за выкраденным повелителем. Но далеко бежать им не пришлось. За дверью снова дико заверещали, и сбежавшие ро́бленные, чуть не падая и испуганно озираясь, ввалились обратно. С их встрепанных волос, как мелкая хвоя, осыпались застрявшие там стрелы.
– Хозяйка! – отчаянно размахивая так и не выпущенным ачуч-пачуч, вопила Марина. – Там эти… Летавцы! Певцы паршивые – Валера с приятелями! А девки исчезли!
– Бабушка! – из Марининого кулака верещал Армен. – На меня блондинки напали, невесты напали, какие-то джигиты напали, абреки напали, меня копьями закидали, в кулаке помяли! Спаси меня, бабушка!
– А я говорила-а-а!.. – пронзительно, как всегда, прокричала крохотная старушка давно желанную фразу. – Бабушка тебя предупреждала-а-а!.. – в тоне Сирануш было столько самозабвенной склочности, что Ирка ни секунды не сомневалась – вот сейчас бабуля получает наивысшее наслаждение, ради которого и свадьбу с дракой перетерпеть не жалко. Бабушка Сирануш выскочила из-за своей треснувшей лупы, и только по звукам ее верещащего голосочка можно было понять, что она со всех ног бежит к внуку. А кстати, и правда – ачуч-пачуч быстро бегают. Во всяком случае, их бабушки. Через долю мгновения разъяренные вопли Сирануш уже слышались от Марининых каблуков. – Где одна невеста – там и две, и три, и полный конец света! Жениться надумал – на ачуч-пачуч женись! Твой дед на мне женился – всю жизнь счастлив был, меня на руках носил, а попробовал бы он не носить, дурак старый… А тебе блондинку подавай? Человеческую? По обычаю старинному? Будет тебе и блондинка, и человеческая, и обычай! Хотел на ней жениться? – судя по всему, невидимая Сирануш указала на Марину. – По обычаю?
– Хотел… – проблеял из кулака испуганный внук.
– А ты за него идти соглашалась? Тоже по обычаю? – вопрос был обращен к Марине, во всяком случае, та судорожно кивнула.
– Ну тогда… – послышался шумный вздох, бабушка Сирануш набрала полную грудь воздуха и заверещала: – Благословля-ю-ю! Благословля-ю-ю, слюшай, э!
Последняя уцелевшая линза лопнула вдребезги, разлетевшись на мелкие стеклянные брызги.
Секунду в кафе царила нерушимая тишина. А потом Марина испуганно ахнула.
Невеста стремительно уменьшалась. Вот она стала ниже на голову. Вот она уже ростом со стол. Вот малыш-жених не помещается у нее в кулаке и шлепается на пол, хотя падать ему недалеко – белобрысая ро́бленная не выше табуретки. Испуганно пища, она словно складывается… Замирает. Рядом с женихом размером с огурец стояла крохотная, не больше игрушечного пупса, невеста. И отчаянно, взахлеб рыдала.
Глава 22 Кило абрикосов на добрую память
– Ну что? – угрожающе процедила бабушка Сирануш, и ее невидимый для больших людей, но ощутимый, как падающий на голову кирпич, взгляд прошелся по Оксане Тарасовне и уцелевшим робленным. – Еще кто-нибудь замуж за ачуч-пачуч хочет? Еще кого-нибудь благословить? Я могу…
– Нет, спасибо, не надо, мы, пожалуй, пойдем, – пятясь сама и отпихивая к дверям оставшихся трех девчонок, забормотала ведьма-хозяйка, опасливо поглядывая туда, откуда слышался голосок грозной бабушки.
– Хозяйка, не бросайте меня! – пупсик-Марина со всех своих маленьких ножек ринулась следом за Оксаной Тарасовной… и была поймана за подол.
– А ты, невестка дорогая, куда собралась? – зловеще поинтересовалась бабушка Сирануш. – Ты теперь наша! – и под ноги Марине свалилось малюсенькое ведерко. – Покажи гостям, какая из тебя хозяйка! На кран заползи, вентиль отверни, воды наноси…
– Не буду я вам воду носить! – завизжала Марина… и вдруг смолкла, будто ей рот заткнули. Рывками, как марионетка на ниточках, она нагнулась и подобрала ведро.
– Бу-удешь, – прогудела Сирануш. – Кто не захотел по-современному жить, кто решил старинные обычаи соблюдать – тому соблюдать их до конца! А по обычаю невестке и муж хозяин, и свекровь хозяйка, а уж бабушка Сирануш – всем хозяйкам хозяйка! – и бабушка мелко захихикала.
Шагая, будто робот, Марина с ведром двинулась в сторону кухни.
– И сковородки там все перечисть! – крикнула ей вслед Сирануш.
– Но я же такая крохотная, а они – такие огромные! – послышался отчаянный вопль Марины.
– Да-а, – злорадно согласилась Сирануш. – А кто бабушку Сирануш хочет ногтем прищелкнуть, тот может вовсе без пальцев остаться. Ты что без дела стоишь? – накинулась она на внука, – или тебя тоже на кухню отправить? Развлекай гостей, угощай, раз на свадьбу позвал, да пошевеливайся! Взял моду жениться, слюшай, э? А бабушку ты спросил? Все, теперь ты из моей воли не выйдешь, любитель старины! Теперь тебя бабушка научит уму-разуму!
Перепуганный Армен торопливо полез к гостям на стол – похоже, перспектива вместе с невестой драить гигантские сковородки его не прельщала. Музыканты грянули что-то лихое…
– Слюшай, как хорошо, что муж мой покойный был совсем современный человек, э? – прозвучал у Ирки прямо под ухом довольный голосок Сирануш. – Никаких таких обычаев не соблюдал, никого Сирануш не слушалась, сковородок не чистила, даже после свадьбы университет в Ереване закончила, э? А чему ты удивляешься, слюшай? На армянине одном, студенте, туда ездила. Я уже тогда маленькая была, умненькая – в карман к преподавателю запрыгну, сижу, лекцию слушаю…