Она сглотнула подступивший к горлу комок.
— На одной из полочек в ванной я узрела опасную бритву «Золинген». Женщина рассказала, что родители ее вселились в эту квартиру в конце тридцатых годов. Сама она была тогда маленькой, почти ничего не помнит из того времени, как не помнит прежних хозяев этой квартиры — вернее, она их не могла даже видеть. Я поинтересовалась у нее невзначай: «Чья это бритва?» «Отцова, — сказала она. — Потом ею пользовался мой покойный муж, а сейчас это уже негодная в хозяйстве вещь, хотя выбросить жалко...»
— Это та самая бритва, которую я у тебя отобрал?
Грета молча кивнула головой.
— Советую больше не принимать этот «антигер», — сказал Дорохов. — Если тебе нужно лекарство, мы подыщем что-то другое, нечто такое, что не так сильно и болезненно задевает твою изнуренную испытаниями психику...
* * *Спустя короткое время возбуждение, вызванное собственным рассказом, сошло на нет. Сквозь матовую, чуть смугловатую кожу девушки проступила нездоровая бледность, ее высокий чистый лоб покрылся липкой испариной. Ей было неловко из-за этой своей слабости, но Александр понял все без слов и — за что она ему была особенно благодарна — не стал о чем-то ее расспрашивать либо пытаться за ней ухаживать.
Грета перебралась на кровать, улеглась поверх покрывала, свернулась калачиком, подтянув коленки к самому подбородку и на какое-то время замерла, сохраняя позу эмбриона.
Проклятый бес опять взялся за свое... Некто, угнездившийся в ее организме и желающий властвовать над ее рассудком, ожил, встрепенулся, полоснул чем-то острым по нервам...
«Черта с два ты теперь от меня хоть что-то получишь! — сдерживая стоны, сказала ему, а заодно и себе Грета. — Я же чувствую, что ты слабеешь с голодухи, что ты не так силен, как прежде, когда я по три раза в день кормила тебя с ложечки чистейшим героином... Да я скорее сдохну, чем позволю тебе и дальше командовать мною!»
Грета представила себе, как она встает с кровати, отыскивает свою сумочку, как она судорожно роется в ее внутренностях... И вот она наконец находит маленькую велюровую коробочку, в каких обычно продают кольца или перстни, раскрывает, вытряхивает из нее на ладонь спасительную заначку — половинку оранжевой капсулы «антигер»...
Сглотнув слюну, Грета усилием воли отогнала прочь спровоцированный ее наркотической жаждой мираж. Все, баста, хватит этих самообманов! Хватит идти на поводу навязанной ей извне пагубной страсти! Она пообещала Александру, что впредь не будет употреблять препарат «антигер», и теперь, каких бы физических мук ей это ни стоило, намерена сдержать слово!
На этот раз схватка была короткой: уже спустя несколько минут Грета не только справилась со своей болезненной слабостью, но и обрела способность соображать.
— Саша, я понимаю твое положение, поэтому не могу дольше обременять тебя своим присутствием...
Дорохов передал ей кружку, наполненную минеральной водой, чтобы она смогла утолить жажду.
— Грета, тебя никто не гонит. Но, как я уже говорил, тебе опасно находиться рядом со мной... Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем.
Его взгляд упал на фотоснимки, которые все еще лежали на столе.
— Грета, тебе не нужно носить с собой эти фотографии. Они могут случайно попасть на глаза кому-нибудь... Да мало ли что!
Девушка, взяв со стола фотографии, задумчиво покачала головой. Сама она, к сожалению, не способна уничтожить этих сволочей, и у нее нет денег, чтобы «заказать» хотя бы одного из их паскудной компании... Но рано или поздно каждому из них воздастся!
— Да, Саша, ты прав... Порви их и выброси или, еще лучше, сожги!
Дорохов прошел на кухню, открыл печку, в чреве которой еще теплились алыми пятнышками не прогоревшие до конца угольки, но швырять эти фотоснимки в огонь не стал, передумав в последний момент.
Сунув фотографии в карман — возможно, они ему еще пригодятся, — он вернулся в комнату, где Грета уже укладывала свои вещи в сумку. После того, что он услышал от нее, у Дорохова щемила душа. Он жалел эту девушку, которой в последние месяцы довелось хлебнуть лиха через край, но он не способен был оказать ей существенную помощь. Мало того, его собственные проблемы требовали немедленных действий. Ведь в запасе у него осталось не так уж много времени — от силы трое с половиной суток.
