– А вы оба чего встали? Танька, быстро иди сюда – вон та сумка твоя. Богдан, немедленно надень свитер – бегаешь тут полуголый, а потом соплями зальешься!
– Цыган на земле спит, небом укрывается, никакого холода не боится! – гордо возразил Богдан. – Сопли – то дело панское! – добавил он и оглушительно чихнул. Грустно вытер нос, вздохнул: – Правду сказала гадалка, точно, паныч я, инженерский сынок, – и полез в сумку.
Ирка лихорадочно содрала с себя жесткий от соленой воды, насквозь мокрый армянский тараз. Хватит с нее экзотики: бальных нарядов, пыточных мешков, национальных костюмов… Она натянула свитер поверх гольфа – теплее будет! – вжикнула молнией на джинсах и принялась расплетать мокрые косы.
Так и не снявшая своего армянского платья Татьяна стояла, держа на вытянутых руках стрейчевые джинсы и пялясь на них так, словно впервые видела.
– Вряд ли эта сумка принадлежит мне, панна Ирина, – рассудительно сообщила графиня, продолжая придирчиво изучать джинсы. – Здесь нет совершенно никакой женской одежды…
И тут увидела одетую в джинсы Ирку. Глаза у графини стали круглыми и негодующими:
– Это у вас так барышни одеваются? Что за страшный мир! Нет, я не могу это надеть! – возмущенная Татьяна швырнула джинсы в сумку. – Что бы сказала моя мама́!
– Она сама тебе их купила, – процедила Ирка. – Ладно, не хочешь – не надевай. Но учти! Если мы пройдем седьмой тур и дойдем до финала – эта проклятая игра наконец закончится! И все, что было в ней, в ней и останется! – голос Ирки дрогнул надеждой. – Короче, можешь очутиться в реальном мире голой! Устраивает?
Графиня несчастными глазами поглядела на жестокую ведьму и с трагическим стоном снова взялась за джинсы:
– Но они же такие узкие, – выдвинула она последний аргумент.
– Что, дрожжей перепила? Зад в собственные штаны не пролазит? – немедленно парировала Ирка. Должен же кто-то над Танькой поиздеваться, раз Богдан сейчас не в форме!
Ирка заставила разнесчастную графиню переодеть натянутый задом наперед свитер, сама застегнула ей молнию на джинсах – еще сломает, это ей не корсет! – и вытолкала подругу обратно на площадь.
Богдан, уже в собственных джинсах и свитере, разыскивал что-то в сумке. Ирка поглядела на него с умилением. Нормальным же человеком выглядит! Если, конечно, не считать, что поверх джинсов он умудрился намотать свой ярко-алый цыганский кушак. И желательно еще не слушать, что он говорит.
– Врешь ты, гадалка, что инженер мой батька! Нищий мой батька, жадный мой батька… – ворчал Богдан. – Ничего-то у его сына нету: ни рубахи шелковой, панской, ни сапог!
Ага. Рубахи. Шелковой. Может, тебе еще французский комбидресс с розочками и кружавчиками? И сапоги на шпильках? Ирка молча подобрала с брусчатки небрежно откинутые Богданом кроссовки и сунула их цыганенку в руки:
– На, обувай! Это тебе и сапоги, и сандалии, и туфли бальные – все сразу. Шнурки только завяжи, инженерский сынок!
– Ой, тьфу, тьфу, тьфу, может, все еще и обойдется! – вмешался ла́мед-во́вник, с тревогой наблюдая, как Богдан сражается с кроссовками, и непонятно было: к шнуркам относятся его слова или к чему другому. – Хотя разве ж можно так пугать старого человека с больным сердцем, я не говорю уже про артрит и поясницу? – старик укоризненно поглядел на Ирку. – Деточка, кто вас учил тянуть в рот первого попавшегося милиционера – неужели вы не понимаете, что это вредно? – для кого вредно, Хаим Янкель не уточнил. – И разве вы никогда не слышали, что жариться на солнце тоже нехорошо? Впрочем, откуда вам знать, вы же смотрите по телевизору всякие глупости и совсем не смотрите передачу «Здоровье»…
– А если бы я прямо рядом с ребятами окончательно превратилась и их загрызла? – мрачно возразила Ирка, опуская голову.
