Этот человек не только выполнял самые деликатные поручения Фонда и прежде всего Асмодея, но и служил важным посредником в личных контактах Асмолова с Николаем Караевым, влиятельным в их кругах человеком, которому были подконтрольны с полдюжины ночных клубов и дискотек столицы, что приносило их владельцу немалый доход; но самое главное, именно Караев, не без помощи Фонда, естественно, захватил через своих подручных крупнейшие наркобиржи в Москве и регионе, так что теперь по объемам продаж с его структурами могло сравниться лишь сообщество азербайджанских группировок.
Поэтому, когда Артамонов позвонил ему на сотовый — Асмолов уже выехал на МКАД, намереваясь по пути домой наведаться в свой офис — и сообщил, что у него имеется срочная информация, последний тут же скорректировал планы и направился в артамоновскую контору.
* * *Он обменялся с Вадимом Артамоновым рукопожатием, после чего они прошли в звукоизолированное помещение, где их доверительному разговору ничто не могло помешать.
— Только что у меня был Землянкин. Он принес вот эту запись. — Артамонов кивком головы указал на кассету, которая лежала перед ним на столе. — Я решил сразу позвонить тебе, Алексей, потому что это касается небезызвестного нам погранца по фамилии Дорохов.
Асмолов знал, что Вадима с Землянкиным связывают очень давние отношения: в свое время они жили по соседству и учились в одном классе, и там же, в Кучино, в одной школе с ними, но в параллельном классе учился сам Караев. И хотя судьба у всех троих сложилась по-разному, в том, что они сейчас тесно и плодотворно контачат друг с другом, не последнюю роль играет и это их давнее знакомство.
— Дорохов? — удивленно переспросил Асмолов. — А почему вдруг Землянкин заинтересовался этим нашим клиентом?
— Давай, Алексей, сначала посмотрим кассету.
Артамонов включил пультом стоявшую в углу комнаты видеодвойку, вставил кассету в видеомагнитофон, затем, дождавшись изображения на экране, стал рассказывать своему гостю то, о чем ему поведал час назад Землянкин.
— Так-так... — задумчиво произнес Асмолов, быстро вникнув в суть дела. — Мы предполагали, что Дорохов будет метаться в поисках своей пропавшей сестры, но я не ожидал, что он как танк попрется напролом... Хорошо, что друзья Зямы не переломали ему руки-ноги, для нас это было бы очень некстати.
— Зато он сам пару Витиных парней «сломал», — криво усмехнулся Артамонов. — Но, по моим прикидкам, ЧП случилось раньше, чем для него раздался первый «звоночек»...
Артамонов чуть отмотал пленку, затем вновь включил видеомагнитофон на воспроизведение.
— Вот, полюбуйся, кто еще причастен к этому делу... Узнаешь нашу знаменитую телку?
— Что-то знакомое, — вглядываясь в изображение, сказал Асмолов. — Подожди, подожди... Никак это Грета собственной персоной? Или у нее есть старшая сестра?
— Да нет, это сама Грета, — выключая видик, сказал рыжеволосый хозяин. — Снаркоманилась, видать, вконец, поэтому и выглядит не слишком хорошо...
— Гм... Помнится, я эту телку передал тебе, Вадим. И ты был вроде бы рад такому презенту?
— Да, она пару недель гостила у меня. Знойная, конечно, девушка, но стервозная...
— А я тебе о чем говорил, — усмехнулся Асмолов. — Я же предупреждал тебя, что Грета, хотя и начинала в стриптиз-клубе, любит строить из себя целку... Что с ней потом сталось?
— Как-то был у меня в гостях Коля Караев, увидел ее и загорелся: уступи ее, говорит, мне... Я тебе, Вадим, за нее любых двух телок из своего гарема отдам! Ну и что мне было делать? Пришлось расстаться с твоим презентом... У Горелого она тоже недолго задержалась, потому что уже капитально сидела на игле. Тот по эстафете передал ее Виктору, и, уже будучи наложницей Зямы, Грета окончательно пошла вразнос... Ширево довело ее до того, что она вообще ни во что не врубалась... Ну и Зяма, прохиндей, чтобы не пропадал товар, которому была уже грош цена, как тот цыган на ярмарке, впилил «хроменькую лошадку» в другую конюшню, взяв за нее с «Люксора» двадцать пять «штук» баксов, предупредив, правда, что девочка малость подсажена на «герыча»... И тут Грета выкинула такой трюк: сказала управляющему, что у нее разболелся зуб, и, когда ее повезли в частную клинику, она каким-то образом умудрилась свинтить оттуда и ударилась в бега.
