Денис, г. Москва, 16 ноября, 2001 г.
...За что мне эти испытания?
Почему люди пьют? Колются? На сей счет есть многочисленные медицинские исследования, определяющие вероятности, степени риска и предрасполагающие факторы. Все эти исследования, конечно же, необходимы, как необходимы и медицинские способы излечения человеческой плоти, психологические – души. Но вот в чем беда: пьянство, наркомания – болезни системные, они прежде всего от духовной пустоты, от бессмысленности и бесцельности бытия, от поставления во главу угла своих «хочу» и «приятно». При подобном духовном вакууме и запускаются психологические и физиологическое программы саморазрушения. Поэтому лечить алкоголизм медицинскими способами можно, излечить – нет.
«Промыть» организм препаратами через капельницы, провести гемосорбцию, плазмофорез – сколько угодно. Это очистит тело. Но что вы сделаете с общей бесцельностью существования? Поэтому так редки и ненадежны ремиссии наркоманов, так легко срываются «завязавшие» алкоголики. Чтобы человек по-настоящему излечился от зависимости, чтобы его ремиссия оказалась действительно стойкой – длиной в жизнь – он должен обрести цель и смысл бытия.
Разве такого не бывает? Конечно, бывает. Разве не может исцелиться человек без обращения к Богу? В принципе, может. Молодая наркоманка, вытащенная из самой преисподней бытия любящим человеком, стерпевшим все виражи и мертвые петли ее возвращения в нормальную жизнь – вышла за него замуж, родила ребенка, души не чает в муже и сыне, не колется уже больше 15 лет.
– До сих пор не могу смотреть на шприцы. В аптеке, например. Отворачиваюсь.
– А что дает тебе возможность не сорваться во время стресса, не прибегнуть к тому, старому, способу «решения проблем»?
– Я просто знаю, что если хоть раз возьму в руки шприц, муж заберет сына и уйдет навсегда.Вот другая женщина, которую сильно покидала жизнь. На очередном повороте судьбы встретила человека, полюбившего ее и принявшего даже сына-подростка. Но – наркомана. В стадии ремиссии.
– Что ты делаешь? Он же неминуемо сорвется.
– Сорвется – стерплю. А пока что мы с ним собираемся организовать общество помощи наркозависимым. Он многое про это знает, сам регулярно проходит реабилитацию и теперь хочет помогать другим людям.
Представьте себе, уже несколько лет – и ее муж держится. Любовь и – самое невероятное – взаимное уважение царят в этой семье.
Так что – бывает. Но редко. Крайне редко. Чаще благими намерениями вымощена дорога в ад.Страдает больной. Страдают близкие. Созависимость – страшная вещь. Мать, жена, сестра любого алкоголика знает это состояние. Следить, в каком он настрое и как спит, есть ли аппетит, не злится ли – не подступают ли вновь признаки надвигающегося запоя. Жить, когда невозможно спланировать дела на неделю и тем более месяц вперед. Когда не факт, что удастся пригласить гостей. Когда постоянный, постоянный, непреходящий стресс – вся жизнь сплошное ожидание: запьет? Не запьет? Остановится сейчас? Не остановится?
Тут впору завыть-завопить (что мы и делаем): «Я ему всю жизнь отдала, а он…», «Ночей недосыпала, куска недоедала, во всем себе отказывала…» И центральный вопрос: за что?
И на это отвечает акафист «Неупиваемой чаше», где Богородицу зовут: «Скорбьми грехи наша очищающая, печальми немощи наша врачующая», «Терпеливых страдальцев благодатными дары утешающая», «Ходатаицу о многогрешном роде христианском, погрязшем в беззаконии и пребывающем во греха». То есть правильным вопрос будет – не «за что?», а «для чего?», для чего мне дан пьющий муж? Что спасительного моей душе несет сын-наркоман? И ответом будет: терпение, отказ от греха, укрепление души, поставление самой себя в правду и веру.
Жестоко? Не нам судить. Только давно известно: не принято на Руси бросать пьющих мужей, детей и свекров. Предательство это. Их принято – любить и вымаливать.
Однажды священник, выслушав от прихожанки очередную порцию жалоб турка в смеси с плачем Ярославны, бесконечную ее вариацию на тему пьющего и колющегося мужа, сказал, как отрезал:
– Матушка, когда такое в доме творится, жена должна с коленок не вставать, мужа и семью вымаливать. А ты чем занята?
Действительно, чем? Саможалением и организацией общественного мнения, практически сбором подписей на тему: «Этот подлец опять запил. Пора его бросать!»... ... ... ... ... ...Мой сын Евгений курил и очень сильно пил. Заказывала на молебен Матери Божией Неупиваемая чаша. Псалтирь сорокоусты читали в женском монастыре.
... ...Спасать до последнего
Сколько можно? Наступает момент – и не остается ни любви, ни терпения, ни желания делать что-либо для деградирующего человека, опускаются руки и становится окончательно ясно – игра проиграна, нужно бежать из этой ситуации, выручать себя.
Принято хаять русскую покорность, русское терпение, принято стало употреблять невесть откуда взявшееся, дико звучащее для русского уха выражение: «Это твои проблемы». Ты пьешь – и это твои проблемы. А я пошла.
Для православного сознания подобное поведение – невозможно. Даже если муж, сын, отец – пьянь подзаборная, он будет подобран под этим забором, принесен домой, отмыт и уложен в постель. Иначе – немыслимо. В этом верность. В этом вера. Стоять до последнего, даже когда все другие ушли.
Семья – единое целое, и если близкий человек начинает пить, то это проблема не только его. Это проблема всей семьи, в которой укоренился порок. В борьбе со страстью винопития важно не просто добиться от человека того, что мы считаем нужным, главное не только рассказать, но надо показать возможность иной жизни. Поэтому приходится начинать с себя. Потому что не только у родственников к пьющему есть претензии относительно его поведения, но не меньше претензий и у страждущих к своим ближним. Видя, как вы сами меняетесь, близкий вам человек тоже начнет меняться.
Оптинский старец Амвросий замечал: «Пишешь ты, что муж твой чрезмерно предан винопитию, а ты с ним жестоко обращаешься, бьешь его, когда он бывает в нетрезвом виде. Боем ничего не выбьешь, а хуже в досаду его приведешь. А ты лучше с верою и усердием молись за него».
Святые отцы говорят: пьянство врачуется прежде всего терпением и любовью. Бороться нужно не с человеком, а за человека, с той страстью, с тем пороком, от которого страдает и гибнет его душа и тело.
Об этом тоже говорится в акафисте, где Пресвятая Богородица с любовью зовется надеждой безнадежных и утолением печалей, являющей милосердие к падшим и несчетною благостию самых презренных и отверженных не оставляющая, глубину милосердия грешным показующая и под тяжестию греха пьянства падающих матерними руками возставляющая.
В любом человеке до конца, до самой смерти сохраняется образ Божий. Об этом пишет, в частности, священномученик Митрофаний (Серебрянский): «В каждом встречающемся тебе на пути жизни человеке ищи прежде всего хорошее, остатки образа Божия… они есть несомненно, только часто – ах, как часто! – прикрыты густым слоем разврата, суеты. Не обижайся же на скверные выходки по отношению к тебе грешника, он больной, прости его, кротко обойдись с ним, постарайся пробудить в нем раскаянье и сознание своего подобия Богу… За всякого оскорбившего тебя или на твоих глазах согрешающего внутренне молись примерно так: «…спаси сего грешника и наставь его на путь покаяния и исправления; ведь Ты и за него страдал».
... ... ... ... ... ...