– Все еще очень может быть! – бодрым тоном «утешил» ее ла́мед-во́вник. – Только я вас прошу, все равно не надо крайностей! Запомните – с ножом у горла даже упырь может часок побыть приличным человеком! – при этих словах он почему-то многозначительно покосился на Богдана. Голос старика звучал все глуше, глуше, и Ирка поняла, что он вроде бы отступает, постепенно тая, исчезает в ночной тьме.
– Дедушка Хаим, подождите! Куда нам теперь-то?
– Деточка, откуда пришли, туда и идите! – донесся до нее уже тишайший шепот. Тускнея, принялся растворяться во мраке цветастый женский зонт.
– Вот дед занудный! – выругалась Ирка.
Зонт снова проявился из тьмы, склочный старческий голос пробурчал:
– Некоторые думают, что Хаим Янкель глухой, а Хаим Янкель все слышит! – и силуэт пропал окончательно.
– Так вам и надо, и нечего обижаться! – все же смутившись, пробормотала Ирка. – Намеки дурацкие! Неужели на нормальный вопрос нельзя дать нормальный ответ?
– Мы должны вернуться в Армянский павильон? Мы ведь пришли оттуда, – нерешительно предположила Татьяна, все пытавшаяся натянуть низ свитера на шокирующе облегающие джинсы.
– А до этого – из Великой Отечественной, а еще раньше – из поместья XIX века, а еще… – Ирка замолкла, приоткрыв рот, потом медленно закончила: – А если с самого начала – мы пришли со смотровой площадки у ресторана «Пид брамою». – Она забросила на плечо сумку и рванула к замковому спуску. – Скорее! Все закончится там же, где началось.
Неужели, неужели сейчас они смогут вырваться из-под заклятья проклятой скелетоногой старухи? Ирка боялась об этом даже мечтать. Они прошли шесть туров, остался седьмой, но именно в конце по неумолимому закону подлости их может поджидать самая большая засада. И все равно Ирка чувствовала, что ей хочется вопить от восторга – она не станет упырицей, они вернутся домой…
Задыхаясь, Татьяна страшным усилием обогнала Богдана, поравнялась с Иркой и торопливо прошептала:
– Панна Ирина, я хотела вас спросить… Там, у ачуч-пачуч… Вы ведь выдумали, что вот этот господин… – голос ее был полон невозможного сарказма, – имеет честь быть моим женихом?
– Тьфу на такую честь, мне ее даром не надо! – немедленно откликнулся Богдан, с другой стороны догоняя Ирку. Судя по его напряженной физиономии, заданный Танькой вопрос мучил и его.
Ирка собралась уже успокоить их… И передумала. Уставилась на носки кроссовок, чтобы эти двое не увидели ее ехидной ухмылки. Сейчас она им устроит!
– Почему выдумала? – совершенно невинным тоном сказала она. – Чистая правда, без балды! Как вырастете, так сразу и поженитесь.
– Но мы не хотим! – в один голос завопили цыганенок и графиня.
– Ничего не знаю, раньше вроде хотели! – максимально честным голосом заверила Ирка. – Мечтали прямо! Ты, Богдан, каждый день Таньке цветы носил.
– Что я, без ума совсем? – заорал цыганенок.
– А вы, госпожа графиня Татьяна Николаевна… – Ирка замешкалась, не зная, какую бы такую гадость придумать. – О! Ты его портреты все время рисовала! Они у тебя по всей комнате висят, – и злорадно добавила: – Даже в туалете!
Несчастная Татьяна застонала, остановилась и попятилась.
– Панна Ирина… Я не могу… Я не готова… Я не умею носить джинсы… Я не хочу каждый день рисовать портреты всяких цыган… Цыгане, конечно, весьма живописны, но я не хочу! Я не хочу участвовать в седьмом туре!