— Да, история презабавная, — равнодушно сказал Асмолов. — Ну и черт с ней, с этой Гретой... Кроме информации по Дорохову, у тебя есть еще что-нибудь?
— Кое-что есть... Мне тут доложили, что штатовцы по-прежнему суетятся, ищут через свои каналы любые зацепки, любые возможности выхода на производителей «неометадона» и «антигера». Прежде всего активизировало в этом направлении свою работу московское бюро ДЕА, сотрудники которого, действуя через подставных лиц, предлагают любые деньги за информацию об этом.
— Мне известно об их активности, — спокойно сказал Асмолов. — Что еще?
— Сарычевский фонд лезет со своими пропагандистскими затеями на все основные студенческие наркобиржи: в МГУ, МГИМО, в «Лумумбу» и так далее... Шпионят там, пытаются собирать информацию об основных поставщиках... Может, настала пора дать им по ушам?
— Возможно, ты и прав... Подготовь свои предложения, я готов профинансировать любое полезное для нас начинание.
— Есть сведения, что одна известная журналистка активно собирает информацию о наркообороте в столице и регионе... Случайно, через тот же сарычевский фонд, выйдя на аналитическую группу в НИИ МВД, она попала на моего информатора. Предложила пять тысяч баксов за сведения о происхождении препаратов «неометадон» и «антигер»... И еще ее интересовали данные, если таковые имеются в компьютерных базах МВД, касающиеся крупнейших из известных милиции трафикантов и торговцев, конкурирующих с азерами на московском наркорынке...
— Как фамилия журналистки?
— Бельская. Алина Бельская... Слыхал о такой?
— Да, доводилось слышать в связи с ее прошлыми публикациями... Нужно каким-то образом пресечь это ее расследование. Следует также выяснить, чьи уши из-за нее торчат и не намерен ли кто таким образом слить компру на наш уважаемый Фонд.
— Это еще не все, Алексей... Из моего бывшего наркоотдела пришел тревожный сигнальчик... На днях туда поступил запрос, причем очень секретный, на предоставление информации по новым психоделикам, циркулирующим на нашем рынке.
— Кто инициировал запрос?
— Секретная записка пошла сразу в два адреса: в соответствующий отдел столичного УФСБ и в какую-то «экспертную группу», работающую, насколько я понял, под эгидой Совбеза.
— Гм... Ну что ж, Вадим, спасибо за информацию. Что же касается Дорохова, то уже сегодня с ним будет проведена «разъяснительная работа»...
Глава 7
После того телефонного разговора с неким неизвестным лицом по поводу пропавшей сестры минули сутки. Отношение к столь неожиданному повороту событий у Дорохова было двояким. С одной стороны, он рад был тому, что Лена жива и здорова, пусть даже она находится сейчас в руках каких-то негодяев. Но, с другой стороны, получается, что именно он, капитан Дорохов, стал косвенным виновником случившегося, и это давило теперь на него тяжелым бременем.
У него в запасе осталось около пяти суток: уже шестнадцатого числа, если ему не поступят новые инструкции, он должен отправиться в Чкаловский и вылететь в Душанбе. Но даже если от этих чертовых похитителей поступят более конкретные указания, оставшееся до вылета время он намерен заниматься розысками сестры, хотя продвинулся в своих поисках пока не слишком далеко.
Несмотря на депрессию, он продолжал действовать по намеченной программе, посетив три наркоцентра: два в Москве и один в районе Сходни. Он понимал, что после телефонного разговора с похитителями это его занятие не имеет особого смысла. Но он не был уверен, что киднеперы ведут с ним честную игру — ведь они пока не дали ему возможности переговорить с Леной. Просто у него возникла неприятная версия, что в отместку за служебные «подвиги» пограничника Дорохова наркобароны, потерпевшие из-за него немалые убытки, посадили его сестру на иглу; он слышал, что в случае использования некоторых сильнодействующих наркотиков, того же эфедрина, подсадка может занять всего несколько суток. А потому решил не только проверить наркоцентры, но и показать там Ленкино фото: возможно, кто-то из наркоманов, кого на днях определили в это учреждение, сможет ее опознать и сообщить какие-нибудь важные подробности?
Результат его походов оказался нулевым. Но когда он посетил подмосковный центр, то столкнулся там с одним любопытным мужиком, который вместе со своим коллегой какое-то время гостил на дороховской заставе. И вот что показалось Александру странным: хотя этот парень, надо полагать, его узнал, он сделал вид, что они незнакомы.
Очень все это подозрительно...
Очень все это подозрительно...
У Дорохова едва ли не с первого дня возникло ощущение липкого взгляда на спине. Похоже, в Москве за ним и правда следили. Вряд ли они организовали круглосуточную слежку — слишком хлопотное и дорогое мероприятие, — но не исключено, что время от времени они пускают за ним «хвост», сообразуясь с какими-то своими расчетами.