— Саша, у меня в Москве есть пара-тройка знакомых, которым я могла бы довериться даже сейчас, в такой ситуации...
Дорохов не уловил в ее голосе ноток уверенности, но у них все равно не было иного выхода.
— Я поеду с тобой, Грета. Я должен быть уверен, что тебя там, на новом месте, никто не обидит.
— Не бойся, Саша, это не связано с моей работой в «Монолите»... Вернее, имеет к тому периоду лишь косвенное отношение.
— Хорошо... Тогда собираемся и поехали!
Глава 14
Заварзин появился в офисе агентства «Гефест» ровно в девять утра. После обмена рукопожатиями глава фирмы сказал, что заявка выполнена в той мере, насколько это позволяло время и скромные возможности его персонала. Дело было достаточно тонким и щепетильным — Заварзину предстояло ознакомиться с извлеченными специально для него фрагментами чужой базы данных, — поэтому Андрей решил задержаться в офисе Пал Палыча, благо последний выделил ему отдельное помещение, и ознакомиться со всем пакетом конфиденциальной информации.
Оставшись наедине с уже «заряженным» ноутбуком, Андрей снял пиджак, повесил его на спинку кресла, выложил сигареты и зажигалку на стол, затем, ознакомившись с предложенным ему «меню», стал перезаписывать информацию с дискеты на свой собственный мозг.
В принципе нет ничего удивительного в том, что такие фирмы, как «Гефест», возглавляемые бывшими сотрудниками элитных спецслужб, берутся при определенных условиях выполнять те или иные просьбы, заявки, поручения, исходящие от правительственных структур, прежде всего спецслужб, располагающих для таких нужд закрытыми фондами. Иногда происходит двухсторонний и взаимовыгодный обмен информацией, а порой, хотя дружественный фон никуда не девается, услуги такого рода как-то оплачиваются.
Заварзину в данном случае очень важно было не только иметь сразу несколько источников, откуда можно было бы черпать необходимые ему сведения, но и иметь возможность перепроверять «официоз», поступающий по линии МВД, ФСБ, ГРУ и Совбеза, сравнивая эти данные с информацией, поступающей из «независимых» источников, при том что «частный сектор» нередко работает более капитально, более качественно, нежели государственный.
Всю информативную базу, которую подготовил для него Пал Палыч, не раскрывая перед своими сотрудниками реквизитов заказчика, можно было условно разделить на три части.
Первый блок содержал перечень сведений, касающихся крупнейших отечественных фирм, легально занимающихся производством опиумосодержащих лекарственных препаратов, морфинов, амфетаминов, метамфетаминов, сильнодействующих психоделиков и психотропных препаратов. Отдельный файл был посвящен концерну «Фармаком» — несомненному флагману отечественного производства. В базе данных имелся список НИИ, отраслевых и академических, сама специфика работы которых давала возможность предполагать, что некто из работавших там лиц мог воспользоваться своими или чужими творческими наработками, применив их в ходе осуществления тайного проекта по разработке ИФС-наркотиков. И еще здесь был довольно обширный список ученых, от академиков до кандидатов наук включительно, чьи научные и экспериментаторские работы могли иметь отношение к попыткам создания «сверхпрепаратов».
Два момента, выуженных Заварзиным из первой части «заявки», он счел для себя интересными.
Судя по сведениям, включенным в «фармакомовский» файл, у Пал Палыча имелся информатор, работающий непосредственно в штате концерна — на небольшой, правда, должности. Как бы то ни было, но из каких-то своих источников аналитикам «Гефеста» стало известно, что весь позапрошлый и почти весь прошлый год лучшие спецы концерна «Фармаком» трудились над разработкой отечественного аналога «РЕВИА» — препарата, являющегося антагонистом опиатов, употребление которого под контролем врачей-наркологов позволяет в существенной степени снимать ломку у подсаженных на героин людей. Затем, год с небольшим назад, этот проект по какой-то причине был свернут, а новый отечественный препарат в обращение так и не был запущен.
Хотя никаких конкретных данных «источник» не приводил, сам по себе этот факт Заварзина насторожил. Дело в том, что «неометадон» и в еще большей степени «антигер» являются, если отбросить пока наличие ИФС-эффекта, мощными антагонистами опиатов, в частности героина, и если бы не эти самые «побочные явления», то они, при соответствующей доводке, могли бы стать настоящей сенсацией на рынке лекарственных препаратов, поскольку аналогов им попросту не существует.