– А поздно! – зловеще процедила Ирка, потому что и впрямь было поздно – они уже прибежали.
Ребята переступили через полосу деревянных обломков, которые так и валялись по всей смотровой площадке вперемешку с осколками битой посуды и перевернутыми столами. Все так же тянулся вдоль течения Смотрича старинный каменный мост, а за ним мерцал колдовским зеленым огнем (а на самом деле – обыкновенной подсветкой) сказочно прекрасный замок. И так же, любуясь им, на площадке стояли люди. Вот только теперь их стало меньше, значительно меньше… Двое скарбников и инклюзник Тим, держащаяся особняком неразлучная троица – Валерий с молчаливыми Константином и Димоном – и поникшая Оксана Тарасовна всего с тремя ро́бленными. И между ними, извиваясь всем гибким телом, метался ведущий.
Часы на башне ратуши отзвонили десять.
Глава 24 Не буди во мне вампира!
– Я больше не оглобля! – ведущий остановился, ощупывая себя со всех сторон, словно норовя удостовериться в собственных словах. – Нет-нет – я совершенно точно не оглобля! И не скамейка! Ах, я даже не качели! И не военно-полевая рация! Вы были когда-нибудь рацией? Теперь я понимаю, почему радиоприемники все время тарахтят – это радиоволны, они так щекочутся, просто невозможно выдержать! А главное… – ведущий в упоении закатил глаза. – Я больше не дудук! Когда в тебя дуют… – упырь многозначительно смолк и содрогнулся, вибрируя всем телом. – Поверьте, это просто ужасно! Какое счастье, что я больше не дудук! – прочувственно закончил он и метнулся к появившимся на площадке ребятам. – А все благодаря вам! – Как Ирка ни пыталась спрятать руку за спину, он ухватил ее ладонь обеими руками и согнулся чуть не пополам, чтобы припасть губами к пальцам.
– Не дергайтесь, панна Ирина, это неприлично! – процедила Татьяна. – Будто вам в первый раз руку целуют!
Ирка метнула на подругу раздраженный взгляд – не все тут, знаете ли, графини, некоторые просто так себе ведьмы, – выдрала руку и постаралась незаметно вытереть ее о джинсы.
– Это верно – все благодаря ей! – сквозь плотно стиснутые зубы процедила Оксана Тарасовна и поглядела на Ирку так, будто та обманом заманила ведьму-хозяйку и ее ро́бленных на несчастный сити-квест.
– Только благодаря им, ах, только благодаря им!.. – с энтузиазмом согласился ведущий и облобызал руку Таньке (графиня приняла это спокойно), потом схватил ладонь Богдана, кажется, хотел тоже поцеловать, но вовремя опомнился и затряс так, будто собирался оторвать. – …Мы все переходили из тура в тур!
– Не все, – пробурчал скарбник Вован и поглядел на Ирку так, будто это она угробила трех его дружбанов, а не средневековый упырь, брошенная Мариной ваза и волки полисуна.
– Только благодаря им нам удалось собрать призы всех шести туров… – продолжал восторженно вещать ведущий.
– Им удалось, – уточнил последний уцелевший инклюзник и опять-таки поглядел на Ирку так, будто это он на самом деле собрал призы, а Ирка их у него сперла.
– И теперь у нас есть шансы пройти седьмой тур, вырваться из-под заклятья Бабы Яги и вернуться в нормальный мир! А сам я нормальный уже сейчас! Я снова нормальный! – руки ведущего оплелись вдоль тела, охватывая плечи, грудь, пояс, бедра, перехлестнулись под коленками, словно он на радостях хотел обхватить себя всего, убедиться что он – снова нормальный упырь-прорицатель. – Я больше не дудук!
– Дундук ты трепливый! – рявкнул скарбник Вован. – Время идет! Хватит от счастья пузыри пускать, задание рассказывай, жердина!