Он уже начал догадываться, с кем имеет дело. Он даже не исключал того, что его «обработка» поручена каким-то людям, связанным с органами: это могли быть коррумпированные сотрудники российских спецслужб, работающие не столько на свое ведомство, сколько на щедро оплачивающих их услуги наркобаронов.
...Войдя в опустевшую после вынужденного переезда родителей к дальним родственникам квартиру, Дорохов услышал тревожные трели телефонного звонка.
Не раздеваясь, он прошел в гостиную и снял трубку.
— Да, я слушаю.
— Дорохов? — осведомился басистый голос. — Спускайтесь во двор и медленно, прогулочным шагом двигайтесь в сторону железнодорожного вокзала... И чтоб без глупостей!
Он прошел не более квартала, по-стариковски медленно переставляя ноги по заснеженному колдобистому тротуару, когда сзади послышался звук автомобильного движка.
Чуть повернув в том направлении голову, Дорохов засек прижимающийся к бровке темно-серый микроавтобус, на нем отсутствовали всякие опознавательные надписи, а табличка с номером была забрызгана так, что ничего разобрать было нельзя.
Водитель, которого ему удалось увидеть лишь мельком, был в черной шапочке, натянутой по самые брови, и в темных очках. В следующее мгновение микроавтобус притормозил, да так точно, что поползшая в сторону дверца оказалась всего в метре от него.
— Садись, Дорохов! Быстро!
Александр, подчиняясь команде, отданной властным голосом, шагнул в салон микроавтобуса. Его тут же усадили в одно из кресел, дверца встала на место, и машина покатила в неизвестном направлении.
— Тихо, погранец! — прошипели над ухом. — Не рыпайся...
Ему нахлобучили на голову что-то вроде полотняного мешка. Прежде чем это случилось, он успел разглядеть, что в салоне, помимо него, находятся еще двое; хотя они были в штатском, рожи их были укрыты от его взгляда спецназовскими шлем-масками.
Действовали они четко, согласованно. Один приставил нечто холодное металлическое к затылку Дорохова, другой тем временем защелкнул на его запястьях наручники, соединенные короткой цепочкой с каким-то поручнем: таким образом, видимо, они решили ограничить его свободу действий и обезопасить себя от возможного сопротивления.
— Что ж, приступим, — произнес незнакомый мужской голос, в котором слышались начальственные нотки. — А начнем мы вот с чего, Дорохов... Вы принесли с собой четыре миллиона долларов?
— Что за бред вы несете? — глухо, через полотняную ткань долетел ответ погранца. — И что вам от меня нужно?!
— У вас нет с собой такой суммы, верно? Да и откуда? Вы же получаете, капитан, на своей службе гроши...
— Можете опустить вступление, переходите к сути дела!
— А мы никуда не торопимся, — сухо произнес неизвестный. — Итак, продолжим... Дорохов, вы соображали, что делали, когда отказались отдать таджикам реквизированный вами героин? О чем вы думали, когда приказали своим солдатам сжечь в топке столь дорогостоящий товар?! Неужели вы полагали, что это сойдет вам с рук?! Что таджики простят вам семерых убитых в ходе огневого контакта? А они, как вы уже поняли, были не контрабандистами и даже не моджахедами...
— Я выполнял свой долг, — облизнув пересохшие губы, сказал Дорохов. — Говорите лучше по делу. Что с моей сестрой?
— А я и говорю по делу! Почему среди вас, служивых, столько глупых людей? Вот вы воюете там за копейки и забываете о том, что здесь, в России, у вас есть семьи... И что любого из вас достать таким нехитрым способом — что два пальца об асфальт!
— Любого можно достать, в том числе и тебя.
Последовала зловещая пауза, ствол надавил чуть больнее на затылок, но спустя короткое время диалог вновь возобновился:
— Ты больше так не шути, Дорохов... Гм... Я вижу, ты еще не въехал в ситуацию. Так вот... Таджики надумали с тобой поквитаться, отомстить за все нанесенные им обиды. У нас есть в их среде «источник», так что мы в курсе.
— Кто это — «мы»? Хотя... все равно не скажете.
— Так вот, Дорохов, мы тебя отмазали перед таджиками, а также забрали у них твою сестру, которую они какое-то время назад изъяли из ее обычной среды с целью либо посадить на иглу, либо... Ну что, въехал наконец?