Заварзин на короткое время задумался. А что, если... Да, что, если «неометадон» задумывался вначале именно как лекарственный препарат? А уж потом, когда пошли практические эксперименты, ученые, работавшие над его созданием, наткнулись на этот самый чертов ИФС-эффект.
Как только вылезло наружу столь обескураживающее обстоятельство, производители «антигероинового препарата» должны были крепко задуматься. У них на выбор имелось три варианта действий. Либо они должны были вовсе прекратить производство препарата, поскольку в лекарственных целях его из-за наличия ИФС-эффекта использовать затруднительно, либо обязаны были продолжать работы в этом направлении при полном контроле соответствующих государственных органов, но тогда было бы непросто объяснить, с какой целью под видом «колес» были выброшены на отечественный наркорынок небольшие партии «неометадона».
Третий сценарий носил отчетливо криминальный характер. Возможно, «неометадоновая» лаборатория была расформирована, — скорее всего так и случилось, — и уже в другом месте, при обеспечении режима жесточайшей секретности, начала функционировать другая лаборатория — по производству нового улучшенного модифицированного препарата «антигер».
Тогда появление небольших партий «антигера» на наркорынке можно объяснить просто.
Кто-то, знающий истинную цену своему изобретению, продолжает доводку препарата, зондирует рынок, чтобы выявить его потребности, и при этом холодно, расчетливо, цинично использует самих потребителей в качестве подопытных кроликов.
И одновременно с этим, не исключено, ведет тайный торг с заграницей через посредника, причем скорее всего с какой-либо крупной транснациональной корпорацией, специализирующейся на фармакологии.
Учитывая, что разработчики «антигера» имеют уже накопленную за последние несколько недель или месяцев обширную базу данных по наблюдению за «подопытными кроликами» и препарат, следовательно, опробован уже сотнями, а то и тысячами людей, данная технология может быть перепродана — тайно, без санкции российского правительства — на тот же Запад за десятки, а то и сотни миллионов долларов.
А если прибавить сюда еще и ИФС-эффект, то стоимость такого суперпродвинутого «ноу-хау» может быть и вовсе космической.
Второй момент, который насторожил Заварзина, это список «научных кадров». У подавляющего большинства в графе «нынешнее местонахождение», было проставлено: «Выехал на работу за рубеж», преимущественно в США и Великобританию. Еще он насчитал восемь индивидуумов, против фамилий которых в отдельной графе была проставлена однотипная запись: «Нынешнее местонахождение точно установить не удалось, предположительно работает/преподает в одной из стран арабского Востока».
Это обстоятельство еще раз укрепило его во мнении, что за кордоном очень интересуются сходной проблематикой и потому активно переманивают к себе перспективных российских ученых и специалистов.
Не исключено, что к разработке ИФС-наркотиков могла приложить руку какая-нибудь крупная отечественная фирма, к примеру, тот же «Фармаком».
Но если такая связь имеется, то обнаружить ее будет очень непросто, еще труднее будет доказать.
Остальной массив информации был поделен на две части, а приведенные в нем сведения давали относительное — конечно же, далеко не полное и довольно противоречивое — знание о крупнейших «игроках» на отечественной, региональной и столичной наркобиржах, включая структуру и специфику орудующих здесь этнических группировок, данные о некоторых персоналиях, а также сведения о крупных гуманитарных фондах и прочих общественных организациях, пытающихся оказывать влияние на ту крайне опасную ситуацию, что сложилась нынче на всех отечественных «наркофронтах».
Аналитики «Гефеста» в своей подборке обращали внимание на доминирующее положение азербайджанской, а если брать шире, то кавказской преступности в деле распространения наркотиков в той же Москве и в центральном регионе страны. На наркобиржах продолжают активно орудовать нигерийцы, таджики, цыгане, те же славяне, наконец, но кавказцы являются в этом губительном «бизнесе» несомненными лидерами, сумев выстроить разветвленнейшие сети наркосбыта, где на самых низких «должностях», рискуя больше всех в плане уголовного преследования, подрабатывает за небольшие деньги или просто за дозу обыкновенный малоимущий люд, а на самых вершинах располагаются законспирированные лидеры этнических группировок, получающие львиную долю доходов.