Ведущий принял оскорбленный вид:
– Я попросил бы! Я не жердина! Быть может, мне и пришлось побывать оглоблей, но все это уже в прошлом! Однако же вы правы! – он торжественно направился к середине площадки, правда, величественность его движений несколько нарушали подворачивающиеся под ноги обломки. – Нам действительно следует поторопиться! Прошу подойти сюда, – он поманил к себе игроков.
Но Ирка решительно ухватила двинувшихся было к остальным ребят.
– Спасибо, нам и отсюда все прекрасно слышно, – вежливо сообщила она и прошептала: – Что-то мне их рожи не нравятся, – она кивнула на недобро разглядывающую их компанию собратьев по несчастью. – Как будто мы им сильно задолжали и не отдаем.
– Как угодно, – надулся ведущий. Поведение участников его угнетало. Нет чтоб радоваться, когда цель так близка, – грубят, пререкаются, а еще Баба Яга эта, из-за которой весь сценарий наперекосяк, ах, что за неудачный квест! Он вытащил из-за отворота фрака пачку исписанных листов и шустро зашуршал: – Как и все туры нашего квеста, задание седьмого основано на преданиях и легендах славного Каменца-Подольского, на магии семи замечательных общин, что существуют здесь от самого основания города! Поскольку седьмой тур проходит в современном мире, за его основу мы взяли тоже современную легенду…
– Чувак, ты короче можешь? – лениво поинтересовался Валерий. – Может, если поторопимся, мы еще на… того… мероприятие наше успеем… А то ведь в него бабла немеряно вбухано. Бабло отбивать надо.
– Нет, совершенно невозможно работать! – ведущий злобно швырнул листы сценария в ближайшую кучу мусора. – Пытаешься им помочь, намекнуть, подсказать, из себя выпрыгиваешь, а они… «Короче, короче!» – передразнил он певца. – А короче – найдите могилы семи инопланетян и вскройте их космический корабль! – со скоростью автомата отбарабанил он. – Все! Время пошло, чу-увак! – с непередаваемым презрением процедил он и скрестил руки на груди (а заодно и на спине). Спина его выражала глубочайшее негодование.
Ирка дернулась. Зараза ты, дедушка Хаим Янкель! Ведь все знал с самого начала!
– Не понял, в натуре, что за фигня, какие еще инопланетяне? – озадаченно протянул Вован, но ведущий даже не оглянулся. Лишь через плечо бросил:
– Для выполнения задания вам понадобятся призы всех шести предыдущих туров.
– Ах ты ж!.. – Ирка буквально задохнулась. Лучше б ты так оглоблей и остался! Язык длиннее, чем руки-ноги!
– А призы у Хортицы, – с недоброй задумчивостью протянула Оксана Тарасовна, и все игроки внимательно воззрились на стоящую в отдалении троицу ребят. А потом, не сговариваясь, двинулись к ним, норовя взять в кольцо.
– Знаете, мы, наверное, пойдем, над заданием подумаем. И вы тоже подумайте, не будем вам мешать, – пятясь, бормотала Ирка.
– Стой! Стой не шевелись, ногой-рукой не ворухнись… – прокричала вдруг Оксана Тарасовна. Ирка почувствовала, как ноги ее будто тисками сжали. Она не могла ступить и шагу.
Ведьма-хозяйка тихо и зло рассмеялась:
– Думаешь, ты очень умна, осторожна и предусмотрительна, Хортица? Девчонка! Маленькая глупая девчонка, вздумавшая играть во взрослые игры!
– А я-то думал, это мы непонятно на кой фиг в детские игры ввязались, – слегка удивленно пробормотал Вован.