Конечно, он «въехал». В Москве и области проживают десятки тысяч представителей таджикской диаспоры. Он действительно раньше не задумывался над тем, что его могут здесь достать. Могут убить или покалечить его самого либо сделать то же самое с его родственниками. Могут заплатить криминалитету, сделать «заказ» или дать взятку «своему» менту, чтобы он организовал какие-нибудь неприятности, вплоть до тюрьмы — к примеру, могут подбросить наркотики. И так далее, и тому подобное...
Вернее, он размышлял обо всех этих паскудных вариантах, как и другие люди, у кого были основания тревожиться. Но как-то не слишком конкретно и не всерьез, как думают о существующих в мире плохих вещах, будучи уверены, что с ними такого никогда не случится.
А что он хотел? Он ведь не Президент, которого следует охранять как зеницу ока, не губернатор, не думский депутат и не банкир. Он всего лишь российский офицер, который честно служит на своем месте, у которого где-то есть его семья...
— Но мы не альтруисты, Дорохов, — продолжил незнакомец. — Как вы поняли уже, у нас в этом деле есть свой интерес, в противном случае мы бы не стали вмешиваться.
Затем незнакомец коротко объяснил, какого рода «услуги» требуются от Дорохова, при этом не стал углубляться в подробности, сказав, что это лишь предварительный разговор и более подробные инструкции он получит уже в Таджикистане спустя какое-то время.
— Учтите, наши люди будут контролировать каждое ваше слово, каждое движение, когда вы окажетесь в Таджикистане. Если вы попробуете уклониться от сотрудничества или попытаетесь передать наш разговор кому-либо еще... У нас в органах полно своих людей! Сами без головы останетесь, и сестра пострадает!
— Пока я не увижу свою сестру, ни черта для вас делать не буду!
— Насчет увидеть — такого уговора не было. А вот поговорить с ней... Что ж, сейчас мы это организуем.
Чья-то рука просунула под полотняный мешок трубку сотового телефона, прижала его к уху, и тут же последовала команда:
— Говорите!
Дорохов прислушался к легким шорохам в трубке, затем чуть дрогнувшим голосом произнес:
— Лена, ты меня слышишь? Это я, Саша...
Вначале послышался женский всхлип, а затем в динамике прозвучал родной голос сестры:
— Саша... это ты, да?
— Да, сестричка, это я... С тобой все в порядке, надеюсь?
Ответ прозвучал после небольшой паузы:
— Со мной обращаются хорошо. Здесь чистый воздух...
В этот момент линия разъединилась, и неизвестный убрал телефонную трубку.
— Отпустите сестру! Слышите?! Зачем она вам?!
— Ну-ну... Не глупите, Дорохов! Отпустим, конечно, если вы поведете себя разумно. Но какое-то время, чтобы подстраховаться, мы вынуждены будем держать ее у себя, обеспечив ей максимальный комфорт. Обещаю, что, как только мы поймем, что вы настроены на честное сотрудничество с нами, ваша сестра тут же окажется на свободе... Я даже гарантирую вам, что по прошествии некоторого времени вы и ваша семья получите солидную денежную компенсацию за причиненные вам... определенные неудобства.
— Что я скажу родителям?
— Не нужно так усложнять... Уже завтра в Желдор придет телеграмма из-за рубежа. В ней будет сказано, что ваша сестра и ее «бойфренд», между которыми возник бурный роман, совершают поездку по Европе, что родственников просят не беспокоиться и что скоро она вернется домой...
— Довольно глупая затея.
— Если вы такой умный, можете придумать что-нибудь сами. Но заявление в органы о ее пропаже должно быть отозвано, а вашим родственникам следует прекратить поиски и набраться терпения.
Микроавтобус стал притормаживать. С Дорохова сняли наручники, но, прежде чем освободить от мешка, дали короткие инструкции.
— Сейчас мы высадим вас у обочины. Повернете налево и идете по тротуару, не оборачиваясь! Сосчитаете до сотни, после этого свободны...
Машина остановилась, мешок стащили с головы, а самого Дорохова выставили наружу.
— Не забудьте: шестнадцатого вы должны быть в Душанбе! И чтобы без глупостей...
Глава 8
«Волга» опять была в распоряжении родителей, на время переселившихся к родственникам в Хотьково, поэтому Александру пришлось добираться до Фрязино электричкой. Он сошел остановкой раньше, чтобы подстраховаться на случай слежки. Топать до дачного поселка пришлось добрых четыре километра. И только потом, когда он уже добрался до цели, до него дошло, что он ведет себя как дурак: во-первых, если они пробили его домашний адрес и номер телефона, то им наверняка известно и о существовании дачи во Фрязине, а во-вторых, они теперь уверены, что крепко держат Дорохова за одно место, и вряд ли станут пускать за ним «наружку» — куда он на хрен денется?!