В материалах, любезно предоставленных Пал Палычем, содержалось немало сведений о Николае Караеве и других фигурах подобного масштаба. Ныне это люди вполне респектабельные, но в прошлом — иногда весьма недалеком — на них падало подозрение, что либо они сами, либо их окружение имели доходы от наркобизнеса. Все они входят в криминальную или полукриминальную элиту, которую до недавних пор еще называли бандократией и которая, пройдя своеобразный тест на выживаемость и ряд причудливых метаморфоз, превратилась в часть правящей элиты общества. Каждый из них имеет собственность или бизнес, в основе которых лежат криминальные деньги. Созданные во множестве коммерческие структуры, возглавляемые подставными лицами с безукоризненным прошлым, на самом деле принадлежат этим полудельцам-полубандитам. Нельзя также не учитывать то, что эти легализовавшиеся отечественные мафиози располагают для своих нужд ЧСС (частными силовыми структурами), маскирующимися, как правило, под охранные фирмы, и, не теряя окончательно связи с криминальной почвой, но в то же время обрастая своими людьми в «органах», умудряются выходить на ближние подступы к большой политике, а следовательно, и к большим деньгам.
В аналитической записке напрямую не говорилось, что Караев или некто из его ближайшего окружения является посредником при крупнооптовых поставках опиатов из Средней Азии в центральный регион, но то, что между кавказцами и среднеазиатским наркокартелем вклинился кто-то третий — это сомнения у Заварзина не вызывало и раньше, еще до знакомства с базой данных фирмы Пал Палыча, вот уже несколько лет специализирующейся, среди прочего, на мониторинге отечественного наркорынка.
Но даже такой цепкий, крученый, авторитетный человека, как Караев, не может быть единолично посредником в таких масштабных делах. Значит, у этого самого посредника, кто бы он ни был, должна иметься очень серьезная «крыша», ибо, если речь идет о поставках героина на миллионы долларов, работа без должного прикрытия означает верную смерть.
И по аналогии производителей «антигера» следовало искать среди людей, действующих под солидным прикрытием. И если он вычислит их «крышу», то найти их самих уже не составит для него большого труда.
* * *— Спасибо, Пал Палыч, — поблагодарил он радушного хозяина. — Вы проделали большую, очень содержательную работу. Буду рад, если подвернется случай оказать вам ответную услугу...
Отказавшись от «рюмки чаю», он вышел во двор, куда пару минут назад подъехал за ним на джипе Леша Подомацкий.
— Ну что новенького, Леший? — поинтересовался он, усаживаясь в салон. — Надеюсь, за те несколько часов, пока я грузил мозги, никого из потенциальных клиентов без нас не отправили на тот свет?
— Я еще не прочел свежую прессу, командир, — усмехнулся Подомацкий. — Есть одна любопытная «фишка», не знаю, заинтересует она тебя или нет... Минут десять назад наш «наблюдатель» подал из Митино сигнальчик: к нашему эксперту по борделям и ночным клубам в квартиру заявились прелюбопытнейшие гости...
Глава 15
У Греты, к счастью, сохранилось несколько телефонных номеров ее каких-то давних знакомых, записанных ею невесть когда на клочке бумаги. Частник, которого тормознули на окраине Фрязино, доставил своих пассажиров, как и договаривались, в Новогиреево. Дорохов купил телефонную карту, затем, чтобы не смущать девушку, отошел чуть в сторонку от телефонных кабинок, расположенных в ряд возле станции метро.
Грета сделала пару «холостых» звонков, затем все же зацепилась за кого-то из своих прежних знакомых, проговорив с ним около пяти минут.
— Надо же, меня, оказывается, еще не забыли, — сообщила она, как только закончила разговор. — Я дозвонилась одной моей давней знакомой, она довольно известная в Москве журналистка, квартира у нее в Митино... Пригласила к себе в гости... Саша, если у тебя есть неотложные дела, ты можешь оставить меня здесь. Я ведь не маленькая девочка, сама как-нибудь доберусь.
— Я доставлю тебя до места, — сказал Дорохов, вновь завладев ее пожитками, упакованными в дорожную сумку и пакет. — Я должен быть уверен, что ты добралась до своей знакомой и что с тобой все будет в полном порядке.
* * *Грета сама не ожидала, как радушно примет ее Алина Бельская, с которой ее около полутора лет, еще до того, как та вышла замуж и уехала в Лондон, связывали добрые отношения.