Ирка еще разок дернулась, пытаясь освободиться, опустила глаза и поняла, что она действительно маленькая, глупая и совершенно не предусмотрительная. Дурища, переступила через обломки и даже не подумала приглядеться, как именно они валяются! А они вовсе не валялись! Они были выложены в широкий ромб, в центре которого и стояла неспособная шевельнуть ни ногой, ни рукой Ирка. На каждую сторону ромба темной краской были нанесены черточки, палочки, закорючки… Ведьмочка даже знала, что это такое. Настоящие че́рты и ре́зы – самая старая, самая древняя, загадочная и непонятная письменность далеких предков, первых славян. Танька, настоящая Танька, а не нынешняя графиня, твердила, что с помощью этой пра-азбуки можно творить сильнейшие чары, мечтала разгадать тайны че́рт и ре́з и научиться их использовать и даже поговаривала, что ради этого стоит после школы поступить на исторический. И вот теперь оказывается, что возможности древнего письма известны Оксане Тарасовне и она с успехом использовала их против Ирки!
– Не вырвешься! – прошипела ведьма-хозяйка. – Я тебя предупреждала, что никому не позволю обижать моих девочек!
– Если вы про Марину, так я тут при чем, она сама нарвалась, – торопливо начала Ирка.
Но заговорить ведьму не удалось. Оксана Тарасовна вскинула руки и напевным речитативом затянула:
– Ни гласа тебе, ни воздыхания, ни ресниц колыхания…
Че́рты и ре́зы по всем четырем сторонам заклинательного ромба налились болотным огнем, полыхнули и засияли ровным зеленым светом. А Ирка почувствовала, как невидимый скотч запечатал ей рот. Ноги и руки сковало тяжестью, словно на них защелкнулись кандалы, и даже вздохнуть стало невозможно, воздух не шел в неспособную шевельнуться грудь.
– Есть вход – нет выхода, – продолжала выводить Оксана Тарасовна. – Ни конному – ни пешему, ни человеку – ни лешему, ни ведьме – ни оборотню, ани зверю волохатому – ани птицу крылатому, ни живому, ни мертвому…
Ромб заискрил, переливаясь зеленым светом, а Ирка замерла в полной неподвижности. Остановившиеся глаза застыли, вперившись в одну точку. Душу накрыла вселенская тьма, а внутри распахнулась беспредельная, всепожирающая пустота, которую не заполнить ничем.
– Панна Ирина! Эй, гадалка! – завопили Татьяна и Богдан, кидаясь к своей оцепеневшей подруге. Они трясли ее, но она оставалась все такой же немой и безучастной, как манекен.
– Глупая, глупая девчонка! – опуская руки, вновь рассмеялась Оксана Тарасовна. – Тебе следовало бросить своих друзей там, где ты их обнаружила! Они бы или погибли в предыдущих турах, – ведьма-хозяйка опять залилась смехом – такая идея ее по-настоящему радовала, – или выжили бы, и теперь к ним вернулась бы память! Ведьма и здухач спасли бы тебя, а сейчас они просто умрут вместе с тобой! – она коротко хлопнула в ладоши.
Богдана и Татьяну будто вихрем подхватило, отшвырнув прочь от беспомощной Ирки. Инклюзник Тим и скарбник Вован накинулись на ребят и скрутили им руки.
– Пани и панове, так нельзя! – возопил ведущий. – Вы должны играть честно! К тому же я не уверен, что другая команда, кроме «Хортовой крови», действительно способна прорваться к финишу! – уголки его рта плаксиво опустились. – И во что я тогда смогу превратиться? В какую-нибудь табуретку?
– Да хоть в кастрюлю с картошкой, мне-то что! – пожала плечами Оксана Тарасовна. – Ты ведь так и не знаешь, кто вырвется из игры: все или только команда победителей? Вот и помалкивай, а я не собираюсь зависеть от милости этой девчонки! Возьмите у Хортицы призы, они нам понадобятся! – скомандовала Оксана Тарасовна.
– У меня руки заняты! – быстро сказал инклюзник Тим, вцепляясь в Татьяну, как в якорь спасения. – Неизвестно, это ваше заклятье на недвижимость… тьфу, на недвижи́мость – работает оно или нет? Я уже к этой девчонке один раз близко подходил, с меня хватит.